Don't you know there comes a midnight hour when everyone has to take off his mask?
— Что вы делаете?! — два офицера практически тащили бунтующего ребенка за руки. — Уже который раз сбегает, управы на него нет, — злобно выругался один мужчина. Наоки опустился на корточки рядом с ребенком, что-то ему прошептав, отчего тот сразу успокоился. Повисла тишина. Миа, смотревшая на это со стороны, подошла к нему: — Ты первый, кого он так легко послушал. Что ты ему сказал? — Куда они его отвели? Что происходит? — растерянно спросил Наоки. — На допрос, — с сочувствием ответила девушка. — Разве родители не должны присутствовать? Ему лет десять максимум, — удивился он. — Он сирота. Своего рода проблемный ребенок. Несколько месяцев назад в приюте произошел несчастный случай, — она глянула в сторону офицеров, забравших ребенка, — одну из учительниц нашли мертвой, а его сестра пропала без вести. Учительницу нашли повешенной, поэтому спустя пару недель поверхностного расследования дело замяли и закрыли. С тех пор пор ребенок… травмирован, скажем так. Сбегает как только предоставляется удобный случай, — с сожалением закончила она. — Почему вы не расследуете это дело? Ребенок же пропал, — с возмущением ответил Наоки. — Не все так просто. Местная полиция обратилась к нам только несколько дней назад. На одной из уличных камер наблюдения была замечена девочка схожей внешности, садившаяся в неопознанную машину на заправке. Номера оказались фальшивыми. — Неужели этот ребенок ничего не знает? — не унимался Наоки. — Знает, конечно… Но ничего не говорит. Я хоть и профайлер, но явно не психолог. Думаешь, сможешь у него что-то узнать? Ты ведь достаточно квалифицирован, — с надеждой обратилась к нему Миа. — Разве у вас нет кого-то поумнее для такой работы? — самокритично отметил Наоки. — Ум не измеряется количеством дипломов и ученой степенью, — фыркнула Миа, — с ним уже пытались поговорить некоторые «эксперты», — она изобразила кавычки пальцами, — конечно, признать то, что детская психология не их конек они не смогли, поэтому просто приписали ему кучу всякий заболеваний и сказали, что нужно отправить ребенка в психиатрическое учреждение, — Наоки закатил глаза в ответ на ее слова. — У меня была такая же реакция, — покивала она, — знаешь, в тебе есть что-то такое, что располагает к тебе людей. У тебя есть время? — Наоки взглянул на экран телефона и кивнул ей.***
Разговоры с людьми отнимали огромное количество сил — наверное потому, что Наоки искренне пытался понять другого человека, принимая все близко к сердцу. Даже слишком. Он с отвращением подумал о своем увольнении из больницы. Этот опыт не вызывал в нем ничего, кроме омерзения, и, почему-то, даже не смотря на то, что прошло уже несколько месяцев, каждый раз это его злило так, будто это было вчера. Лесть и притворное сожаление были не в его характере, а потому он никогда не говорил того, чего не хотел бы услышать сам. В разговоре с ребенком он немного потерял счет времени: некоторые вещи, которые он услышал, действительно удивили его. К тому же он не заметил абсолютно никаких отклонений, о которых сказала Миа, упомянув псевдоврачей, говоривших с мальчиком ранее. Про себя он всегда удивлялся, как потратил четыре года на предмет, который существовал в его голове исключительно с приставкой «псевдо». Наоки не стал устраивать второй допрос и без того травмированному ребенку, он лишь пытался выяснить, что именно беспокоит его. Опоздавший Эл не особо кого-то удивил: не то чтобы он опаздывал все время, но количество сверхурочной работы у него было объективно больше. — Инспектор Мацуи? — Вошедший Эл изрядно удивился, увидев за стеклом Наоки и мальчика. — Детектив. У него хорошо получается, — ответила Миа, кивнув вместо приветствия, — в прошлый раз он попытался ударить детектива на допросе после второй минуты. Прошло уже