Живым и невредимым

      Не успел Субин встать со своего места, чтобы передать мысль Хюки сестре, как снова раздался звонок. Субин поёжился: с прошлой ночи ассоциация с этим звуком сложилась пугающая и неприятная. Однако где-то в глубине души установленная по умолчанию мелодия селила надежду. Быть может, Минсу торжественно сообщат, что нашли Ёнджуна в машине спящим где-то за чертой города? Может, пришёл конец этому кошмару?       Минсу ответила на звонок. Субин с Хюкой встали в дверном проёме, с любопытством глядя на неё и внимательно вслушиваясь в каждый звук.       — Алло? — спокойно спросила Минсу. Из телефона донёсся громкий всхлип, не очень-то похожий на плач от радости. — Что случилось? Что-то нашли?       — Д-да, — сдавленным голосом ответила Союн. По телу Субина пробежали мурашки. Рядом стоящий Хюка боялся даже дышать.       — Союн, соберитесь, пожалуйста. Я вас не понимаю. Что они нашли?       За совместным просмотром ужастиков, крепко держа Ёнджуна за руку, Субин думал, что больше всего на свете боится мстительных призраков в старых домах, зомби или монстров, прячущихся в темноте. Но именно в ту минуту он понял, что больше всего на свете боялся услышать «Ёнджун мёртв» из чьих-либо уст, а из уст его матери — особенно.       Страх сковал его сердце когтистыми лапами, заставив то биться чаще. Если Субин и вправду услышит те два жутких слова, то упадёт и больше никогда не встанет.       — Маш-шина, — захлёбываясь в слезах, сказала женщина. — Они нашли маш-шину…       — Где? Ёнджун в порядке?       — Нет! — высоким голосом вскрикнула Союн. — Его там нет! Они не нашли его! Его там нет!       Все звуки, казалось, стихли. Субина будто посадили в ящик из плексигласового стекла. Он видел, кажется, как заплакал Хюка, закрыв рот рукой. Как нахмурилась Минсу, хлопая ресницами, и пыталась достучаться до Союн, узнать больше деталей и успокоить её. В своей врачебной практике Минсу приходилось констатировать смерть пациента и сообщать об этом родственникам, но сейчас она была бессильна.       Союн продолжала плакать, сумбурно разъясняя детали. Как сквозь толщу воды Субин услышал, что машину нашли в тридцати километрах от города в озере. Все окна были открыты, двери у передних сидений распахнуты.       Ещё один лучик надежды быстро ускользнул от них.              На ночь Субин остался один. После звонка Союн Минсу быстро скооперировалась с мамами Тэхёна и Кая (от матери Бомгю не дождалась ответа) и, отвезя Хюку домой, поехала с женщинами к Союн, чтобы хоть немного привести ту в чувства. По мнению Минсу, опускать руки сейчас — кощунственно, а потому, будучи единственной, кто оставался в здравом уме, и вооружившись непомерным стремлением помочь, она обзвонила всех знакомых, знающих такого рода дела не понаслышке и способных поделиться советом.       Субин же чувствовал гнетущую пустоту внутри. Как полая кукла с резиновым лицом, застывшем в одном выражении, он лежал на кровати и чувствовал, что тело ему больше не принадлежит. Он концентрировался на собственном мерном дыхании и на том, как унылая картина за окном на толику секунды сменяется чернотой, стоит ему моргнуть: темнота — свет, темнота — свет, темнота — и снова свет…       Телефон на тумбе разрывался от сообщений и звонков, но Субин не отвечал. Он не мог даже пошевелить рукой, чтобы выключить назойливый трезвон и вибрацию.       Наверное, ему стоило бы заплакать. Или разозлиться, швырнуть что-нибудь в стену — хоть надоедливый телефон! — но он не мог. Даже не так: не просто не мог сделать — он этого не хотел. Сам для себя он оправдывал это бессмысленностью, — слезами горю не поможешь, — но на самом деле даже в это объяснение ему верилось слабо. Страшно, постыдно, но он уже не был так поражён, происходящее перестало быть столь же мимолётным и ярким. Время замедлилось, минуты казались часами, а ночь не заканчивалась.       Всё отступило в одну секунду, будто умелый гипнотизёр вывел Субина из транса. Субин зажмурился, разминая затёкшую шею, и перелёг на бок, уставившись в стену. Так обычно спал Ёнджун, когда ночевал у них.       