Кровавые горы марранов (хроники дуболомов 2)

Под холодный свет Луны и под хлопанье вороньих крыльев на берег высаживалась группа сержанта Шеда. Прибывших пластунов встречали филин Верликатан, совы, во́роны и два рейдовых разведчика из группы капрала Ведеса. Этот самый вышеуказанный Верликатан возглавлял местных филинов и сов, перешедших на службу НАУД, и был тем ещё пройдохой и интриганом. Этот ушлый пернатый крендель вовремя смикитил, что на всей этой весёлой урфинджюсовщине можно нехило подняться. Ну естественно, он был инициатором того, чтобы местное поголовье из отряда совообразных признало власть Потрясателя Вселенной и Гуамоко. Именно благодаря такой активной жизненной позиции мистер Верликатан и занял свой высокий пост. А уже находясь на этом самом посту, он и снюхался с Прапорщиком Бревнюком. Образовавшийся тандем начал плести паутины интриг и мутить всевозможные коррупционные схемы, причём не только в Марраностане, но и в Пинкланде, и даже на северном побережье Большой. В данный момент Верликатан отвечал за отправку лазурита, и миссию свою он выполнял на совесть. Не успела боевая ладья причалить к берегу, а наш филин уже капал на мозг мичману Дубине насчёт ценного груза. Таким образом, едва группа пластунов покинула борт «Дуболома», как деревянные матросы сразу же начали погрузку синих камней. Приняв весь лазурит на борт, боевая ладья легла на обратный курс. Сержант Шед, обменявшись напоследок с мичманом Дубиной парой солёных шуточек, повёл своих в сторону столицы Марраностана. Несмотря на абсолютную секретность операции, а также на безупречную скрытность при её выполнении, всё-таки нашлась пара чужих глаз, которая увидела то, что никто не должен был видеть. Эта самая пара умных бобриных глаз не без интереса наблюдала за происходящим. А это значит, что вскоре полковник Большие Резцы получит информацию… * * * Жители столицы Марраностана бурно обсуждали последние новости. И не менее бурно реагировали. Вообще, Лубак был сплошным кипящим котлом, у которого в любой момент могло либо сорвать крышку, либо выбить днище. Авторитет князя и так заметно просел после того, как он потерпел поражение при попытке подавить мятеж в Гударе. А когда Торм увёл из столицы Хадандой и двинулся на Марранюрт, то в Лубаке отчётливо завоняло восстанием. А когда взбунтовался Рат, то, по данным Информационного Центра ОК НАУД (во́ронов, которые постоянно грели уши на главном базаре города), рейтинг лидера нации опустился ниже сливных арыков. А вот рейтинги стелларийского пациента, а также полковника Мутсуда неизбежно ползли вверх. Когда в Лубаке узнали о методах наведения конституционного порядка в Чёрном ущелье, то от кровавого бунта и погрома тогда спасло только то, что жители столицы недолюбливали тамошних обитателей за их провинциальную недоразвитость. Лубакцы вообще считали, что за Рагаднаком живут только дикари, которые шишкой расчёсываются и камнем жопу вытирают. Однако, кровавые события в Чёрном ущелье привели к тому, что столица окончательно отвернулась от князя. А после того, как спецоперация на юге страны накрылась первичными женскими половыми признаками, то бунт в Лубаке стал практически неизбежен. А ведь Торма никто за язык не тянул, когда он во всеуслышание голосил о том, что возьмёт Марранюрт. А в итоге он не только не дошёл до Марранюрта, но ещё и получил по соплям под Тумабом (который в столице считался глухим вонючим захолустьем). Вот в такой вот обстановке и с рейтингом ниже плинтуса наш елбасы и возвращался в столицу. Вполне возможно, что князюшке уже некуда было бы возвращаться, если бы Лубак не ошарашила новость — Прапорщик Бревнюк в одиночку (атаковал и захватил) вернул под контроль населённый пункт — город Рат. Естественно, подобное политическое непостоянство полковника Мутсуда привело к тому, что его рейтинг заметно просел. А вот котировки хитропопого прапорюги, наоборот, заметно рванули вверх. Естественно, сказать, что Бревнюка в столице знали все — это ничего не сказать. Этот персонаж и так для большинства был «уажаемий дэрэвяний щилавек», а теперь он стал ещё более уважаемее. Однако, через несколько дней интерес к выходке прапорщика угас, и в Лубаке вновь запахло бунтом. Прибытие в столицу 21-го Драбантского взвода произвело впечатление на лубакцев, однако ситуацию это только усложнило. Конечно же, вооружённые булавами громилы капрала Ургала выглядели более чем внушительно, и их визит в город бурно обсуждался на базаре. Вот только всё дело в том, что лубакцы пришли к выводу, что таким образом князь готовится к подавлению нарастающего недовольства в столице. Теперь уже не только на базаре, а практически по всему городу собирались группы марранов, которые уже в открытую говорили о предстоящем восстании. А далее произошло событие, котрое буквально ошеломило весь город — в столицу прибыли пластуны… Как говорилось выше, большинство марранов было ростом ниже среднего. Именно поэтому появление богатырей Урфина буквально поразило лубакцев. Потрясатель Вселенной специально отобрал для этой командировки самых высоких из своих людей. А сержант Шед и ефрейтор Большой Марк вообще были для прыгунов, как настоящие великаны. И дело не только в росте — оба гиганта были полностью закованы в блестящие рыцарские латы из гуррикаповской стали. Оба были вооружены огромными двуручными мечами из той же стали. Одним словом — марраны никогда не видели ни таких огромных людей, ни таких доспехов, ни такого оружия. Да что там — эти двое произвели бы впечатление даже на видавших виды жителей Изумрудного Города, что уж тут говорить о бедных одичавших полулюдях-полугномах… Остальные четырнадцать бойцов отряда пластунов, хоть и были ростом поменьше, и оснащены попроще, однако в дополнение к двум гигантам тоже смотрелись неплохо. Все четырнадцать — в хороших кольчугах и в добрых шлемах. Все с короткими мечами из гуррикаповской стали. Все с большими круглыми щитами — глядя на которые, у прыгунов глаза лезли на лоб. А всё дело в том, что щиты эти были не только большие, но и неимоверно толстые, однако несли их пластуны без каких-либо видимых усилий. Глядя на это, марраны пришли к выводу, что прибывшие чужестранцы - какие-то сказочные богатыри. Всё дело в том, что эти щиты были изготовлены из бальсы — самого лёгкого в мире дерева. За счёт лёгкости древесины эти щиты и были изготовлены очень толстыми. А это значит, что они были и гораздо прочнее, чем обычные. Вообще, подобный щит защищал практически от всего, вплоть до арбалетного огня в упор. Так что на защите для своей элиты Потрясатель Вселенной не экономил. Что ещё можно сказать о бойцах группы Шеда… Их оснащение и вооружение не ограничивалось одними только мечами, доспехами и щитами. Все пластуны, включая обоих гигантов, были вооружены арбалетами. Все поверх доспехов были затянуты в ременно-плечевые системы, на которых, помимо ранцев, крепились подсумки с арбалетными болтами. Появление пластунов парализовало политическую жизнь города. Лубакцы не знали, как реагировать на появление в столице таких грозных иноземцев, которые вместе с жуткими дубовыми драбантами заняли Дарульман, где теперь распоряжался лейтенант Фивон. В итоге горожане пришли к выводу, что теперь штурм княжеского замка обречён на провал. Однако полностью от своих планов лубакцы не отказались, и начали сманивать на свою сторону бойцов и командиров 1-го полка, который и так не отличался особой лояльностью к правящему режиму. И вот тогда произошло самое неожиданное — первосвященник Краг разослал гонцов по всему городу, через которых сообщал о том, что выступит на площади перед верными и объявит им волю Огня. Верные собрались на свой майдан, но больше для того, чтобы освистать опостылевшего верховного жреца, который последние дни вообще не показывал носа на людях. И вот тогда перед многотысячной толпой Их Святейшество (по наущению Бревнюка) изволили поведать верным о том, что с ним говорил сам Огонь (да будет вечным тепло его). Краг, выпучив глаза, орал на всю площадь о том, что Огонь, видя несчастья верных, сотворит чудо, и пошлёт с неба на землю своё живое воплощение — великого воина Потрясателя Вселенной Урфина Джюса. Воплощение Огня Урфин Джюс спустится с неба на огромной птице и наведёт порядок на многострадальной земле Марраностана. А поселившиеся в Дарульмане иноземцы и деревянные солдаты — это слуги Потрясателя Вселенной, и прибыли они, дабы с честью встретить живое воплощение Огня. В общем, жители столицы (я, конечно же, не любитель использовать боевой санскрит в печатном виде, но в данном конкретном случае по-другому просто не выскажешь) конкретно прихуели от услышанного. Подобного ещё не было никогда. У верных сразу же появились только две версии происходящего: версия первая — верховный жрец говорит правду, и тогда действительно скоро произойдёт чудо, а значит, всё изменится в лучшую сторону; версия вторая — Краг блефует, а это значит, что очень скоро он станет абсолютно нелегитимен, а это в свою очередь означает, что его можно будет «рэзат», ну а заодно можно будет и «киняз рэзат». Ну вот, дружище, пока товарищи марраны ждут сошествия с небес своего бога, мы с чистой совестью перенесёмся под стены Гудара и поглядим, как там дела у наших дуболомов. * * * Как уже говорилось выше, на хозяйстве в Лубаке остался лейтенант Фивон, а вот Толковый Майор Дорн, прихватив с собой лейтенанта Спарта, отправился вместе с БТГ лейтенанта Гетайрона подавлять мятеж в Гударе. Колонна 3-го Зелёного Дуболомного взвода лихо чесала по хребтам и перевалам. Впереди дуболомов в боевом дозоре шёл капрал Ведес с четырьмя своими корягами. Разведчики тщательно проверяли маршрут