Пути страсти

      Акеми считала, что самое прекрасное в человеке — это честность. Итоши Саэ был честным настолько, что это приводило других людей в смущение — неловкое, негодующее, а зачастую гневливое. Наверное, этим он ее и привлек.       Только, начав встречаться с ним, она упустила одну маленькую, но важную деталь: Саэ не делает исключений даже для людей, которых любит. Загвоздка в том, что Акеми не может с непрошибаемой уверенностью ответить, что Саэ любит ее.       Он не уделял ей внимание, и говорили они катастрофически мало. Все его мысли были заняты футболом.       За время, проведенное вместе, она возненавидела эту ранее казавшуюся ей безобидной игру. Но эта безобидная игра разрушала их отношения. Акеми высказалась об этом в первый раз спустя месяц. Саэ невозмутимо пожал плечами:       — Я не держу тебя. Если хочешь — уходи, если хочешь — останься. Мне разницы никакой.       И действительно: в его жизни ничего не изменится, если она уйдет. Так она и решила сделать. Собрала вещи, попрощалась с полюбившейся ей кошкой и нарочито громко хлопнула дверью, чтобы досадить Саэ хотя бы такой мелочью.       Оставив чемодан и сумку у подруги, Акеми поспешила в кинотеатр. Если для Саэ разрядка после тяжёлого дня — это секс, то для нее — кино. Ее давняя слабость. Она чувствовала какое-то ликование, трепет внутри от соприкосновение с прекрасным: гаснет свет, включается большой экран, и зрители погружаются в историю.       Было что-то интимное в том, чтобы смотреть кино в одном помещении с множеством людей. Их дыхание, эмоции и перешептывания переплетались: Акеми чувствовала странное родство со всеми.       Тогда она уверилась в том, что истории объединяют людей разных поколений, мнений, вероисповеданий.       Но некоторые приходили в кино забавы ради. Так произошло с ней и в день расставания с Саэ. Эмоции все ещё клокотали в ней; она дрожала от внутреннего напряжения, вцепившись в подлокотники пальцами с такой силой, словно хотела их вырвать к чертвой матери.       Сосед справа положил руку на ее колено, помассировал, погладил. Когда она обернулась, растерянная, он улыбнулся:       — Вы выглядите напряжённой. Я беспокоюсь за вас.       Акеми откинулась на сиденье, и с ее немого разрешения незнакомец зашёл дальше: теплая ладонь задрала юбку, раздвинула ноги, и стала тереться о промежность. Акеми выдохнула, стон ее прозвучал глухо. Она откинулась на спинку сиденья, сконцентрировавшись на ощущениях.       К концу сеанса ее оттрахали пальцы другого мужчины. Ну, ничего страшного. Она же теперь свободная, словно птица в небесах. Да только все не то и все не так. Ни один из существующих парней не сравнится с Саэ Итоши. Не потому что он какой-то особенный, замечательный человек. Вовсе нет. Просто Акеми любит его. А любимым мы прощаем самые страшные пороки. И целуем каждую ссадину на их коже. Вот и все.       Соседа звали Анто, и он — безумец! — предложил ей встречаться. Вот так быстро, без лишних заморочек. Она знала, какие это будут отношения, но согласилась, чтобы отомстить Саэ. В первые два дня она молилась, чтобы Саэ застукал их. Чтобы разозлился. Но этого не произошло. Всё-таки пересечься с самим Саэ Итоши в повседневной жизни — задача не из лёгких.       На третий день ломка Акеми достигла предела. Она вернулась к Саэ. Не могла не вернуться. И он встретил ее словами:       — Нагулялась?       Только и всего. Никаких переживаний с его стороны. Клятв в любви тем более. Сплошное ничего. Но Акеми даже благодарна Саэ за его извечное равнодушие, потому что оно спасало ее от объяснений и оправданий, а ведь если бы он спросил ее прямо, она бы не смогла солгать насчет Анто.       Но Саэ не дурак, сам догадывался, что она не плакала в подушку три дня напролёт. Просто задыхалась. Как она скучала по его запаху. По волосам. По вкусу губ. По всему тому, что можно назвать Итоши Саэ. Он был ее наркотиком, отправляющим существование и дарящим сладкую иллюзию надежды, ради которой Акеми готова поставить на кон все.       Неразумными были ее жертвы. Ну и пусть.       Ссорились — мирились. Расставались — начинали все сначала. Вернее, Акеми приползала обратно. Каждый раз она являлась инициатором всего, что происходило в их отношениях. А Саэ словно бы и не присутствовал ни в квартире, ни в ее жизни. Даже если бы они поженились и завели детей — ничего бы не изменилось. Потому что для Саэ она никогда не будет той, кем он является для нее.       Безнадежная ситуация. И Акеми понимала, что попала в замкнутый, порочный круг, но она упивалась своей пьяной зависимостью, испивала ее до дна.       Подругам Акеми, переживающим за ее судьбу, смешно не было, но сама Акеми хохотала до упаду. Подумать только! Сегодня она сказала Саэ, что нужна ему только для секса, а он небрежно ответил, что ещё и для уборки, стирки, готовки. И вообще от нее много пользы. Проблема в том, что она не незаменима. А найти замену Саэ невозможно. Потому что когда ты любишь искренне, то мир для тебя смыкается в одной точке — в сердце этого человека.       После посиделок с подружками в баре Акеми зашла в салон красоты, отстригла волосы — тревожный колокольчик — и купила соль для ванны, пенки, шампунь от перхоти, бутылку шампанского и букет роз.       По приходе в квартиру она, не разуваясь, прошла на кухню, откупорила бутылку, плеснула себе алкоголь прямо в рот и выпила до дна.       Спирт ударил в голову, расслабил мозги, и, чуть пошатываясь, Акеми прошла в ванную, набрала себе воду и, раздевшись, нырнула в объятия теплоты. Ванная чем-то напоминает материнскую утробу, потому что в ней чувствуешь себя так же защищенно.       Мобильник в кармане пальто завибрировал, но Акеми не стала брать трубку. Она прижала колени к груди и тихо заплакала. Итоши Саэ никогда не полюбит ее. До этих пор их отношения держались только на ее терпении. Но у всего есть предел. Она должна разорвать порочный круг. Должна… Подумав об этом, она ответила на входящий вызов и со слезами в голосе ответила:       — Конечно, я приду, Саэ. Пожалуйста, подожди.       Только не находи мне замену. Иначе я не переживу.