Раньше Субин спал как ребёнок: постоянно ворочался, комкал между ног одеяло, сползал с подушки и иногда в таких приступах даже падал с кровати. Ёнджуна это раздражало, потому что он мог проснуться посреди ночи, чувствуя, как Субин дышит ему в живот. Однако Ёнджун никогда на него не злился. Он будил Субина осторожным прикосновением к плечу и хриплым: «Поднимайся». Субин мычал что-то в ответ, невидяще моргал в темноте, неуклюже подтягиваясь обратно к подушке. Ёнджун обвивал его шею руками и притягивал ближе к себе. Субин неосознанно закидывал руку ему на талию и снова закрывал глаза. Тепло чужих рук и шеи обволакивало его, а глубокое дыхание заглушало все звуки вокруг. Ёнджун всегда ерошил ему волосы на затылке и оставлял короткий поцелуй на лбу, прежде чем Субин окончательно проваливался в сон.       Попытки избавиться от мыслей о Ёнджуне оказались безуспешными. Субин с головой укрылся одеялом и уткнулся лицом в подушку, будто та хранила ёнджунов запах.              В этот раз Субин проснулся в двенадцать. Минсу уже обедала.       — Доброе утро, — поприветствовала она, стоило брату войти на кухню.       — Угу…       — Вчера был трудный день, так что я подумала, что тебе стоит отдохнуть.       — Угу… — повторил Субин, потирая лицо ладонью. На щеке остался след от подушки.       Минсу неоднозначно вздохнула.       — Мне через пару часов заступать на смену, так что побудешь один. Если хочешь, то можешь пригласить кого-нибудь из мальчиков, они тоже сейчас по домам.       — Угу, — промычал Субин уже в третий раз. Сам он не горел желанием кого-либо видеть, но готов был принять хоть всех, если те нуждались в нём и его поддержке.       Минсу помолчала и, почувствовав, что в этот раз Субин разговор не поддержит, своим рабочим врачебным тоном поведала:       — Утром ездили посмотреть машину. Это точно та. Не нашли телефон, предполагают, что его унесло течением. Так что не всё потеряно.       — Он бы уже разрядился за это время, — угрюмо выдал Субин.       — В любом случае сейчас там работают водолазы, но подводное течение сильное. Если неподготовленный человек попадёт в него, то… — Минсу покачала головой, поджав губы. — Он захлебнётся и его унесёт в реку.       Воображение Субина невольно нарисовало ему страшную картину, где Ёнджун с навечно распахнутыми в ужасе глазами и синим ртом болтается в зеленоватой речной воде, как сплавленное по течению бревно.       Субин не хотел верить в эту теорию.       — А на машине были какие-то повреждения? — поинтересовался он.       — Пара небольших вмятин, но те скорее из-за неосторожного спуска в воду. Мало ли, камни…       — И какая основная версия?       Минсу тяжело вздохнула. Субин понял, что услышит что-то неутешительное, и попытался подготовиться.       — Союн говорит, что следователи работают над версией самоубийства. Она, конечно, не верит в это…       — А ты веришь? — горько спросил Субин. Минсу взглянула на него обречённо.       — Не на сто процентов. Как-никак, они ещё не нашли тело.       — Ещё? — переспросил Субин. Его будто предала родная сестра.       — Субин…       — Ещё не нашли? Серьёзно? — он звучал больше раздражённо, чем злобно.       — Субин, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но я ничего не могу с этим сделать.       — Сделать с чем?       — С тем, что сейчас происходит.       — А что происходит?       — Перестань строить из себя дурачка.       — Перестань говорить так, будто Ёнджун умер! — рявкнул Субин, вышел из-за стола и заперся в комнате.       Конечно, никто не может контролировать мысли. В голове Субина за прошедшие часы уже мелькали тысячи ужаснейших домыслов, но он ни за что не произнес бы их вслух. Как можно похоронить человека за два дня? Как можно стать настолько бессердечным, чтобы тушить последний луч надежды?       Нет, отчасти Субин всё-таки понимал эту логику. Люди любят искать простые решения для сложных задач. В этом случае самоубийство — самый простой вариант развития событий того вечера. Полиция сможет списать его на дурость подростка, а близкие — смириться со смертью. Ведь, как-никак, знать трагический исход легче, чем жить в неведении.       С исчезновением, как и со смертью, близкие пропавшего могут смириться. Но это не приравнивает два этих понятия. В случае исчезновения шансов пятьдесят на пятьдесят, и на вероятность обнаружить труп всегда есть вероятность найти пропавшего живым и даже невредимым. Со смертью иначе: есть лишь труп и игнорировать его существование невозможно. Факт смерти лишает человека выбора: верить ему в гибель близкого или нет.       