Into the Unknown

*** … - Увы, ничего. - Совсем? Даже один из ста не сработал? Вы уверены, что обработали все записи? - Да, да и да. Можешь перепроверить их сам, если хочешь, но на ребят двойную работу больше не взваливай. - Им за это платят, вообще-то. - Да. Я. За то, что они делают в рамках своей компетенции, рабочего времени и обязанностей. Сверх этого все пойдет из твоего кармана. Согласен ты – может, кто-то согласится и из них. Но в любом случае, не раньше, чем после перерыва, они и так уже двое суток без сна и отдыха сидят. - Ладно… ладно, не взъедайся. Все устали. С утра свежим взглядом посмотрим – не исключено, что что-то могли упустить. - Слышу разумную речь, наконец-то. Все свободны, благодарю за работу. Утром чтобы все были на местах, отдохнувшими и выспавшимися. Доброй ночи. - Доброй ночи… доброй ночи… доброй… - И тебе не помешало бы… Стоп, ты что, решил остаться? - Что-то не дает мне покоя во всем этом. Должна же быть хоть какая-то зацепка… ну хоть что-то, не может быть, чтобы не осталось ни единого следа!.. нет, и про «дополнительный вариант» даже не заикайся. Он вообще может быть замешан. - Ты полагаешь… - Почему нет? Кто платит, тот и заказывает музыку. Кто платит больше… мне продолжать? - Не нужно. Хотя, рассуждая логически, кто способен заплатить больше, чем ты или я?.. Но раз у тебя нет уверенности, настаивать не буду. Сделаем все сами. - Именно. А то ведь что не так, такой козырь не в тех руках окажется… - Да уж. Не приведи боги… *** …Не приведи боги рано поутру проснуться, еще толком не понимая, ты уже бодрствуешь, или же все еще спишь и видишь сон, как продолжение того, что произошло вчера. А вчера они… …что же? Да, точно. Собирались идти на банкет. Йеннифер, уговорив его стать спутником на вечер, днем примеряла наряды… Не меньше десятка перебрала, пока не остановилась на одном варианте. Черном, облегающем фигуру платье с твердым корсетным лифом, кружевной кокеткой, тонкими гипюровыми рукавами и длинной расклешенной юбкой в пол с белыми прозрачными вставками до бедра, незаметными в состоянии покоя, но демонстрируемыми при каждом шаге, повороте, движении – и демонстрирующими, словно бы невзначай, очертания красивых ног хозяйки этого самого платья. Из украшений – только неизменная бархотка с обсидиановой звездой, инкрустированной мерцающими бриллиантами… Цирилла осталась в Локсии. Поначалу рвалась поглядеть на чародейское «сборище», но в силу возраста получила отказ. Дулась недолго – пока не появился оставленный в Элландере спутник, к которому девочка тут же пристала с расспросами, лишь четверть часа спустя обратив внимание на его усталый вид. Спохватилась, смущенно сгребла за рукав, потащила в корчму – кормить и беседовать… Из-за чего самому ведьмаку пришлось отложить на неопределенное время запланированную совместную прогулку по ярмарке. Он уже успел побывать там с утра пораньше, когда торговцы только начали раскладывать привезенный товар, и на одном из прилавков мельком заметил заинтересовавший его предмет… однако, не обладая необходимыми познаниями в данной области, делать покупку не рискнул. Чтобы еще хуже не сделать… хотя куда уж хуже? Впрочем, опыт прожитых лет невесело подсказывал – хуже всегда есть куда… Он надеялся, что это всего лишь спокойствие, а не равнодушие, что промелькнуло во взгляде спутника, когда тот принимал чехол с мечами… Банкет был… скучным. Но безопасным. Поначалу. Все поменялось внезапно и слишком быстро. Измена. Скоя’таэли. Появление Цириллы. Схватка. Мост. Башня… …он точно помнил, что не пил на банкете – в его намерения входило привлечь своим присутствием внимание возможных охотников на княжну, для чего следовало сохранять трезвость. …он точно помнил, что во время схватки удара по голове не получал – инстинкты, тренировки и автоматическая молниеносность любого совершаемого действия сводили на нет малейшие попытки эльфов и краснолюдов оказаться у него за спиной даже на долю мгновения. …тогда почему эта самая голова так трещит, а? Словно он как минимум напился вдрызг, хотя такого определенно не было, а даже если и было, то организм уже должен был все переработать и вывести. Собственный мозг упрямо выкидывал из памяти какую-то маленькую, но очень важную деталь, без которой картина прошедшего дня отказывалась складываться. Не открывая глаз, он попытался повернуть голову. Медленно, осторожно… под щекой оказалось что-то прохладное и упруго-мягкое. Подушка. Так, ладно, он хотя бы не на грязном холодном полу лежит, а как минимум там, где есть кровать. Ну, или матрас… кстати, удобный, он еще вчера обратил внимание, как тот подстраивается под тело, вот только… …вот только даже в самой лучшей гостинице Локсии ничего подобного отродясь не водилось. Не было и у Йеннифер в ее доме в Венгерберге. Ни в Элландере, куда они отправили порталом на лечение Лютика… …Портал… Геральт, по-прежнему не открывая глаз, все так же медленно повернул голову в другом направлении. Влево. К свету, наличие которого ощущалось даже несмотря на темноту под сомкнутыми веками. Мягкому, рассеянному и словно бы неуверенному, виновато касавшемуся его ресниц с робким и вопросительным «Доброе утро?». Утро, утро… вот только доброе ли, пока неясно. Портал. Память медленно возвращала невозможные, но все же случившиеся события на свои места, аккуратно, но решительно отгоняя туманные клубы ночного похмелья, которое все-таки имело место. Мост. Башня. Щетинящийся темно-серебряными искрами овал. Чужой мир, оказавшийся на самом деле чужим временем, сотни лет которого, стертые искаженной телепортационной магией Tor Lara, проскользнули мимо всего за пару мгновений, что занял переход… время, знакомое и принадлежащее лишь единственному из четверых, шагнувших в портал. Лютик. Чудовище в доспехах. Сдавленные высокими стенами улицы. Бородатый «сын-мать-его-эльфийки». «Жеребец» на четырех колесах. Каретный сарай. Белый волк с янтарными глазами. Ладони, упершиеся в грудь. Участившиеся на короткое время удары сердца и ошеломленно-испуганный синий взгляд. «…никаких «обратно» для вас не будет…» Ужин. «Лучше бы ты…» Глухой стеклянный звон и наполненный темным рубином стакан. «…я же говорил, что, если мы выберемся, я напьюсь. Мы выбрались…» Йеннифер. «…в одиночку заниматься травлей собственного организма – так себе идея, мы ищем или еще две бутылки, или дополнительный стакан…» Юлиан. «…Добро пожаловать в мое время…» Геральт уже понимал, что увидит, когда, наконец, поддастся ласкающим прикосновениям света и откроет глаза. Море – за высокими окнами. Море – на стенах комнаты. Безмятежное, спокойное и свободное. Насмешливое и прохладное. Вчера и, наверное, пока еще сейчас – почти ненавистное, но от этого не перестающее быть величественным, бескрайним и равнодушным к любому его восприятию с чьей-либо стороны… что ж, утро так утро, вздохнул ведьмак, выпростав руку из-под одеяла (тонкое, не холодное, не жаркое, непонятным образом позволяющее телу сохранять комфортную температуру) и осторожно дотрагиваясь до виска. Поморщился. Вчерашние посиделки далеко за полночь все еще давали о себе знать не самыми приятными ощущениями. «…Тащи уже. Стаканы, бутылки, медицинский ящичек, что там еще…» …У Лютика (Юлиана, своего прежнего имени от тебя он отныне не примет, аргументировав это твоим собственным «выбором») нашлись, кстати говоря, и стаканы, и бутылки, и медицинский ящичек с неизвестным пока содержимым – в предусмотрительной стратегической близости. И «что там еще» тоже нашлось – на кухне, в высоком серебристом шкафу с двумя горизонтальными дверцами, уменьшенный аналог которого находился в отведенной Геральту комнате и назывался «холодильником». Блюдо с тонкими ломтиками сыра разных оттенков, от нежно-молочного до густо-желтого, и консистенции, от мягкой и рассыпчатой до плотной и усеянной отверстиями от крошечных до крупных… Йен, конечно, поворчала, что сыр обычно по всем правилам подают к белому вину, за что получила несильный