Весь мир театр, а иногда ситком

Костя любил наблюдать. За всеми и всегда. Отслеживать малейшее изменение в лице собеседника, или как он теребит что-то в руках. Каждый человек очень интересен как отдельно, так и в обществе. А Костя всегда был любопытным. И догадливым. Поэтому первым догадался, даже раньше Эла с Вовой, что они будут хорошими союзниками партнёрами. Первым догадался, что Квашонкин не безразличен к парням, хотя тот и пытался это скрыть. И первым догадался, что Малой — это золото. За ним было интересно наблюдать. Саша — одна сплошная эмоция. Вспыльчивый. Яркий. Обидчивый, но не способный обижаться долго. Требующий внимания. Его искренность завораживала вечно спокойного Пушкина, который привык скрывать всё за стеклами очков. Да и не только Пушкина. Малой, как магнит притягивал каждого. А Костя не был способен этому сопротивляться. А ещё Пушкин заметил, как поникла Лиза при упоминании Яси. Лиза, по его мнению, всегда была сильной. Улыбалась, когда к ней приставили с отвратительными шутками про тройничок, и просто язвила в ответ, так умело, что никто больше не заикался об этом. Елизавета-Варвара очаровывала всех девушек, которые просто ловили её взгляд. Но, к сожалению, сама поддалась чужому очарованию. Ярослава Тринадцатко была на год старше Кости. И присоединилась к их театру ещё в самом начале. Смешливая и способная ресмешить любого, Яся очень долго была единственной девушкой в театре, поэтому все роли доставались ей. И, надо отдать должное, она прекрасно с ними справлялась. Она вникала в каждый образ и додумывала что-то своё, но это никогда не смотрелось неуместным, наоборот: каждое дополнение идеально подходит под ту или иную роль. Яся была талантливой и усердной. Возможно, из-за этого она и покорила всю школу. Парней и девушек. Некоторых учителей. Но всё равно оставалась в гордом одиночестве. Сколько с ней был знаком Пушкин, то пары у неё никогда не было. Но, как выяснилось, он ошибался. О чём узнал на чей-то квартире на кухне: — Просто все отношения были хуевыми, Кость. Даже рассказывать не хотелось. И в тот момент великий наблюдатель засомневался в своей наблюдательность. Пушкин не понимал, как он мог не заметить, что человеку, которого он, как минимум уважает, плохо. Но и на это ему дали ответ. — Меня всё детство лупили за любые негативные эмоции. Ты думаешь, я стала бы показывать всю херовость кому-нибудь? И на следующий год в школу перевелась Варвара. Яся перешла в десятый и немного выдохнула после первых экзаменов, всю себя отдав театру, поэтому не заметить её было труда. И Лиза заметила. Ещё первого сентября она не могла оторвать взгляд от старшеклассницы с осветленными волосами. А когда они познакомились в театре, то Костя уже знал, чем всё закончится. Иногда ему казалось, что он живёт в романтической комедии. Благо, что это не мюзикл (хотя попытки поставить мюзикл у них были). И всё этим и закончилось. Полгода две девушки притирались к друг другу. А потом… Всё завертелось. В хорошем смысле. Две девушки идеально подходили друг другу. Когда загоралась Яся, то рядом была спокойная Лиза, которая успокаивала свою девушку. И наоборот. Они провстречались до конца 11-го и 9-го класса. В мае обе ушли в подготовку, но пытались найти время для встреч. Они пытались что-то сделать, но ничего не получалось. И однажды Пушкин увидел сильную, язвительную Лизу, плачущую из-за упавшей сосиски в тесте. Костя может иногда казаться холодным к чужим переживаниям, но он всё-таки не железный. Поэтому отвёл девушку в коморку за актовым залом, в которой очень часто находилась Ксюша. Но почему-то в тот раз её не было. Были только чайник, чашки и немного кофе. Пришлось успокаивать девушку самостоятельно. У него тогда в области плеча насквозь промокла рубашка, а чужие волосы были везде, но он мужественно терпел это и пропустил урок, вроде как литературы. Но это уже было неважно. Главное, что Лиза в его объятиях начинала дышать ровнее, но