*** Этим же вечером ***
— У тебя опять корпоратив? — удивился Лео, увидев вошедшего в гостиную Майки. Младший, как обычно, пребывал в прекрасном расположении духа. Он поставил на стол мультяшную голову черепахи лишь затем, чтобы поправить галстук-бабочку и застегнуть среднюю пуговицу пиджака, оставляя фривольный разрез, через который проглядывалась бляха пояса с гравировкой в виде жёлтой буквы «М», надеваемой им лишь в редких и особо важных случаях. Её-то и заметил лидер, спросив: — Намечается особенный вечер? — Надеюсь, — воодушевлённый ниндзя подмигнул брату, водрузил на свою голову поролоновую пародию собственного лица и захватил со стола заказанный в ближайшей пекарне мясной пирог — безусловный победитель среди прочего кремово-воздушного сладкого изобилия. Выйдя из канализации и чудом не запачкав костюм, Майки бодрым и жизненно утверждающим шагом направлялся к дому престарелых. Путь его пролегал через безжизненные и заброшенные складские здания. Было бы сподручнее передвигаться поверху, перепрыгивая с крыши на крышу, тем самым срезая маршрут, вместо того, чтобы огибать кирпичных исполинов, но складно пошитый пиджак не предполагал подобную проверку на прочность. Да и к тому же как он мог отказать себе в простом удовольствии прогуляться по нью-йоркским улицам, когда их всё ещё освещало заходящее солнце? О местных, коих в принципе поблизости не было, он не переживал. В случае заинтересованности, Майки не против был перекинуться пару-тройкой слов со случайными прохожими или же применить к ним навыки ниндзюцу — они до сих пор сохранились в мышечной памяти, настолько, что были для него естественны, как само дыхание. Остановившись, он взглянул на стену одного из заброшенных складов, приметив для себя место под граффити. Но это позже и под другое настроение. Сейчас его мысли были заняты совершенно другим. Что же так тщательно скрывал от него собственный брат, с которым, как Майки до недавних пор считал, у него не было секретов? Ниндзя приблизился к порогу. Даже через закрытую дверь до него доносились звуки веселья. Ну, не то чтобы прям бурного веселья, но старый ручной патефон он узнал бы из множества других древних приспособлений. Трижды постучав костяшками пальцев, Майки замер в ожидании скорейшей реакции, зачем-то широко улыбаясь под маской, ведь всё равно никто не увидит чудеса, на которые способна его мимика. Простояв где-то с минуту, он ударил сильнее, и это вызвало нужный эффект: любые звуки музыки, разговоров и возни тут же стихли. Затем послышались тихие шаги — скрипучие полы бессовестно выдавали неумелого крадущегося, щёлкнул замок, и дверь приоткрылась на расстояние короткой цепной задвижки. Сквозь узкую щель на него подозрительно смотрела девушка. — Всё в порядке, это Рафаэль! — крикнула она и широко открыла дверь, приглашая его войти. Тут же воцарилась жизнь на старческом празднике. Однако, разглядывая гостя, девушка нахмурилась, — Минутку, ты не… Майки, не растерявшись, переступил порог, самостоятельно закрыв за собой поблёкшее и потрескавшееся от времени деревянное полотно. И перед тем, как она успела дооформить в слова собственное ошибочное впечатление, мутант поспешно представился: — Вообще-то я не Раф, а его младший брат — Майки. Он очень хотел прийти, вот прям честное слово, но не смог преодолеть свою стеснительную природу. Что уж поделать? Такой он у нас впечатлительный и ранимый парень. А я вот пирог принёс, — мутант протянул девушке пакет и огляделся, переминаясь с мыска на пятку. — А у вас тут миленько и так здорово, — по коварному замыслу фраза содержала в себе скорее восторженный посыл ребёнка-сиротки, впервые увидевшего домашний уют и праздничную атмосферу (грех такого выгнать за порог), нежели формальную любезность. Но само мероприятие и правда было по-домашнему уютным. На первом этаже располагался широкий холл, судя по всему, он и являлся основным местом обитания