тычок в плечо от Геральта и заверения в следующий раз обязательно последовать винному этикету от Лютика (мысленно называть его так никто не запрещал). Были еще фрукты – нефритово-зеленый виноград, сладкий и сочный, крупные золотистые груши, круглые апельсины с блестяще-оранжевой корочкой. Несколько аккуратно нарезанных ломтиков мяса – не того, что досталось на ужин ведьмаку, более легкого, похоже, птицы… Йеннифер еще бурчала что-то недовольно-полусонным голосом, но после третьего или четвертого стакана угомонилась, отщипывая виноградинки и то и дело стаскивая с тарелки молочно-светлые и масляно-желтые сырные прямоугольники – этикет бодро летел туда же, куда и трезвость. Геральт в основном налегал на мясо, хотя от сыра не отказывался тоже, отметив заодно, что на вкус эти кусочки различались так же разительно, как и на цвет – мягко-кисловатые, бархатисто-соленые, нейтральные, нежно-сладковатые, терпко-ореховые… Лютик, вопреки собственным изначальным намерениям, почти не пил. Растянул один наполненный стакан на все время их совместных нежданных посиделок, медленно потягивал темно-рубиновую жидкость и не взял ни крошки из разложенной на блюдах еды. Смотрел из-под ресниц, словно все еще не веря в происходящее. В молчанку, впрочем, не играл, вопреки ожиданиям Геральта, умудрявшегося, как ни странно, сохранять в голове относительную ясность даже несмотря на внушительное количество выпитого. - Лют… ик, пока я еще что-то соображаю, покаж…ик, где и что ик… искать в твоем ящичке? - На забивай этими вопросами свою прелестную голову, Йеннифер. Как полагается галантному хозяину, после трапезы я препровожу тебя в комнату и оставлю на столе все необходимое, дабы утром не мучиться от похмелья… долго. - Долго? То есть, пострад… ик… ать все равно придется? – сдвинула брови чародейка. - Я ведь предупреждал, - то ли усмехнулся, то ли напомнил Лютик. - Да помню я, помню… пока еще, - Йеннифер с наслаждением вцепилась зубами в грушу, тут же измазавшись соком. Лютик невозмутимо подался вперед и протянул салфетку: - Кто тут за этикет ратовал? - Ну, было дело… - невнятно донеслось в ответ. – Так долго мучиться-то? - Ровно столько, сколько тебе понадобится, чтобы добраться до стола. И еще где-то минуту после. Потом станет легче. А как примешь душ – лучше холодный – забудешь о неудобствах. По крайней мере, до следующих возлияний. Из-за салфетки показались недоверчиво сияющие фиалковые глаза: - Душ? В смысле… маленький водопад? А можно разве? Мы же вроде недавно… - Дорогая моя Йеннифер… - синий взгляд не смеялся. Кажется. – Можно. Этот, как ты выразилась, маленький водопад к твоим услугам в этом доме всякий раз, когда ты почувствуешь в нем необходимость. Вместе с мочалкой или губкой, мылом или гелем… и, разумеется, шампунем. - Стооооооп… - простонала Йен, щеки которой порозовели от вина. – Лютик… ик, ты, конечно, показывал, как этим пользоваться, но… ик… думаю, тебе придется провести еще одну ик…скурсию. С демонстрацией. Для закрепления. И желательно… ик… снабдить ее путеводителем и словарем. Мочалка, губка, мыло – это я еще понимаю, но остальное… ик… - Незнание не помешало тебе весьма ловко с этим управиться, - Лютик потянулся через стол, дотронулся ладонью до лба чародейки. Покачал головой. – Йеннифер, кажется, тебе хватит… - Не хват…ик! – заартачилась та, на всякий случай придвинув поближе пустую бутылку и цапнув веточку с тяжелыми спелыми ягодами. – А в ик…стремальных условиях многое получается из такого, о чем на холодную голову даже и не задумаешься порой! – неожиданно трезво провозгласила Йеннифер. Прежде чем изящно улечься щекой на блюдо с сыром. Геральт едва успел спасти несколько ломтиков. Юлиан вздохнул, мягко разжал пальцы чародейки, сомкнувшиеся вокруг бутылочного горлышка, забрал из другой руки виноградную веточку, осторожно отодвинул все это от сырной тарелки. Поднял голову и посмотрел на ведьмака – в синих глазах читалось одновременно «я-же-предупреждал» и «ну-что-с-ней-поделаешь?». - Поможешь? – негромко спросил он. – Удержать на руках я ее, конечно, смогу, но сомневаюсь, что дотащу до комнаты. А ты вроде как пока держишься. Ведьмак поднялся со стула, молча – но осторожно – перекинул совершенно не протестующую мирно сопящую Йеннифер через плечо под удивленно-непонимающий взгляд Лютика, очевидно ожидавшего проявления большей галантности. Так же молча доставил свою ношу на второй этаж, дождался, пока Юлиан откроет дверь в одну из соседних комнат, аккуратно усадил на расправленную кровать – Йеннифер что-то неразборчиво пробормотала, утыкаясь носом ему в грудь. От нее по-прежнему пахло знакомыми терпко-сладкими нотами, но уже слабо, едва различимо. Лютик водрузил на стол ящичек (аптечка, всплыло в памяти услышанное недавно слово) и, не поворачиваясь к кровати, разбирался с содержимым достаточно долго, чтобы ведьмаку хватило времени снять с чародейки искрящееся темным бархатом платье и уложить ее под одеяло. - На ней была сорочка, - неизвестно почему довел он до сведения обернувшегося Лютика. – И потом, ты вроде как не впервые лицезришь Йен в минимуме облачения. - Имел несчастье, - слабо хмыкнул Юлиан. На столе рядом с хрустально-чистым стаканом и прозрачным кувшином, наполненным водой, уже лежала круглая плоская пилюля и бумажный квадрат с темными буквами. Юлиан хмурился. – Одной должно быть достаточно, мне обычно хватало… - Так ты эксперт в этом вопросе, - и снова слова вырвались раньше, чем до сознания дошел запрет на их произнесение. Лютик вскинул голову – глаза блеснули подозрительно остро. Едва ли смехом. - Приходилось, - коротко отозвался он, не развивая тему. – Вы сегодня будете ночевать в разных комнатах? Тогда идем в твою, оставлю лекарство для тебя. На всякий случай. Не дожидаясь ответа, он прошел в общий коридор, закрыл дверь, свернул к крайней комнате. Показал, как открывать, сначала снаружи, потом изнутри… вроде нехитрое действие, Геральт был уверен, что легко запомнит. Оставив на столе возле таких же кувшина и стакана две пилюли (не спрашивать о степени осведомленности Лютика в вопросе избавления от похмелья, не вспоминать – совершенно некстати! – как мучился от подобного тот в годы их знакомства) и еще один бумажный квадрат с надписью, Юлиан прошел мимо ведьмака к выходу. Остановился в проеме двери – тенью, тонким силуэтом, обрисованным приглушенными бликами световых лент. Как сегодня днем. - Будет непросто, Геральт. - Но ведь ты поможешь? - По мере сил. Но, как уже и говорил, я не способен вернуть ни вам – Хаос, ни вас самих – домой. - Хотя что-то выбросило тебя к нам. - Хотя что-то, да… - прерывистый вздох был едва различим. – Пока вы отдыхали, я искал информацию. О том, что случилось в… месте, откуда я попал в ваше время. - И? – что-то нечеловечески-несуществующее подсказывало ведьмаку, что ничего хорошего он не услышит. - Переход спровоцировал взрыв, - сдавленно откликнулся, не оборачиваясь, Лютик. – Камня на камне не осталось. Если бы меня не швырнуло в портал… знаешь, может быть, Цири права? Лучше бы я… - Нет. Снова – как сегодня днем – тело, подобно словам, среагировало быстрее разума. Снова – Лютик уперся в Геральта ладонями ради сохранения дистанции. Снова – короткие секунды учащенного сердцебиения. Вот только глаза смотрели иначе. Неожиданно ясно. Без испуга. Блестели. Непонятно. Остро. - Нет, - повторил ведьмак. – Не лучше. И больше не возвращайся к этой теме, иначе… - Иначе что? - Не знаю. Пока. Но что-нибудь точно. Давление ладоней ослабло. Плечи под пальцами дрогнули – раз, другой, третий… Лютик смеялся. И смех этот не нравился Геральту. Сухой и безжизненный, как пески пустыни Корат, горький словно полынные травы, острый и злой будто эльфийская стрела… Лютик никогда не был настолько не похож на себя, как сейчас – в этот странный, нелепый, пойманный чужим временем момент темноты в замкнутом пространстве ведьмачьих рук, вдавивших в стену. - Геральт… Геральт, если бы была хоть малейшая