одиннадцать, — со сдержанным восхищение констатировала она. — Юки, — Эл заметил, что Наоки практически не обращался к другим людям по именам: за все время он еще не разу не обратился ни к нему, ни к кому то другому по имени напрямую. Это было любопытной особенностью, которой он еще не замечал ни у кого. Однако в разговоре с ребенком он называл его по имени практически в каждом предложении. — Ты же хочешь найти Аризу? — Его пропавшая сестра, — уточнила Миа, повернувшись к Элу на мгновение. — Ты же хочешь, чтобы человека, который сделал это с ней — с тобой, — он сделал акцент на последних словах, — нашли? — Да, — пролепетал мальчик, смотря в стол. — Тогда помоги ей, — он намеренно сказал «ей» вместо «нам». — Ты же умный парень, Юки. Ты не должен боятся его — он должен боятся тебя, — он мягко указал не него пальцем. — Он должен боятся того, что ты знаешь. Ты можешь отправить его в тюрьму. Прямо сейчас. А главное — ты увидишь Аризу, — спустя несколько секунд молчания мальчик прошептал: — Она… — Стой, что? Она? Ты сказал она? — Наоки чуть наклонился, чтобы разглядеть лицо ребенка. — Это была она… Она сказала… Если я расскажу… Аризу будет на месте Аяно-сенсей… Эл и Миа напряженно переглянулись. Миа было дернулась с места, но Эл жестом остановил ее: — Пусть он закончит, — Эл не отдводил он них взгляда. — Юки, ее найдут. Обязательно, — продолжил Наоки, — но ты должен помочь. Помоги ей, пожалуйста. — Я не видел ее, — ребенок стал всхлипывать и тереть глаза ладонями, — у нее был пистолет… Она сказала Аяно-сенсей встать на стул… И… — мальчик расплакался, и стало ясно, что вряд ли он скажет что-то еще. Миа нервно выдохнула и вышла, чтобы позвать Наоки. Эл последовал за ней. — У тебя на удивление хорошо получается. Привет, кстати, — обыденно обратился к нему Эл. Несмотря на комплимент, его выражение лица не выдавало ничего похожего на то, что он хоть сколько-нибудь впечатлен. Наоки лишь посмотрел на него вместо ответа, нахмурив брови и опустив взгляд. — Все это время наш профиль был неправильный! Мы искали исключительно мужчин и в итоге у нас был полный ноль. Теперь у нас есть реальный шанс найти ее, — уверенно выпалила та, — я займусь этим немедленно, — она поспешно ушла, оставив их наедине. — Где ты научился этому? — Эл сделал акцент на последнем слове. — Это, вроде как, моя работа, — мрачно ответил Наоки и взглянул на экран телефона. — Тебе нужно идти? — Эл безэмоционально приподнял брови. — Да… — задумался Наоки, словно хотел сказать что-то еще, но замолчал. — Нам бы пригодилась твоя помощь. Как ты на это смотришь? — Его голос был безупречно ровный и уверенный, как и всегда. — Я могу вернуться вечером. Если можно, — вежливо добавил тот. — Конечно, — спустя несколько секунд пристального взгляда Эл развернулся и последовал за Миа. Ледяной и безупречный тон его голоса вызывали смешанные эмоции, которые Наоки не мог понять. С одной стороны этот заставлял его ежиться от холода изнутри, с другой стороны он вызывал странное спокойствие и доверие. Вернувшийся Наоки застал увидел, как за столом сидят Эл и Миа, однако в комнате было еще два незнакомых ему человека. — Наоки! — воскликнула Миа, не поднимая глаз с монитора, — помоги, я уже больше не могу на это смотреть. А смотрим мы на это уже несколько часов и все сливается в комок какой-то непонятной фигни, — она потерла виски пальцами. — Ребят, а у вас бывают выходные? — серьезно спросил Наоки со скрытым сарказмом, оглянув доску с уликами. — Нет, — все, кроме Эла, ответили в один голос и хохотнули. — Детектив Хейден, можно просто Том, — приветливый мужчина с бородой, которому на вид было чуть меньше пятидесяти, протянул руку Наоки. Хоть он и ненавидел рукопожатия, демонстративную грубость он ненавидел еще больше, поэтому лишь с улыбкой протянул ему руку, коротко поприветствовав. Наоки постоянно улыбался: неважно, была ли это саркастичная шутка, ироничный подкол или же банальная вежливость, однако в ней не было абсолютно никакой искренности. В то же время, в ней не было притворства и высокомерия — тот вид улыбки, который почти каждый человек весь день носит как маску, сбрасывая ее, приходя домой, не чувствуя внутри ничего, кроме опустошения и апатии. Конечно, он мог бы послать все к черту, смотря на всех и вся с отвращением и неприязнью, однако такой тип поведения Наоки ненавидел еще больше, считая, что перекладывание своих проблем (и плохого настроения) на других людей — неуважение. А неуважение к другим, это, прежде всего, неуважение к себе. Всем плевать. Соберись и иди вперед. Иди вперед. Иди вперед. Больше идти некуда. — А это, — Хейден указал на молодого парня, которому явно было не больше тридцати, — наш юный гений, доктор Акихиро Ито, эксперт в поведенческой психологии, — парень лишь улыбнулся, но не протянул руку, лишь показал ему ладонь, поприветствовав, — он у нас не любит рукопожатия. — Я тоже, — саркастично отметил Наоки, садясь на свободное место, на что детектив лишь улыбнулся. — Вы ведь тоже доктор? — обратился к нему молодой парень. — Нет, — Наоки лишь слегка нахмурил брови. — Ты учился в медицинском университете на кафедре психологии, — констатировала Миа. — Это вопрос? — Наоки любил отвечать вопросами. — Так кем ты работаешь сейчас? — поинтересовался старший детектив. — Мы же здесь не для того, чтобы поговорить обо мне, — ушел он от вопроса. — Обнови профиль, Миа, — пошутил мужчина, имея ввиду профиль Наоки. — Быть с профайлерами все время, наверное, весело, — Наоки нарисовал кавычки в воздухе на слове «весело». — Ты даже не представляешь, — ухмыльнулся мужчина. — От нас ничего не скроешь, — уверенно сказала Миа, передавая Наоки пять файлов. — Все работники-женщины, находившиеся на момент убийства в приюте. Никто из них не подходит под профиль садистичного психопата. — Что насчет детей? — задумался тот. — Прости, что? Ты думаешь, что кто-то из детей способен на такое? — Миа удивилась, Эл лишь молча наблюдал за их диалогом, сощурив глаза, не выражая никаких эмоций. — Подростки? — парень пожал плечами, — Не в одиночку, конечно, но детей в таком возрасте можно заставить сделать все что угодно. С неправильным воспитанием можно сделать из невинного ребенка маньяка. Кто, кстати, нашел жертву? — Одна из девочек-подростков, — ответил доктор Ито, и все присутствующие напряженно переглянулись. — Как только дети видят полицейских, они сразу замыкаются в себе. Нам нужен кто-то, кто сможет узнать информацию, не вызывая подозрения. Тот, кто не выглядит как полицейский. И ладит с детьми, — наконец-то подал голос Эл, обращая свой взгляд на Наоки, как и все остальные. — Ты не выглядишь как полицейский, — пожал плечами Наоки. — Я не лажу с людьми, — тон его голоса звучал ужасно мягко, словно он делал комплимент. Когда Эл начинал говорит, Наоки не сводил взгляда с его лица. Он чувствовал какую-то очарованность его странными манерами и звучанием его голоса, — ты в деле? — Эл приподнял бровь, ожидая ответа. — Думаю, да, — пожал плечами Наоки, — только я не умею делать ничего из того, чем вы занимаетесь, — самокритично отметил парень. — Не уверен, что это правда, но если так и есть, то так даже лучше, — заключил Эл, переводя взгляд на остальных. — Они все еще не нашли нового учителя, — начал доктор Ито, — дети больше доверяют тем, с кем они чувствуют эмоциональную связь. Если вы сможете найти детей, которые, вероятнее всего, либо вовлечены, либо имеют информацию об убийстве, то нужно будет лишь найти к ним правильный подход, чтобы убедить их сознаться. Однако нужно быть осторожным, так как мы не знаем, насколько сильно влияние преступника извратило их сознание, — Наоки лишь громко вздохнул, подняв брови. — Не волнуйся, парень, у тебя хорошо