следования колонны и на любой шорох в кустах либо в траве отвечали градом камней. Стрелы разведчики экономили (несмотря на то, что 13-й Сапёрный взвод лейтенанта Литоса был полностью нагружен связками стрел для коряг) и били из луков, только когда визуально наблюдали цель. Ещё по две коряги двигались на флангах колонны, образуя боевое охранение. Прикрытие с тыла у БТГ отсутствовало, поскольку в её составе не было людей, а значит, войскам не нужно было вставать на отдых, поэтому колонна чиполлинила вперёд совершенно перманентно, покрывая за сутки огромные расстояния. Хотя в данной ситуации такое понятие, как «сутки», для дуболомов полностью отсутствовало. Надо сказать, что такой темп движения был недоступен даже для птиц, которые большую часть пути совершали, сидя на плечах у дендрозольдатен унд дендроофицирен, а на боевое дежурство вылетали лишь посменно. Причём, речь идёт не только о во́ронах — ястребы тоже были не железные, и вдоволь намахавшись плоскостями во время осуществления контроля за воздушным пространством, тоже кимарили, сидя на дуболомах. Даже сам Толковый Майор Дорн относился с пониманием к физическим потребностям своих пернатых товарищей по оружию и предоставлял свои плечищи для отдыха комэсков. Четыре раза колонна попадала в засаду. И от подобных эксцессов не спасали даже ястребы и вороны, поскольку марраны (будучи хорошими охотниками) великолепно умели маскироваться на местности. Ну, два раза из четырёх это был просто банальный обстрел из пращей, который был для дуболомов, как слону дробина. А вот другие два раза был обвал камней, что было гораздо опаснее, и в итоге одному из солдат 12-го Копьеносного взвода раздробило ногу. Естественно, эта потеря не была невосполнимой, поскольку солдаты 14-го Сапёрного взвода несли запасные конечности, а два бойца из ремвзвода (временно прикомандированных к БТГ) могли очень быстро и качественно произвести замену поломанной детали. В общем, копьеносец получил новую ногу, и деревянное войско двинулось дальше. А вот прыгунам подобные засады обошлись дорого. Лишь одна группа партизан, устроивших обвал, смогла уйти без потерь. А вот в другой подобной группе одного из инсургентов коряги капрала Ведеса хорошенько утыкали стрелами. Однако, гораздо печальнее была участь тех, кто пытался вступать в перестрелки с дуболомами. Одна из таких групп в составе пяти бойцов атаковала колонну с левого фланга. В итоге, гренадёры 18-го взвода обрушили на нападавших ураганный град камней. Два маррана были убиты на месте, ещё один тяжело ранен, а остальные спаслись бегством. Разведчик из группы Ведеса совершил акт гуманизма в отношении тяжелораненого — подняв обеими руками здоровенную каменюку, он размозжил голову прыгуну, прервав страдания несчастного. Ещё один партизанский отряд решил обстреливать дуболомов, укрываясь в кустах шиповника. Копьеносцы своими здоровенными багорообразными орясинами вытащили крюками двоих из этих отчаянных парней и забили их насмерть под радостное улюлюканье товарищей и одобрительное карканье воронья, которое, в отличие от живых деревьев, нуждалось в пище. Во избежание подобных инцидентов ТМД приказал дуболомам двигаться в колонну по одному с расстоянием между бойцами в 5-10 шагов. Капралы обязаны были следить за тем, чтобы солдаты их взводов не сближались друг с другом. Подобное походное построение должно было минимизировать потери в случае удачной засады противника. Ну, одним только построением колонны Дорн не ограничился — он старался вести войско, где это возможно, по вершинам хребтов. А при преодолении ущелий и перевалов птицы проводили тщательную разведку обвалоопасных участков. Такая тактика дала свои результаты — БТГ трижды удалось избежать обвалов, заготовленных марранами на их пути. Ну давай, дружище, немного отвлечёмся и подведём предварительные итоги. Что мы имеем на данный момент: 42 дуболома, 4 капрала, 3 офицера и 9 коряг, итого — 58 морд. С точно такой же цифрой (52 дуболома, 5 капралов и 1 генерал, итого — 58 рыл) Урфин Джюс начал свой поход из Когиды на Изумрудный Город. Правда, НАУД на тот момент представляла из себя скорее деревянную толпу, чем армию, да и генерал из Лана Пирота на тот момент был, как из говна пуля. Да и сам Потрясатель Вселенной на тот момент был скорее пародией на полководца. Весь путь до ИГ был одним сплошным недоразумением, про которое без слёз не вспомнишь. А штурм столицы Магиланда? Это же просто какой-то позор… Это ещё хорошо, что Урфин додумался искать недовольных правлением Страшилы Мудрого, и благодаря Гуамоко нашёл таких и склонил их к сожительству. И в итоге - если бы не группа Руфа Билана, которая перебила стражу и открыла ворота, неизвестно, чем бы всё закончилось. Однако, Урфин учился. Пускай порой и с запозданием, но учился. И учил свою армию. И вот теперь на