возможность создать новый портал и вернуть вас обратно, я бы собственными руками втолкнул тебя туда. И пнул бы пониже спины для верности, уж можешь мне поверить. Ведьмак ослабил хватку скорее от неожиданности подтверждения собственным недавним догадкам, чем от самого факта их озвучивания со стороны Юлиана. Тот воспользовался паузой и вывернулся из-под руки Геральта, метнувшись в коридор. Снова остановился, на сей раз напротив двери, вспомнив, что оставил в комнате аптечку, однако возвращаться не горел желанием. - Геральт… Запахи выскользнули из комнаты невидимым шлейфом, оставив только горечь недавнего смеха. Ведьмак отступил назад, лишний раз напоминая себе о пропасти, мосте и стене. Слова Лютика определенно говорили «нет». - Что? - Цири и Йен. Они держатся… будут делать вид, что сильные, что справятся сами… только это не так. То есть, так, но… не сразу. Ты им нужен. Кроме друг друга у вас больше никого нет, и это… этим нельзя пренебрегать, понимаешь? Он понимал. То, о чем думал и сам. В чужом мире – или, правильнее сказать, времени – лучше держаться вместе. Разумеется, вслух он не ответил. Разумеется, Лютик, как обычно, понял все без слов. Вздохнул – почти с улыбкой: - Спасибо. - Юлиан. - Да? …А ты – ты у нас есть? …Ты – не станешь пренебрегать нами, хотя и не обязан вести нас за руку в этой новой незнакомой реальности? …Мы – нужны тебе? Разумеется, ничего из этого он не сказал. - Больше не пей один, ладно? Снова вздох. Горький, как запах полыни. - Спокойной ночи, Геральт. Как обычно, он промолчал. Как обычно, Лютик ответа не ждал. Мягкий шорох закрывающейся двери разделил их, закрепляя на возведенной стене очередной кирпичик. Вот и поговорили… ведьмак стиснул зубы и ударил кулаком по откосу, не находя весомых причин для собственной злости. Не в силах объяснить собственных слов, которые словно отталкивали его и Лютика все дальше друг от друга, и собственных действий, что наоборот будто внезапно стали новой нитью, хрупкой, тонкой и уязвимой, слабым подобием веревки моста, которую пытался – неуклюже, резко, неумело – перебросить через разделявшую их пропасть теперь уже сам Геральт. Пытался?.. Он дождался, пока на лестнице стихнут шаги, спускающиеся на первый этаж. Пока – спустя какое-то время, заполненное глухим далеким звоном собираемой и относимой на кухню посуды – эти же самые шаги не растают на ступеньках этажом выше. Ждал, готовый в любой момент открыть дверь – или сломать, если понадобится – и рвануться к лестнице, если Лютик, как сегодня днем, вдруг поскользнется… если он все же прикончил эту гребанную бутылку в гордом одиночестве и сейчас едва держится на ногах, если… Не понадобилось. Прислушавшись к тишине, он прошел в комнату. Посмотрел на море, мерцающее лунными и звездными искрами. Вздохнул. Отвернулся от окна, перебросил через спинку стула халат и, разувшись, скользнул под одеяло, закрывая глаза. Еще успел подумать, что насчет вина Лютик все-таки был прав – ударяет не сразу, но мощно… …и прямо по голове. По всей сразу. Вискам, лбу, затылку и макушке, простонал сквозь зубы Геральт, выбираясь из-под одеяла и направляясь прямым курсом к столу с кувшином, стаканом и двумя пилюлями. Большие… как их пить? Взгляд сфокусировался на бумажном квадратике с четкими темно-синими буквами. Прищурившись, ведьмак вчитался в ровные строчки… так, налить воду в стакан. Ладно, ничего невыполнимого, дальше? Бросить таблетки в воду, дождаться, пока… что? Растворятся? Это ж сколько времени займет… и что за таблет… А, видимо, речь идет о пилюлях, ясно. Пожав плечами, Геральт последовал инструкции, приготовившись терпеливо ждать, пока… …пилюли булькнули в воду. Зашипели, тихо и сердито. Геральт на всякий случай протер глаза – когда опустил руки, жидкость в стакане искрилась тонкими нитями пузырьков, касаясь обоняния слабым горьковато-цитрусовым ароматом. Ведьмак на всякий случай поднес стакан к носу, принюхался, коснулся губами тонкого прохладного ободка, осторожно пригубил незнакомое зелье. На вкус терпимо вроде. Подождал – организм должен был дать сигнал, определив или не определив неизвестное вещество как опасное или нежелательное. Инстинкты молчали… была не была, решил Геральт, осушая залпом стакан и даже не поморщившись… почти. Мысленно отсчитывал секунды. Где-то на тридцатой кузнецы с молотками, весело хозяйничающие в висках, отступили от своих наковален. На сорок седьмой тиски, добросовестно пытавшиеся притянуть друг к другу лоб и затылок, разжались. На пятьдесят девятой кто-то снял невидимый булыжник с макушки. Голова больше не болела. То есть, какой-то дискомфорт все равно оставался, но был гораздо более терпимым, чем ту же минуту назад. Теперь следовало позаботиться о потребностях иного рода, естественно-физиологического, и… какие там рекомендации были даны Йеннифер? Принять холодный «маленький водопад»? Геральт босиком прошел в маленький коридор с двумя дверьми. Одна из них, как он помнил из вчерашнего экскурса со стороны сначала Лютика, потом Йен, вела в уборную. Вот эта, кажется, что ближе к выходу. Да, точно, та самая узкая каморка с белым гладким сооружением, похожим на кресло с единственным подлокотником. Который Геральт благоразумно трогать не стал – Йеннифер вчера про это ни словом не обмолвилась. Видимо, требует более детального изучения – и лучше под руководством. Что там говорила Йен… поднять крышку с кресла и не промахнуться мимо того, что под ней. Потом надавить на круглый выступ на широкой объемной спинке… только не говорите, что речь шла об этом «маленьком водопаде», тут вроде как бы… места катастрофически мало. Хотя нет, вспомнил Геральт, дождавшись, когда вода затихнет, и осторожно вернув на место крышку «кресла», вчера же был другой водопад. В другом помещении, с большой белоснежной лоханью. Раздеться, повторял ведьмак про себя вчерашние действия, открывая другую дверь. Залезть в лохань (ванну). Подставить руку под блестящую изогнутую трубу (кран). Поднять (очень осторожно) большой рычаг (смес… смести… сме-си-тель). Медленно поворачивать его в разные стороны, добиваясь нужной температуры воды. Повернуть рычажок поменьше. Между двумя последними пунктами вчера находились еще мочалка и мыло, но их Геральт решил пропустить. Как и те, что касались температуры. Раздеваться все равно уже не требовалось, так что ведьмак просто забрался в лохань и, бросив короткий взгляд на положение большого рычага, пожал плечами, поднял его вверх и тут же повернул маленький… … «…Прямо хоть натюрморты вешай…»… Так вот насколько холодно Лютику было тогда, ошарашенно думал Геральт несколько мгновений спустя, хватая ртом воздух после обрушившегося на все тело обжигающе ледяного водопада далеко не самой слабой мощности. Словно на голову опрокинули огромное ведро с наколотым в мелкое крошево льдом, швырнули, проламывая застывший покров, в зимнее озеро или в первозданном виде окунули в снег на склонах Синих Гор – и это даже близко не было похоже на то, что Геральт ощутил сейчас, когда по телу тысячами тысяч острых игл пробежалось пронизывающее ощущение колкого мороза, пробираясь в каждую клеточку, сковывая, сдавливая… …а потом, рассерженная атакой извне, кровь моментально прилила к коже, отталкивая холод, согревая, вода заскользила мягкой прохладой, смывая остатки усталости и сна, последние отголоски недавнего дискомфорта. Ведьмак встряхнул головой, которая больше не болела и мыслила ясно, стянул с намокших волос кожаный шнурок, провел ладонями по плечам и груди, стряхивая капли, запоздало чертыхнувшись на собственную забывчивость, повернул маленький рычажок в обратную сторону и аккуратно надавил на большой, прекращая ледяной поток. Если возможность получать такое купание каждый раз, когда захочется, – не магия, тогда что?.. Покинув ванную в куда более бодром состоянии, он вернулся в комнату, оглядев ее, а заодно и оба шкафа на всякий случай, на предмет чистой одежды… как он, собственно, и ожидал, на сей раз