жильцов. Поодаль стоял скромно накрытый стол, куда Марта отнесла пирог, затем девушка распаковала угощение и стала нарезать на кусочки. Майки тенью последовал за ней под пристальными взглядами любопытных стариков. Недалеко от стола он увидел пожилую женщину, восседающую на инвалидном кресле рядом с патефоном, она-то и крутила ручку проигрывателя, издававшую столь знакомую для Майки скрипучесть. — У вас это семейная черта? — орудуя ножом, девушка искоса посмотрела в сторону Майки. — Ты про панцирь? — невинно поинтересовался мутант и развернулся, демонстрируя свою природную защиту, скрытую пиджаком. — Он у каждого из нас и, кстати, пуленепробиваемый — это очень удобно, можешь проверить, но лучше не надо. — Нет, я про ваше нежелание демонстрировать лицо, но про панцирь теперь тоже интересно, — девушка разложила куски пирога по бумажным тарелкам и передала их в руки Майки. — У меня лично с принятием собственной внешности проблем нет, а вот у окружающих — есть, но я не особо парюсь по этому поводу, — ниндзя поспешил за уходящей девушкой. Следуя её примеру, он раздавал еду старикам, сидящим поблизости с радиаторами отопления. Странно, но холода в помещении не ощущалось, видимо, у людей так сказывался преклонный возраст. — Может быть, ты познакомишь меня со всеми? — шепнул Майки, обращаясь к девушке, поскольку за исключением унылой шарманки, в холле было тихо — множество глаз уставились в его направлении. Резкий стук в дверь отвлёк внимание от Майки, и даже бабушка, крутившая рукоять патефона, замерла. — Тихо, — скомандовала девушка и на мысках стала приближаться к двери. — Мы ещё кого-то ждём? — удивился ниндзя, бесшумно следуя за ней, и на всякий случай расстегнул пуговицу пиджака для быстрого доступа к метательным клинкам, спрятанным за поясом, но Марта шикнула на него, приложив указательный палец к губам, и продолжила подкрадываться к выходу. Громкий стук повторился, а за ним грубый мужской голос, совершенно не стесняясь в выражениях, требовал оплаты счёта. — Погоди, я разберусь, — Майки, несмотря на протесты, обошёл девушку и по-хозяйски открыл дверь, уверенно сделал шаг вперёд, физически оттесняя назад коренастого мужчину. В росте, как и его братья, он с лихвой выигрывал у большинства людей. Не задавая вопросов, мутант вырвал листок из рук человека — чек на триста баксов за мелкий бытовой ремонт. Из нагрудного кармана он так же без спроса выхватил ручку, начеркал на обратной стороне номер телефона с подписью «Раф», затем извлёк из собственного бумажника нужную сумму и передал мужчине со словами: — Будут вопросы, звони. На этом короткая встреча была окончена, и Майки вернулся в дом. — Какой приятный молодой человек, — на его предплечье легка рука старушки, — пойдём-ка, налью тебе пунша. — Она медленно повела его в центр холла к желающим познакомиться с другом Марты, будто бы демонстрировала диковинную редкую зверушку. Но подобное внимание лишь льстило мутанту. Ему редко доводилось купаться во всеобщем внимании. Общество стариков оказалось бодрым и доброжелательным, пожилая дама закрутила ручку патефона, к Майки стекались люди, и каждый из них счёл своим долгом коснуться его тёплых сильных рук, узнать, сыт ли он, не холодно ли ему, налить ему чайку и, может быть, ещё немного поесть. — Умеешь играть в покер? — спасительный вопрос Марты заставил Майки удивлено смерить девушку взглядом с ног до головы. — Нехорошо обдирать малоимущих, — снисходительно отшутился мутант, выбираясь из круга разговорчивых дам. — А Мистер Бёрн не испытывает по этому поводу особых сантиментов и будет рад новому гостю за столом, — девушка указала в направлении старичка, одиноко сидящего за дальним столом. — Раз ты так настаиваешь, поддамся ему пару раз, а ты пока без меня не скучай, скоро вернусь, — подмигнув, Майки лучезарно заулыбался, впрочем, его невозможно было разглядеть за тёмной сеткой, приходившейся