For better or worse

Взгляните на мафию: перестрелки, борьба за власть, непрекращающиеся интриги и жажда вырваться на вершины. В таком беспокойном обществе господствует краткосрочная жизнь и резкая смерть. Одно мгновение, промедление — паф! , и нет тебя больше на этом свете. Так что говорить о целой обойме бронебойных пуль? Кажется, лучшая профессия вблизи такого мира — гробовщик. И мало кто не согласился бы с этим, вот только редким даётся эта скорбная судьба среди самых роскошных в мире ритуальных принадлежностей. На границе жизни и смерти среди Итальянской мафии стояла удивительная и неподражаемая — молодая синьора Ху Тао. В семьдесят седьмом поколении от своей прежде криминальной семьи. Она живёт миром убийств, бесполезных молебнов и тёмной аристократии. Ей не привыкать собирать прощальные венки из живых цветов, не привыкать видеть утраты. Не привыкать удивляться смертям и бояться их. О, чего за годы жизни и работы она только не наблюдала! Она получала уведомления о смерти целых семейств, спешно организовывая огромные похороны. Приходили рядовые от каждой, со скорбными взглядами рассказывали о падении своего босса или хранителей. Приходили доны, желающие с честью отправить в последний путь своих хранителей. Заказывали те самые тёмные, но гордые поминки своим бывшим союзникам. Но Ху Тао редко — вернее, почти никогда не предоставлялись особенно интересные ситуации. Сегодня перед её столом появляются двое: после инцидента в семье Эстранео, Мукуро — маленький преступник, главный виновник, — приводит за собой одержимого страданиями Ланчию. Из последних сил пытаясь держать холод в окружении остального мафиозного мира, у него почти это получается. Владелица бюро, первый раз оглядывая сегодняшних посетителей, загорается странным предчувствием. Взгляд старшего тусклый, а где-то на самом дне таит и сумасшедший ужас. Мальчик же рядом с ним так неправильно и безразлично улыбается. Он спокоен и говорить начинает первым. — Добрый день, синьора, — лёгким голосом. Беспечным помышлением, даже без блеска в странных глазах. — Приветствую здравствующие лица! — хозяйка выглядит элегантной в своём незамысловатом добродушном общении. Учитывая её профессию, это звучит необычно — Сразу к делу: какие услуги бюро вас интересуют? Госпожа Ху Тао в своей манере сосредоточена и бодра. Сложив руки в замок, скрывает улыбку за тёмными кольцами. В углах комнаты её охраняют наёмники. Эта комната — словно суд. На этот раз голос подаёт Ланчия. Лишившись на днях самого дорогого — своей семьи, своего босса, — он слабо видит будущее, считая себя самым виноватым на свете. Убить собственную семью… Не это ли — величайший грех даже гангстера? Последним поплывшим от горя и вины разумом он признаёт своим долгом и желанием хотя бы похоронить близких людей со должным достоинством. — Погребение в ближайшие сроки. Когда бы вы могли устроить нам их, синьора? — Ланчия усилием воли заставляет слова звучать твёрже. Недавняя потеря жжёт сердце этому мафиози так сильно, что у Ху Тао сверкают глаза. Она не уверена, может ли называть таких людей интересными. Но, кажется, непроницаемые, хладнокровные мафиози, появляющиеся здесь как главные представители своих семей, успели ей наскучить. В стенах этого ритуального бюро никогда ещё не звучали крики скорби. Тёмная сторона общества слишком привыкла к частым смертям и хождению по грани. Ху Тао открывает увесистый блокнот и долго разглядывает занятые даты. — Хм, похороны, похороны… Позвольте спросить, каким образом распределить тела, общей могилой или по отдельности? — Всего — шесть человек, синьора. — Тогда нам стоит подольше поговорить о деталях. «И об этих значимых людях. Кажется, в ваших потерях целая Семья», — догадывается девушка. Ху Тао смотрит на бывшего хранителя Урагана. — Тогда вы останетесь на подпись, синьор… — Ланчия, — с небольшой паузой говорит он и… Что-то усердно не даёт ему покоя. — Просто по имени. Он с непонятным трудом смотрит в глаза кивающей хозяйке, а затем легонько толкает в плечо Мукуро. — Подожди меня снаружи. — Ладно, — мальчик разворачивается и быстрым шагом скрывается за дверью, кивая напоследок девушке. — До свидания, синьора. — До встречи по ту сторону, — машет ему хозяйка. И после ещё минуту можно чувствовать изучающую тишину. Ху Тао с интересом рассматривает его нарочито чёткий взгляд и натянутую осанку, замечая, как сильно мафиози пытается скрыть свои переживания. В них есть что-то ужасно нечистое. Что же, обряды она проводит не только с мёртвыми. — Поверьте, это ведь не конец, синьор Эстранео. ..