чуда не случилось. Вчерашний халат сиротливо пушился светлым пятном на спинке стула. Геральт вздохнул и завернулся в прохладно-теплую ткань. Подвязался поясом. Вышел из комнаты (всего-то с седьмой или восьмой попытки, не беспокоить же Лютика подобными мелочами). Где-то на второй ступеньке сообразил, что шлепает по полу босиком… возвращаться не хотелось. Тем более что с первого этажа вкрадчиво и ненавязчиво тянуло чем-то приятным. Выпечкой и… …вербеной? - …опять оставил старые координаты? – звонкий нежный женский голос рассыпался внезапным колокольчиком по утренней тишине. – Скажи спасибо, Коррак догадался мне позвонить… До Геральта повторно дошло то, о чем он догадался еще вчера – в приютившем их доме, помимо Юлиана, жила женщина. Та, о которой упоминал бородач. Та, у кого был второй комплект ключей. Та, кому принадлежали платья… произнесенный знакомым голосом ответ подтвердил подозрения и… - Куколка, солнышко… Прости, что тебе пришлось сюда ехать с утра пораньше, моя признательность не знает границ. Коррака я непременно отблагодарю, как случай подвернется. Геральт мотнул головой, на всякий случай проверяя, не попала ли в уши вода, мешающая правильно различить оттенки услышанного. Голос, все нюансы которого ведьмак уже успел выучить наизусть и почти автоматически определял, что значит та или иная нота, тональность, звон или вздох, вплетающиеся в произносимые слова вне зависимости от того, сопровождались ли они музыкой – вот этот самый голос, что мог литься как лесной ручеек, звенеть разбивающимся об окна дождем, шелестеть ветром в кронах деревьев, раскалываться словно лед и стелиться над притихшей землей подобно утреннему туману, сейчас звучал как… …объятие? Если бы объятия могли звучать, что уже так себе сравнение. Вот только ни с чем другим Геральт не мог сравнить эту теплую ласковую уверенность, что обволакивала бархатистой мягкостью, ощущением спокойной нежности и искренней привязанности, желанием оберегать, защищать, быть рядом… голос Юлиана действительно обнимал, ясным и чистым звучанием, ровным темпом, чуть приглушенными, но четкими интонациями, лучащейся в каждом слове заботой о ком-то близком и важном. - Уж не забудь, - ответная заботливая нежность, оттененная затаенной тревогой, прозвенела в женском голосе. – А лично мне ты задолжал как минимум объяснение по поводу того, за каким лешим тебе вчера потребовалось забираться в мой гардероб за платьями, и зачем заказывать полный комплект новой одежды, когда у тебя своей навалом. Хочешь сменить образ? Репертуар? Еще что-то? - Родная, просто под крышей этого дома со вчерашнего дня прибавилось жильцов. Если бы Геральт задался целью подыскать подходящее определение тишине, ту, что сейчас свернулась на первом этаже подобно огромному невидимому пушистому зверю, ведьмак назвал бы… ну да, удивленной. Такой, которая бывает после нечаянно вырвавшихся слов – неожиданных, но вовсе не обидных для услышавшего. Такой, которая не давит и не беспокоит, но застывает коротким неозвученным непониманием, что осознается лишь потом, задолго после того, как оборвется новыми словами. … - Перестань, ты же хочешь с чем-то остаться, когда вся эта охота на монстров завершится. - Ничего не хочу. - Ну, как знать. Может быть, кому-то понадобишься и ты. - Мне никто не нужен. И я не желаю быть нужным кому-то. - И все же… вот они мы. - Хм… - … - Где моя гребанная одежда, Лютик?!... Геральт вцепился в прохладный изгиб перил, когда далекое воспоминание о совершенно незначительном диалоге перед походом на Смотрины в Цинтре внезапно вспыхнуло в голове. Той самой наикратчайшей удивленной тишиной, не понятой ведьмаком тогда, но с чего-то вдруг решившей заявить о себе теперь… почему именно сейчас и именно те мгновения? Никаких других получше не нашлось для сравнения, желательно не связанных с Лютиком? - А ну иди сюда, - женский голос отмел мгновение прочь, заставив застывшего на лестнице ведьмака вынырнуть из размышлений и сосредоточиться на происходящем внизу. – Иди-иди, иди… - Э-эй… Ой… Ай!.. Вспомнив, что чаще всего подобные возгласы означали, что Лютик вляпался в очередную неприятность, или по крайней мере был к этому близок, Геральт преодолел оставшиеся ступени лестницы настолько быстро, насколько позволял расслабившийся пояс халата (надо было на два узла затянуть, как вчера вечером) и то и дело норовившие соскользнуть с гладкой поверхности лестницы босые ступни (следовало вернуться за «лаптями»), шагнул в просторное, залитое дыханием моря и звенящим солнечным светом из открытых окон помещение, готовый даже сам пока еще не зная к чему, но уже заранее относительно успокоенный тем фактом, что собеседником Лютика все же была женщина, а значит, вызволить злосчастного повесу из цепких дамских рук составить особого труда не должно, хотя это как-то не вяжется с их определенно нежными и доверительными, судя по интонации разговора, взаимоотношениями… Остановился. Обстановка была другой. Стол, за которым они трапезничали вчера, исчез, сменившись другим, низким и приземистым. Через редкие отверстия золотисто-бежевого плотного кружева, покрывавшего столешницу, проглядывало темное дерево, посреди стола выделялась переливами граней хрустальная ваза с высокими стеблями цветов, в колеблющейся прозрачной тени которой непонятно темнело что-то прямоугольно-плоское с мягко скругленными углами, похожее на книгу – или скорее обложку, потому как настолько тонких книг ведьмак еще не встречал. Рядом с обложкой лежал предмет схожих очертаний, но меньшего размера, а на самом краю стола находился объемный увесистый сверток, дополняемый – судя по одинаковому цвету обертки – коробкой поменьше, примостившейся тут же на полу. Вчерашних стульев тоже видно не было. Вместо них по обеим сторонам стола, развернувшись под небольшим углом, разместились… кресла, решил ведьмак. Потому что именно их больше всего напоминали предметы с обитыми тканью спинкой и подлокотниками – разве что были длиннее и ниже. Возле одного из кресел располагался странный стул – чем странный, Геральт пока не уловил, - а в самом кресле… Ведьмак перевел дыхание. Недостаточно тихо. Потому что две фигуры разомкнули объятие и мягко отстранились друг от друга, глянув в его сторону. Одной из фигур, разумеется, был Юлиан – встрепанный, улыбающийся, очевидно застигнутый врасплох, но вовсе не спешащий покрываться «рассветными поцелуями» смущения или неловкости. Наоборот – даже когда при виде Геральта улыбка погасла так быстро, словно свеча от неосторожного дыхания, молодой человек так и не убрал руки с плеча той, кого мгновение назад обнимал. Лишь спокойно наклонил голову в знак приветствия: - Геральт. - Юлиан, - отозвался ведьмак, отчасти напомнив себе о вчерашнем «выборе», будь он неладен, отчасти сообразив, что незнакомая пока что ему собеседница Лютика едва ли знает его по этому имени. – Я вас потревожил, сожалею. Черта с два ты сожалеешь, отчетливо вспыхнули синие глаза. Геральт спорить не стал – сожалеть тут действительно было не о чем, свое присутствие он обозначил намеренно, едва поняв, что поводов для беспокойства за жизнь и здоровье Юлиана нет, и сам молодой человек прекрасно это осознал… что ни говори, а понимал он многое. Весьма часто и обычно правильно. Например, как сейчас – вполне обоснованное любопытство ведьмака в отношении незнакомки, что сидела на кресле рядом с Юлианом. Пару секунд Геральт потратил на попытку вспомнить, как Лютик превозносил женскую красоту, какими словами и сравнениями пользовался для описания лица, волос, глаз, фигуры… «очи ее подобны звездам в небесах, а в локоны само солнце вплело свои золотые лучи… стан ее – совершенное творение природы, а цветущий лик заставит покраснеть от стыда перед столь чистой безыскусной красотой самых изысканных и признанных прелестниц Континента…». Самое интересное, наверное, заключалось в том, что ведьмак сейчас легко мог согласиться почти с каждым из определений, которые раньше