For better or worse

Для юных Вонгола Конфликт колец был окончен. С улыбками на лицах они радовались своей победе, обменивались между собой словами о том, как рады, что остались в живых. Жизнь сулила перемены и величие Десятому поколению могущественной мафиозной семьи, даже если не все стремились к этому. Их конкуренты же стали переживать одну из самых нелегких страниц своей истории. С неведомыми остальным шрамами, Варии была проведена вторая дорога в ад. И свернуть, не вкусив её тягот, было невозможно. Наступила новая бессмысленная жизнь, в которой отряд убийц стал просто группой наёмников, принадлежащих Вонголе. Теми, кто пачками теперь продолжают нести отчёты о таком же огромном ворохе выполненных миссий. Теми, кто берётся за задания, поступающие семье, помогая ей, только это сейчас в разы безопаснее. Ничего большего, у них теперь нет собственной секретной цели. Как и цели вообще. В первые дни после провала — лишь одна: залечить все травмы и вернуться к работе. Коридоры замка пусты, смертников не видно на тренировочной площадке. Не прекращает работать только лазарет, где каждый день латались чьи-то оставшиеся раны. Скуало помнил: вот они, только собравшись вместе, обсуждают план восстания. Во главе стола их юный босс, сверкая глазами, на сотый раз проверяет все спорные моменты. По правую руку от него, громко и воодушевлённо, капитан Суперби посвящает Луссурию, Бела и Маммон в каждую деталь стратегии, выслушивая их вопросы. Все уверены в завтрашней победе. Скуало видел: как за месяц и с трудом Занзас встаёт на ноги и тренирует своё пламя. Как впервые спустя восемь лет наполняет им пушки и даёт несколько залпов на пробу. Он, что удивительно даже, смог накопить силу, находясь в ледяном заточении. Держа в сердце безудержный гнев. Но об этом капитан старается не думать. Он вновь погружается в воспоминания: выловить старика Тимотео было проще простого, когда все хранители разъехались по делам. Остальная Вонгола и совсем седой Девятый не смогли дать им, отряду яростных молодых наёмников, должный отпор. Это уже было огромной и сладкой местью, когда Моска впервые заработал. «Блять, хорошо ведь раньше было!», — иной раз выкрикивает в пустоту Скуало, перебирая все взлёты и падения своей жизни. И жизни Варии, заодно, он ведь нераздельно с нею связан. Босса и хранителей среди мафиози называли семьями. Значит ли, что Скуало — часть подобной семьи? Он бы хотел в это верить. Они пережили крах. Амбиций, попыток, гордости. Едва оправившись от Колыбели Занзас был заточён в неё снова, и на глазах Скуало его отчаяние виделось не иллюзорно. Они проиграли. Даже дойдя до финала, держа в руках все кольца. Последние годы шли как в тумане, в тщетных (и не очень) попытках реабилитироваться от пережитой боли. От сторонней помощи Занзас отказывался, Суперби и не пытался ему предлагать. Но сам тайком наведывается к пожилому незрячему сеньору, живущему обычной, гражданской жизнью матёрого психолога. Скуало же сам занимался «терапией» с боссом, начиная с третьего дня их финала. Понемногу, они говорили. Разбирались в своих проблемах и решали их. Вернее, Скуало говорил и затрагивал болезненные темы, а босс старался не срываться на него лишний раз. Но капитан на то и служил ему уже пятнадцать лет, что даже получая синяки, ссадины, ожоги, не сдавался. Всё ради славной миссии: вернуть Занзасу величие и гордый, вдохновляющий взгляд. Кто-то должен был залечить шрамы, оставшиеся у него под кожей. Кто-то должен был, рискуя, помочь ему просыпаться с горящими амбициями по утрам, а не лежать в запертом кабинете с целой обоймой пуль в голове. Кто-то должен был воскресить истинную Варию, о которую так опрометчиво вытерли ноги принципы безвкусной, несправедливой судьбы. Это был длинный путь для них обоих. И он подходил к концу. Перед своим отъездом Суперби значимо завалил Луссурию, Бела и Леви всеми своими делами, на всякий случай оформил истекающую сроком страховку, и попросил босса «тоже не полениться и подписать всё то, что принесут офицеры». Добавив, постскриптум, с минимальным ущербом всему имуществу и рядовым солдатам. Скуало задержался в Милане, оплачивая труды психологу, пытаясь отбросить из головы лишние мысли и забываясь в нескольких затяжных миссиях по Болонье и Флоренции. Впервые за долгое время они специализировались на убийствах в больших масштабах, и Суперби называл эту