Влюбиться в обоих за три дня

Эпилог первый. Через несколько месяцев после плена. Первая брачная ночь. — Я в тебя сразу же влюбился, с первого взгляда, омега с обнажённой грудью падает прямо к моим ногам. Вежливо и воспитанно так вещает: «Блядь! Твою ж мать!». Вот я и не смог устоять против тебя, — Амир раздевался в их общей спальне. — Ничего подобного, ты далеко стоял, в углу, а я в центр подвала скатился, — Орэль с удовольствием помогал своему мужу обнажаться, попутно целуя и поглаживая любимое тело. — Ты занял в моём сердце сразу всё свободное место, как кот занимает собачью лежанку и даже хозяину теперь там места нет, — сам Амир пока что с удовольствием рассматривал своего супруга полностью голеньким и таким возбуждающе розовым и милым. — Ты женился на мне просто потому, что другой альфа хотел этого — Озгюр. Я знаю, ты ревновал и поэтому не переводил ему ничего из того, что я просил тебя перевести, — говорил осуждающе, а сам целовал открывшийся пупок альфы. — Напротив, я всегда и всё переводил, ради тебя, мне это было как ножом по сердцу. А теперь вы ещё и дружите через восемь морей и три океана? — Да, у твоего омеги есть альфа, которого он любит больше, чем тебя! — дразнился Орэль. — Но я больше не его фанат в социальных сетях. Я замужний омега, поэтому вышел из всех фанатских групп в инстаграме, фейсбуке и пинтэресе. Поверь мне, я никак с ним не общаюсь ещё с самого возвращения в Сарагон! Хотя он и так лично никогда не общался со своими фанатами. — Моими угрозами убить его я хотел — и добился этого — высадить его возле полицейского участка в Мурнии, а иначе ты забрал бы его к себе домой, и вы бы точно поженились, — возвестил альфа обиженно. — Так ты вовсе не собирался его «убирать»? — удивился Орэль. — Нет и сказал ему это сразу. Объяснять, что это из-за любви к тебе не пришлось, он и сам всё понял, и дальше подыгрывал мне. Он сообразил, что мы подходим друг другу. И делиться я не буду, даже с ним! — альфа был уже полностью обнажённым, только на член накинул край одеяла. — Ты всё время меня защищал, даже будучи привязанным, велел мне первому перерезать об ступеньку кабельные стяжки, чтобы не оставаться связанным, когда развяжется Озгюр? — омега осознал наконец, что Амир заботился о нём даже будучи сам полностью связанным. — Точно! — подтвердил довольный альфа. — А что это ты там прячешь? — поинтересовался Орэль, выразительно глядя на тот самый край одеяла. — Ничего. Так, обычный член, — смутился Амир, не хотелось портить момент, пугая истинного омегу и новоиспеченного супруга огромным альфийским членом. Амир знал, что его член вполне себе среднего размера, мерялись как-то по молодости в учебном центре Цхинвала много лет назад. У него тогда был далеко не самый большой в части. Но по сравнению с омежьим розовым бутончиком раза в три побольше будет и в длину, и в диаметре. — Нет, ты давай сюда, показывай! — требовал «сладенького» благоверный и тыкал указательным перстом в край злосчастного одеяла. — Ну, ладно, вот, ты сам просил, — и Амир начал осторожно, по одному сантиметру, отодвигать кончик защитного покрытия. — Э, это всё? — поинтересовался разочарованно Орэль, удивленно поглядывая на своего старшего мужа, — А вот у Озгюра член намного больше! — Да? — протянул альфа, начиная медленно, но уверенно закипать только от мысли, что всемирно известному актёру ровно не сидится, он и в их супружескую постель «влез» без стука и масла. — И когда ж ты имел честь лицезреть сию крупную достопримечательность? — Не сейчас! — омега испуганно выставил вперёд беззащитные ладони, он как бы знал, что Амир никогда не поднимет руку на своего истинного, но временами, видя глаза альфы, метающие молнии и громы, всё же побаивался злить супруга. — Давно, до знакомства с тобой, будучи фанатом, видел в интернете «красочные» фотографии. — А, понятно, фотошоп называется! — засмеялся альфа, сразу же остывая от мысли, что и без этого «любимый» актёришка не тыкал юному омеге свой «флакончик» под нос во время побега из плена. — Берут фотографии обнаженных порнозвезд и приделывают лицо любимого кумира. Опля и юные омежки поверили… — Не может быть! Он что, сам такими грязными вещами и занимался в свободное от съёмок