получилось вчера, — заметил старший детектив, — кстати о вчера, Юки спрашивал о тебе, — детектив посмотрел на него с одобрением. — И? — Наоки приподнял пальцы в непонимающем жесте. — И-и, — протянул он, — последний раз он чуть не выхватил пистолет у детектива и не застрелил его, — ухмыльнулся мужчина. — Да господи, прими уже комплимент! — воскликнул тот. — Нет, — с демонстративным сарказмом выпалил тот, чем вызвал их ухмылку. Эл молча наблюдал за его жестами: он заметил, что Наоки постоянно царапает кожу на пальцах, о чем свидетельствовала пораненная кожа вокруг ногтей. Иногда он одергивал голову, смахивая пряди волос, спадавшие на глаза, однако делал это до компульсивности часто. Так же часто, как он проводил пальцами по прядям своих волос. Они были недостаточно длинные, чтобы доставать до плеч, но достаточно длинные, чтобы закрывать уши, поэтому он собирал их в хвост сзади. Его уши были проколоты, однако он не носил сережек. Эл был на сто процентов уверен, что это было ничто иное, как обсессивно-компульсивное расстройство. Ему казалось, что даже если бы он мог сидеть и рассматривать его весь день, то все равно осталось бы что-то, что он упустил. С одной стороны это его раздражало, с другой — интриговало. Интриговало настолько, что он сам же попросил у него помощь. Впрочем Эл, у которого, несмотря на его природный талант выявлять ложь с полуслова, очень неплохо умел врать сам себе. — Жизнь тебе по заднице за это надает, — говорил ему Эрик в детстве, когда он начинал умничать и оправдывать свои ошибки, — достойный человек всегда знает, когда нужно признать, что он неправ. Это показывает нашу силу, а не слабость. — К сожалению, в делах с детьми очень важно реагировать оперативно, — начал молодой доктор, — первые двадцать четыре часа являются критическими, прошло уже семьдесят два. Однако, учитывая то, что девочка пропала несколько месяцев назад и была замечена спустя все это время говорит о том, что преступник не намеревается ее убить, а, скорее всего, либо совершает действия насильственного характера, либо использует ее как замену собственному потерянному ребенку. — Предположим, что преступники связаны: один убивает Аяно-сенсей, которая стала свидетелем, другой похищает девочку, — продолжила Миа, — важно убедить детей в том, что только рассказав правду они будут в безопасности. Пока они на свободе, любой ребенок в этом приюте может стать следующей жертвой. — Времени мало: разделимся, — уверенно заявил Эл, — инспектор Мори и я установим слежку за этими жещинами, Миа — следи за новостями и уличными камерами в окрестности, где последний раз видели ребенка. Том, доктор Ито, вы с Наоки, — Эл перевел взгляд на мужчин, — свяжитесь с директором. *** По большей части Наоки был довольно рассеян, однако, стоило ему погрузиться в какое-то дело с головой, равных ему не было. Обсудив все вопросы, ответы на которые могли вызвать подозрение и отдав ему жучки, которые, по-возможности, нужно было установить в кабинетах подозреваемых, Наоки чувствовал себя довольно уверенно. На следующее утро детектив Хейден, с которым они договорились о встрече еще вечером, заехал за ним. — Ну что, Наоки, ты готов стать детективом на сегодня? — подбодрил его мужчина, сворачивая на дорогу. — Я родился готовым, — слегка подавленно пошутил он. — Все нормально? — позвал его доктор Ито с сзаднего сидения, которого Наоки даже не заметил. — Доктор? — удивленно повернулся тот. — Прошу вас, просто Аки. Меня так все называют, — вежливо улыбнулся парень. — Хорошо, доктор Аки, — он улыбнулся в ответ, — что вы тут делаете? — Том согласился и меня подбросить. К тому же, хотел убедиться, что все в порядке. — Что вы имеете в виду? — такая формулировка всегда ужасно напрягала Наоки. — Мы же профайлеры, знаете ли, — он многозначительно поднял бровь, — В вас должно быть что-то особенное, раз