двухнедельную командировку «отпуском». А по извилистой дороге он ещё встретил Каваллоне, и чем недолгая компания Мустанга не подняла ему настроение? Верно, всё это было как бы глотком свежего воздуха. Не мешала даже совесть, что каждый день считала проведённое в отъезде время. Звонков из Варии не поступало, значит, никто никого не убил, ничего не разрушил, и работа выполнена добросовестно, в сроки. Попробовали бы только ослушаться - Скуало бы всех прирезал, кроме босса. Капитан возвращается к своим ещё через пару дней, отправляясь самой быстрой дорогой. Вопреки его здравой логике, никогда не стоит терять бдительности. За столько лет это стало мантрой. Первым делом Скуало — почти по привычке, — идёт в кабинет босса. Мало того, что ему нужно проверить документы, которые он оставлял ему для работы, так ещё Суперби просто-напросто соскучился. В замке Варии его с подколами встречает Бел, громко приветствует Луссурия; Леви салютует ему с тренировочной площадки, муштруя непутёвых новобранцев. Можно сказать, дела идут неплохо. Как же там Занзас? Неладное Скуало замечает сразу, когда заходит в кабинет босса и видит у него на столе документы. Не сожженные, не в мусорном баке, а именно на столе. Бумажная работа это то, что Занзас выносит только в компании капитана. Лишь с его дотошным объяснением о их важности. Он проверяет бумажную стопку и удивлённо моргает. — Все отчёты? — Все. Мадонна… Все? Серьёзно все? — Я слышал, Вонгола давала ещё какое-то поручение. Мы его приняли? Занзас, складывая ровную стопку из бумаг, смотрит на него как на придурка. Спокойно так, аристократично. — Скуало, я уже разобрался с ними на прошлой неделе. Просили отдать им из заложников одну организацию. Нам те черви больше не нужны, ведь все разбирательства остались на Тсунаеши и хранителей. «Разобрался»? «Скуало»?! Да что происходит сегодня, кто-нибудь, объясните! Он, уезжая, оставлял на родине совершенно другого Занзаса: более холодного, задумчивого и ленивого, в конце концов. И не может ничего сказать, наблюдая в нём… такие изменения. Ему на глаза вдруг попадается заказ, лежащий на самом верху стопки. И, читая его подробности, мечник едва не роняет челюсть, когда видит подпись Занзаса в окошке «согласия». — Что? Они запрашивают нас как телохранителей? Босс, прекрасно ведь знаешь, тебе эта работа не обязательна. Я и один справлюсь. «Это как минимум бесполезно! Что за театр хочет разыграть Вонгола?», — думает Скуало, но не озвучивает. Все его мысли отражаются на лице. — Можешь пойти со мной, если так жаждешь. — Но я не понимаю… твоих мотивов! Впервые, наверное, за всё время. Ты никогда не был готов соглашаться на подобное. «Когда-то ты бы послал их далеко и надолго, а сейчас… Что с тобой?». — Знаешь, я бы и сам себе не поверил, что буду помогать. Да и такая просьба. Во что Тсунаёши вляпался на этот раз? — Занзас выдерживает паузу, от которой дыхание капитана замирает тоже. — Но блять, все мы — Вонгола, и если понадобятся усилия бок о бок с этими мальцами, то я не откажу. Скуало думает, куда бы сильнее себя ударить, чтобы проснуться. Ведь, чёрт возьми, до единственной, долгожданной фразы — считанные мгновения. Он не выдержит, если взрослый, зрелый Занзас перед ним окажется иллюзией. Занзас вырос в этой семье, впитав все её обычаи и ценности себе. И место босса, что он так упорно старался заполучить, также имело для него огромное значение. Шестой, пятнадцатый, десятый… Если Вонгола — то это звучит гордо. Ведь прошло семь лет. С одного Конфликта, только. Два года назад успел сложить полномочия Тимотео. Причём, его смерть почему-то можно назвать отправной точкой пути того босса, какого Скуало сейчас видит перед собой. С чего бы? В нём теплится одна догадка, когда Занзас откладывает от себя ещё один документ в общую стопку и встаёт, вальяжно опираясь на стол. Его глаза спокойны как и руки, и как стойка, и как речь, но он источает всю ту же силу. Ту же мощь, которую Скуало в нём точно узнаёт. Ему кажется, что вот так, когда босс не орёт без причины, то выглядит ещё могущественнее. Мудрее даже. Человеком-опорой, тем идеалом, которого и видел в нём мечник. Занзас прекрасен. — Господи, — наконец вздыхает Суперби, с нескрываемым восхищением. — Кто тебя подменил за эти… Две недели?! Чем ты тут занимался, босс? У него просто не хватает слов чтобы выразить, как сильно он потрясён и