Уши, хвосты... любовь.

Бал приближался семимильными шагами, Миха нервничал все сильнее, игра в "Джеймса Бонда" дала ноль целых хрен десятых информации. Как и что делать дальше - не понятно. Нет, можно, конечно, взбунтоваться и показать, кто в доме хозяин, только оно ему надо? Нет, тут проще партизанить, чем в открытую сражаться... Да и с чувствами к главному ушастому разобраться не помешает, а то скоро Михин мозг от наплыва лУбви и нежности розовыми сердечками заплывет. Бррр... Пока Миха пребывал в не самых веселых думах, папа весело щебетал, показывая наряды, что приготовлены для этого случая и доставлены в рекордные сроки. - Может, этот? - Савал приложил к себе нечто, не поддающееся описанию. Радовало Миху одно: степень прозрачности у этой вещицы была минимальная. "Надо вводить новшества, типа джинса обыкновенная", с тоской подумал он, глядя на пеструю кучку вещей у себя на кровати. - А может, махнем по маленькой и на бал не пойдем? Не то чтобы Миха верил, что это сработает, но везение и удача - бабы капризные, но, как говорится, не попробуешь - не узнаешь. - Нет. Бал - это основная составляющая отношений... - начал Савал очередную лекцию, поэтому Миха под шумок решил прогуляться до кабинета императора и поговорить с Марисом напрямую. Понятно же, что ни о какой любви речи быть не может... "Ага, там же целоваться придется... а Марис весь такой..." Мысль о поцелуе закралась в Михин мозг как лазутчик, то есть тихо, и вылезла неожиданно, подрывая слаженную работу, отчего, Миха аж споткнулся на ровном месте. Решив разобраться позже с наглым захватчиком, Миха рванул дальше, пока до первой брачной ночи мысль не дошла, а то двигалась она в нужном направлении. Кабинет встретил Миху отсутствием секретаря и работающим императором. - Эм... Вашество, - Миха с интересом разглядывал Мариса, сидящим за столом в огромной кипе бумаг. Марис поднял глаза, и улыбка озарила немного уставшее лицо ушастого. - Миллики, - император резво выскочил из-за стола и направился к стоящему в нерешительности жениху. - Ты ко мне? - Ага, должен же я как будущая... то есть, эм, "будущИЙ" жена знать, где мой супруг ночевать собирается? - отмер наконец Миха. Теплые пальцы нежно и невесомо коснулись его руки, заставляя чуть вздрогнуть. Марис, тем временем, поднял руку Михи к своему лицу, придерживая все так же нежно, и легонько поцеловал пальчики, практически даря мимолетную ласку, отчего глаза Михи стали если не на пол-лица, то очень близко к этому. И какая-то теплая волна, в виде мурашек, ласково окатила позвоночник, аккуратно сворачиваясь в теплый клубочек в районе поясницы... Так они и стояли посреди кабинета, и мыслей не было вообще никаких... разве только "А глаза у Мариса красивые..." Кто-то осторожно приобнял Миху, хотя почему "кто-то?", ненавязчиво заставляя вжаться в крепкое тело рядом, не разрывая зрительного контакта. "А глаза все ближе и ближе..." - ленивая мысль медленно текла по извилине, оставляя после себя вакуум, теплые губы ласково и почти невесомо коснулись его губ, всего на секунду, просто прося разрешения, и Миха... как в омут с головой. - Миллики... - во второй раз поцелуй был более уверенным и напористым, сильные руки прижимали к рельефному телу, ласково поглаживая поясницу и заставляя прогибаться сильнее, хвост обвил бедро императора, нежно лаская. Миха и раньше целовался, правда с женщинами, но этот поцелуй отличался от лобзаний с противоположным полом: сейчас не отдает привкусом помады на языке, сейчас не боишься причинить боль, сейчас... "ай, сука, укусил..." И тут же, словно извиняясь, Марис нежно зализал место укуса, доводя Миху почти до беспамятства. Император же, прижимая столь желанное тело своего персонального проклятья, терялся в ощущениях. Его хвост ласкал те места, до куда только мог дотянуться... Губы Миллики, нежные и пряные, вызывали бурю эмоций. Ладони императора спустились чуть ниже, грубо сжимая упругую задницу своего котенка, и он прижал его максимально сильно к себе, давая ощутить всю силу желания и стремясь почувствовать ответную реакцию. Но от этого-то Миха и очнулся, резко отступая на несколько шагов назад. - Так, величество, - отступая, Миха дышал как загнанная лошадь, а его губы горели, лицо раскраснелось, волосы растрепались, весь вид так и кричал... - Даже не думай! - он посмотрел на мечтательное выражение лица Мариса и увидел, что его синие глаза так явно горят от желания, что становится приятно и даже как-то не по себе. - Мне ещё перед светлыми очами родителей являться... А стояк в этом деле - явно не самый лучший помощник. Марис с огромным усилием воли отпустил малыша, также отступая. Идея холодным душем пришла в его голову как нельзя кстати. - Тогда, - проговорил он, снова целуя пальчики Миллики и подводя к двери, - до вечера... И нежный, почти целомудренный, поцелуй в щеку. Как добрался до своих покоев, Миха помнил плохо. Все мысли занимал один вопрос: "Мне понравилось, мне понравилось..." "Ну и что, это же хорошо?" - вступило в дискуссию второе "Я". "Он - мужик, и я - мужик". "Да, но баб-то тут нет, и тебе понравилось!" - Миха согласился, ведь это был мощный аргумент. "Но имеется легкое подозрение, что пострадает именно моя задница... А это не есть гуд". Миха сомневался, что Марис разрешит ему занять активную роль в их отношениях.