даже Эл попросил вашей помощи, — заключил тот. Наоки лишь отвернулся, смотря в лобовое стекло перед собой. — Надеюсь, мы не нарушаем личное пространство? — мягко спросил Том, — хотя с профайлерами такая вещь, как личное пространство, просто не существует. Наверное, именно поэтому у меня три бывших жены, — ухмыльнулся тот. — У вас три бывших жены?! — чуть ли не выкрикнул парень. — Издержки работы, — кивнул он, — что насчет тебя? — он окинул его взглядом, вовзращая взгляд на дорогу. — У меня нет бывших жен, — с притворной горечью улыбнулся тот. — Ну, мы не это имеем в виду, — многозначительно поднял брови мужчина. — Кто у тебя на сердце, мой юный друг? — Этот вопрос вызвал в нем лишь приступ внезапной тоски. Иногда ему казалось, что пустота внутри него болит. Пустота, корни которой пролегали где-то в груди и горле. Горькие и обжигающие. — О, я знаю этот взгляд, — мечтательно ответил за него детектив. — Простите его, он любит раздражать людей такими вопросами, — извинился за него доктор. — Эй! — мужчина помахал ему пальцем. Когда они были на месте мужчины лишь напомнили ему быть на связи каждую секунду. Он достал новый телефон, отданный ему детективами. Не брать с собой личные вещи было одним из главных правил и, честно говоря, Наоки не любил задавать лишние вопросы (об ответах на которые он и так догадывался). Как только он вошел в здание его сразу же поприветствовала директор, явно скрывающая к нему какое-то отвращение за улыбкой. Кроме пары дежурных и нарочито вежливых фраз она не сказала больше ничего, и даже на вопрос о покойной учительнице лишь ответила притворным «нам всем очень жаль». — Бла-бла-бла, — передразнил ее Наоки у себя в голове. Первая рабочая половина половина дня выдалась довольно непримечательной, но некоторые дети были прямо-таки в ужасном состоянии: некоторые из них лишь смотрели в пол и боялись говорить. Некоторые были удивлены его добрым отношением, ожидая от него криков и жестокости по умолчанию. Это разбивало ему сердце, но придавало ему злости и решимости. В конце последнего урока один мальчик возраста Юки мялся на месте, не решаясь подойти к нему, но и не желая уходить. Наоки закрыл дверь и осторожно подошел к нему: — Привет, как тебя зовут? — он мягко улыбнулся ему. — Йоши, — пробормотал ребенок, глядя в пол. — Я Наоки. Поговоришь со мной? Мне скучно, — ответил Наоки, чтобы не заставлять его чувствовать себя так, словно ему дают приказ. — Вы друг Аяно-сенсей? — он все-таки поднял на него глаза. — Да, — улыбнулся Наоки. — Она единственная, кто нас любила. Директор Йоко нас не любит, — он с обидой нахмурил губы. — Почему? — Наоки почти прошептал, подняв брови. Вместо ответа ребенок протянул ему смятый кусок бумаги, на котором было написано три имени. — Она говорила, что если мы кому-то расскажем, с нами будет то же самое, — казалось, будто он вот-вот расплачется, — Аяно-сенсей сказала, что если будет что-то плохое, я должен отдать это кому-то хорошему. Не такому, как директор Йоко… — Она больше ничего не говорила? — Она говорила, что любит нас, — ребенок закрыл лицо руками. — Послушай меня: все будет хорошо, я тебе обещаю. У тебя есть друзья? — ребенок кивнул, — иди к ним, будьте вместе все время, хорошо? — ребенок снова лишь кивнул и побежал к выходу. Наоки немедля схватил телефон, делая фотографию. — Ало, Эл? — Наоки старался говорить как можно тише. — Это Нэя, Эл здесь, ты на громкой связи. — Вы видели фотографию? — поспешно прошептал он. — Проверяю прямо сейчас, — на заднем фоне слышались клики по клавиатуре, — Сакура Ким, Минами Мано, Микки Кайо… Оу… — девушка с ужасом прошептала. — Нэя? — Эл позвал ее. — Да-да, от всех троих отказались в роддоме, их должны были отправить приют, однако на этом все записи обрываются. Если их и забрали именно в этот, сделали это незаконно и без оформления документов. Кстати