время? — удивился Орэль, но своему родному мужу сразу поверил, Амир врать не станет. — Нет, конечно, фанатские поделки, так сказать, народное творчество, — ответил Амир спокойно и принялся гладить своего любимого, склоняя к разврату или, вернее, к исполнению супружеского долга, — самому Озгюру претили даже сьёмки в дорогостоящей рекламе, если надо было обнажаться. Он мне рассказывал тогда ещё. Он же мариб, им религия многое запрещает: есть свинину, употреблять алкоголь и голые фотки в интернет выкладывать в том числе. — Надо же, а я поверил… — Слушай, у меня предложение, давай лучше займёмся разными видами баловства в этой мягкой кровати, а не будем обсуждать достоинства чужих альф. И ещё: имя Озгюра в нашей спальне теперь под запретом! Из всех альф в мире здесь существую только я! А то чувствую, он опять между нами, как было в Мурнии. — Прекрасно! Ничего не имею против! А давай начнём с позы шестьдесят девять? — воодушевлённый новыми фактами омега прямо-таки лез «в бой». — Ничего не имею против, только ты сверху, во избежания так сказать несчастных случаев… — Боишься, что твоё «достоинство» у меня в горле застрянет? — Ну, да, очень опасаюсь! Оно мне ещё может понадобиться… — засмеялся Амир, он рядом со своим омегой чувствовал, что его сердце разрывается от счастья. Эпилог второй. Через год после плена. Телепередача «Угадай кто?». — Добро пожаловать на юбилейную двадцать пятую телепередачу «Угадай кто?»! — провозгласил ведущий, импозантный альфа лет пятидесяти, сидящие в зале гости зааплодировали, зрители у голубых экранов подхватили чипсы и пиво, и пересели поближе к телевизорам. — Сегодняшний наш гость всемирно известный актер, мировой лидер по количеству подписчиков в инстаграме и просто обворожительный молодой альфа… встречайте Озгюр Атасой! — раздался гром аплодисментов. — Спасибо! Спасибо! — Озгюр с улыбкой вошёл в зал, поднял обе руки, приветственно маша зрителям, львиную долю которых составляли омеги всех возрастов, от семи и до семидесяти. — Садитесь, пожалуйста! — попросил ведущий. — Ни для кого не секрет, что вы, Озгюр, родом из Мурнии, как вам наша страна? Правда ли, что вы снимаетесь у нас уже в третьем сериале за год? Где вы видите себя через пять лет? У себя дома, в Мурнии? — Сколько вопросов… Первый я уже и забыл… Шучу! Конечно, нет! — актёр развалился в кресле так, будто бы был его властелином, — Вашу или можно уже сказать нашу — я не так давно подал прошение о получении гражданства — Гардалию я просто обожаю! Жители здесь весьма дружелюбны к иностранцам и всегда рады помочь! Лет через пять и даже через десять я вижу себя только здесь, с вами, но, может быть, уже мэром столицы или членом демократической партии… Зал взорвался аплодисментами, ведущий удивленно вскинул брови: — Ничего себе, мэром столицы? В политику метите? — А почему бы и нет? Я всегда добиваюсь поставленных целей, радуюсь жизни и прекрасно умею радовать других! — загадочно засмеялся Озгюр. — А вот мы слышали, что ровно год назад, навещая родственников в вашей родной Мурнии, с вами приключился один отвратительный инцидент… — начал ведущий. — Ну, «отвратительный инцидент» — это ещё мягко сказано, — улыбнулся гость программы, но уже абсолютно невесело, — я просто чудом остался жив… — Боже мой, какой ужас! — воскликнул ведущий. — Расскажите нам, пожалуйста, поподробнее, что же там произошло на самом деле! Пока альфа рассказывал в прямом эфире все перипетии плена и побега из загребущих лап Даиша, в соседней комнатке Орэль и Амир готовились к своему выходу. — Я просто выйду тихонечко и со спины закрою ему глаза ладонями? Да? Это же просто? Он не успеет повернуться? — нервничал немножко беременный Орэль. — Да, не волнуйся так, а то ещё родишь прямо здесь, — успокаивал супруга Амир, — конечно, с моей стороны это была огромная авантюра — привезти тебя сюда для участия в их телепередаче… — А что, тогда у нашего ребенка будет Европейское гражданство! Разве это плохо? — фантазировал Орэль. — Так-то неплохо, но дома как-то лучше и надёжнее… — Так вас развязал ваш омега-поклонник? — удивлялся ведущий. — Да, представляете, он специально прилетел в Мурнию из Сарагона посмотреть на места съёмок моих сериалов. Даиш схватил