Как она узнала? — Не удивляйтесь, мне не раз случалось видеть вашего парнишку, — девушка кивает на закрытую дверь. И что-то подсказывает, будто это были не обычные встречи прохожих. Девушка пару раз стучит пальцами по дубовому столу. В тишине какое-то время не слышно ничего, кроме тиканья настенных часов — вестника времени. — Синьор Ланчия, могу ли я поговорить с вами не только на тему завтрашних похорон? Поднимая взгляд на Ху Тао, мафиози в смятении. Завтрашние? При всех заказах, что так часто поступают сюда, уже завтра? — Вы не шутите? Так скоро? — Бесскорбная неделя вышла… А если серьёзно, то я переложу остальные ритуалы на своих помощников и сама проведу ваши похороны. До тех пор ни о чём не беспокойтесь. Мафиози кивает. Его покойный босс часто обращался в это бюро, когда умирали рядовые. Превосходное и молниеносное обслуживание, мгновенные подготовки к самым масштабным похоронам. Ланчия прекрасно знает, что несколько часов до завтра — и абсолютно всё будет готово в лучшем виде. Он не раз слышал столько поразительных рассказов об этом. И о Ху Тао, как о хозяйке бюро, всегда отзывались положительно. Но редкие заслуживали проведение ритуалов её рукой. Никакие доплаты и обещания мафиозных семей её никогда не соблазняли, а те похороны, на которых она присутствовала, считали особенными. Тех, кого хоронили или истории их смертей считали достойными. Для Урагана Эстранео эти факты значили непомерно много. — Я не знаю, как благодарить. — Вам и не нужно. Ху Тао мягко улыбается, поднимаясь с кресла и выходя к середине кабинета. В мгновение Ланчия чувствует дрожь, когда она оказывается вне поля зрения, вся загадочная и мудрая. Её умный взгляд обезоруживает. — Когда одну сторону небосвода освещает солнце, где-то спящие люди знают о нём. Знают, что на противоположной стороне планеты живо. Они сами во мраке, но не слепы к фактам, логике и знаниям. Девушка обходит его по кругу, задевая спинку кресла пальцами. Алыми глазами наблюдая за закатом и чужим недоумением. Ланчия (тем более, сейчас) смутно представляет себе разгадку. — Извините, я плохо понимаю вас. — Вы не сможете скрывать за болью утраты свои настоящие переживания. Ведь всё равно видны детали, частично раскрывающие… — она замирает на полуслове. — ..что-то ужасно сложное. Я не судья вам, синьор Ланчия. «Расскажите», — добавляет она, щёлкая пальцами. Охрана немедленно покидает её тёмный кабинет, и мафиози пред ней чувствует себя немного спокойнее. Он долго и шумно вздыхает. Последние два дня он не то, что не реабилитировался от учинённой им трагедии — даже не смог скрыть истинные эмоции от окружающих. Его руки впервые в такой крови, а душа — разрывается от отчаяния. От разочарования. От боли. От слабости, в конце концов, ведь он ничего не в состоянии поделать с судьбой или смертью. А непомерное бремя не отпустит его и до конца жизни. Он внезапно чувствует тёплую ладонь на лбу, а из-под аккуратных пальцев девушки льётся необычное пламя. Оно будто вытаскивает всю правду наружу прежде, чем Ланчия сам говорит. В его голове стремительно проносятся кровавые воспоминания, и они невыносимы. — Я сам убил их, — неясным голосом звучит это раскаяние. Полные вины глаза и напряжённые руки, выдающие гнев, вместе дают сочетание укора. Презрения к себе. Ху Тао до сих пор задумчива. «Что-то тут не так», — она не отходит от этой мысли. Определенно, трагедия не могла произойти по воле преданного хранителя Эстранео. И это она обязательно выяснит. — И сами об этом сожалеете, veramente , — взгляд девушки мечтательный и томный. — Il tempo lo dirà. Вам стоит отпустить свою вину, и тогда нам всем откроется истина. Ланчия смотрит на неё, когда Ху Тао ласково гладит его лицо руками. Необычно, успокаивающе, правильно. Её словам хочется верить. И получается. — Я правда плохо вас понимаю, — чуть улыбается ей мафиози. — Но ваши слова звучат как правда. «И действительно дают мне силы». Ху Тао вновь кивает ему, довольная своей работой. Оказывать ритуальные услуги — её работа, а разбираться и даже понимать страдания неопытных в утрате — интересное к ней добавление. — Это входит в мои обязанности… Займёмся же организацией грядущего. — Да, конечно. Время расписать в бланках все подробности завтрашних ритуалов. Ланчия берёт ручку, поданную ему хозяйкой, и бланк, уже в полном спокойствии отмечая всё нужное. Он потратит достойную сумму для самых важных ему людей. Ни за что не сотрёт память о них. И позволит воздвигнуть кресты над их могилами девушке перед ним, этой прощальной бабочке.