раздраженно именовал преувеличениями, часто не самым мягким образом одергивая Лютика, когда того в очередной раз несло на волне увлеченности. Потому что да, собеседница Юлиана была действительно… красива. Нежное молодое лицо с тонкими неброскими чертами не выделялось ничем особенным – но это забывалось моментально, стоило лишь увидеть глаза. Большие, чистые, выразительные, темно-голубые, глубокие и внимательные, они изучали ведьмака с заинтересованно-насмешливым удивлением, излучая сдержанное дружелюбие. Длинные пушистые волосы цвета темного золота, частично сплетенные на затылке в свободную блестящую косу, рассыпаясь, спадали по плечам солнечной паутиной – одна особенно непослушная прядь, выбившись из косы, то и дело соскальзывала на лоб и щеку, закрывая один глаз. «Стан» - как показалось Геральту, очень худенький – был облачен в длинное, спускающееся до пола светло-бирюзовое платье, из-под которого выглядывали золотистые ремешки сандалий. Одна из рук, затянутых в длинные, выше локтей, кружевные перчатки, до сих пор мягко покоилась на плече Юлиана, другая после разомкнутого объятия соскользнула на колено и казалась немного напряженной. А еще незнакомка кого-то ему напоминала. Геральт внезапно осознал, как выглядит. С непросохшими после «водопада» волосами, облепившими лоб, виски и шею. В халате, который из-за небрежно завязанного пояса норовил распахнуться от малейшего неловкого движения. Босой. …черт… Девушка первой нарушила молчание, чуть склонив к плечу голову и прищурившись. - Юлиан… когда я говорила, что буду очень рада, если ты наконец-то кого-то приведешь под эту крышу, я даже не догадывалась ни о чем подобном. Но… - она повернула голову к собеседнику и ласково взъерошила тонкими пальцами и без того растрепанные темно-медные волосы. – Если это то, что тебе действительно нужно… Хотя меня все еще смущают платья, которые ему определенно не подходят ни по цветотипу, ни по размеру. Геральт сначала не понял. Потом понял. Затем понял, что понял что-то не то и как-то не так. - Я… эммм… то есть… - озвучил свое непонимание он. - Весьма содержательно, Геральт, - недоуменно посмотрел Юлиан сначала на гостя, потом все так же недоуменно – на собеседницу. Нахмурился, мотнув головой: - Платья не для него, это… Молодой человек замолчал. Убрал руку с плеча девушки, потер висок – ведьмак автоматически отметил, что от недавнего ранения не осталось и следа. Тишина уже переставала звенеть удивлением, сгущалась и уплотнялась, словно одеяло, укутывая дрожащим туманом, в котором отдаленно искрилась причудливая смесь аромата вербены, свежей выпечки и чего-то горьковато-бодрящего. Лютик чуть наморщил нос, прикусил губу – а через мгновение резко выпрямился и хлопнул себя ладонью по колену. И засмеялся. Не так, как ночью, а почти похоже на то, как случилось прошлым утром – чисто, звонко, искренне и светло. Вскочил на ноги, коротко коснувшись губами виска девушки, посмотрел на Геральта – улыбка чуть погасла, но не исчезла совсем. - Ребята, я не с того начал. Пропустил немаловажную часть знакомства, поэтому и… Знакомый голос зазвенел, прогоняя тишину и абсурдную неловкую скованность. Ведьмак и незнакомка перевели дыхание почти в унисон, посмотрели друг на друга – красивые губы девушки дрогнули в улыбке, и Геральт не мог не ответить тем же. Понятно до сих пор было мало, но ведьмак уже осознавал, что двусмысленность и недосказанность на сей раз разъяснятся и ничем особо непоправимым не грозят. - Родная, - посерьезнев, Юлиан вновь перевел взгляд на девушку. – Как я уже сказал, со вчерашнего дня под этой крышей прибавилось жителей. Уведомить тебя заранее не было возможности, поэтому я прошу просто принять сложившуюся ситуацию как есть. Если ты откажешься, я ее изменю – по мере сил. Девушка нахмурилась, протянула руку, переплетая пальцы с пальцами Юлиана: - Одуванчик, пара вопросов. Геральт не сразу сообразил, что показалось в этой фразе знакомым – слова или тон, облекший их в форму, решительный, твердый, суровый и какой-то недоверчивый, подобный тому, что прозвучал вчера в голосе одного бородача. - Да, но не сейчас, - негромко отозвался тем временем молодой человек, выпуская ее ладонь. – И – нет. Точно нет. …где-то я уже нечто похожее слышал, подумал ведьмак. - Хорошо, - помедлив, кивнула девушка, голос которой вновь обрел мелодичность и тепло. – Значит, то, о чем я подумала… - Не соответствует истине. - Ясно. - Позволь представить тебе Геральта… Гвин’блэйдда, - быстрый предупреждающий синий взгляд и приказ «Молчи и не спорь!» были слишком очевидными, чтобы их не распознать. Ведьмак возражать и не собирался, тем более что ничего нового не услышал – как был Белым Волком, так и остался, только на ином наречии. Осторожно поправив норовившие расползтись в стороны полы халата, он наклонил голову и аккуратно сжал в ладони тонкие пальцы девушки. - Весьма… эм… я хотел сказать… - даже не глядя на Лютика, Геральт понимал, что тот едва сдерживает ехидную усмешку, наблюдая за тщетными попытками сымитировать данное в дар самому Юлиану красноречие. – Для меня честь… то есть… …да прекратишь ты ухмыляться, Лютик?!.. - Эсси, - первой сжалилась девушка, не пряча очаровательной улыбки. – Эсси Давен. Рада знакомству, Геральт Гвин’блэйдд, кем бы ты ни был для Юлиана. - Геральт – мой… давний знакомый, - пояснил, дернув плечом, молодой человек. – И, как ты совершенно верно догадалась, Эсси, ни одно из платьев ему не подходит, поэтому я и заказал полный комплект одежды на первое время. А разрешения воспользоваться твоим гардеробом я просил еще для двоих гостей, одна из которых сейчас… - ДА ТВОЮ Ж…! Резкий пронзительный возглас под аккомпанемент чего-то стеклянно расколовшегося и звонко брякнувшегося об пол донесся с той стороны, куда, как помнил Геральт, Йеннифер и Лютик вчера отнесли тарелки после не самого удачного ужина – со стороны кухни. Юлиан вздрогнул, обернулся на звук – напряженный, рассерженный, встревоженный. - …пожинает плоды собственного упрямства, - резко выдохнул он. – Эсси, Геральт, простите, я вынужден на пару минут оставить вас. Так, аптечка… - Ты забыл ее ночью в комнате, где я спал, - напомнил ведьмак. - Да, точно, - молодой человек поспешил к лестнице, бросив через плечо: - Кстати, в пакете и коробке одежда для тебя, так что смени уже гардероб, что ли. Геральт посмотрел на стол. Вздохнул, поднимая с пола коробку, вынужденный вновь следить, чтобы не распахнулся халат. Забрал шуршащий сверток, даже отдаленно не предполагая, что же там может быть, и рассчитывая лишь на то, что приготовленное для него одеяние окажется по удобству, функциональности и внешнему виду по меньшей мере не хуже, чем вчерашняя и сегодняшняя одежда Лютика – что-то ниже пояса, что-то выше, что-то на ноги вместо «лаптей». Слегка просвечивающий сквозь плотную хрустящую бумагу темный цвет немного обнадеживал – Юлиан по крайней мере не забыл об основной гамме ведьмачьего одеяния… - Можешь идти переодеваться, дверь я оставил открытой, чтоб тебе долго не возиться, - Лютик уже спускался по лестнице, покачивая в руке ящичек. – Эсси, родная, прости, что так сумбурно все выходит сегодня. - Все в порядке, - с улыбкой легко откликнулась та, наблюдая, как Юлиан скрывается за изгибом стены, ведущим к кухне, затем чуть недоуменно посмотрела на Геральта, который как раз сражался с норовившей выскользнуть из рук коробкой. Причина этого недоумения осталась для ведьмака загадкой – да и не до этого, честно говоря, было. Из-за попыток Геральта не уронить коробку и сверток халат задрался едва ли не до самой границы общественных приличий, и это, мягко говоря, раздражало – как и поведение Лютика, и так толком и не понятые ведьмаком узы, что связывали Юлиана и Эсси искренней заботой и теплом двух человек, очевидно дороживших друг другом… короче, Геральт, неловко извинившись перед девушкой, направился к лестнице и, поднявшись, прошел в комнату, дверь в которую, как и обещал