Путь к исцелению

      Дядя… Дядя, который был для него как отец. Умер. Так же, как и его настоящий отец, которого он видел редко, но несмотря на это всё равно очень сильно любил. Внутри у него всё оборвалось. Лань Чжань опустился на пол. Прислонился щекой к его прохладной поверхности. Из глаз ручьём хлынули слёзы. Сперва он старался плакать бесшумно, закусив палец. Когда тихий плач перешёл в надсадные рыдания, он закрыл руками рот: услышав его голос, мучители могли вернуться.       Так он пролежал около часа, дрожа и всхлипывая. Затем, когда поток слёз окончательно иссяк, на смену ему пришла полная опустошенность. Стараясь не задеть больную ногу, Лань Чжань подполз к кровати. Опустившись на одеяло, он принялся осматривать своё тело. На нём буквально не осталось живого места. Руки, ноги, грудь, живот, пах. Повсюду были видны кровавые следы от кнута. Кровь стекала с ран и капала на пол. От центра комнаты в след за ним тянулся багровый шлейф. Он вспомнил об источнике. Его прохладные целебные воды смогли бы помочь, промыть раны, смыть всю кровь и грязь. Но источник был далеко. А воды в комнате не было даже чтоб попить, что было весьма странно. Это была стандартная комната для учеников. На столе и на кровати даже лежали чужие вещи.       В первую очередь Лань Чжань хотел одеться, создав тем самым хоть какое-то пусть и ложное чувство защищённости. Он осмотрелся. Его родная одежда валялась на полу, вся истоптанная и изрезанная. Её нельзя было использовать по назначению даже при большом желании. Единственное, что не пострадало, это его лобная лента. Чао в какой-то момент попросту сорвал её, не придав этому особого значения. Лань Чжань поднял её, осмотрел. Она была вся в пыли, но целая и не запачканная кровью. Чтоб не запачкать её теперь, он аккуратно свернул её и положил на край кровати.       Затем он оторвал лоскут от своего халата и плотно обмотал его вокруг бедер, сделав подобие трусов. Вторым лоскутом, словно бинтом, забинтовал распухшее место перелома. Кое-как добравшись до шкафа (благо длинны цепи хватило на это) он обнаружил там несколько белых халатов. Второй Нефрит не помнил, кому принадлежала эта комната, но очень надеялся, что с её жильцом было всё в порядке, и он не пострадал при разрушении Облачных глубин.       Изорвав остатки своей одежды на лоскутки и осторожно промокнув ими кровящие раны, он накинул на голое тело халат и завязал пояс. Цепи мешали ему просунуть руки в рукава. Ванцзи мог бы попробовать вырвать цепи из стен и освободиться. Но не сейчас, не в таком состоянии. Одевание у него забрало последние остатки сил. Он рухнул на кровать. Всё тело неимоверно болело, пекло. Найти удобную позу казалось невозможным. Раненые участки кожи, которыми он соприкасался с постелью, словно обжигало огнём. Он неподвижно лежал, стараясь отрешиться от боли. Постепенно его окутало беспамятство. Лань Чжань погрузился в зыбкий тревожный сон.       Открыл глаза он когда за окном сгустились сумерки. За день за ним до сих пор не пришли. Объяснением этому было только то, что Чао Вэнь покинул Облачные глубины, забрав с собою всех своих псов.       Лань заставил себя подняться. В первую очередь нужно было снять оковы, подавляющие его силу. Собравшись с силами он со второй попытки сорвал одну из цепей со стены. Так он смог добраться до стола, где нашёл всё необходимое, чтобы попытаться открыть проклятый ошейник. Провозившись с ним около двадцати минут, он с облегчением откинул его в сторону. Когда его силы вернулись, избавиться от оставшихся цепей не составляло такого большого труда.       