Субина больше ошарашила реакция сестры. Разве не на её работе ежедневно спасают жизни? Разве не там в случаях, наречённых «безнадёжными», иногда свершается не меньше, чем чудо? В конце концов, разве не Минсу всё это время старалась поддержать его?       Но на этот раз Минсу не постучалась к нему в комнату. Как и говорила, она уехала через час, оставив Субина дома совершенно одного.              Спустя пару минут тишины, Субин решил себя хоть чем-то занять. Он заглянул в общий чат, но увиденное только удручило его. Оказалось, Бомгю проснулся ближе к вечеру и, узнав новости, впал в какой-то истерический припадок. В общем чате он переписывался с Хюкой до определённого момента, заполонил личку Субина странного толка сообщениями. В них он то судорожно извинялся, то писал полную неразбериху, путая буквы (похоже, он плакал), то вдруг резко брал себя в руки и с маниакальным пристрастием вещал о том, как кинется на поиски. Самое жуткое, что в перерывах он звонил Субину, но гудки были недолгими. Затем всё резко прекратилось. Субин надеялся, что этот парад безумия прервал Тэхён.       Однако Субин снова открыл чат и отлистал переписку на два дня назад. Там было всего несколько сообщений, но дыханье в груди спёрло.        Ёнджуни <3 9:56 АМ категорически приветствую приглашаю прогуляться        Гю :) 9:56 АМ моё присутствие будет вам дорого стоить)        Ёнджуни <3 9:57 АМ я не приглашал клоуна        Терри но не Пратчетт 9:57 АМ хаха :D        Хюка 9:57 АМ АХХВХЗАХЫХЫ              

Вы 9:58 АМ

я пойду

             Взгляд упал на аватарку Ёнджуна. Она была парная, и они поставили её неделей ранее. Фото получилось совершенно спонтанно: Ёнджун просто поманил Субина к себе и тут же заснял его слегка по-глупому удивлённое лицо.       Даже такой мелочи хватило, чтобы снова погрузить Субина в хандру.       Когда-то он слышал, что с трудностями помогает справляться работа: лучше всего — монотонная, требующая сугубо автоматики. Однако на домашние задания он даже не обратил внимания. О каких задачах может идти речь, если он и пятнадцати минут не может продержаться без мыслей о том, где Ёнджун и почему так получилось?       Он стащил у сестры ноутбук и снова закрылся в комнате. Пролистал историю браузера: перед глазами мелькали странные названия сопливых мелодрам с пометками сезонов и серий, такого же толка романтических фильмов, видео с котятами и рецептами «на скорую руку». Похоже, компьютер Минсу был нужен исключительно для отдыха.       Субину же лучше. Он тоже начал смотреть всё подряд: всё что популярно, всё что модно, всё что бессмысленно. Сериалы без посыла и морали, потаённых третьих и четвёртых смыслов, с проблемами, которые Субину не понять. Какая разница что происходит вокруг, когда стервозина с красной помадой на губах вставляет палки в колёса дурнушке — главной героине?       Когда одни идеально белые лица надоедали, Субин тут же менял вкладку. Теперь уже совершенно новые «живые куклы» разыгрывали перед ним любовь. Представшие сюжеты напоминали дикий фарс, который помимо сериалов можно было увидеть разве что в тех самых книжках в мягком переплёте, что продаются в привокзальном магазине или заполоняют полки супермаркетов. Вторичность от вторичности, и Субин уже и не отличал, где любовь началась с ненависти, а где — с первого взгляда…       От этой романтической фантасмагории Субин отвлекался лишь иногда по малой нужде. В остальном он не обращал внимания ни на голод, ни на жажду, ни на зудящие от напряжения глаза. Только когда за окном стемнело, и Субин обнаружил, что у него в глазах двоятся не только буквы на клавиатуре, но и лица, он стукнул по пробелу и несколько минут бездумно глядел в стену.       Компьютер сильно нагрелся от десятка часов непрерывной работы. Субин и сам вспотел: из-под коленей по икрам и до щиколоток стекала влага, в сгибе локтя и под мышками попахивало. Затекла спина и задница, а как только Субин попытался размяться, голову пронзила невыносимая боль.       