Гудар шло вполне боеспособное, хорошо обученное и прекрасно вооружённое воинское формирование. С хорошо налаженной разведкой. С грамотными командирами. С умелыми ремонтниками. И самое главное, что эта сила могла действовать совершенно самостоятельно — что раньше и представить было невозможно. Ну а теперь - айда, поглядим на штурм… Толковый Майор Дорн не заморачивался на марше маскировкой, однако и горланить строевую дуболомам тоже не давал, дабы не привлекать излишнего внимания всех обитателей гор Марраностана. Однако, на подходе к Гудару, ТМД позволил деревянным солдатам отвести душу, и они заголосили на всю ивановскую про то, что их Урфин молодец. Вылетевшие на разведку ястребы доложили обстановку — более двух с половиной тысяч мужчин и женщин посёлка приготовились к обороне. На стенах большие запасы камней и много палок, обмотанных тряпьём — видимо, факелов. В больших котлах варят масло. На подступах к посёлку валуны и груды больших камней, приготовленные для обрушивания их вниз. Одним словом, противник приготовился как следует. Стоит ещё добавить, что князь уже ходил на штурм Гудара, однако защитники посёлка тогда обрушили на головы такой град камней, что княжеское войско отказалось лезть в гору. Торм тогда решил взять посёлок в осаду. Однако, гударцы начали сбрасывать вниз корзины со змеями, и в итоге княжеское войско, побоявшись оставаться на ночь рядом со змеями, драпануло прочь. Выйдя на исходный рубеж — подножие горы, на которой находился Гудар, ТМД предоставил полный карт-бланш лейтенанту Гетайрону на ведение боевых действий. Получив данные авиаразведки, командир БТГ не стал рассусоливаться, а сразу двинул колонну вперёд к рубежу атаки. Марраны столкнули несколько валунов вниз, однако во́роны громким карканьем предупреждали о пуске каждого такого каменного болида, который с грохотом скакал к подножью горы. Конечно же, прыгуны готовились к отражению большого войска, а вот против относительно небольшой группы деревянных солдат, которые к тому же двигались одной колонной, все эти валуны были практически бесполезны. Не лучше ситуация обстояла и с кучами больших камней — все подобные «огневые» средства были заготовлены на широком фронте, и сконцентрировать их на одном узком участке, на котором двигалась колонна дуболомов, уже было нереально. Таким образом, с градом камней на голову наступающего противника у прыгунов тоже было всё плохо. Конечно же, какие-то камни всё же нет-нет да и пролетали в опасной близости от деревянных солдат, но в общем-то ничего серьезного. Колона дуболомов неумолимо пёрла вперёд и неизбежно приближалась к вершине. Марраны тоже не собирались сдаваться и всё-таки смогли натаскать какое-то количество камней. — Капрал, займитесь этими оборванцами! — прогрохотал лейтенант Гетайрон и указал огромным двуручным мечом в сторону собравшихся метать камни прыгунов, — броском вперёд! Пленных не брать! Капрал Ведес, получив приказ командира, бросил своих коряг в атаку. Прыгая, как гигантские кузнечики, разведчики ломанулись наверх. Ловко маневрируя на бегу, коряги уворачивались от летящих в них камней. И вот уже загудели их дальнобойные луки. Натасканные стрелять на бегу, бойцы Ведеса вели шквальный огонь по противнику. Со стороны прыгунов стали раздаваться крики о помощи, стоны и вой раненых. Марраны были шокированы лихой атакой коряг, которые на бегу не менее чем с четырёх сотен шагов (маррановских шагов, ну то есть приблизительно с двухсот метров) попадали в цель. Не выдержав подобного напора, прыгуны в ужасе бросились спасаться за стены. А вот теперь началась охота и истребление. В азарте погони коряги весело гоготали. Гудели тетивы, вспарывая воздух, свистели стрелы и впивались в живую плоть. Жутко выли раненые. В итоге из полусотни прыгунов до ворот добежала лишь дюжина. Капрал Ведес приказал добить раненых и собрать стрелы, что его бойцы с радостью бросились выполнять. Командир 2-й ГВР был рад, что ему позволили отличиться, да ещё и на глазах самого ТМД. Те из коряг, что запинывали раненых и собирали стрелы вблизи крепостных стен, подверглись обстрелу из пращей. Камни с грохотом застучали по дереву. Однако, это ничуть не помешало разведчикам доделать своё дело и вернуться к командиру. Ведес расположился в четверти мили от крепостных стен, и с довольной харей осматривал итоги своей блестящей атаки. Более трёх десятков трупов говорили сами за себя. Забрызганные кровью коряги рассредоточились широкой цепью и ждали лишь команды для ещё одного лихого броска. Видя, что группа Ведеса вышла на рубеж атаки и заняла позиции, лейтенант Гетайрон скомандовал: — Колонна, бегом марш! Зелёный батальон с грохотом промчался вверх. — Бегом, бегом, бегом! — ревели капралы, подгоняя солдат. Толковый Майор Дорн бежал вместе со всеми. Рядом, вращая огромным цвайхендером, мчался