Теперь ему ничего не мешало нормально одеться. Лань Чжань осмотрел халат. За время сна он довольно сильно пропитался кровью. Накинув поверх него ещё один халат и присобрав спутавшиеся от крови волосы, он направился к двери. Она была не заперта. В коридоре, к счастью, никого не было. Шаткой походкой, опираясь о стены, он вышел во двор. От открывшегося вида у него сжалось сердце. От нескольких зданий осталось одно пепелище. Деревья стояли обугленные. По земле были раскиданы обломки зданий, обрывки одежды, различные предметы быта, превратившиеся в мусор, и обломки оружия. Вдалеке виднелись силуэты людей в белом. Из всей своей семьи на данный момент в Облачных глубинах остался он один. Как Второй нефрит клана Гу Су Лань, он должен был как можно скорее сообщить людям, что он всё ещё жив, и не покинет их. Но при всём желании он не мог в таком состоянии показаться им на глаза.       Его комнаты сгорели. Он не знал, где найти укромное место, чтоб во время купания быть уверенным, что никто не увидит его. На свой страх и риск под покровом темноты он незаметно добрался до источника. Из одежды оставив на себе лишь повязку, выполнявшую роль белья, Лань Чжань по шею погрузился в воду. Во все стороны от него расходились красно-бурые круги. От ощущения, как прохладная целебная вода омывает раны, ему становилось легче. Просидев в воде какое-то время, он решился раздеться полностью. При первой же попытке помыться, всё пространство между ягодицами отозвалось жгучей болью. На ладони осталась свежая кровь.       Он никогда не задумывался о том, к чему могут привести подобные эксперименты в сексе. И теперь же, когда это внезапно коснулось его, Ванцзи знал лишь то, что кровь в том месте не предвещает ничего хорошего. К тому же боль со временем только усилилась, становясь почти нестерпимой при попытке сесть. О том, что будет, когда у него возникает необходимость сходить в туалет, он даже не хотел задумываться.       Лань Чжань понимал, что ему нужна помощь целителей. И чем быстрее, тем лучше. Но что он скажет? Что его, Второго Нефрита их ордена, насиловали всё утро? А если даже и не скажет, то врач и сам сразу всё поймет. Всё тело в ранах от кнута, синяках от побоев да ещё и со следами изнасилования в придачу. Он бы не смог больше смотреть в глаза человеку, кто знал бы о постигшем его несчастье, а тем более видел всё это воочию. О том, что Чао или его люди к этому времени могли уже многим рассказать о случившемся, он не хотел даже думать.       Закончив купание Лань Чжань поспешил одеться. Только теперь, когда его лоб и волосы были чистыми от крови, он смог надеть ленту. Шаткой походкой Ванцзи прошёл вдоль по берегу озера. То, что он искал, нашлось довольно быстро. Сизая, низенькая травка с толстыми сочными листьями. Он вырвал её всю, которую только смог найти. Этого должно было хватить. Он сел на берегу. Положив траву на большой камень, другим камнем поменьше, словно пестиком о ступку, он принялся растирать листья в кашицу. Сперва он помазал между ягодицами. А затем стал втирать в другие места, куда только сумел дотянуться. Это должно было помочь заживлению. Самые глубокие раны были на спине, между лопатками. Тщательно обработать этот участок без посторонней помощи было почти невозможно. Со вздохом Лань Чжань натянул халат обратно.       Склонившись над водой он посмотрел на свое отражение. В свете луны оно выглядело пугающе. «Куда я пойду так? В такой одежде и с мокрыми волосами. С проступающей под халатом кровью».       Возможно кто-то из ордена уже видел комнату в которой его пытали. При его виде любой смог бы быстро сопоставит всё воедино. Но ночёвка в лесу в его состоянии окончательно бы доконала его. Теперь, в добавок к сильной слабости и чувству голода, его то и дело кидало в жар. А низ живота то и дело стягивало тупой ноющей болью. Возможно это свидетельствовало о воспалении в кишечнике.       Вдобавок к этому, Лань Чжань должен был поскорее сообщить членам ордена о том, что он жив.       Осмотрев свою одежду и уложив волосы, он двинулся обратно к зданию, из которого вышел. Он надеялся найти там пустую комнату и отлежаться там до утра.       Уже у самого входа его окликнули: — Второй господин Лань? Слава богам, вы живы.       