Лютик, осталась открытой. Сгрузив коробку на пол, а сверток на кровать (которую не мешало бы заправить), Геральт выпрямился и, направившись обратно, с пятой попытки отгородился от светло-золотистых стен общего коридора послушно скользнувшей с тихим шуршанием на прежнее место дверью. Не то чтобы его смущала собственная нагота или риск того, что кто-то еще может ее узреть – ну разве только Цири, потому что… …Цири… Он выдохнул, прислонившись к стене. За все утро он так и не вспомнил о дочери. Сосредоточившись на собственном восприятии и приспособлении к незнакомой окружающей обстановке, на собственных размышлениях и деталях своего поведения, на разрозненных образах Лютика-из-прошлого и Юлиана-из-настоящего, категорически отказывающихся складываться в один, на прильнувшей к нему ночью Йеннифер и промелькнувшем осознании отсутствия в себе самом желания остаться рядом с ней на эту самую ночь, он посмел забыть о ребенке. О растерянной девочке, которую вот уже второй раз вырвали из ее привычного мира, забросив в новый и чуждый. Сначала – насильно, против ее воли, вырезав семью, спалив дом и вышвырнув по прихоти обстоятельств в одиночество, наполненные кошмарами сны, страх и постоянную необходимость скрываться, бороться и выживать в мире, который равнодушно шел дальше и жил по своим законам. Теперь – из-за случайности, бесконтрольного искривления магии на крошечном участке суши и простого желания спастись княжна оказалась в другом времени, таком же безразличном, как и изменившаяся по воле прошедших веков реальность. Но если в первом случае девочке помогли – вывели, спасли, спрятали, пока ее не нашел все же смирившийся с Предназначением ведьмак, если потом у нее был и Каэр-Морхен, и Элландер, и даже в какой-то степени Йеннифер, то сейчас… … «Цири и Йен… Ты им нужен. Кроме друг друга у вас больше никого нет, и это… этим нельзя пренебрегать»… Даже Лютик помнил о Цирилле – или Зири’эль, как ласково называл ее. А он, Геральт, забыл… …Ведьмак провел ладонями по лицу, встряхнул руками и перевел взгляд на коробку и сверток. Так или иначе, разбираться с вопросами следовало по мере их поступления, а не накапливать груду неразрешенных задач. В данный момент перед Геральтом стояли (на полу) и лежали (на кровати) две составляющие одной до сих пор незавершенной проблемы облачения собственного тела во что-то более подходящее, чем халат. Судя по тому, что ведьмак вчера и сегодня утром видел на Юлиане, детали мужского гардероба в определенной степени особо сильных изменений не претерпели, ориентируясь в основном на удобство, а не на вычурность и претенциозность, поэтому… …да чтоб тебя, Лютик! Когда несколькими минутами позже Геральт снова открывал дверь комнаты (на сей раз та сжалилась после третьего сдавленного рычания), ощущение изощренной насмешки над его персоной чуть утихло, однако полностью испаряться не спешило. Потому что темно-серые брюки из плотной, но мягкой ткани оказались неожиданно удобными (за исключением маааааленькой детальки) как в свободном облегании, так и в ощущении на коже, не сдавливали и не мешали движениям, но и не свисали бесформенными складками. А рубашка цвета стали с высоким, на пуговицах, воротником, простого кроя из тонкого шелковистого материала, скользила по телу приятной прохладой, достаточно облегающая, чтобы не выглядеть мешковатой, и при этом достаточно просторная, чтобы не рисковать треснуть по швам от малейшего неосторожного или размашистого движения. Ансамбль завершали черные, из мягкой кожи, сапоги до середины голени, новехонькие и сверкающие. В общем-то, конечно, ничего сильно раздражающего здесь не было. Кроме еще трех составляющих обновленного гардероба, так и оставшихся лежать на кровати. Пары черных чулок (их же носят женщины, что за хрень, Лютик?), только зачем-то укороченных и из более плотного материала, такого же цвета нечто, должное напоминать кальсоны, но гораздо меньших размеров, и… Короткий камзол. Или дублет в пояс. Или как бы это в нынешнем времени ни называлось. Из плотной ткани. Темного приглушенно-синего цвета. С высокой, под горло, застежкой и чередой мелких круглых пуговиц в тон. «Сегодня ты будешь одет… не как ведьмак…» Вот это определенно издевательство, все еще хмурился Геральт, одергивая рубашку – заправлять ее в брюки по некоторым причинам он не стал. Задержавшись на несколько секунд в коридоре и прислушавшись к тишине в соседних комнатах, он заключил, что Цирилла все-таки, скорее всего, тоже уже спустилась вниз, присоединившись к Йеннифер на кухне. Доносившийся снизу аромат выпечки и чего-то горьковато-бодрящего усиливался, дразня обоняние. Ведьмак направился к лестнице, рассчитывая обнаружить внизу и чародейку, и княжну, кое-что спросить относительно собственной одежды у Лютика, возобновить столь внезапно прервавшуюся беседу с госпожой Эсси Давен, выяснить, что это была за «пара вопросов», так и не озвученных, но очевидно уже известных Юлиану, раз второе «нет» успокоило и бородача (почти), и девушку (определенно), и… И поесть уже, вновь вдохнул полной грудью Геральт аппетитные запахи. Что ни говори, а в некоторых вопросах существования ведьмаки в определенной степени тоже люди. Чистая одежда, горячая (ну, или холодная, в зависимости от обстоятельств) ванна, сытная и вкусная еда, удобная постель, крепкий сон – все это им не чуждо. Геральт уже преодолел несколько ступеней лестницы, когда услышал негромкое и надломленное: - Цири… В знакомом голосе прозвучала такая горечь, что заготовленная для Лютика фраза «Объясни, почему я одет как бродячий торговец» моментально вылетела из головы. Оставшееся расстояние до первого этажа ведьмак преодолел быстро и, остановившись на нижней ступеньке, замер. Было отчего. Эсси Давен, вжавшись в спинку длинного кресла, обхватила себя руками за плечи, словно замерзла. Йеннифер – все в том же вчерашнем платье – сидела напротив спутницы Юлиана, крепко сцепив перебинтованные руки, черные локоны свободно лежали на плечах, губы были сжаты, а в фиалковых глазах застыло непонимание и что-то похожее на гнев. Лютик стоял возле стола – прямой, напряженный, внешне спокойный, но, судя по тому, как напряжены были его руки и темны чуть прищуренные глаза, от этого самого спокойствия далекий. Синий нечитаемый взгляд был устремлен на застывшую напротив девочку в потрепанных кожаных штанах, грязно-рыжих сапожках до середины голени, испачканной рубашке и коротком жилете со шнуровкой. Между девочкой и Юлианом, повернув голову к хозяину дома и глядя в закаменевшее лицо виноватыми янтарными глазами, стоял белоснежный волк. Из его пасти свисали тонкие лоскутки светло-бирюзовой ткани с золотистой вышивкой в виде цветов и листьев. - Я убегу!.. - Куда, Цирилла? - Все равно, куда, главное, что отсюда!.. Ты меня обманул, ты… Я найду… найду способ вернуться, или тех, кто этот способ знает, я… я… я здесь не останусь!.. - Хорошо. Убегай. - Ты… ты меня не остановишь?.. - И пытаться не буду, княжна. Если Ваше Высочество не соблаговолило принять в дар Время, в котором смеет обитать тот, кто называл себя бардом, то этот бард не станет удерживать сию благородную особу в своем доме против ее воли. Это прозвучало без ожидаемой насмешки, ехидства или наигранного подобострастия. Это прозвучало ровно, почтительно и спокойно. Это прозвучало… Геральт не знал, какое сравнение подобрать. Но мог бы сказать с уверенностью, что на услышанное ранее в голосе Юлиана теплое и заботливое «объятие» этот тон определенно не походил. Скорее… нет, не на пропасть, что до сих пор разделяла Лютика и ведьмака, и мост через которую то ли снова не смог зацепиться и удержаться на противоположной стороне, выскользнув из чьих-то рук, то ли все-таки держался, но грозил сорваться и рухнуть в эту самую пропасть еще до того, как кто-то сделает первый шаг. Нет-нет, не это, Лютик словно… Отстранялся? Отталкивал? Отгораживался? Нет. Не то. Ведьмак не знал, что. Но только, наблюдая за Юлианом, который сейчас