главный врач, который был там тринадцать лет назад, все еще там работает. Уже отправила адрес Тому и Аки, не благодарите. — Мальчик, который отдал мне это, сказал, что если они кому-то расскажут, с ними пригрозили сделать «то же самое». Он сказал, что директор Йоко их «не любит», — почти по слогам проговорил он, — Что, если пропавшая сестра Юки вместе с ними? — продолжил Наоки. — Скорее всего, так и есть. Наоки, что насчет кабинета директора? — Блин, я там еще не был. Она пока не выходила оттуда. Я что-нибудь придумаю. — Позвони нам сразу после этого и уходи. — И будь осторожен, — добавила Нэя, — отбой. Наоки направился к ее кабинету, судорожно размышляя об оправдании, которое мог бы использовать, чтобы зайти, если она там. Или чтобы объяснить, что он там делает, если ее все же не будет, а его поймают за руку. Тихо постучав несколько раз, он все же открыл дверь — кабинет был пуст. Он ринулся к ее столу, приклеивая жучок с дальней стороны снизу как можно быстрее, осознавая, что так бешено его сердце не стучало уже давно. За столом стоял довольно странный шкаф, и Наоки не смог подавить желания посмотреть. Шкаф был заставлен мониторами камер видеонаблюдения во всех кабинетах, включая тот, в котором находился сам Наоки. Увидев кнопку звука по телу пробежали мурашки. — Неужели она все слышала?! Только он потянулся рукой к карману, где лежал телефон, как услышал позади себя звук щелчка. — Не надо делать того, о чем будешь жалеть. Обернись, руки вверх. — Блять, — тихо простонал Наоки, оборачиваясь. Увидев рядом с ней девочку, которой на вид было не больше семнадцати, державшую в руках охотничий нож, Наоки шокированно округлил глаза. — В самом деле, — оскалилась женщина, — телефон на пол, — Наоки медленно достал телефон и, держа его двумя пальцами, демонстративно разжал их, с грохотом кидая его на пол. — На выход, — скомандовала директор. — Нет, — упрямо возразил Наоки. — Ты, может, не заметил? У. Меня. Пистолет, — почти выкрикнула она. — Стреляй, — продолжил он искушать удачу. — Шио, помоги ему, — она кивнула в его сторону, обратившись к девочке. Та подошла к нему, держа перед собой нож. — Заставишь ребенка меня убить? Да ты ебанутая на всю голову, — с ненавистью прошипел Наоки, пытаясь схватил девочку за руку, в которой был нож. Она дернулась и Наоки схватил рукой лишь лезвие, полоснувшее ему ладонь. Он вскрикнул от боли и выругался. — Хватит играть в героя! Заткнись и иди молча. Ты же не хочешь, чтобы кто-то здесь пострадал? Или сестра Юки? Аризу, да? — весь ее вид вызывал у Наоки лишь омерзение. Девочка ткнула лезвием в ткань его рубашки, заставляя сдвинуться с места. — Если бы мне неделю назад сказали, что в этот день я буду стоять под дулом пистолета, я бы посмеялся, — подумал он про себя со странной тоской в сердце, — интересно, насколько это больно, когда в тебя стреляют? — он лишь надеялся, что Эл все-таки заметит, что он не позвонил. — Нэя, позвони Наоки, прошло уже двадцать минут, — спокойно приказал Эл, хотя внутри чувствовал, что что-то не так. — Эл, он выключен… — она бросила на него взгляд, полный страха. — Остальные? — Телефон директора сейчас в приюте, однако… — девушка подождала пару секунд, — она не отвечает, — дополнила та, — Позвонить Тому? — Скажи ему встретить меня там. Приехавшие почти одновременно полицейские поспешили внутрь. Эл, кратко описавший последнее, что сказал Наоки, почувствовал себя виноватым. Заместитель, не понимающий что происходит, лишь следовал за ними, показывая путь к кабинету директора. — Эл, Том, — со скорбным видом доктор привлек их внимание. На полу были капли крови, слишком мало для серьезного ранения, однако тот факт, что они вообще это увидели, заставил Эла судорожно выдохнуть. Доктор взял образец, поместив его в пластиковый пакет, — Эл… у нас нет образца его ДНК для анализа, — почти шепотом