Только ты

      Все то же помещение, полицейские напряженно молчали, смотря на студента, который все так же стоял у доски, держа в руке черный водный маркер. Он понимал, что звучал глупо и знал, что ему вряд ли поверят, но сегодня тот самый день. Полиция обязана хотя бы проверить его догадку – вот зачем он здесь.       – Ты говоришь какой-то бред… – вдруг заговорил Бан, отходя от парня.       – Даже если бред, нужно взять ее под наблюдение, – произнес тот, пойдя следом за старшим.       – Нет! – Воскликнул Чан, обернувшись, – нет… не нужно, ты… несешь бред. – Он посмотрел поочередно на своих коллег, – вы ведь ему не верите? – Хмурясь, вопросил он с некоторым беспокойством в голосе, – он был подозреваемым. – Он показал на Сынмина пальцем, а после заглянул в его глаза, – может он просто отводит от себя подозрения… – все так же смотря в глаза напротив, которые он когда-то так любил, он почувствовал, как в его груди что-то треснуло. Резко и больно. Помощник инспектора вновь развернулся и уже собирался уйти, как вдруг Ким схватил его за рукав кончиками пальцев, как когда-то давно, в детстве.       – Хен… – произнес он почти неслышно, но для Чана голос младшего звучал, как самый громкий бас, что раздается на концертах, как гром, грохочущий прямо над головой. Снова боль в груди и смешанные чувства. Вера – последнее, что осталось у Бана. Но может ли он поверить Сынмину в этот раз, может ли все оказаться ложью или это все просто игра хитрого брюнета с ангельской внешностью – он не знал.       – Я сам буду следить за Ханной, не суйтесь в мой дом, – скрепя сердце, произнес шатен и, дернув рукой, вышел из помещения. Он шел по коридору участка, его глаза недобро сверкали, – «Какого черта?» – Думал он и вдруг остановился. Внутри все горело – Сынмин для него стал самым сильным ядом, после их первой и последней ночи. День за днем Бан чувствовал себя увядающим без него – а сейчас он был в лихорадке, его обуревал гнев и нежность по отношению к студенту. Только чувствуя все это, он понял: «Нам не стоило рушить нашу дружбу… мне не стоило его любить».       Хван взял в нож и посмотрел на свое запястье.       – Его сестра перерезала вены? – Произнес он, не сводя глаз с руки, под тонкой кожей которой виднелись синие вены. Он медленно поднес к запястью нож и, приставив лезвие чуть выше татуировки в виде двух полосок, уже собирался сделать порез – как вдруг раздался дверной звонок. Хван вздохнул и, бросив нож на пол, направился к двери, ожидая увидеть за ней Сынмина.       Как только дверь открылась, Хенджин удивленно охнул.       – Привет, оппа, – произнесла девушка с волнистыми волосами до пояса.       – Даын-и…? – Удивленно прошептал парень, а после посмотрел на мужчину, что стоял рядом с Хо. – Отец, здравствуйте, – он поклонился, выказывая уважение приемному родителю. – Что вас привело сюда? – Он смотрел поочередно на отца и на бывшую невесту, ожидая ответа.       – Нужно поговорить, – произнес мужчина и прошел в дом, слегка оттолкнув пасынка в сторону.       – О чем? – Дождавшись пока нежданные гости войдут, снова вопросил длинноволосый и закрыл дверь.       – О свадьбе, – произнес мужчина, направляясь в гостиную, а девушка, дождавшись парня, схватила того за руку.       – Я так скучала, мой будущий муж, – игриво произнесла Даын.       – Отец, я же сказал, что не хочу этой свадьбы, – Хенджин осторожно выпутался из цепких рук девушки и сел рядом с родителем, который с макушки до пят был статичнен и приятен больше других мужчин его возраста на тех же должностях. Его красота и манеры поражали всех, с кем он встречался лицом к лицу. У этого мужчины даже были фанаты, считающие главу гастрономической корпорации эталоном мужественности. Никто не сомневался в том, что Хван Хенджин – его родной сын, ведь тот тоже был красив, пусть его красота отражалась иначе – наблюдающие списывали все на различный возраст, как они думали, родственников. Но после новостей о разрыве помолвки прекрасного сына президента Хвана начали появляться статьи от анонимных информаторов, которые утверждали о том, что Хенджин – юный принц не является настоящим сыном Хван Хенджэ. Что абсолютно точно мешало работе и чернило репутацию компании. Мужчина медленно повернул голову и посмотрел на пасынка, приподняв брови, – «Он зол», – понял тот и испуганно опустил взгляд.       – Твои выходки, – медленно протянул Хенжэ, в его голосе явно чувствовалась сталь.       – Отец… – нерешительно заговорил сын, поднимая голову.       – Почитай на досуге, что пишут желтушники, – он ухмыльнулся, – не женишься ты – мы с твоей матерью разведемся. Я все сказал, – мужчина поднялся на ноги и направился к выходу, но вдруг остановился около девушки, – развлекайся, – сказал он и все же покинул дом.       Выйдя на улицу, глава семьи Хван достал из внутреннего кармана пиджака портсигар, открыв его, он взял одну сигарету и прикурил. Пусть он никогда не был многословным со своими домочадцами, он всегда хотел для них только лучшего, пусть его сын был ему не родным, он изо всех сил пытался любить его, как своего собственного, ради жены, которая была спасением для его одинокого сердца.       Хенджэ все стоял, думая о жене и сыне, который никак не понимал, что женитьба откроет ему новые двери в жизни богатого наследника, которым он мог никогда и не стать, не будь его – Хван Хенджэ.       – Здравствуйте, – чей-то бархатисто-нежный голос вырвал мужчину из мыслей. Он повернул голову в сторону, откуда доносился звук.       – Здравствуйте, – он сразу понял, кто стоял перед ним, и, не сдержавшись, улыбнулся так, как улыбаются, видя бездомных котиков, с жалостью. – Ким Сынмин, – протянул он имя брюнета, выдыхая плотный дым сигареты.       – Да… – кинул парень, смотря на незнакомого мужчину. – Откуда Вы меня знаете? – Поинтересовался он, удивленно хлопая глазами.       – Ты можешь сколько угодно развлекаться с моим сыном, – Хван старший сделал затяжку, – но свадьба Хенджина и Даын состоится, – он бросил окурок на асфальт и с не скрытой агрессией наступил на него, представляя, как он топчет стоящего рядом оборванца. – Ну, прощай, – попрощался он и ушел к машине, в которой его ждал водитель.       – Что за… – пробормотал студент, смотря вслед уходящему мужчине в дорогом костюме.       Девушка медленно подходила к Хенджину, который сидел, потупив взгляд. Она прекрасно понимала, что может получить все, что захочет, а она хочет Хван Хенджина. Она села рядом с длинноволосым и повернула его лицо к себе, еле касаясь пальцами чужого подбородка.       – Я не та девушка, которую бросают, – произнесла Даын, недобро улыбаясь.       – Я тебя не бросал, нам просто не по пути, – не вырываясь из захвата, пояснил Хван.       – Вот как? – Хо вскинула брови и округлила глаза.       – Слушай, Даын-а, – Хенджин аккуратно убрал чужую руку от своего лица и несильно сжал ее. – Давай обсудим все позже и в другом месте, скоро придет… – не успел он закончить фразу, как открылась дверь и Сынмин, разуваясь, крикнул:       – Я дома!       – Твою мать, – прошептал длинноволосый, поднимаясь с дивана, и сделал несколько больших шагов подальше от невесты, которая сидела, довольно улыбаясь.       – Джин-и, я видел возле дома очень красивого мужчину, это был… – Брюнет заглянул в гостиную и замолчал, обрывая фразу. Он озадачено посмотрел на девушку, а потом улыбнулся, – Хо Даын? – Спросил он.       – Да, – та кивнула и встала, она подошла к студенту поближе и демонстративно осмотрела парня сверху вниз. – Ты говорил, что не спишь с ним, – скрестив руки на груди, она посмотрела на длинноволосого, – но я так понимаю, спишь.       – Даын-а, давай в другой раз… – вновь Хван попытался уговорить свою невесту, но та лишь выставила ладонь, как бы говоря: «Замолчи».       – Ким Сынмин, – произнесла она, снова посмотрев на студента, – как долго мы будем делить одного мужчину? – Она склонила голову на бок, – тебе пора перестать играть с моим будущим мужем, пока не случилось что-то плохое, – ее голос звучал холодно, но мягко. Она в последний раз удостоила Кима пренебрежительным взглядом и прошла мимо, держа спину ровно. Когда парни услышали, как закрылась дверь, один из них облегченно выдохнул.       – Что за хрень? – Вопросил другой, садясь на диван, – и вообще, почему ты не пошел в универ?       – Не хотел идти без тебя, – ответил тот и подошел к любимому. Он сел рядом с брюнетом и взял того за руку. – Я так скучаю, когда тебя нет рядом…       – Почему она была здесь? Ты разве не говорил, что отменил помолвку? – Сынмин высвободил руку из захвата и ожидающе уставился на парня.       – Отменил, – уверенно ответил длинноволосый, – не забивай голову, я разберусь, – произнес он и снова взял Кима за руку. – Мы не виделись несколько часов, а я уже так сильно соскучился, Сынмин-а, – он смотрел на парня напротив такими влюбленными глазами, что тот поверил и растаял. Брюнет улыбнулся и отвел взгляд, понимая, что это то, ради чего он с Хенджином. Влюбленные глаза и сладкие речи – вот ради чего он терпит странные выходки Хвана. Вот почему он верит, что любит.       Вечер. Бан стоял у окна в полицейском участке, смотря, как город погружался в сумерки. Он не хотел идти домой, он боялся, что все может оказаться именно так, как сказал ему Ким Сынмин. Он хотел верить тому, кого любил всем сердцем и так долго, но он не мог. Выбирая из двух самых дорогих ему людей, он никак не мог выбрать Сынмина. И даже не потому что тот не выбрал его в свое время, лишь потому что Ханна – его семья, его дорогая младшая сестра, которая итак испытала слишком многое, чтобы еще получить оплеуху в виде недоверия от старшего брата.       Чан громко вздохнул и обернулся, он вздрогнул, увидев у себя за спиной Минен.       – Ты давно тут стоишь? – Поинтересовался помощник инспектора, смотря на старшую коллегу.       – Нет, – та помотала головой, и вдруг ее взгляд изменился, она смотрела с жалостью, – ты в порядке? – Осторожно поинтересовалась она, делая шаг навстречу шатену.       – Нет, – ухмыльнулся тот, но тут же ухмылка сползла с его лица, – но я справлюсь, – уверенно произнес он и направился к выходу из участка, но вдруг остановился около своего стола. – Прости, что все так вышло, – произнес он, доставая что-то из ящика, и ушел. Минен осталась стоять у окна, слабо улыбаясь, пусть было несколько поздно, но даже так, она одними губами прошептала:       – Спасибо.       Машина полицейского двигалась по трассе, а сердце ее водителя бешено билось, он чувствовал, себя как никогда в жизни напряженным и взволнованным. Одной рукой держа руль, другой рукой он нащупал у себя за ремнем револьвер и облегченно вздохнул.       Бан мысленно ругается, не понимая, почему Минен нужно было прийти именно сейчас. Он не знает, как теперь ему взять пистолет из ящика стола. Вдруг ему в голову приходит просто отличная мысль. Он останавливается у своего стола и оглядывается, убедившись, что девушка не смотрит на него, он говорит:        – Прости, что все так вышло, – полицейский берет в руки служебный пистолет, который все еще не сдал после задержания Хенджина и Сынмина, и покидает участок, пряча оружие за ремнем.              Свет в доме Бан не горел. Когда шатен это увидел, забеспокоился, неужели это она? Ханна? Его сестра? Он медленно открыл дверь и вошел в дом.       – Ханна? – Позвал он сестру, прислушиваясь ко всем звукам. – Ханна?! – Снова позвал он, идя в комнату младшей. Чан медленно положил руку на ручку двери и, чувствуя, как его сердце стучит в ушах, начал открывать дверь, так медленно, словно он делал это не по своей воле. Сантиметр за сантиметром, щель, словно совершенно не становилась шире. Он пытался увидеть сестру, не распахивая дверь, и увидел. Парень облегченно вздохнул и распахнул дверь, когда понял – это не Ханна. Ему всего лишь показалось. Он принял подушку и вещи, лежащие на стуле за человека. Он увидел то, что хотел видеть. Сердце сорвалось вниз. Неужели Ханна уже ушла на «охоту»? Она сегодня кого-то убьет?       – Че с лицом? – Раздался знакомый голос, а затем смешок. Помощник инспектора резко повернул голову на звук и, увидев сестру, облегченно вздохнул. «Она дома, – подумал он, положа руку на сердце, которое все стучало и стучало. – Но мне нужно дождаться пяти утра».