Когда живот заурчал совсем уж жалостливо, Субин решил, что нужна передышка. На ватных ногах он проковылял через гостиную на кухню и щёлкнул выключателем. Глаза ослепил яркий свет. Субин упал на стул, прикрыв лицо ладонью. Так он просидел пару минут, вслушиваясь в гудение лампы и шум улицы за окном.       Раздражённо жмурясь, Субин склонился над холодильником, разглядывая содержимое — хоть шаром покати. Из боковой полки он выудил полупустую бутылку черничного йогурта, допил ту в три глотка и швырнул в мусорку.       Но есть всё ещё хотелось. Парень стал рыться по кухонным шкафчикам, но помимо макарон, риса и овсянки не нашёл почти ничего. В конце концов взгляд упал на пачку кукурузных хлопьев. Субин забрал её, в придачу захватил с собой пакет молока, и снова закрылся в комнате.       Положив раскрытую пачку хлопьев на живот, Субин горстями закидывал их в рот и лениво пережёвывал, иногда запивая холодным молоком. Со скептическим и даже презрительным видом он смотрел, как девушка в слезах признаётся, кажется, другу детства в любви.       — Ну и бредятина, — прокомментировал Ёнджун. Почесав нос, он снова сложил руки у Субина на груди.       Субин поднял любопытный взгляд и рассмеялся.       — Отсюда ты выглядишь, как рыба, — медленно сказал он вслух. Собственный голос доносился приглушённо, как сквозь помехи.       Ёнджун фыркнул и с укором взглянул на него сверху вниз. Но Субину от этого страшно ничуть не стало. Лёжа вот так, между ног Ёнджуна, расположив голову у него на груди, Субин чувствовал себя как никогда комфортно.       Не успел Субин и подумать, как Ёнджун пятернёй зачесал ему волосы и чмокнул в лоб. По телу пронеслись мурашки, но не от приятного прикосновения, а от страха. Губы Ёнджуна были холодными.       Субин распахнул глаза и ужаснулся: над ним навис окоченелый труп с черничного цвета губами.              С всхрапом Субина подкинуло на подушке. С живота соскользнула шуршащая пачка, хлопья с шорохом рассыпались по полу. Ноутбук, до этого стоящий выключенным, снова зажужжал и замигал разноцветными лампочками на корпусе.       Субин не сразу понял, что всё было сном. А когда осознал, то стало только хуже.              Он решил не прекращать сериальный марафон. Ничего, что голова уже раскалывалась от количества ненужных имён и скучной информации… Дело, наверное, всё-таки, в лицах.       Поэтому Субин резво поменял сервис и теперь стал поглощать сериалы из-за рубежа. Проблемы холёных белых тридцатилетних школьников из солнечных штатов понять было труднее. Тут тебе и страдания по самоубившейся девочке на долгие тринадцать часов, и побег сумасшедших неразговорчивых школьников из родного города, и расследование подростков по делу об убитом богатеньком мальчике и всё-всё-всё…       И пусть Субин за сюжетом глядел как бы свысока и даже усмехался иногда нереалистичности показанного на экране, почему-то в конце каждой серии попадался на всю ту же удочку и включал следующую с немым вопросом: «Что же будет дальше?» То ли у иностранных сценаристов фантазия лучше, то ли желание удержать зрителя и подзаработать на его подписке больше.       Так, не вставая с места, даже когда всё тело затекло, Субин «проглатывал» сериалы один за другим. За окном рассвело, к полудню небо так и вовсе побелело.       Около трёх тридцати домой вернулась Минсу. Субин слышал, как она устало кряхтела, стряхивая обувь.       — Субин, ты ещё спишь? — спросила Минсу, открывая дверь в комнату. Увидев обстановку, она в удивлении приподняла брови.       — Что происходит? — спросила она тихо, но строго.       — Я не могу говорить, тут у Кесседи истерика в школьном туалете, — невозмутимо ответил Субин.       — Ты со скольки так сидишь?       Субин демонстративно промолчал. Минсу вздохнула, подошла к кровати и захлопнула компьютер. Субин хмуро взглянул на сестру. Глаза жгло, а её лицо плыло, то размываясь до цветных пятен, то снова приобретая объём.       — Так со скольки?       Субин хотел и на этот раз промолчать, но не получилось. Он не привык вести себя грубо с окружающими.       — С четырёх утра, может?       — Ты одиннадцать часов так лежал?       — Я и до этого смотрел, — дополнил Субин, пойманный с поличным.       — Ты с ума сошёл? Ты хоть в зеркало себя видел?       Субину не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять, что выглядел он очень плохо.       Минсу сочувственно заломила брови и положила свою ладонь поверх руки Субина.       — Поговори со мной.       И Субин бы с радостью сделал это, если бы ему действительно было о чём говорить. Он не знал, почему просидел так долго. Потому что хотел отвлечься? Потому что было любопытно? Потому что боялся застрять в кошмаре снова?       Он только пожал плечами. Минсу вздохнула, проводя по тыльной стороне его ладони большим пальцем.       — Но так дело не пойдёт, — покачала головой она. — Вставай и иди в душ. Я займусь комнатой.       Субин виновато опустил взгляд.       — Давай-давай, — настояла Минсу, приводя брата в сидячее положение.       Всё тело затекло, позвонки хрустели, а шея жутко болела. Субин, вздыхая и бормоча что-то даже для него самого непонятное, отставил ноутбук и, заплетаясь в собственных ногах, прошёл в ванную.       — Только не усни там, — сказала ему вслед Минсу.       Субин бодал лбом стену. Холодные капли стекали по телу, отскакивали и забрызгивали голубую кафельную плитку. Волосы вымокли и потяжелели. Руки висели, как плети. У Субина болели мышцы и он бы с удовольствием простоял вот так без движения ещё пару часов. Он зажмурился, напряжённо сдвинув брови.       За дверью снова раздался звонок. За последнее время этот звук приобрёл какое-то роковое значение: все будто сходили с ума от новостей. Минсу, однако, подняла трубку. Диалога Субин не расслышал из-за шума воды, да и не хотелось.       Покинув ванную, он сразу встал в проёме и обречённо посмотрел на сестру. Та не выглядела опечаленной или шокированной, а значит, ни о нахождении Ёнджуна, ни о его предполагаемой смерти речи не шло. В глазах Минсу сияла острая сосредоточенность и прежняя бойкость, будто ей поручили сложное задание.       — Есть разговор, — коротко сказала она, приглашая Субина на диван.       Субин прошаркал по полу и уместился рядом.       — Почему звонили?       — Нет, давай, лучше я, — прервала его Минсу, взяв за руку. — Вчера утром я погорячилась и хочу извиниться. Столько всего навалилось сразу, и я подумала, что если заведу беседу раньше, то тебе будет легче принять… эм… новые обстоятельства. А может, если бы ты это принял, то стало бы легче мне… В любом случае, я не хотела обидеть тебя и уж тем более не хочу, чтобы мои предположения оказались правдой. Ты молодец, что не теряешь веру в лучшее. Ты очень сильный.       Субин застенчиво и безынициативно улыбнулся.       — Ты простишь меня? — вкрадчиво спросила Минсу.       — Угу…       Они обнялись. Субину на секунду показалось, что так же обнимала его мама.       — Теперь про звонок, — объявила Минсу так, будто впереди была самая сложная часть их разговора. — Ты взрослый мальчик и понимаешь, что ведётся дело… И, по словам полицейских, информации не то чтобы много. Старший следователь Пак заявил, что по твоему рассказу удалось построить примерный маршрут Ёнджуна в тот день. В целом он совпадает, но после того, как он выехал за черту города, след теряется. Это значит, что пространство для поисков расширяется, но улик или других свидетелей по-прежнему нет.       Субин вопросительно взглянул на Минсу, будто озадаченно говоря: «И что?»       — Следователь настаивает на огласке.       — И чем могу здесь помочь я?       — Я спросила у Хюки: ты — самый близкий друг Ёнджуна. Ты лидер вашей компании. В конце концов, ты был последним, кто его видел. Поэтому твоё присутствие и твоё слово очень важны для всех.       Минсу стиснула ладонь Субина обеими руками.       — Послезавтра состоится конференция. Будут репортёры, откроется набор в отряды волонтёрской деятельности. Это должно ускорить поиски, а огласка даёт шанс на то, что объявятся не только свидетели, но и сам Ёнджун. Если он всё это время…       — Пожалуйста, не надо, — горько попросил Субин. Минсу понимающе кивнула и отступила.       — Ты согласен, Субин?       Субин поднял тяжёлый взгляд и стал долго всматриваться сестре в лицо, будто ища в нём ответ на этот вопрос.       Послезавтра? Это же так долго… Столько всего может произойти за это время! Субин бы и рад возмутиться, но беспомощность в данной ситуации связывала его по рукам и ногам. К тому же, за прошедшие сутки он тоже проявил тотальное бездействие.       Спустя минуту непрерывного молчания Субин нерешительно кивнул. Отказать сейчас было бы просто бессердечно.