добавил тот. Нам нужно… — Я знаю. Я займусь этим. Доктор, езжайте в лабораторию. Том, арестуй ее как только она появится, оповести всех полицейских, — мужчины лишь кивнули. Прежде чем уйти, Эл направился в кабинет, где Наоки провел первую половину этого дня, осторожно, но вместе с тем поспешно поднимая его пальто со стула. Ключи были в кармане. *** Он почти чувствовал себя виноватым, заходя в его квартиру без его согласия. Давящая и ошеломляющая пустота заставили что-то внутри сжаться. Ты сам виноват. Его ужасно раздражало, когда даже его собственный разум не слушался его. Обманывать себя можно лишь до определенного момента. Пока все не начинает рушится. Ноль один ноль ноль один один ноль ноль. Скоро будет на одного меньше. Эл до боли впился ногтями в ладони. — Мечтай, — с ненавистью прошептал он, насильно вырывая себя из транса, делая шаг вперед. Первое, что бросалось в глаза — идеальный порядок, что подтверждало его предыдущую теорию о его состоянии. Зайдя в его спальню на несколько секунд ему показалось, что не знай он, кто здесь живет, Наоки не был бы его первой догадкой. Теперь это точно ощущалось, как вторжение в личное пространство. Первое, что привлекло его внимание, было несколько фотографий на стене: на всех Наоки стоял рядом с другой девушкой. Почти везде они смеялись или улыбались. Эл даже не думал, что искренняя улыбка на его лице может выглядеть настолько красивой. Эл насильно отмахнулся от этих мыслей. Кроме ноутбука на столе почти ничего не было. На тумбочке возле стола лежала расческа. Эл достал пластиковый пакет, обращая внимание на книгу — преступление и наказание. В оригинале. Впечатляет. Не то чтобы он совсем не понимал русский, но ни времени, ни возможности изучать его досконально у него никогда не было. Там было кое-что еще: Эл знал, что трогать ничего не стоит, если он не хочет заработать его мгновенную ненависть навеки, но его любопытство, порой, заводило его в темные места. Таблетки. Явно не от головной боли. Подавив приступ тошноты, вызванный отчасти чувством вины, Эл, резко развернувшись, поспешил уйти. В конце концов то, что ему было нужно, у него уже было. Эл, встретивший доктора в лаборатории, отдал ему пакет. — Постараемся сделать как можно скорее, но нам нужно около получаса, — Эл лишь кивнул, — И… Детектив Эверли, мы арестовали директора Йоко, но есть одна проблема. С ней была девочка подросток, выясняем информацию, но судя по всему она выросла в этом приюте, родители умерли после ее рождения. У нее нашли нож со следами крови. Ни она, ни директор не говорят ни слова. Навигатор в машине был отключен, поэтому мы не можем отследить их передвижения, однако, судя по времени, это место находится в радиусе десяти километров. Мы проверяем все имущество, которым она владеет, у нас ноль. Видимо, она либо не принадлежит ей, либо получено незаконно. Я уже составил географический профиль и наиболее вероятные места. Я могу пойти с вами, как только будет результат нас сразу оповестят, — заключил доктор. — Идем, — Холодно бросил Эл, пытаясь скрыть тревожность. Заметивший это доктор решил никак не комментировать его состояние. Расследование уличило в преступлениях уже, как минимум, пятерых человек. Выявив, что это годами происходило на глазах у всех, накрывала абсолютная беспомощность и усталость. Имея достаточно денег можно разрушить любую жизнь, а от осознания того, что это были дети, становилось просто тошно. Время подходило к рассвету, а многочасовые допросы не давали никакого результата. Никто не озвучивал вслух очевидные факты: чем дольше они считаются пропавшими, тем меньше вероятность найти их живыми. — Эл, пора это закончить, — не выдержала Миа, — да, мы сотрудники правопорядка. Да, мы не имеем права намеренно вводить в заблуждение или давать ложную информацию. Но сейчас у нас как минимум пять невинных