и его, а потом там в подвале он спас нам обоим жизнь! — И что было дальше? — Мы тайно на рассвете убежали, пока охранники совершали утренний намаз, — Озгюр прекрасно врал, ведь это тоже актёрская игра, и уж в этом он был профи. — Что такое «утренний намаз»? — Молитва, ее обязан совершать каждый верующий мариб, — объяснил актёр. — А вы совершаете? — Я - нет. Я не настолько верующий…. Да я и «неверных» мирных жителей не похищаю, и не держу связанными в подвале. За это вы тоже меня осудите? — кокетливо поинтересовался альфа, заранее зная правильный ответ. — Я — нет. Но Даиш был вами явно недоволен, раз назначил большие деньги за вашу голову! — засмеялся ведущий, — Почему же вы не привезли этого прекрасного омегу сюда к нам и не остались с ним вместе? Так и вижу заголовки газет: «Ещё один кумир исчезает в цепких лапах брака!» — Он же из Сарагона, у него там остался жених. Кажется, они уже и сочетались законным браком. Орэль почему-то исчез из списка моих фанатов в социальных сетях. Мне бы очень хотелось увидеть его ещё раз. — А теперь не поворачивайтесь, закройте глаза, и начинается то, что и дало название нашей телепередаче, — довольный ведущий уже потирал руки. Озгюр сел поудобнее, хотя куда уж ещё удобнее, и так развалился словно барин, закрыл глаза, и Орэль на цыпочках вышел на сцену, закрыл своими ладошками гостю глаза. — Угадай кто? — спросил по-сарагонски, а стоящий сзади Амир тоже с микрофоном перевёл вопрос на международный. — Не может быть! — удивился недоверчивый Озгюр. — Орэль? — Да! Это я! — омега опустил руки, обошёл кресло актёра, Озгюр встал, протянул руки к омеге, но сначала глазами спросил у Амира разрешения, тот молча кивнул. Озгюр обнял омегу, которому быстро принесли отдельное кресло и счастливый Орэль сел рядом с Озгюром. Ведущий задавал вопросы обоим, Озгюр и Орэль отвечали по очереди, иногда даже хором, но на разных языках: Орэль по-сарагонски, а Озгюр на международном. Амир переводил в обе стороны, ни на секунду не сбиваясь и не путаясь в словах. Они оба рассказывали о плене и побеге, слитно избегая любого напоминания об Амире и о том, что на самом деле их было трое, а не двое. По их словам, получалось, что побег завершился наутро в ближайшем полицейском участке возле посёлка, где они были в плену. — Орэль, как удобно, что ваш супруг профессиональный переводчик! — заявил ведущий,. — Здорово, что он так хорошо всё нам на передаче переводит в обе стороны. — Да, — улыбнулся омега и протянул руку Амиру, стоявшему на сцене за их спинами. Орэль и Озгюр ещё несколько минут отвечали на вопросы. Амир и актёр друг на друга совершенно не смотрели, словно незнакомцы. Потом ведущий попрощался с гостями, те — с поклонниками и поблагодарили за устроенную им встречу. Ещё раз помахали всем и вместе с Амиром ушли за кулисы. — У меня есть тут своя гримёрка, пошли посидим там? — предложил актёр. — Или лучше, давайте, поехали ко мне домой! Я живу тут рядом в Голливудском посёлке. Там живут многие известные актёры и актрисы, поэтому это место так и называют «в народе». — Нет, спасибо, — начал Амир, — мы сняли номер в гостинице «Хилтон» на одну ночь, завтра утром я должен вернуться на работу. А Орэля я одного не оставляю… — Что, во всём Сарагоне больше «переводить» некому? — пошутил Озгюр. — Очень смешно, — скривился Амир, — шутник! Всё это время они говорили на международном, вставляя слова и по-мурнийски, а вот омега опять ничего не понимал, и мириться с этим снова явно не собирался. — А я? Я опять вас не понимаю! — надулся и стукнул маленьким кулачком Амира по плечу. — Он тебя всё время бьёт? — участливо поинтересовался Озгюр. — Хочешь, переезжай ко мне! Как ты с ним вообще живёшь? — Тяжко, очень тяжко, — засмеялся Амир, пытаясь поймать Орэля за руку и не дать ударить себя ещё раз, потому что они продолжили говорить уже только по-мурнийски, чтобы омега опять ничего не понял, на международном он знал хотя бы пару слов. — Ладно-ладно, я пошутил, я всё буду переводить, — засмеялся Амир, переводя это предложение на сарагонский. Со своим омегой он за год больше раз смеялся и улыбался, чем за всю свою жизнь до этого. Амир смотрел на своего мужа и его сердце переполнялось счастьем, раньше он