на рот поролонового лица. За столом его ждал человек, настолько старый и иссохший, что мутант не решился прикинуть, сколько тому было лет, возможно, ему оставались считанные дни, если не часы. Из-за увеличительных линз очков, обрамлённых в черепаховую оправу, на него смотрели словно бы постоянно удивлённые глаза. Дрожащей рукой мистер Бёрн высыпал на середину стола увесистую пригоршню монет и сверху докинул две купюры в десять баксов. Кон ещё не начался, а оппонент уже задал высокую входную ставку — сходу отметил Майки и положил в центр игровой зоны пятьдесят баксов — меньшим номиналом не нашлось. В первом же круге ниндзя умудрился проиграть, собрав лишь пару из девяток. После третьего подряд поражения мутант ощутимо напрягся, предложив самостоятельно стасовать колоду. Дефектов на ней не нашёл и сослался на поразительную предсмертную везучесть своего оппонента. Снова проиграв и дважды спасовав, Майки дождался хороших карт и пошёл в «олл-ин»: играть на всю оставшуюся у него наличность, имея на руках две пары тузов и пару валетов на столе. Но мистер Бёрн вынес банк на «сете» и сгрёб купюры. Оставшись с пустым кошельком, мутант повернулся к стоявшей неподалёку девушке, возившейся с проводами колонок. Её взгляд он ощущал на себе на протяжении всей игры, а теперь она старательно его игнорировала. — Ты ведь знала, что кидаешь меня в объятия акулы, и всё равно не дрогнула. Это я уважаю, — шепнул Майки, незаметно подкравшись со спины. — А теперь у нас по планам стендап? — Вообще-то, у нас вечер романсов, — наконец-то подключив микрофон к колонке, она повернулась к Майки. — Не желаешь начать первым? — Любой твой каприз, детка, — он перехватил микрофон, пару раз постучал по его решётчатой головке, привлекая внимание благодарных слушателей. Казалось, что девушка проверяла его на прочность, однако в это можно было играть вдвоём. Выбрав на мобильном трек, Майки указал на Марту вытянутой рукой, посвящая ей песню, и проникновенно запел. Голос его звучал приглушённо, и это странным образом положительно действовало на окружающих женщин. Imagine me and you, I do. I think (Представь нас вместе, как это делаю я. Я думаю) About you day and night, it's only — (О тебе день и ночь, и это правильно —) Right to think about the girl I love (Думать о девушке, которую любишь) And hold her tight. So happy together. (И крепко обнимать её. Так счастливы вместе.) Не имея возможности выражать эмоции мимикой лица, Майки активно и харизматично жестикулировал, замечая среди всех прочих только Марту и не оставляя сомнений в том, кому адресует каждый куплет. If I should call you up, invest a dime, (Если мне надо будет позвонить тебе, я ни пожалею ни копейки,) And you say you belong to me and ease my (Просто скажи, что принадлежишь мне, и облегчи мои) Mind, imagine how the world could be, so (Думы, представь, каким бы мог стать мир, он) Very fine. So happy together. (Бы стал просто прекрасным. Так счастливы вместе.) Ниндзя вышел вперёд, пританцовывая в ритмичный такт мелодии и выписывая круги вокруг Марты. Воодушевлённые старушки умилительно охали и кокетливо смущались, но развеселившаяся Марта лишь смеялась — искренне и заразительно. I can't see me lovin' nobody but you for (Я не могу представить себе, что полюблю кого-то ещё, кроме тебя, за) All my life. When you're with me, baby the (Всю свою жизнь. Пока ты со мной, детка, небо) Skies'll be blue for all my life. (Всегда будет голубым.) Обняв девушку за талию, Майки плавно раскачивался из стороны в сторону, вальсируя и кружась вместе с ней по центру холла, не переставал напевать о совместном счастье. Me and you and you and me. No matter how (Я и ты, и ты и я. Неважно, как) They tossed the dice, it had to be. The (Бросили эти кости, так и должно было быть. Лишь) Only one for me is you and you for me. (Ты одна для меня, ты для меня.) So happy together. (Так счастливы