сидел напротив двери, прислонившись к стене и обхватив руками подтянутые к груди колени, Геральт понимал – что-то снова сломалось в молодом человеке с чересчур спокойными синими глазами. …Несколько минут назад Цири рванула мимо него по лестнице обратно к комнате так быстро, что ведьмак только и успел заметить покрасневшие от слез глаза девочки и искривленное в гримасе личико со сморщенным носом и прикушенными губами. Белоснежный волк подошел к Эсси, положил ей на колени голову, раскрыв пасть и позволяя забрать лоскутки изорванного платья, и вздохнул, виновато глядя в темно-голубые глаза. Девушка слабо улыбнулась, посмотрела за застывшую Йеннифер, пожала плечами: - Да, этот цвет ей, конечно, не идет, но… - мелодичный голос едва заметно зазвенел. – Достаточно было просто сказать, с одеждой же проблем нет. Юлиан вздрогнул. Резко развернулся, шагнул к девушке и, наклонившись, обнял ее, гладя по темно-золотым пушистым локонам. Что-то шептал едва слышно – Геральт различил только сбивчивое «Прости меня, родная…». Эсси обняла его в ответ, молча, одной рукой, по-прежнему держа другую в каком-то неестественном напряжении, но не отталкивая Юлиана, наоборот – касалась его волос, перебирая их, словно пыталась его успокоить. Молодой человек выпрямился, кивнул и присел на корточки перед молчащей Йеннифер, бережно взяв ее руки в свои. - Через пару часов все пройдет. Но давай в следующий раз обойдемся без самодеятельности, хорошо? – проговорил он чуть более звенящим, чем обычно, голосом, и все же даже этот звон был мягким и теплым. – Когда научишься, будешь справляться сама, а пока лучше не рисковать. Чародейка, прикусив губы, кивнула. В фиалковых глазах блестела растерянность – словно Йеннифер ожидала совсем другой реакции на собственные, приведшие к какой-то травме рук, действия, и на поведение Цириллы. Юлиан подался вперед и быстро коснулся губами черного локона на виске, слегка сжав забинтованные пальцы. Затем поднялся на ноги и повернулся к Геральту. На ведьмака вновь смотрело предгрозовое небо. Губы дрогнули в улыбке, полной горького сарказма: - В этом тоже я виноват, верно? Не дожидаясь реакции, Юлиан направился на кухню, откуда через мгновение донесся приглушенный звон столовых приборов, прозрачно-стеклянный, мягко-фарфоровый, рассыпчато-металлический… Геральт, только сейчас сообразив, что застал завершение сцены сопротивления и проявления неуважения к чужому гостеприимству, перевел взгляд на женско-волчью составляющую участников – точнее, больше все-таки созерцателей – сего действия. - Я… - он осекся. Что сделать? Извиниться за Цириллу? Попытаться что-то объяснить, как-то оправдать поведение девочки? Промолчать, надеясь, что все как-нибудь уляжется само собой?.. Йеннифер, будто очнувшись, быстро глянула на него и покачала головой, вздохнув: - Не знаешь, что сказать, лучше не говори. Действительно, яблочко от яблони… - Что с тобой произошло? – решил Геральт сменить тему, о которой – он понимал – забыть ему не позволят. – Руки? - А… - Йеннифер, немного расслабившись, откинулась на спинку длинного кресла. – Не поладила с кофеваркой. - С чего-варкой? – не понял ведьмак. Чародейка махнула забинтованной рукой: - Неважно. Обожглась немного, Лю… Юлиан наложил лечебную мазь и перебинтовал, сказал, заживет быстро. Вот только с завтраком придется подождать все же, пока… - оборвав себя, Йеннифер мотнула головой в сторону лестницы. - Геральт, - внезапно вмешалась Эсси, отодвинув от себя бирюзово-золотистые лоскутки и убрав руку с головы белоснежного зверя. – Если ты и госпожа Йеннифер… - Венгерберг, - подсказала чародейка. – Йеннифер Венгерберг, но вы, госпожа Давен, зовите меня просто по имени и на «ты». - В таком случае, взаимно, - девушка уже не казалась такой напряженной, хотя и до сих пор очевидно была расстроена тем, во что превратилось ее платье по прихоти рассерженной девочки. – Если Йеннифер и ты окажете мне небольшое содействие с доставкой до кухни, завтрак не заставит себя долго ждать. Я разбираюсь с готовкой не хуже Юлиана, а он… - Эсси наклонила голову, прислушиваясь. – Он сейчас занят другим. Ведьмачий слух, решив на сей раз подвести хозяина, довел до сознания Геральта полное отсутствие звуков со стороны кухни почему-то только сейчас. Ведьмак нахмурился, в очередной раз не понимая (что-то подсказывало, таких «очередных» впереди будет еще немало) – обратно Лютик не возвращался, тогда где он? - Где… - Там, где наше присутствие не нужно, - едва заметно улыбнулась Эсси. – Но там, где… - внимательный темно-голубой взгляд, сопровождаемый спокойно-понимающим выражением, задержался на Геральте. – Там, где не помешало бы твое. И все же для начала помоги мне – не морить же гостей Юлиана голодом из-за случившегося… недоразумения. Ведьмак подавил вздох. Едва ли поведение Цириллы сгладится в глазах девушки до столь простого определения. Да, для Геральта, и даже Йеннифер, и возможно для Юлиана тоже, подобная вспышка со стороны Цири и была объяснимой и в какой-то степени оправданной. Но Эсси Давен, обладая куда большими правами находиться в этом доме, чем ведьмак, княжна и чародейка, не заслужила подобного отношения к себе и к той помощи, которую готова была оказать. - Чем я могу помочь, госпожа Эсси? - Просто Эсси. Мне нужно пересесть с дивана на свое кресло, и пока что… - девушка пожала плечами, однако ее голос чуть напрягся, - пока что без посторонней поддержки я сделать этого не могу. Йеннифер, - она вновь посмотрела на чародейку. – Ты не будешь возражать, если Геральт возьмет меня на руки на пару секунд? - Нисколько, - неожиданно мягко отозвалась та. Геральт понимал все меньше – обычно присутствие рядом с ним посторонних женщин, к тому же таких миловидных, не вызывало у чародейки ничего, кроме натянутой улыбки и ревниво-собственнического взгляда… но в этот раз Йен была совершенно спокойна. Мало того, сама подошла к вышеозначенному креслу – тому самому стулу, что ранее чем-то привлек внимание Геральта, и… Ведьмак понял, что показалось ему странным. Стул был оборудован колесами. Приказав себе не задавать вопросов ни Эсси, в глазах которой вспыхнуло что-то вроде вызова, ни Йеннифер, которая каким-то образом догадалась раньше него, ни Юлиану, который не счел нужным посвятить ведьмака в подобные детали (и не обязан был так-то это делать), Геральт склонился над девушкой – сидящий рядом белоснежный зверь чуть оскалил зубы и тихо, предупреждающе рыкнул – и поднял ее на руки. Пахнущую вербеной, легкую, почти невесомую, даже не обнявшую его за шею, а лишь слегка опершуюся ладонью на плечо. Поднял и осторожно опустил на стул с колесами. - Сожалею о твоем платье, Эсси, - сказал он искренне, не собираясь отвечать на горевший в темно-голубых глазах вызов. - Перестань, - перебила девушка. – Я не знаю, кто вы, но скажу вот что. Юлиан не приведет кого попало в этот дом. Если вы здесь, значит, чем-то важны для него, - взгляд Эсси смягчился. – Ты, Йеннифер и та девочка. …«Он сказал, что я очень похожа на тебя, и немножко – на Йеннифер, а значит, раздражающая и бесящая… но … я важна для вас, а значит, и для него тоже…»… Ведьмак наклонил голову. Слов у него не было. Нужных. Таких, чтобы сломать тишину. Таких, чтобы выстроить мост. Таких, чтобы соединить края пропасти и дать новый шанс тем, кого разделил разлом. Таких, чтобы… - Геральт, - Йеннифер легко коснулась его щеки. – Оставь девушкам их женские разговоры и иди. Мы с Эсси справимся. Он кивнул. Направился к лестнице вот уже второй раз за невообразимо долгое утро. Сейчас даже собственное пробуждение и раздражение по поводу одежды казались далекими и несущественными по сравнению с осознанием случившегося. Лютик пытался перебросить мост не только ведьмаку – он, даже разорвав струну-связь с прошлым собой, до сих пор протягивал руку тем, кто волей случая или по неразгаданной пока прихоти насмешницы-Судьбы сейчас находился рядом с ним. До сих пор. - Геральт Гвин’блэйдд! – чистый