даже не думал, что такое бывает. — Отменяй отель, пожалуйста, — попросил Озгюр, — хоть посидим-поболтаем. У меня огромная вилла, выделю вам целое крыло с другой стороны дома. А то уедете потом, когда ещё свидимся? — Гардалия и Сарагон политически в нормальных отношениях, — ответил Амир, теперь он все слова переводил в обе стороны, — мы ещё приедем. Хотя тебе к нам всё ещё нельзя с мурнийским-то паспортом. — Знаю я, знаю, — ответил альфа, но долго он переживать просто не умел, — всё, поехали ко мне, у меня там коньяк двенадцатилетней выдержки ждёт, когда его важные гости выпьют… — А мы достаточно важные? — спросил Амир. — Вы оба спасли мою жизнь, думаю, достаточно, — ответил Озгюр, качая головой, словно он на самом деле всё ещё прикидывал, достаточно ли Амир и Орэль важны для него. Дом актёра оказался огромной трёхэтажной круглой виллой сметанно-белого цвета. Во дворе был сорокаметровый бассейн. Гости во главе с хозяином поднялись по боковой наружной лестнице сразу в гостиную на втором этаже. Пока омега в шоке осматривался, Амир весело сказал: — Как, даже лифта нет? Идти пешком? Ты же вроде всемирно известный актёр? — Да, очень смешно! Там в подвале тебе лифт не требовался, так поднялся по ступенькам, ножками, — почти обиделся Озгюр. Амир не манкировал своими обязанностями и исправно всё переводил мужу на сарагонский. — Какой красивый дом! — сказал Орэль, а Амир перевёл для Озгюра. Гостиная была декорирована металлом и стеклом в серебряных тонах, везде стояли живые цветы. — Садитесь, вот и коньяк, для омег конфетки и печеньки, — Озгюр сам ухаживал за дорогими гостями, расспрашивал альфу об их свадьбе и наслаждался фотками из закрытого для посторонних инстаграма омеги. — Я хочу пить! — через десять минут омега капризно посмотрел на Амира. — Принеси мне, пожалуйста, воды из крана. Самой простой воды, спасибо, — по капризному выражению лица альфа сразу же догадался, что придётся идти на первый этаж и лично нести стакан с водой, ничего иного беременного «принца» не устроит. А заранее сказанное «спасибо» не оставляло Амиру выбора. Озгюр пожал плечами, выразительно намекая, что не собирается предлагать свою кандидатуру на пост официанта, и этим самым влезать в семейные разборки супругов. — Хорошо, любимый, сейчас будет, — альфа встал и направился к двери, напоследок обернулся, а хитрые «конспираторы» уже сели рядышком и слитно достали мобильные телефоны с опцией интернет переводчика. Амир вышел и, закрывая за собой дверь, оставил небольшую щёлочку подсматривать и подслушивать заговорщиков. — Как ваш брак, всё хорошо? — Озгюр сделал речевой набор на телефоне, говорил по-мурнийски, на своём родном языке, а гугл переводил сказанное на сарагонский. — Да, всё прекрасно, он меня обожает, — проговорил омега и предложение перевелось для Озгюра на мурнийский. — А ты его? — они оба проговаривая свои вопросы и ответы вслух, словно знали, что Амир будет подслушивать. — Тоже люблю. Заняло немного времени, но я оценил, как здорово быть любимым своим истинным альфой и вообще найти его в наше время. Амир ухаживал, дарил цветы, защищал от всех, даже от моих родителей, которые хотели пожурить меня за глупую поездку в Мурнию, которая чуть не стоила мне жизни. — Да, я тоже больше туда не ногой! О-папу и дедушку перевёз сюда, — поделился Озгюр. — Он не бьёт тебя? — Нет, никогда! — ответил омега. — А тебе можно сказать ему «нет»? Тебе за это ничего не будет? — Могу и вечно пользуюсь этим! — А его работа? Не буду даже вслух произносить это слово… Ты за него волнуешься, когда он на заданиях? — Нет, он так больше не работает, — омега остановился, подбирая точные слова таким образом, чтобы ничего не выдать, — теперь он там только бумажки перебирает. — Кабинетная работа? — уточнил альфа. — Да, — счастливый омега внимательно посмотрел на Озгюра. — А можно мне потрогать твои кубики пресса на животе, пожалуйста, я всегда мечтал? — попросил Орэль. — Конечно! — улыбнулся альфа, споро расстегнул рубашку до пупа и положил маленькую омежью ручку себе на живот, Орэль задорно рассмеялся, а Амир за дверью скривился: «Мой живот ничем не хуже!», но мешать не стал, чтобы любимый Орэль получал всегда и всё, что он только мог пожелать.