вместе.) Удерживая девушку за руку, мутант раскланялся под аплодисменты умиляющейся публики, передал в свободные руки микрофон и, обхватив и прижав к себе всё ещё смеющуюся Марту, успел запечатлеть радостный момент на че-фон. — Ух, — выразительно помахав у поролоновой головы, весельчак спросил: — Не угостишь стаканчиком чего-нибудь прохладительного? Пока одна милая старушка, завладевшая микрофоном, продолжила музыкальный вечер, мутант с девушкой перебрались к столу, где они смогли уединиться и отдохнуть от всеобщего внимания. — Что предпочитаешь? — поинтересовалась Марта. — Удиви меня, — даже несмотря на то, что лицо Майки было скрыто, его проникновенный голос не мог не произвести впечатления, по крайней мере, так он считал. Впрочем, девушка налила ему в пластиковый стаканчик единственный напиток, который был в хрустальной чаше на столе. — Значит, вас четверо братьев? — словно бы между делом спросила Марта, делая вид, что ведёт обычную беседу, пока наполняла стаканчик фруктовым пуншем. Майки подобной неумелой хитростью было не взять, но её старание забавляло. Он решил идти ва-банк, хоть один раз вечер ему должно было с этим повезти. — А что ещё о нас рассказывал мой брат? — Ну-у-у, — протянула девушка, задумчиво разглядывая потолок, — например, то, что вы антропоморфные черепахи. — Да, тут он не слукавил, — кивнул Майки и отпил из трубочки пунш. — Вот только всё никак не пойму, зачем скрывать себя вот так? — не выдержала девушка и указала на голову гостя. — Это же нелепо, хотя поначалу было даже забавно. Но всё-таки, зачем вам это? — Думаешь, не стоит? — А вам есть чего бояться? — она всё продолжала допытываться, заставив Майки призадуматься над её вопросом. И вскоре он пришёл к выводу: — Да, наверное, бояться нам действительно нечего, — согласился мутант. — Вот, — обрадовалась девушка, — так что снимай уже этот шар с головы. — Как скажешь, детка, — поставив стаканчик на стол, Майки схватился за поролоновую голову, дёрнул её вверх и помахал головой, взметнув концами оранжевой повязки, будто развевая густой шевелюрой, и с нежностью взглянул на девушку, выдавая свою самую обворожительную улыбку. От внезапности увиденного Марта вздрогнула и отшатнулась, вжавшись в стену, и буквально замерла, затаив дыхание. Румянец бесследно исчез с её щёк, как и любое подобие на прежние эмоции. Она, казалось, была в глубоком шоке и, не моргая, уставилась на него — знакомая реакция, с которой мутант встречался не в первый раз. Он дал ей возможность некоторое время изучить себя и немного привыкнуть к неординарной внешности. Однако остолбенелая девушка продолжала не дышать, как восковая кукла, и это было не очень типично. — Успокойся. Для начала медленно выдохни и глубоко вдохни, — начал Майки, стараясь говорить спокойно и ласково. — И давай-ка я сразу кое-что проясню: вот так вот выглядит антропоморфная черепаха, и нет — мы не принадлежим ни к какой-то там расе рептилоидов — всё это выдумки… надеюсь, да и мировое господство нас не особо интересует. Много ли нас таких? Только четверо в своём роде. Как мы относимся к людям? В основном положительно. Мы не едим человечину, кстати, как и крыс, это было бы очень неуважительно по отношению к нашему отцу, он всё-таки имеет с ними родственные корни. Ну а лично мои вкусовые предпочтения — пицца. В целом, живём мы, как обычные и нормальные люди, только стараемся не показываться на всеобщее обозрение. Думаю, по понятным причинам, — в завершение краткой справки Майки мягко улыбнулся и спросил: — Вопросы? — Ин-инопланетяне? — запинаясь, спросила Марта на вздохе и снова задержала дыхание, сильнее вжавшись в стену. — Ну, нам известен только один их представитель, именуемый себя Кренгом. По сути своей, он — одно большое недоразумение, и теперь зависает где-то там далеко-далеко посередине космоса, и ему до нас не добраться. Да и, наверное, уже издох. Или ты имела в виду нас? Марта