голос Эсси остановил его на мгновение. – Платье – это всего лишь платье. …Смысл услышанного ведьмак понял намного, намного позже сегодняшнего утра. Сейчас же он просто стоял у самого края коридора на втором этаже и смотрел на фигуру у стены и накрытый крышкой поднос у двери. Даже после того, что сделала Цирилла, Юлиан не забыл о том, что девочка может быть голодна. - Убегай, - негромко повторил он. – Но для начала все-таки поешь. - Не буду!.. - Что ж, заставлять не стану, - все так же ровно отозвался молодой человек. – Я оставлю еду здесь. На случай, если Ваше Высочество соизволит передумать. - Я не… - голос из-за двери затих, затем выкрикнул, невпопад и отчаянно-упрямо. – Я заберу с собой Альба!.. Юлиан вздрогнул. Выпрямился, вжавшись спиной и плечами в светло-золотистую стену. Покачал головой, стиснув ладони на коленях: - Цирилла Фиона Эллен Рианнон, - в тихом голосе оборвалось что-то живое и искреннее, и Геральт ощутил, как снова просыпается засевший в груди холод. – Тебя никто не держит. Ты можешь идти куда хочешь. Можешь забирать Геральта. Можешь позвать с собой Йеннифер, если чародейка пожелает. Но Альб… - и снова то ли надлом, то ли обрыв. – Альб останется здесь. Тишина. В который раз за это утро. Ведьмак понял, что именно услышал в голосе Юлиана. Не отстранение, отторжение или грань. Принятие. И оно – вот сейчас – было куда хуже, чем если бы молодой человек рассердился на девочку. Куда хуже, чем если бы он сорвался и крикнул на нее. Куда хуже, чем если бы он напомнил Цирилле ее собственную вчерашнюю незавершенную фразу. Потому что в этом принятии было решение. Осознанное, спокойное и четкое. То, которое, как думал Геральт, они смогли преодолеть вчера ночью – и которое, как он понимал теперь, так преодолеть и не смогли. И не преодолеют. Не будучи такими, какими вошли в этот новый день. Не они сегодняшние. Кажется, Цири тоже что-то поняла. По крайней мере голос, донесшийся из-за двери, прозвучал неуверенно и тихо: - П…почему? Юлиан поднялся на ноги, стряхнув с колен невидимые пылинки. Отозвался, распрямляясь и вновь возводя вокруг себя стену: - Он никогда не был предателем… Пожалуйста, Цири, не сиди голодом. Геральт был уверен, что слабый то ли вздох, то ли всхлип девочки ему не послышался. Молодой человек, повернувшись, даже не стал делать вид, что все это время не осознавал присутствия Геральта неподалеку. Он подошел, меняясь на глазах, от жестов и походки до выражения лица, за секунды перестраиваясь от серьезного и спокойного к насмешливо-едкому – разве что до сих пор не прояснившийся взгляд выдавал его истинное состояние, далекое от непринужденности. Юлиан остановился рядом, чуть наклонил голову и оглядел ведьмака с ног до головы. Хмыкнул: - Действительно, со вкусом у меня так себе. Но если Цири не уговорит тебя на побег, мы исправим то, что исправлению подлежит. …Лютик, ну хватит, пожалуйста, ты ведь понимаешь, что ждать от нас мгновенного приспособления к чуждой ситуации нельзя, что нам нужно время, всем нам… - Если Цири уйдет, я последую за ней. Юлиан кивнул – другого он и не ждал: - Само собой. Только дай знать, куда. - Чтобы нас найти? – Геральт никому и никогда не признался бы сейчас, что хочет услышать утвердительный ответ, и что он сам начинает уподобляться упрямству Цири. Потому что в самом деле, куда они могут податься в этом изменившемся мире без проводника, протянутую руку которого девочка с такой легкостью оттолкнула? - Нет… - глаза молодого человека по-прежнему были темны. – Чтобы понимать, где не стоит искать тех, кто не желает быть найденным. Я уже говорил это, Геральт, но повторю снова – я не могу дать вам невозможное. А то, что дать могу, Цири, и, может быть, ты принимать отказываетесь. У меня уже есть опыт навязывания тем, кто не желает моего общества – и поверь, он не самый приятный. Не из тех, которые хочется повторять. Пояснений не требовалось. И Геральт был весьма близок к тому, чтобы снова – как дважды вчера – припечатать Юлиана к стене и сказать… хоть что-нибудь, или заставить себя выслушать. Потому что только эти моменты – почему-то – цеплялись той самой веревкой за край пропасти и вышибали кирпич из возведенной стены, срывая меняющиеся маски и обнажая – за пологом грозовых туч – вспышки чего-то затаенного, загнанного, закрытого, до сих пор непонятного, но настоящего и искреннего. Привычного и знакомого. Лютиковского. Все же ведьмак сдержался. Отчасти этому способствовал шорох открываемой двери и выглянувшая в коридор девичья фигурка в потрепанной одежде. Юлиан напрягся, но не обернулся. Девочка посмотрела на Геральта – в изумрудных глазах плескались растерянность и беспомощность, – шмыгнула носом и, помедлив, будто ожидая какой-то реакции от молодого человека, наклонилась, подняла поднос и скрылась в комнате. Юлиан закрыл глаза. Вздохнул – прерывисто, но с облегчением. Открыл. Синие. Спокойные. Почти безмятежные, подобно колышущемуся под небом морскому простору. Почти. - Теперь она хотя бы поест, - прорвавшаяся в голосе теплота сменилась насмешкой, когда Юлиан, резко меняя тему, дернул ведьмака за подол рубашки. – Ты бы хоть в брюки заправил, самому же привычнее, уж этому-то тебя учить не надо, Геральт… Гер… ой-ой… Последнее междометие, как понял ведьмак, относилось к той самой маленькой детали, что сейчас, не прикрытая рубашкой, предстала чуть округлившимся глазам молодого человека. Потому что да, брюки хоть и были удобными, но не обладали привычной застежкой вроде шнуровки или пуговиц. Вместо этого предлагалась всего одна пуговица и нечто тонкое с мелкими зубчиками и крошечной металлической петлей в тон. Вот эти самые зубчики-то как раз и находились в разомкнутом состоянии, и у ведьмака не было ровным счетом никакой идеи, как их соединить. И потом… - Геральт… - Юлиан медленно поднял голову, в синих глазах дрожало странное выражение, смех вперемешку с нарастающим отчуждением. – Геральт, просто потяни металлический... короче, вот эту петельку на застежке вверх. Осторожно, не защеми… деликатные области. И в следующий раз сделай это после того, как наденешь нижнее белье… то есть, исподнее, и заправишь рубашку, хорошо? Ведьмак мысленно возблагодарил мутацию сосудов, что не позволила лицу вспыхнуть смущением. - К одежде инструкций не прилагалось, - проворчал он, подцепляя петельку и выполняя рекомендованное действие. Юлиан резко отвернулся и прошел мимо. - Извини, - негромко откликнулся он. – Это действительно мой промах. Но ты справился, и я надеюсь, личное руководство в дальнейшем не понадобится. …Боги, этот невозможный человек еще и извиняется… Геральт затолкал рубашку за пояс брюк, которые теперь, будучи застегнутыми, сидели гораздо удобнее. Припомнил подобие кальсон – видимо, то самое исподнее. Подумал о коротких «чулках», тоже, наверно, вносящих свою лепту в удобство облачения, о синем дублете (камзоле? куртке? как-оно-вообще-называется?), который, возможно, просто являлся частью комплекта или дополнением к нему… Вспомнил о тонких бирюзово-золотистых лоскутках, печально свисавших из пасти белоснежного зверя. Обернулся. - Лютик. Увидел, как напряглись стиснувшие перила побледневшие пальцы. Вздохнул, признавая поражение – что ж, напросился сам. - Юлиан. - Слушаю тебя. - Мы не уйдем, - проговорил Геральт, пока не зная, кого имеет в виду, себя, Цириллу, Йеннифер или всех их. – Не уйдем. Не сейчас. Просто… дай нам время. Молодой человек осторожно разжал ладонь, скользнул ею по блестящей гладкой поверхности перил. Смотрел куда-то перед собой: - Похоже, только это я и могу вам дать, Геральт. Вопрос, примете ли вы его. Юлиан мотнул головой. Помедлил мгновение, и быстро сбежал по лестнице вниз. Сколько нужно времени, чтобы возвести мост, думал Геральт, глядя на опустевшие ступеньки. Сколько нужно времени, чтобы разрушить стену, и сколько – чтобы найти новую дорогу за обломками невозвратного? Ответа не было. Пока что. Но желание этот ответ найти никуда не исчезло. ***