лейтенант Спарт, который всем своим видом демонстрировал готовность немедленно броситься на защиту командующего и даже закрыть его своим дубовым телом (правда, закрывать было не от кого, но офицера это мало интересовало — его целью было понравиться начальству). Дорн и Спарт обогнали сапёров и поравнялись с бегущими в авангарде колонны копьеносцами. Один из солдат запнулся об камень и упал. — Сынок, пень твою мать, стыдно отдыхать, когда весь коллектив немножко занят войной! — Дорн отвесил бойцу такого поджопника, что того подбросило вверх метра на полтора, после чего командующий обратился к остальным дуболомам, — эй, гнилая труха, может быть ещё кто-нибудь возомнил себя фельдмаршалом, пень вашу мать? — Никак нет, сэр! — дружно гаркнул 12 Копьеносный взвод. Лейтенанту Гетайрону не понравилось, что командующий пинает его солдат (комбат считал, что дубасить своих солдат может только он сам и его капралы), однако мнение своё на этот счёт он вслух высказывать не стал… Вскоре БТГ вышла на вершину горы и заняла позиции на участке между двумя башнями. На левом фланге расположилась высокая узкая башня, а на правом — низкая и широкая башня с воротами. На стенах крепости густо толпились защитники с большими плетёными щитами. Лейтенант Гетайрон рассредоточил подразделения широким фронтом. На левом фланге встали коряги и копьеносцы, а на правом — гренадёры и освободившиеся от груза сапёры. По центру расположилось командование и дуболомы-ремонтники. С длинной башни что-то нечленораздельное блажил какой-то чувак в высокой меховой шапке, по всей видимости — какой-то местный жрец Огня. — Капрал, мне не нравится этот горлопан. Да и вообще, мне не нравится, как нас здесь встречают. Не заставляйте меня краснеть перед командующим. — Всё будет в лучшем виде, сэр! — браво ответил Ведес и обратился к своему подразделению, — эй, трухлявые, пора ещё немножко поработать! Коряги, весело подпрыгивая, двинулись к крепости. Пропела песню тетива, и стрела пробила голову жреца. Ещё пятеро прыгунов, пронзённых стрелами, рухнули со стены, причем двоих из них не спасли даже щиты. — Капрал Карон, добавьте перчику в это блюдо. — Есть, сэр! — комвзвода отсалютовал саблей комбату и бросил своих копьеносцев под стены Гудара. Пока лучники Ведеса своим метким огнём заставили марранов прятаться за зубцами крепостной стены и укрываться щитами, копьеносцы Карона добежали до самых укреплений. Выбрав самый низкий участок стены, командир 12-го взвода бросил своих бойцов именно туда. Зелёный дуболом с двойкой на груди зацепил крюком своей пики щит прыгуна и вырвал его со стены. А Третий Зелёный тут же заколол упавшего своей орясиной. Не менее ловким оказался и Седьмой Зелёный, который также вырвал крюком прыгуна со стены, и подбросил бедолагу вверх. Подброшенного беднягу подхватил на остриё пики Первый Зелёный, и, размахнувшись, перебросил жутко орущего от боли и ужаса человека через стену. Второму Зелёному понравилась выходка своего товарища, и он, вонзив пику, в вырванного им со стены прыгуна, тоже перебросил его за стену. Дуболомы взревели от восторга и начали яростно колотить в грудь кулачищами, одобряя тем самым действия своих коллег. Что любопытно, капралы выражали свои эмоции точно также. — Сэр, к чему весь этот балаган? — еле слышно произнёс лейтенант Спарт, обращаясь к ТМД. — Вы хотите сказать, коллега, что лейтенант Гетайрон страдает, пень его мать, ерундой? — Так точно, сэр. — Я абсолютно с вами согласен, коллега. Лейтенант Гетайрон, пень его мать, действительно страдает ерундой. Но! Есть одно большое «НО». Обратите внимание, какое удовольствие доставляет происходящее его подчинённым. А это значит, что действия Гетайрона всё-таки имеют, пень его мать, свой смысл. И даже не один. Во-первых — подобное представление поднимает боевой дух наших солдат, во-вторых — эта клоунада демонстрирует противнику наше полное над ним превосходство, а значит понижает его моральное состояние до уровня, близкого к панике. — И всё-таки, я бы воевал совсем по-другому, — не сдавался лейтенант Спарт. — Я думаю, коллега, что вскоре вам предоставится такая, пень её мать, возможность. Лейтенант Гетайрон всё-таки уловил содержание диалога двух офицеров и нехорошо при этом посмотрел на Спарта. Злобно усмехнувшись и окинув вражескую крепость цепким взглядом, командир БТГ взревел: — Лучникам и копьеносцам — на исходные позиции! Все командиры подразделений и эскадрилий, ко мне! Поставив задачу каждому командиру, комбат хотел было отправить их по местам, однако, внезапно подал голос командир 13-го взвода капрал Литос: — Сэр… — В чём дело, капрал? — Сэр, ярость закипает, сэр… , — в голосе капрала звучали свирепые нотки, лицо перекосило злобой, а глаза налились кровью. — Так точно, сэр! Закипает, сэр! — в один голос поддержали коллегу капралы