осторожно кивнула, шумно сглотнув подступающий к горлу ком. — Нет, мы такие же дети Земли, как и ты. — Чан с химикатами? — отрывисто произнесла девушка и снова зачем-то задержала дыхание. Майки удивился вопросу, как и её странной реакции, задумался и вскоре спросил: — Значит, Раф тебя совсем не просветил? — он укоризненно покачал головой и вздохнул, в задумчивости поджав губы. — В общем, не знаю, с чего ты взяла про чан, но на самом деле мы — последствие эксперимента. В лаборатории на нас случайно разлили зелёную жижу — мутаген, затем в неразберихе нас выбросили в канализацию, впрочем, Эйп могла бы и забрать к себе домой, но да ладно, не будем теребить прошлое. Ну а там уж матушка-эволюция отработала по нам ускоренную программу развития. И из обычных черепашек мы превратились в разумных, добрых и задорных двуногих. Ха! Вот это поворот, да? А Раф небось тебе всякие глупости наговорил? — Ничего не говорил, — пискнула Марта, и нервно замахала головой, оправдываясь: — Да я вообще ничего не знаю, и ничего никому не скажу. Да и кто мне поверит? Никто не поверит… — Осади коней, принцесса, я же тебе совсем не угрожаю, — перебил мутант. — Но твоя сознательность мне импонирует. Лучше бы о нас не распространяться, иначе я тебя везде найду, — хитровато улыбнулся весельчак и подмигнул. Но вскоре понял, что напрасно, девушка юмор не оценила, ужас исказил её черты лица, и Майки пришлось поспешно исправлять последствия шалости: — Шучу-шучу! В общем, спасибо тебе за чудный вечер, я, пожалуй, пойду? Марта что-то неразборчиво ответила и закивала головой. Она смотрела на него то ли брезгливо, то ли удивлённо — по скудному набору эмоций сложно было понять. Напоследок мутант подарил ей очаровательную улыбку, надел на себя поролоновую голову и вышел из дома.*** Этим же вечером ***
Рафаэль поспешно натягивал на себя чёрный маскировочный костюм синоби-сёдзоку, уже давно лежащий без дела. До его чуткого слуха дошло, как открылась стальная дверь убежища. Звук шуршащего пакета означал, что Донни выполнил просьбу и забрал заказ из соседней пекарни. Следом ниндзя расслышал приветствие Лео, значит — пора было спешить, чтобы избежать лишних вопросов. — Пироженки не тронь, я иду совершать глупость, но ты меня не остановишь, — на ходу выпалил Раф и перехватил из рук Донни пакет со сладостями. Лео поднял вверх открытые ладони, всем своим видом демонстрируя, что не угрожает кремовым завиткам, и оценивающе разглядывал брата. Рафаэль недоумевал, чему так умилялся лидер. — На пару с пироженками? Может быть, тебе нужна помощь? У меня и чай уже заварен, — не скрывая веселья, поинтересовался Лео. На предложение здоровяк лишь фыркнул. — Не сочти за дерзость, но поисковый маячок вмонтирован в бляху твоего ремня, — лидер многозначительно посмотрел на пах здоровяка. — История твоих передвижений предсказуема и однообразна, и я не стану для тебя преградой. Просто постарайся хорошо провести время и не привлечь к себе особого внимания, — Леонардо чему-то загадочно улыбался, расправляя газету, хотя Рафаэлю казалось, что лидер просто не мог скрыть собственного самодовольства. — Спасибо, мамочка. Ты уж не обижайся, но я как-нибудь сам разберусь, — вяло съязвил мутант, ибо времени на препирания у него не имелось. Он и так уже бессовестно опаздывал. — Ладно, я пошёл. Рафаэль глубоко вздохнул и направился к выходу, но в кармане завибрировал телефон. Ниндзя всё так же на ходу разблокировал экран и внезапно застыл, остановившись по центру гостиной. — Что-то не так? — удивился Лео, заметив, как напрягся ниндзя. — Я. Его. Убью, — каждое слово он говорил на полувздохе, рассматривая присланную Майки фотографию, где тот обнимал смеющуюся Марту. — Я дома! — бодрый возглас привлёк внимание братьев. — О, и вы тоже! — искренне обрадовался Микеланджело, увидев семейство в полном составе. Он отбросил в сторону поролоновую голову черепахи и направился