Он резко обернулся. Белый халат, белая лента без облаков. Перед ним стоял адепт ордена Лань, раза в два старше, чем он и раза в два толще. — С вами всё в порядке? Вы не ранены? — Со мной всё нормально, спасибо. Мне очень жаль, что я не смог защитить всех вас и наш дом, — проговорил Лань Чжань, стараясь подавить постепенно нараставшую панику. — Что вы, господин, — испуганно ответил тот. — Я не на секунду не сомневаюсь, что вы сделали всё возможное. Это мы должны молить вас о прощении, что подвели вас. Идёмте, мы приготовили для вас комнаты, в надежде на то, что вы живы и вернётесь к нам. — Спасибо, — только и нашёлся сказать он, и пошёл следом. — Комнат хватает для всех? — Да, — Второй господин Лань, вы сильно хромаете. — Всё в порядке, это обычная травма. Сколько… — Тридцать четыре человека, и это только те, которых мы нашли. — Мерзавцы, — Лань Чжань сжал кулаки. — И почти столько же раненных. В том числе и господин Цижэнь. — Так он жив? — воскликнул он. — Да, но сейчас без сознания. Но ваш отец… Простите нас, их было слишком много…       Какое-то время они шли молча. Радость от внезапного известия, что дядя был жив, немного потеснила собою остальные тревожные мысли. К тому же идущий с ним рядом адепт выглядел вполне спокойным и казалось не замечал в его внешнем виде ничего необычного. — Около часа назад мне довелось увидеть что-то поистине ужасное в одной из комнат того здания, где мы встретились. — внезапно сказал он.       Лань Чжань напрягся. А тот продолжал: — Похоже, что кто-то из их дрянного ордена имел наглость заковать и обесчесть одну из девушек. Вся её одежда начисто изорвана, на полу кровь. — Вы нашли её? — Нет. Думаю, что она жива и сейчас где-то среди нас. Но уверен, она никому не скажет о случившемся, что очень прискорбно, учитывая её возможное состояние. Её можно понять, — продолжал он. — Зная нынешние обычаи — это бы стало позором для неё и всей её семьи, пусть даже всё произошло и не по её воле.       Ванцзи сделалась дурно, он ощутил как к его горлу подкатывает тошнота. — Вам нехорошо? — Орден Вэнь заплатит за свои преступления, — выдавил из себя Лань Чжань.       Тот в ответ удовлетворительно кивнул.       К счастью по дороге они никого не встретили. Зайдя в уцелевшую часть здания, они прошли по коридору в самый конец. — Второй господин Лань, здесь мы временно обустроили ваши комнаты и перенесли сюда все ваши вещи, которые уцелели. Меч и гуцинь. А также положили всё необходимое. — Благодарю. — Добрый ночи, господин. Я поскорее расскажу остальным, что вы живы и находитесь в добром здравии.       Оставшись наедине с самим собой, Лань Чжань закрыл дверь на замок, дважды проверив, что они и вправду закрыты. Пройдя на середину комнаты, он остановился у зеркала. Раскрасневшиеся глаза и лицо то ли от слёз, то ли от откуда ни возьмись взявшегося жара. Влажные волосы. Халат, явно снятый с чужого плеча, и местами грязный. Его вид был жалок как никогда раньше. Благо, что тот адепт не заметил этого в темноте.       Лань Чжань оглядел комнату. В шкафу обнаружилась чистая одежда и пижама для сна. Ещё раз проверив замок он разделся догола и стал перед зеркалом. За побоями и ранами, оставленными плетью, здоровой кожи практически не было видно.       «Я сражался изо всех сил, я сделал всё что мог. Разве в этом есть моя вина?»       Внезапно в дверь постучали. От неожиданности он испуганно дернулся. Затем быстро оделся в новое и открыл двери. На пороге стоял всё тот же человек с тарелкой в руках. Рис, овощи и два кусочка рыбы. — Второй господин Лань, я подумал…я принёс вам ужин. — Благодарю вас.       Он поклонился и ушёл.       Аппетита практически не было, несмотря на то, что он не ел больше суток. Всё же заставив себя поесть, он ощутил, что ему стало чуточку лучше. Правда он не доел рис: его всё ещё подташнивало.       Лань Чжань переоделся в пижаму и лёг. Прошло около часа, а он всё не мог уснуть. Ощущение грязи, запятноности охватывало всё его тело. Ему хотелось вернуться к источнику, чтобы отмыться от чужих рук, от чужих бесцеремонных прикосновений. Он ощущал омерзение к себе, к собственному телу.