Карон, Матиф и Рёк. Глядя на наливающиеся злобой рожи капралов, лейтенант на несколько секунд задумался. Естественно, сам он не страдал подобной психической аномалией, но прекрасно был о ней осведомлён - прежде всего благодаря Лану Пироту. — Я понял вас, джентльмены! Вы скоро получите долгожданную возможность выпустить пар. Но! Только после соответствующего приказа! Только после приказа! Всем всё понятно? — Так точно, сэр! — со злым весельем дружно грянули капралы. Что же касается лейтенанта Гетайрона, то похоже, что он закусил удила и решил показать, что такое война по-настоящему. И он показал… Ястребы зависли высоко в небе и отслеживали любые перемещения внутри Гудара. Во́роны сновали туда-сюда, передавая сообщения. А тем временем, на самих стенах вспыхнули сотни чадящих факелов. Также густой дым валил в районе ворот, а также за стенами. Во́роны сообщали о том, что прыгуны варят какую-то смесь из масла, жира, смолы и ещё хренпоймичего. Всевозможная тара с этой смесью находилась на стенах, и именно в эту смесь марраны макали факелы и поджигали, и именно её собирались лить на осаждающих. 12-й Копьеносный взвод начал имитировать атаки. Дуболомы с пиками мчались к стенам крепости, однако вплотную к ним не подбегали, так как прыгуны плескали со стен горючую смесь и бросали факелы. Вот этих самых плескальщиков и выцеливали лучники Ведеса и поражали их своими меткими стрелами. Однако, всех плескальщиков перебить было нереально, и вскоре перед стенами крепости то там, то тут чадили очаги гудящего на ветру пламени. Марраны, видя, что противник не заморачивается изготовлением лестниц, пришли к абсолютно правильному выводу, что дуболомы будут прорываться в посёлок через ворота. Именно поэтому перед воротами расположились самые большие котлы, в которых варили горючую смесь. И именно на воротной башне было больше всего всевозможной тары со смесью и бойцов с большими черпаками. Именно на этой башне и сконцентрировал огонь 18-й Гренадёрский взвод. — Сэр, я бы в данной ситуации приказал гренадёрам подойти на убойное расстояние, а не бить с максимальной дистанции, — вновь проворчал лейтенант Спарт, обращаясь к ТМД. — А вот здесь, коллега, я с вами полностью согласен. Неизвестно, услышал ли лейтенант Гетайрон последние комментарии в свой адрес, или сам пришёл к такому же выводу, однако гренадёров он действительно выдвинул ближе к воротной башне, а также приказал обоим сапёрным взводам собирать пригодные для метания камни и носить их к бойцам капрала Рёка. Подойдя на сотню шагов (дуболомовских) к цели, 18-й взвод обрушил на неё такой шквал камней, что через несколько минут были сметены все деревянные надстройки воротной башни, а также её защитники. Эти 10 ходячих камнемётов швыряли большие, тяжёлые камни с такой силой, что разрушили половину зубцов, а каменная крошка разлеталась словно шрапнель, разгоняя находившихся за воротами прыгунов. А далее началось самое интересное — гренадёры начали вести навесной огонь по котлам с горючей жидкостью. Происходило это следующим образом… Летающий над посёлком ворон резко снижался, давая тем самым целеуказание гренадёрам. Затем, ворон взлетал вверх и корректировал огонь. Если надо было взять левее, то ворон делал круг влево, если правее — то вправо, если был недолёт — ворон отлетал дальше, если перелёт — подлетал ближе. Если залп был удачен, то ворон трижды махал крыльями, и трижды громко каркал. И вот тогда гренадёры начинали вести яростный, ураганный огонь, опрокидывая казаны, калеча и разгоняя варщиков. В общем, подобная корректировка позволяла накрывать цели буквально с нескольких залпов, что поднимало эффективность применения ходячих камнемётов на уровень практически современной артиллерии. Марраны, конечно же, пытались пулять в во́ронов камнями. Однако, сам понимаешь, что праща - это, мягко выражаясь, очень плохое ПВО. Да что там плохое — полное говнище (как говорит Крокодрон). Были бы у прыгунов луки или арбалеты (лучше, конечно, луки), тогда да, они бы наверняка смогли сбить несколько пернатых корректировщиков. Но… Тем временем, лейтенант Гетайрон стянул все подразделения к воротной башне, которую теперь взяли на прицел лучники-разведчики капрала Ведеса. В результате обстрелов очагов варки горючей жидкости за стенами посёлка вспыхнули пожары. Небо над Гударом затянуло густым, чёрным дымом. В боевых действиях наступила тактическая пауза. Больше часа выгорала разлившаяся смесь. Когда сила бушевавшего пламени начала спадать, комбат спустил с цепи капралов, позволив им наконец-то разжечь в дуболомах пламя ярости. А когда смесь наконец-то выгорела — лейтенант Гетайрон отправил 13-й Сапёрный взвод ломать ворота. Пока сапёры остервенело рубили в щепы дубовые створки, коряги-лучники сметали всех, кто пытался занять позиции на башне и прилегающих к ней