на кухню. — Жуть как проголодался, есть что поесть? — Ты что натворил? — Рафаэль с места не сдвинулся, только взглядом проследил за младшим. — Я? — выглянув из-за открытой дверцы холодильника, Майки наивно похлопал глазами. — Всего лишь последовал собственному совету и о-о-отлично провёл время! — со звучным пшиком озорник вскрыл баночку с газировкой и жадно отпил, смакуя апельсиновый вкус. Закончив причмокивать, продолжил: — А она у тебя миленька, правда, пугливая. Не в обиду будет сказано, но есть такие теннессийские козы, кстати, скину тебе видео — ржака неимоверная — так вот, они при любой опасности сразу в обморок падают. И как, спрашивается, с таким синдромом выжили? Видать, очередная загадка природы. Но не переживай, с Мартой всё нормально — в обморок не падала, но она, как увидела меня, так забавно застыла, — и для наглядности Майки изобразил карикатурную статичную позу с широко открытыми глазами. Пальцы Рафаэля разжались, и он выронил пакет. Здоровяка бросило в холод, а взгляд заметался из стороны в сторону. — Ты раскрыл себя перед мисс Уэйн? — осторожно уточнил лидер, моментально став серьёзным, и медленно отодвинул от себя газету. Интерес к статье об индексах биржи внезапно пропал, а вот застывший Рафаэль в совершенно не свойственной ему реакции вызывал опасения. — Ну, да, — подтвердил Майки, словно бы не находил в этом ничего такого, — она так настаивала, что я не мог ей отказать. Ох уж эти женщины, — романтично вздохнул озорник, — своими тонкими прекрасными пальцами вьют из меня верёвки. Но Марта вроде бы не против сохранить нашу маленькую тайну. — Звонков в полицию с этого квартала не было, — Донни клацал по планшету, выискивая информацию, — в сети ни одного упоминания о чём-то, похожем на нас. Думаю, волноваться по этому поводу пока не стоит. — Я доверился тебе, — глухо произнёс Рафаэль, смотря себе под ноги на упавшую розовую коробочку. От столкновения воздушный крем местами сполз с бисквита, заляпав верхнюю прозрачную крышку. — Ой, а это ты напрасно, — в ехидной улыбочке растянулся Майки, но уловив резкий взгляд Рафаэля, направленный на себя, по инерции отошёл назад, вставая за круглый обеденный стол. — Знаешь, мой нерасторопный друг, если будешь так тупить, то твою девчонку уведёт кто-нибудь посмелее. — Например? — холодно и равнодушно поинтересовался здоровяк. Выглядел он абсолютно бесстрастно, но вот частое дыхание и угрюмый взгляд исподлобья этому противоречили. — Ну, не знаю, может быть, Лео? — отшутился Майки и, воспользовавшись всеобщим замешательством, на всякий случай сгрёб лежащие на столе вилки и ножи в кухонный ящик. — Меня сюда, пожалуйста, не приплетай. Я здесь вообще не при чём, — искренне отнекиваясь, лидер замахал головой, смотря на здоровяка честными непогрешимыми глазами. — Да ладно, Раф! Ты чего такой серьёзный? Твоё чувство юмора украли цыгане? — озорник всё пытался разрядить обстановку, запоздало понимая, что хулиган не оценил его жест доброй воли. — Какая разница, узнала бы Марта о нас от меня или же от тебя, сути это никак не меняет. Но для Рафаэля разница была. Как минимум в том, что он не собирался обзаводиться ещё одним печально законченным знакомством. Здоровяк ничего не ответил. Он лишь с сожалением взглянул на Майки, подхватил пакет с пирожными и вышел из логова. Стальная дверь закрылась, братья переглянулись, и Майки спросил: — Он обиделся? Я типа перегнул, да? — Ну, типа да, — Донни, поджав губы в тонкую полоску, размышлял о произошедшем. И эти мысли навевали ему знакомый флёр грусти. Ему, так же, как и Рафаэлю, никогда не удавалось легко сносить эти взгляды, полные ужаса и брезгливости. Каждый из них остро запоминался и впоследствии маячил перед глазами в любой неподходящий случай. Даже между собой и той, о ком он до сих пор мечтал, Донни чувствовал невидимый неразрушимый барьер, сотканный из предрассудков и непоправимых различий.