Живым и невредимым

      Минсу подоспела почти вовремя: зубоскалы-репортёры ещё не успели понять, что случилось. Вместе с Тэхёном они подхватили Гю под мышки и утащили в заднюю комнату. Субин с Каем переглянулись и юркнули за ними, закрыв дверь.       По приказу Минсу Бомгю уложили на пол. Из-за приобретённой бледности и измученного вида казалось, будто в комнату внесли труп.       — Простите, дамочка, — вмешался не пойми откуда взявшийся начальник.       — Я врач, — отрезала Минсу. — Кай, подними ему ноги, — холодным голосом сказала она, и Хюка тут же метнулся к Бомгю.       — Что случилось? — послышался голос Союн, но Минсу грубо отмахнулась — не до этого сейчас.       Минсу ослабила на шее Бомгю галстук и расстегнула первые пуговицы рубашки. Тэхён расстегнул ремень. Минсу поднесла ладонь к носу и спокойно сказала, будто сама себе:       — Дышит.       Все молча глядели на Бомгю, будто ожидая чуда. Сзади подкралась мама Тэ и положила руки сыну на плечи.       — Он за последние два дня спал минут двадцать… В машине. У меня на плече, — признался Тэхён, виновато поджав губы.       Минсу с тоской оглянулась на Бомгю, а затем спросила:       — Ел?       Тэхён с матерью отрицательно покачали головами.       — Ну, нельзя же так! — впервые подал голос отец Ёнджуна, но никто не обратил на него внимание.       — Наверное, стоит позвонить его матери? — вставила между тем мама Кая.       Минсу напряжённо стиснула зубы, глядя на криво замазанный синяк.       — Ей будет всё равно, — бросил Субин в несвойственной ему наглой манере.       — Звоните, — беспомощно вздохнула Минсу. Субин вытаращил глаза, немо открыв рот.       Мать Кая тут же схватилась за телефон, но Минсу снова занесла руку.       — Только если он не очнётся в течение пяти минут. Иначе мы повезём его в больницу.       Все снова замерли в ожидании, но тут же опомнилась Союн.       — На что вы тут уставились? — сказала она резко. — Разойдитесь, пусть полежит.       Как ни странно, её все послушались. Мужа она оттолкнула самостоятельно.       Субин не осмеливался подойти. Со стороны Бомгю выглядел, как старая кукла с тканевым тельцем, фарфоровым лицом и руками, небрежно брошенная на пол. Видеть его таким было не просто странно, но и жутко.       — Он очнётся? — прошептал Субин сестре на ухо. Минсу метнула в его сторону снисходительный короткий взгляд.       — Он не спал и не ел двое суток. Добавь к этому всю эту историю с журналистами. Вот он и шарахнулся, — небрежно ответила она. — Очухается он, куда денется…       Субин поднял взгляд на Тэхёна. Мать что-то нашёптывала ему, безуспешно пытаясь ободрить, но Тэхён её не слушал. Он не сводил глаз с Бомгю, распластавшегося на полу. Когда к нему подошёл Субин, он даже не сразу его заметил.       — Ты не виноват, — заверил Субин. Тэхёну нечего было сказать. Он лишь рвано выдохнул через рот.       — Доброе утро, — иронично сказала Минсу. Тэхён тут же сдвинулся с места, вытягивая шею, чтобы лучше видеть. Субин тоже оглянулся.       Бомгю открыл глаза и рассеянно разглядывал комнату из-под ресниц. Минсу, как умелый дрессировщик, защёлкала пальцами, привлекая к себе внимание. Затем выставила два пальца.       — Сколько пальцев показываю?       — Два.       — Зовут тебя как?       — Бомгю.       — Полностью имя?       — Чхве Бомгю.       — Где ты?       — В комнате.       — Ну, ты прав, — рассмеялась Минсу, за ней слегка застенчиво подхватили остальные. Даже Тэ улыбнулся.       На этом она закончила свой допрос. Бомгю попытался встать — он и так наделал шуму и теперь, похоже, ему было стыдно.       — Стой-стой-стой, — затараторила Минсу, надавливая ему на грудь. — Лежи, тебе нужно прийти в себя.       Бомгю послушался.              До конца недели все четверо формально проторчали дома «по семейным обстоятельствам». На деле ребята вкалывали в рядах волонтёров.       Сразу после записи им всучили футболки: не зелёные, которые они видели на конференции, а жёлтые, с жирными голубыми буквами, кричащими «ЧХВЕ ЁНДЖУН» и «ВЫ ВИДЕЛИ МЕНЯ?» над и под портретом из школьного альбома. На спине такими же цифрами был выведен контактный телефон и телефон полиции. Ребята носили эти футболки каждый день, несмотря на то, в какой грязи им приходилось работать и какие взгляды они к себе приковывали (больше внимания — больше шансов найти Ёнджуна).       