стенах. Гренадёры, благодаря корректировке во́ронов, навесным огнём накрывали тех, кто пытался укрепить ворота. Несколько минут ушло у опьянённых яростью сапёров, чтобы сломать ворота. И вот тогда волна зелёных дуболомов хлынула в Гудар. Началась жуткая бойня. Озверевшие от боевой ярости солдаты и капралы не щадили никого. Сапёры ожесточённо рубили несчастных прыгунов топорами и лопатами. Копьеносцы стаскивали крюками со стен и крыш домов тех, кто пытался на высоте спастись от неминуемой смерти и с рёвом запарывали их, как свиней, пиками. Гренадёры ловили марранов огромными своими лапищами и разбивали их об стены домов, либо с диким весельем рвали их на куски. Парочка ремонтников тоже не стала исключением — она рубила несчастных своими плотницкими топорами. Коряги хоть и не были подвержены влиянию боевой ярости, однако общий настрой поддержали — они также, как и гренадёры, предпочитали хватать прыгунов за конечности и разбивать их об стены, либо об землю. Командир 3-го Зелёного батальона лейтенант Гетайрон тоже не остался в стороне от своих подчинённых — его двуручный меч уже развалил напополам не менее полудюжины прыгунов. Даже лейтенант Спарт и то не выдержал и зарубил парочку несчастных. Единственным, кто не испачкал свой шестопёр в крови, был Толковый Майор Дорн. Командующий ОК НАУД, не вмешиваясь в ситуацию, наблюдал за развязавшейся кровавой драмой. Большая часть марранов в ужасе разбежалась по домам, но были и те, кто, сбившись в кучу, пытались сопротивляться. Именно их сейчас и рвали на куски озверевшие от приступа ярости дуболомы. Когда количество трупов уверенно перевалило за три сотни, ТМД всё-таки решил вмешаться. Вращая своим страшным шестопёром, который наверное не смогли бы поднять и два самых сильных маррана, Дорн с жутким рёвом бросился к толпе прыгунов. — ВСЕМ — СТОЯТЬ, ОРУЖИЕ БРОСИТЬ, ЛЕЧЬ МОРДОЙ В ЗЕМЛЮ!!! — ТМД орал так, что даже дуболомы, если бы могли обосраться, то обосрались бы все. Ну а о несчастных прыгунах и говорить нечего — тут без вариантов… Да что там прыгуны, когда даже все кружившие над полем битвы во́роны непроизвольно сдали анализы, причём даже сам комэск не стал исключением. Обосравшаяся толпа марранов, побросав оружие, лежала мордой в землю. Вокруг толпы стояли забрызганные кровищей дуболомы и постепенно приходили в себя после припадка ярости. — Эй, кто, пень вашу мать, у вас старший? ВСТАТЬ!!! — рявкнул Дорн. Из толпы поднялся один коренастый марран. — Сюда иди! — не требующим возражений тоном прогрохотал ТМД. Марран покорно приблизился. — Ты кто? — Я — Вахгнат. Мэсний старейщин. — Ну, что скажешь? Хочешь ещё с нами воевать? — Нэт, дэрэвяний! Савсэм нэ хачу! Толкы киняз слюжит тожы нэ буду! Киняз — гавно! Савсэм гавно! Лючщи сразу убэй! — Ну а зачем сдался тогда? — Ти силна крычаль — я испугальса. — Ну и что мне с вами, пень вашу мать, делать? — Щто хочищь дэлий, но киняз слюжит нэ будэм! Киняз — гавно! Я иво маму туда-сюда дущю маталь, э! — Эх… Да говно ваш князь, говно… Кто бы спорил… Но Магдар-то ещё хуже. Да и вообще, сейчас такое дело — скоро к вам прибудет сам великий Урфин Джюс — он у вас порядок наведёт. И говнокнязя вашего на место поставит. Урфину подчинитесь? — Э, уажаемий, многа вапирос ест? — Валяй, — благодушно соизволил ТМД. — Зачем сказаль — Магдар пляхой, да? — Получается, что плохой… Понимаешь, если бы он пошёл против князя потому, что тот говно, то и вопросов бы не было. Однако он пошёл служить Стелле. А вот это уже очень плохо. Плохо для всех марранов. — Стэля — красивий, сочьний, канкретьний! Такой сиськи, жёпа, э! — Вахгнат расплылся в улыбке и замахал руками. — Ты её видел? — Картинкэ видиль, — ответил старейшина и густо покраснел. — Ну, брат Ваха, картинки — это одно, а в жизни всё совсем другое. — Мощит быт, мощит быт… Э! А Урфина твой зачэм марраны? — Так я же тебе объясняю — из-за несправедливости. Вот смотри — князь ваш — говно… — Савсэм гавно, билят! — Вот поднялись вы против князя. Скинули его. Посадили нового. Или вообще, как-нибудь без князя решили жить. Ну это же ваше дело? — Канэщна наща дэла! — Вот именно! Это ваша земля, и как вам на ней жить — это ваше дело. И никто не имеет право — вмешиваться в ваши дела. — Э! Харащё сказаль! Ныкто нэ имеит мэщиваться! Э, а Урфина твой зачэм мэщивается? — Так из-за Стеллы же! Я же объясняю — если бы Магдар, да кто угодно, воевал бы с князем, то это было бы исключительно ваше дело, и нас бы здесь никогда не было. Но всё дело в том, что Стелла, пень её мать, решила забрать у марранов их землю. А вот этого уже Урфин допустить не может, ибо это несправедливо. — А тэ, каторий у Стэля зэмли — харащё жьивёт? — Хорошо живут. И будут жить ещё лучше — если она займёт вашу землю. А вот вы лучше жить не будете — вас всех загонят в лазуритовые шахты и в каменоломни. — Стэля — жядьний, пляхой, да? — Да уж точно, пень её мать, не альтруист. Ну, в смысле — хитрожопая тварь, одним словом. — Э, а твая Брэвнюк зачем ласурита таскаль? Для Урфин, да? — Ну да. — Твая Урфина жядьний? — Почему жадный? — Защэм наша ласурит браль? — Ну, родной мой, убытки же надо компенсировать. Сам подумай — такую армию создать, содержать, вести боевые действия — это же всё очень затратно. Своих-то денег у Урфина нет, а землю вашу защищать надо. Вот он и берёт умеренную плату за вашу защиту. Ну ты же сам — мужчина умный, опытный, большим хозяйством заведуешь. Вот и скажи — как в большом хозяйстве без денег? — Э! Бэс дэнги — савсэм гавно! Эта я панимай, да! Канэщна хазайства, туда-сюда — дэнги многа нада… Ти скажьи, уажаемий, тэбя Урфина сдэляль? — Урфин. — И всех дэрэвяних, тожи Урфина сдэляль? — Тоже Урфин. — А Урфина Агон паслаль, да? — Ну вроде того… — А пащыму Агон Урфина дэнги нэ даль? — Пень твою, а тебе Огонь много денег дал? Или может ещё кому дал? Вот скажи, Ваха, ты в делах богов много понимаешь? — Э! Гдэ многа панымай?! Савсэм нищэго нэ панымай! Эти боги, чэсний слова, щто там сибэ думают, а? Куда их гиляз смотрыт, да? Нихащю грюбий слов сказат… — Вот тут я с тобой абсолютно солидарен. Я же солдат, моё дело — воевать. А в свои дела меня боги не посвящают, да и тебя тоже… В общем, что там у них на уме — нам не ведомо. А мы с тобой здесь. И нам надо здесь вопросы решать. И решать так, чтобы всем хорошо было. Правильно? — Канэщна правилна. — Вот и получается, что просто так, без результата, я отсюда уйти не могу. Мне надо прийти с тобой к, пень его мать, соглашению. И если не договоримся, то придётся вас всех убить. А я совсем не хочу вас всех убивать. Давай, уважаемый Ваха, договариваться, а? — Я тожи нэ хачу, щтоби ти всэх убиваль, да… А как будым дагаварываться, еслы киняз гавно? Нэ будэм киняз слюжит! — Да срать на вашего князя! Главное, чтобы вы Магдару не служили. Магдар — предатель. Магдар помогает Стелле забрать землю у марранов. — Харащё, Магдар слюжит нэ будэм! — Ну вот и замечательно! Вот уже, пень его мать, конструктив! Ну а с князем… Давай сделаем так — вы соберётесь всей вашей оравой и заявите, что Магдар — предатель и враг марранов. А с князем… В общем, вы заявляете, что подчиняетесь посланнику Огня Потрясателю Вселенной Урфину Джюсу и принимаете волю его. А Урфин скоро сам появится в ваших краях — спуститься с небес на огромной птице. А там кто знает, может он сам повесит вашего князя. — А ти, уажаемий, эта псиса видиль? — Ага. — Он балшой, да? — Очень большой. Да скоро сам увидишь. — А Урфина твой када прилэтит? — Да может быть уже прилетел, пока мы с тобой тут возимся… А если ещё не прилетел, то прилетит очень скоро. Буквально на днях. Ну так что, уважаемый Ваха, как тебе моё предложение? При таком раскладе - и мне есть с чем назад вернуться, и твои живы остаются и под князя пока не идут. Ну, а что там будет дальше — это уже не наше с тобой дело. Нам главное здесь и сейчас вопрос закрыть. Ну так что — по рукам? — Толковый Майор Дорн протянул свою огромную лапищу. — Харащё, уажаемий! Парукам! — лапа у маррана была хоть и не такая огромная, как у ТМД, однако тоже очень даже внушительная. В общем, стороны обменялись рукопожатием, которое прыгуны восприняли с нескрываемым ликованием. Да и оно не удивительно, ибо вместо неминуемой страшной смерти им теперь грозила жизнь. Старейшина Вахгнат окинул взглядом заваленный трупами посёлок, и тяжело вздохнув, произнёс: — Вай-вай, сколки нада диров, э… — Уважаемый, я пошлю своих солдат вниз — они нарубят деревьев и принесут на гору, и тогда вы зажгёте такой костёр… В общем, самый большой в мире костёр зажгёте. А потом, мои ребята навалят такой курган из камней, какого не было ни у одного князя. В общем, воины уйдут к Огню с самыми великими почестями. — Вай-вай-вай! Харащё сказаль! Дорн сдержал слово — вооружённые топорами зелёные сапёры (точнее зелёно-красные от забрызгавшей их кровищи) отправились рубить лес для погребального кострища. А все остальные дуболомы были заняты сбором камней для кургана. Погребальный костёр зажгли ночью. Зрелище было колоссальное. Казалось, что языки пламени достают до самого неба. Весь поселок и всю вершину горы осветило, словно днём. Дуболомы смертельно боялись огня, поэтому ТМД выстроил БТГ в двух сотнях шагов от костра. Всё деревянное войско стояло по стойке смирно, и отблески пламени зловеще играли на отточенных лопатах, остриях пик, саблях капралов и мечах лейтенантов. В общем, застывший в парадном строю почётный деревянный караул вид имел торжественный и грозный. А следующие два дня дуболомы возводили курган из камней и земли. Курган получился огромный и величественный, и возвышался над всем посёлком. Ну а затем тактическая группа Деревянной Армии двинула обратно на Маррангору.