людей, которые могут пострадать. Так ли это важно? Разве не суть нашей работы — защищать? — все были вымотаны и взволнованы. — Делай то, что посчитаешь нужным, — в конце концов согласился Эл. Пусть кто-нибудь другой занимается формальностями, подумал про себя детектив. — Мэйко, — Миа зашла в комнату допроса, кладя на стол перед подростком файл, — я даю тебе последний шанс. Скажи нам, где они, и вместо тюрьмы тебе позволят отправиться в семью, которую нашла для тебя директор Йоко. Не лучший вариант, конечно, учитывая, что они… — она довольно правдободобно выразила удивление и отвращение, — но куда лучше, чем тюрьма, — девушка уверенно покачала головой. — Стойте, что? В какую еще семью? Директор Йоко никогда меня не бросит! — ошарашенно воскликнула та. — Ну, знаешь ли, никто не хочет брать подростков — семьи хотят маленьких детей. Если же кто-то и соглашается взять ребенка постарше… Оу. Отдают их почти сразу, даже без особой проверки. Одной обузой меньше для директора Йоко, — она изобразила приторно-скорбное выражение лица. — Директор меня любит! Хватит врать, она никогда никому меня не отдаст! — злобно выпалила девочка. — Хм… Тогда что это? — Миа развернула к ней сфабрикованный файл о ее удочерении, — Твое ведь имя, да? И подпись директора, знакомая ведь? Зачем ей ты, если у нее уже четверо других… — Хватит! — она закрыла лицо руками. Миа победно повернулась зеркалу, едва заметно ухмыльнувшись. Через несколько минут, наконец, они получили адрес. — Все будет нормально, Эл, — Миа отправилась вместе с доктором, Эл — с детективом Хейденом. — Я знаю, — Эл не сводил взгляда с дороги. — Кого ты пытаешься обмануть? Забыл, где находишься? — мужчина поднял бровь. — Я же вижу, что тебя что-то беспокоит, — не унимался тот. — У тебя именно поэтому три бывших жены, — съязвил Эл. — Хей, так не честно! — воскликнул тот. Окружив дом по периметру, Эл внимательно прислушался, прежде чем выстрелить в замок закрытой двери. Слышались сдавленные крики откуда-то снизу и шум в одной из дальних комнат. Осторожно пройдя по коридору дальше, он остановился. Резко разворачиваясь, он заметил человека, пытающегося сбежать. — Стоять, по… — Эл не успел договорить как тот рванул вперед, — Нужна помощь, срочно, — Эл бросился за ним. — Уже идем, — ответил Том, жестом указывая остальным направление. Вам кажется, что достаточно опытны и натренированы для такой работы, но когда кто-то направит пистолет на того, кто вам дорог, последнее, что вы сможете делать, это думать. — Пистолет на пол! — крикнул мужчина, хватая Наоки и упирая дуло пистолета в его шею. Его правая рука была прикована наручником к чему-то внутри стены. — Ладно! — Эл показал ему свободную ладонь, давая понять, что согласен. — Не делай этого! — Наоки дернулся, и преступник сжал пистолет сильнее. — Я сдаюсь, только отпусти его, — Эл слишком хорошо знал шаблонные фразы установления эмоциональной связи с преступником, вот только никогда не думал, что настанет день, когда они будут звучать настолько искренне. — Нет, — Наоки дернул плечами. — Не рыпайся, — прорычал тот, — вы все, оружие на пол! — обратился он к остальным детективам, появившимся сзади. Наоки судорожно вздохнул от страха и посмотрел куда-то вверх в угол комнаты. Стоило преступнику на мгновение перевести туда взгляд, как Наоки пнул его локтем в живот. Он рванулся вперед, но тот все же успел нажать на курок. От звука выстрела ему казалось, что он совершенно оглох. Все крики и голоса полицейских казались неразборчивым шепотом вдалеке. Можно было сто раз увидеть или подумать о том, какого это, когда в тебя стреляют, но в реальности это оказалось и близко не похоже на то, что он себе представлял. Он насильно попытался открыть глаза, но не смог. Наоки отдаленно чувствовал прикосновение рук Эла у себя на лице, но от боли совершенно не мог пошевелиться. Прости меня.