Пару раз Субин пересекался в городе со своей учительницей математики — старушкой с задубевшим от долгих лет педагогической деятельности лицом с мясистыми неженственными надбровными дугами. Она жила дальше по улице, через три дома от них с Минсу, и с тех пор, как лицо Ёнджуна стало красоваться в газетах и на телеканалах, совсем перестала здороваться с Субином. Когда он приветствовал её первым — вежливо, немного виновато, — её глаза вспыхивали, и она тут же воротила нос, как от прокажённого. Субин думал, что всему виной прогулы математики.       Но причина тому могла быть и иная: Субин не мог знать точно, репортаж о том дне он не смотрел. Его смотрела Минсу, но как только увидела начало, так сразу понизила звук. В конце концов она ворвалась к Субину в комнату и строго-настрого запретила ему смотреть или читать что-то о прошедшей конференции. Обычно она не ограничивала брата в просмотре телевизора или времени, проведённом в телефоне, но тогда звучала так, будто намеревалась поставить жёсткий родительский контроль. Субин не стал противиться и вправду не нарушал запрет, но подозревал, что в новостях их выставили в невыгодном свете.       Субин умел выполнять поручения, и если ему сказали стать слепоглухонемым, значит он будет слеп, глух и нем. В конце концов есть дела поважнее, чем чей-то недобрый взгляд.       Непосредственно волонтёрская деятельность начинались спустя полчаса-час после сборов: им назначали место встречи (зачастую — в штабе), там проводили инструктаж с банальными правилами безопасности, а затем делили на группы. По загадочному стечению обстоятельств, а может быть по просьбе родных, Субин, Хюка, Тэхён и Бомгю чаще всего были вместе.       Затем группы разъезжались: кто-то бродил по улицам и расклеивал листовки, иногда опрашивал местных жителей, если место было расположено по предполагаемому полицией маршруту Ёнджуна в тот злополучный вечер; несколько групп ехали к лесополосе и постепенно шли вдоль реки, ища зацепки или, в самом худшем случае, тело. Присутствие Субина, в случае нахождения какой-нибудь вещицы, было очень удобно: у него была хорошая память, и он безошибочно мог подтвердить, принадлежала та или иная вещь Ёнджуну или нет.       А хлама они находили много. Будто каждый считал своим долгом скинуть в реку какой-нибудь мусор. Не раз они находили разбухшие использованные тампоны и прокладки, смятые жестянки из-под газировки, бутылки с выцветшими или пошедшими хлопьями этикетками, пустые пачки из-под чипсов, полиэтиленовые пакеты со всякой гадостью, а как-то раз обнаружили ржавую раму от велосипеда. В такие моменты Субин мысленно благодарил всех, кто заставлял их в жару надевать длинные резиновые перчатки и высокие сапоги: так хоть барьер есть от этой мерзости.       В остальном работа была вполне монотонная. Иногда Субин, залезая в заросли камыша или колючего рогоза, будто резко просыпался и осознавал, зачем и почему здесь. Тогда становилось горько, и он с ещё большим усердием принимался за дело — хотел забыться.       Ещё поиски усложняли погодные условия. Прошедший ливень дал о себе знать в первый же день: почва была мягкая и вязкая, Субин только и успевал с хлюпаньем выдёргивать из неё ноги. Их координатор, которого Хюка в шутку называл «вожатым», бегал вокруг подопечных, как квохча, выдёргивал, как редьку, из земли и повторял инструкции и правила безопасности.       К середине дня они отлучались на перекус: отходили подальше от места поисков и от трассы, но так, чтобы оставаться в поле зрения «вожатого», садились кружком и вытаскивали из сумок припасы.       У Хюки был самый большой контейнер для ланча — ему всегда готовила мама. Обычно он съедал всё и не делился (растущий организм), но в последнее время приносил половину домой или отдавал Субину — его ланч ограничивался сдобой и иногда йогуртом.       