Только ты

      Сынмин все так же сидел на диване, его мало что волновало, лишь раздражали Со Чанбин и адвокат Ан Доншик. Эти двое не хотели верить в непричастность студентов к происходящим убийствам, они по несколько раз говорили одни и те же тупые фразы с умными лицами. «Вы можете нам верить», – брюнет был уверен, что если услышит эти слова еще пару раз – они волшебным образом выжгутся на его мозге на ханче* – можно будет завещать его на опыты: «Мозг, на котором появилась надпись из-за тупости людей», – красиво звучало бы.       Юрист встал с дивана и, наконец, отошел от недовольного брюнета, доставая из внутреннего кармана пиджака телефон. Он набрал номер и нажал на кнопку вызова.       – Алло? – Произнес он, когда кто-то на том конце провода поднял трубку. – Сон Хун в конторе? – Спросил он и, услышав утвердительный ответ, добавил, – отправь его за следующими данными… – дальнейший разговор Ким не услышал, так как Доншик, заметив, что его могут подслушивать, ушел в самый дальний уголок первого этажа дома.       – Волнуешься? – С улыбкой спросил Чанбин, смотря на студента.       – Нет, – тот покачал головой и почесал затылок.       – Ты будешь со мной, так что не волнуйся, а вот Хенджину не повезло – его будет допрашивать придурок Бан. – Он ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, на котором сидел прямо перед Сынмином, их разделял только низкий журнальный столик, на котором лежали исписанные листы и телефон Кима.       – Хен не придурок, – произнес тот и поднялся с дивана, прихватив смартфон. Он уже не мог находиться в центре всего происходящего – его психика не выдерживала, она давила и сдавливала легкие, казалось, что еще пять секунд – и он снова упадет на холодный пол его золотой клетки.       – Сынмин-а, куда ты? – Хван подошел очень не вовремя – и Кима захлестнуло просто огромной волной чувств, среди которых четко ощущалась такая боль в груди, словно его только что ударили туда чем-то очень тяжелым. Но как бы странно это не звучало: от этой боли ему стало легче, словно так и должно быть. И он улыбнулся.       – К тебе, Джин-и, – брюнет вдруг прильнул к парню, который с удивлением охнул, не понимая странных порывов нежности любимого, но обнял того в ответ, успокаивающе гладя по спине.       – Что такое, Сынмин-а? – Поинтересовался он.       – Ничего, – покачал головой Ким, – мне просто нужно было обнять тебя, – пояснил он и отпустил длинноволосого, который так же разомкнул руки. Они молча стояли, смотря друг на друга, и каждый из них понимал: Сынмин сломался.       – Дораму снимаете? – Вдруг засмеялся Чанбин, который все время наблюдал за парнями.       – Это наша фишка, не так ли? – Хван посмотрел на друга, улыбаясь, он помнил, как в толпе на перекрестке решил «случайно» столкнуться с Сынмином. Тогда он попросил полицейского толкнуть его, чтобы вышло естественно. И когда брюнет поймал в свои объятия Хенджина, Чанбин не сдержался и выпалил: «Вы тут дораму снимаете?» – вся ситуация была чистым фарсом, но длинноволосый в итоге добился своего.       – «Фишка», – говоришь? – Произнес Со с ухмылкой.       – Так это ты третий друг? – Вдруг понял брюнет, – а кто из вас треснул Хенджина по голове? Ты или Ли Минхо? – Он склонил голову на бок, как это делают собаки, чтобы увидеть хозяина, когда им мешает их собственный нос, но ему-то нос не мешал – он хотел искоса взглянуть на инспектора.       – Я был за рулем, я же не придурок, людей по голове бить, – произнес тот, поднимаясь со стула.       – Вот как? – С недоверием произнес Сынмин и повернулся к Хвану. – Как тебе такая идея вообще могла прийти в голову? – Он щелкнул того по носу и сжал губы.       – Прости, я просто не знал, как заговорить с тобой, ты ведь совершенно не запомнил меня. – Пока Хенджин говорил, его голос становился тише, а к концу предложения почти пропал – ему тяжело было вспоминать о своем глупом поведении, даже несколько стыдно, но не так, как стыдился бы нашкодивший человек, а до скрипа в зубах неприятно понимать, что его поймали и пытаются пристыдить. Но он просто и по привычному извинился, потому что прекрасно знал, что эти слова ничего не стоят, лишь создают иллюзию сожаления, которая всегда работает, чем он и пользовался.       – Ладно, – брюнет расслабился, он слабо улыбнулся и прошел к маленькой комнатке, где по словам хитрого Ли Минхо что-то было. Что-то связанное с ним и их знакомством, но что именно?       Когда спина Сынмина скрылась за деревянной дверью, что вела в маленькую комнату, длинноволосый посмотрел на Чанбина со всей серьезностью, на которую он был вообще способен – и полицейский понял, что пахнет жаренным.       – Говори, – произнес он, сводя брови на переносице.       – Ли Йена, – сказал Хван – и инспектора словно пробило молнией.       – Неужели это ты? – Спросил он, не желая слышать утвердительного ответа.       – Нет, – покачал головой тот и снова посмотрел на друга. – Это Минхо… – В момент, когда Со услышал эти слова, он возненавидел себя за свое лицемерие – в глубине души он был рад, что это не Хенджин. Он был другом Ли и Хвана не так долго, всего год прошел, но он сам и не заметил, как сильно привязался к длинноволосому: для него Хенджин был как младший брат, создающий проблемы; но убийств еще не было.       – Что случилось? – Инспектор скрестил пальцы и положил локти на колени, и принялся слушать грустную историю о девочке по имени Ли Йена.       Когда весь рассказ был закончен, Чанбин почувствовал себя преданным. «Почему они не позвали меня? Неужели я не смог бы помочь им с этим?» – Думал он, но вслух не мог сказать ничего – не хотел казаться жалким.       – Нам нужно созвониться с этим придурком, – спустя несколько минут напряженного молчания он все же заговорил.       – Он не возьмет трубку, – произнес Хван, сидя на диване напротив своего собеседника, – ни от тебя, ни от меня, – он закинул ногу на ногу, смотря в пустоту.       – Почему?       – Он уверен в том, что я рассказал кому-то об этом… – Хенджин почесал лоб, – он пошлет в участок подставного Ли Минхо, чтобы бежать, я уверен, – предположил он и посмотрел другу в глаза.       – Хорошо, тогда вам нужно будет тянуть время, – полицейский кивнул и поднялся с места. – Ладно, мне пора, – произнес он, и длинноволосый помахал ему рукой, как это делают дети, с яркой улыбкой и очень интенсивно, при этом покрываясь легким румянцем.       – Опять ты за старое, – произнес Чанбин, состроив недовольную мину, и вышел из дома, больше ни с кем не попрощавшись.       Сынмин стоял в комнате у той самой стены, где ранее висели фотографии. Но сейчас стена была пуста, но в некоторых местах виднелись маленькие дырочки от кнопок и пятна клея, так что было не сложно догадаться, что тут определенно что-то было. Дверь открылась, и в комнату вошел Хван.       – Что делаешь? – Поинтересовался он, подойдя ближе к парню.       – Ничего, – покачал головой тот.       – Все ушли, нам тоже пора собираться, – длинноволосый взял Кима за руку и повел на второй этаж. Тот шел за ним, словно безвольная кукла: он не сопротивлялся, не шел энергично, как если бы на это у него было желание – но просто плелся, еле-еле переставляя ноги.       Когда они вошли в комнату, где был их уже общий гардероб, Хенджин достал и протянул брюнету толстовку зеленого цвета. И тот снова без колебаний сделал то, что от него требовалось.       Парни спустились на первый этаж и направились на кухню – нужно было поесть перед тем, как ехать на допрос. У них было несколько гарниров, которые они поели с рисом, запивая водой. Не успели парни подняться из-за стола – в дверь постучали. Хван, не поддаваясь панике, пошел открывать дверь, где ему тут же заломали руки и, надевая наручники, зачитали его права.       – За что мне все это… – еле слышно прошептал Сынмин и, поднявшись на ноги, поспешил скрыться на втором этаже – а зачем просто так сдаваться? Один из полицейский заметил ускользающего подозреваемого и побежал следом.       – Ты дурной? – С улыбкой поинтересовался Чанбин, смотря на студента, что стоял у открытого окна спальни.       – Ну так же веселее, – тот улыбнулся в ответ и залез на подоконник. – Прыгнуть? – Спросил он, повернув голову к инспектору, который выглядел несколько напуганным.       – Это второй этаж, ты не умрешь, а только покалечишься, – произнес он, делая шаг навстречу брюнету.       – Если правильно прыгну – умру, – тот смотрел в окно на землю, не было слишком высоко, но страх заставлял его кровь стыть в жилах.       – Зачем ты это делаешь? – Спросил Чанбин, оборачиваясь на дверь и убедившись, что за спиной никто не стоял, произнес, – ты можешь рассказать все в участке. Я не дурак – понимаю, что что-то не так с Хенджином.       – Разве? – Улыбнулся Сынмин, повернувшись лицом к собеседнику. – Вы ни черта не понимаете… либо я буду всегда с ним, либо я умру… только так, – произнес он и спустился с окна. – Никто не посмеет вмешаться в наши отношения… тебе я это не советую. – Он с ненавистью выплюнул слова, сам не понимая, на кого злится: на себя, на Хенджина или на тех, кто только обещает помочь, но не помогает.       Сынмин смотрел на наручники, сковывающие его руки, пока полицейская машина двигалась по улицам, застревая в пробках, не смотря на громкий звук мигалок. Водителям было абсолютно все равно – они спешили по своим делам.       – Вот оно... то дно, в котором я всегда боялся оказаться, – тихо произнес он, переводя взгляд на окно, в котором прекрасные пейзажи сменялись высотными зданиями и наоборот. Сидящие рядом с ним полицейские криво ухмыльнулись, понимая, что это еще не дно и снизу кто-то может постучать. Кто-то, кто действительно погубил беззащитных девушек.