доволен. Восхищён. Занзас всегда вытворял такое, что сердце делало кульбиты, а сейчас… Те зачатки их долгих разговоров, бесконечного труда, даже крики Скуало у собственного психолога — теперь пройденные тренировки ради такой новой личности. Они ведь оба невероятно изменились и выросли. — Оскорбляешь. Вся эта дрянь у меня в голове была давно, просто собралась на днях, — босс выпрямляется, теперь смотрясь ещё лучше. Куда уж, думает Суперби, но любуется им, словно восставшим из пепла фениксом. Занзас внезапно хмурится. — Когда старые отчёты приметил. Такие пыльные, им наверняка… Лет десять уже? Показалось странным, что они до сих пор хранятся в наружных кабинетах архива. Скуало вдруг застывает сильнее, чем прежде. Каменеет. Десять лет назад было ещё время Колыбели. — Вас в такую херню запрягали, это просто пиздец. И везде были подписи хранителей старика, корыстных гондонов, — Занзас с усилием трёт лицо, вспоминая экстремальные задания, кучи дополнительной работы (будто на подхолимов сброшенные), о которых он в идеале осознал лишь недавно. Какими усилиями Варии досталась возможность существовать и делать это с гордостью? — Знаешь, мне просто по-человечески интересно: почему в таких условиях ты держал наших так долго. Вы все рисковали. Так зачем? «Зачем?», — с иронией замечает Скуало и усмехается. Он думал, его никогда не спросят. — Да потому что ничего не могло встать между нами и целью. Даже если бы мы и разбились все на тех миссиях, что с того? — он огибает стол и оказывается почти вплотную к Занзасу. Рукой касается герба Варии на своём кителе. — Мы просто не могли бросить своё Небо, босс, — говорит он, глядя в чужие глаза. Занзас собирает несколько его прядей в руке, пристально разглядывая их, зарывается ладонью в волосы, касаясь затылка. Непривычно. И очень приятно. Скуало замирает в беспомощности что-то сказать. Но почему-то есть уверенность, что Занзас не оставит на нём больше ни ожогов, ни ран сегодня. Сейчас. Теплится надежда, что больше никогда. — Обрежешь? — спрашивает Занзас, впервые так ласково кого-то касаясь. Он ведь уже выбрал свой жизненный путь. Защита семьи — вот есть главное для него. Помощь ей, поддержка. И Вария, разумеется — его вечно верные офицеры. Так зачем Скуало эта клятва? — Ты до сих пор на это надеешься? Скуало, наслаждаясь долгожданной нежностью, впервые чувствует себя по-настоящему нужным. Мечтая об ответе на всю преданность он, влюблённый, ждал пятнадцать лет. И оказывается, не зря. — Странно, но нет. И если сделаешь это, не увидимся, пока не отрастишь. — Узнаю своего босса. Мечник почти смеётся, в неверии качая головой. — «Мы — Вонгола»… Не подумай, Занзас, но я правда счастлив. Это самое лучшее, что я слышал от тебя. — Правда? — усмехается босс, — Даже если я скажу «ti amo», Скуало? — Да, это абсолютно та-… Погоди, что? Суперби застывает, поражённый этими словами. Сердце сжимается, словно камень, грозясь или упасть и разбиться, или отказать от восторга. А Занзас продолжает гладить его волосы уже двумя руками и незаметно спускается по спине, притягивая к себе через раз дышащего мечника. «Остановите этот грёбаный мир, сегодня он слишком быстро кружится!», — думает Скуало, в попытке взять себя в руки. Это и неудивительно. После стольких лет, И стольких разочарований. Спустя годы преданности, надежды и любви он слышит от Занзаса ответ. И это — самое величайшее, что он мог желать. Почти несбыточное, ставшее явью! — Чёрт, я сейчас просто умру от твоих выкрутасов… Ti amo anche io, босс... Для юных Вонгола Конфликт колец был окончен. С улыбками на лицах они радовались своей победе, обменивались между собой словами о том, как рады, что остались в живых. Жизнь сулила перемены и величие Десятому поколению могущественной мафиозной семьи, даже если не все стремились к этому. Свободная же от главных обязанностей, Вария преодолела на своём пути все невзгоды даже после поражения. Встала с колен, оглушительно заявив о себе. Стала опорой своей семье и выросла. Их не коснутся больше проблемы: этот закат, выбивающийся из-за зашторенного окна, сулит новое начало. Свет для них всех. Истинный открывшийся путь, горячо ожидаемый с основания непобедимого отряда убийц Вонголы. Скуало, со всеми сбывшимися мечтами, целым сердцем и боссом в объятиях, теперь без страха смотрит в безмятежное завтра. Сквозь долгожданные поцелуи и страстные признания.