Тэхён кружил вокруг Бомгю не меньше их «вожатого». В его сумке через плечо — во время поисков он подтягивал на ней лямку и закидывал на спину, — было всё на свете: начиная от аптечки, надобности в которой, в принципе, не было; заканчивая второй коробкой для ланча — специально для Бомгю. Тэхён не хотел повторения обморока, а потому ревностно следил за тем, чтобы Бомгю ел и, по возможности, высыпался.       На ланче они с Бомгю садились совсем рядом, соприкасаясь затянутыми в плотную джинсовую ткань коленями.       — Вы смотрели репортаж? — полюбопытствовал как-то Хюка.       — А ты? — спросил Субин с набитым ртом.       — Нет, мне запретили.       Тэхён отмолчался.       — Мама очень злилась, — внёс свою лепту Бомгю. — Отобрала у меня телефон.       — Значит, ничего хорошего там, — вздохнул Хюка.       — Это не важно, — отрезал Субин, приковывая к себе всё внимание. В том числе и Тэхёна. — Главное — найти Ёнджуна. Остальное уже вторично…       Гю и Кай послушно и даже почтительно кивнули. Тэ потупил взгляд в землю.              Когда Субин спускался по крутому берегу в заросли камыша, к нему незаметно, как кот, подкрался Тэхён. Он потрепал Субина по плечу, и их лица встретились. Тэхён выглядел так, будто у него есть какая-то секретная информация, доверить которую он может только Субину.       — Они подозревают тебя, — коротко сказал Тэхён.       — Кто? — опешил Субин.       — Репортёры. Они выставляют тебя убийцей. Думают, ты что-то скрываешь.       Наверное, Субин изменился в лице, потому что Тэхён тут же поспешил добавить:       — Но я не верю в это. Я сказал, потому что думаю, что тебе стоит знать.       — Спасибо, — ответил Субин. Он был немного не в себе.       — Ещё Бомгю, — добавил Тэхён. Субин на секунду опомнился:       — А что с ним?       — Они считают его поведение подозрительным. Типа обморок был не просто так…       — Главное, что так не считает полиция. У всех есть алиби.       — Да, ты прав.       — Ребята, чего вы там застряли? — окликнул их Джун — так звали «вожатого».       — Ничего! — крикнул Тэхён и стал сканировать взглядом толпу в поисках Гю. — Мне пора.       — Иди, — пожал плечами Субин и снова стал спускаться вниз по склону.       Наверное, можно было подозревать Тэхёна в шпионстве: мало ли, вдруг поручение полиции. Плюс его непроницаемый вечно загадочный взгляд — никогда не узнаешь, что творится у него в голове. Но Субин тут же отбросил эту теорию. Тэхён не из таких. Он не гений, но и не простак; хорошо воспитанный и порядочный. Он бы точно не вписался в эту авантюру. Особенно против Бомгю.              На другой день опять стояла удушливо жаркая погода. Поиски не отменили, да и Субин бы всё равно пошёл, не взирая на страх и риск. Джун сказал всем взять дождевики, кофты потеплее и ручные фонари — на случай, если небо совсем затянет. Минсу дала Субину один.       Когда они подъехали, ещё только моросило, но волонтёры уже накинули полиэтиленовые дождевики и выглядели, как гномы из «Хоббита».       Для Бомгю у Тэхёна тоже нашёлся плотный плащ — такой же, как у него самого. Оба плаща были ярко жёлтого цвета, а потому их легко было заметить на зелёных, а сейчас синюшных пригорках у реки Ин.       Когда все разошлись по местам, пригнувшись к траве в поисках зацепок, дождь стал стремительно нарастать. Субин чувствовал, как по спине и затылку колотят тяжёлые холодные капли и быстро мокнут на ногах джинсы, прилипая к покрытой мурашками коже. Вещи, найденные им, стали выскальзывать из перчаток, и Субин их снял. Но всё по-прежнему валилось из рук, а в придачу ладони ещё и покрылись грязью.       Субин сдался.       Он стал карабкаться от берега вверх по травянистому склону. Почва вхолостую проскользнула под ногами, и Субин вляпался коленями в грязь. Ему навстречу стал спускаться Джун, но Субин смог подняться на ноги самостоятельно. С противным чавканьем погружая увесистые резиновые сапоги в землю и выдёргивая их обратно, Субин взбирался всё выше и выше, пока случайно чуть не наступил на что-то.       Он остановился, ожидая найти очередной мусор, и опустил взгляд. Под светом фонарика вещица блестела в примятой траве.       Субин наклонился и вытащил её. Очки. Тёмные очки Ёнджуна.       На дужках остались искрошенные островки подсохшего солнцезащитного крема — в первый же день каникул у Ёнджуна обгорели уши. Шарнир на правой дужке разболтался: давно нужно было подкрутить один винтик. Линзы, переливающиеся радугой при свете солнца, были исцарапаны, покрыты разводами дорожной пыли, будто кто-то бросил очки сюда с обочины.       Внутри Субина что-то оборвалось.       — Что случилось? — крикнула дородная женщина с круглым лицом, поднимая капюшон своего светло-голубого полупрозрачного дождевика.       — Это его, — коротко и бесстрастно сказал себе под нос Субин и на ватных ногах пошёл навстречу Джуну.       Очки он сунул «вожатому» в ладонь. Тот деловито нахмурил брови.       — Что это?       — Очки, — услышал Субин свой отсутствующий тон.       — Я вижу. Это принадлежало Ёнджуну?       — Угу… Он был в них в тот день.       Сказав это, Субин вышел на обочину поковылял к ближайшей автозаправке.       — Ты куда?       — Мне нужна минутка…       Ливень нещадно колотил его по макушке и хлестал по лицу. С волос и кончика носа капало. Но Субину было всё равно. Ему сейчас на всё было плевать. А может и нет… Он не мог разобраться, что означает колючий ледяной комок, растущий за грудиной и пронзающий голову и сердце такой тупой, ноющей болью?       В голове крутился образ Ёнджуна за рулём: развевающиеся волосы и тёмные очки на кончике носа…              На заправке Субин сразу зашёл в минимаркет. После уличной сырости тепло помещения немного расслабило его. Пахло сосисками и горчицей. Живот заурчал, хотя Субин не чувствовал голода.       Субин прошёл между холодильника с сэндвичами и стендом с чипсами — Честер приветливо скалился с пачки «Читос» — и остановился у кассы. Над ней висело меню с расценками: хот-дог классический, корн-дог, хот-дог чилийский, нью-йоркский… Позади Субин заметил печь, где перекатывалиь сосиски, и шипящую плиту.       — Чем-то могу помочь? — спросила худенькая невысокая девушка с каре, встав с расхлябанного компьютерного кресла, на котором сидела и читала что-то из тех журналов, что покупают только из-за фотографий айдолов на обложке.       Субин рассеянно оглядел её с ног до головы и покачал головой. Девушка неловко улыбнулась и добавила:       — Ну, если вам трудно определиться с выбором, то обращайтесь ко мне.       Субин не пошевелился.       — Хорошо? — всё так же неловко осведомилась она.       — Угу… — выдавил из себя Субин.       Под потолком, рядом с расценками, на хлипкой фанерной полочке стоял пузатый телевизор. В нём гуляли серые помехи и мигающая ярко-розовая надпись «NO SIGNAL». Иногда шипение прерывалось щелчками и обрывками голосов, а на экране появлялись исполосованные лица знакомых Субину актёров.       Субин так отвлёкся на помехи, что даже не заметил, как пристально на него смотрит девушка за прилавком.       — Чхве… Ён… Джун… — прочитала она вслух, сощурив глаза.       Субина от этого имени как током прошибло. Он вопросительно взглянул на девушку, потом на себя: точно, на нём же была футболка!       — Вы волонтёр? — поинтересовалась девушка.       — Да, — ответил Субин, отмирая.       — Он пропал? — продолжила девушка, указывая пальцем на футболку.       — Да, — скрепя сердце, подтвердил Субин.       — Мне кажется, я его видела несколько дней тому назад.       — Да? — ахнул Субин и тут же постыдился своей немногословности. Хотя, чёрт с ним, эта девушка что-то знает! Она видела Ёнджуна.       — Да, я работаю сутки через двое. Тогда была моя смена, он заехал заправить машину и, кажется, купил что-то. Честно, не припомню что…       — А-а вы помните примерно время, когда вы его видели? — заикаясь спросил Субин.       — Ближе к ночи дело было — уже темно.       Субин не стал задавать вопросов по поводу камер видеонаблюдения — это дело полиции. Кстати о ней…       — Почему вы не позвонили в полицию, если располагаете такой информацией? — воскликнул Субин то ли в приступе безумной радости, то ли в истерике.       — Я? Я только сейчас об этом узнала!       — А телевизор? А газеты?       — У меня нет телевизора дома, а тут… — Она махнула рукой в сторону старого телека. — Да и кто вообще читает газеты?       Субин хотел было возразить, но вдруг понял, что всё это — пустое. Он стряхнул с плеч дождевик вместе с тёплой кофтой — наследство покойного отца — и повернулся спиной.       — Звоните! Звоните немедленно!