плечи всё равно держались. — Лиза, упавшая сосиска в тесте — это ещё не конец света, — начал свою успокаивающую, как тогда казалось, речь Костя, — Не надо из-за неё так расстраиваться. Можно купить новую. И тут начался второй акт истерики. После танцев с бубнами Лиза наконец пришла в себя и рассказала, что случилось. — Вот есть стереотип, что женщины часто плачут без причины. Но это не так. Просто никто не знает её внутренний путь. С утра меня бросили. Потом я завалила пробник. И единственное, что могло меня порадовать в такой паршивый день — это простая сосиска в тесте. Но даже её я лишилась. — Хочешь я куплю тебе сосиску в тесте? Или ещё что-нибудь? Обещаю это точно не упадёт. И Лиза наконец-то улыбнулась и кивнула на чужое предложение. Выходя из каморки, девушка с мокрыми глазами улыбалась, и даже не посмотрела на Ясю, которая выглядела не лучше. Каждый сделал свой выбор. И Костя надеялся, что спустя три месяца лета Елизавета-Варвара смогла остыть и стать сильнее. Но видимо он ошибался. *** Яся не смогла поступить на бюджет. Ну вот так бывает. Как бы неприятно это ни было, но это происходит. Поэтому после долгих причитаний «в кого она такая бездарность» было решено, что Ярослава Тринадцатко 18-ти лет от роду будет работать. Но Яся смогла с этим справиться. Спасибо всем ленивым людям, которые не хотят за едой ходить и вызывают курьеров. Благодарю им девушка получает какие никакие, но деньги. Приходилось вставать довольно рано, чтобы успеть к завтракающим, но это меньшее из зол. Яся сильная. Яся справится. Мудаков в своей жизни пережила и ранние подъёмы переживёт. Поэтому, когда ей позвонила Ксюша и предложила поучаствовать в их спектакле, она с радостью согласилась. Хоть какое-то разнообразие в серой рутине. *** Каким-то чудом Саша нашёл костюмы. Каким-то чудом ему понравилось розовое платье аля восемнадцатый век. Каким-то, самым странным, чудом Саша в него влез. А так как он в него влез, то такую красоту надо выгулять. И поэтому на репетиции в тот день он… Да. Был в платье. Но надо сказать, что благодаря этому его игра поднялась на новый уровень. Если раньше казалось, что чего-то не достаёт, или наоборот слишком много, то в новом образе Саша полностью соответствовал Софье Фамусовой. Даже Эл не смог ничего сказать, только показал большой палец вверх. — Грибоедов писал образ Софьи с Малого, — Лёша с удивлением смотрел на «сына». — Даже ещё не зная об этом, — поддакнул Долгополов. — Я чувствую странное ощущение от того, что у меня такая великовозрастная дочь, — Лёша всё ещё не мог понять ничего. — Александра. Красивое имя, — Долгополов улыбался, смотря на счастливого Малого, который чуть ли не кружился в этом платье. А нет. Уже кружится перед Гариком-Скалозубом. — Маленькая кокетка, — Вова улыбался. Он ни на секунду не засомневался в своём выборе на главную роль. Эл просто кивнул. А Пушкин наблюдал. Наблюдал за счастливым выражением лица, за руками, которым не хватает веера, за всем Сашей, потому что не мог оторвать взгляд от настолько увлечённого, от того и более превлекательного, Малого. Но все остановилась, когда дверь в актовый зал распахнулась, впуская Ксюшу и ещё одну девушку. — Яся! Кто-то из толпы крикнул имя прибывшей и зал взорвался авиациями. Всё сорвались обниматься, целоваться и просто поприветствовать старую знакомую. Кроме трёх человек. Малой, который не понимал, что происходит и что это за девушка. Лиза, которая, как выяснилось, не была полностью готова к этой встрече. И Костя, который почему-то чувствовал некую ответственность за Лизу, и потому вспоминал осталось ли что-то в столовой. — Костя, — откуда-то снизу послышалось шуршание дешёвой ткани, — а это кто? — Это Яся, — Пушкин перестал сверлить Лизу взглядом и повернулся к Малому, — она в прошлом году выпустилась. Но её позвали, так как нам не хватает людей. Костя вновь отвернулся и попеременно смотрел на Ясю, Лизу и Ксюшу, которая уже спешила к своей подруге, сжимая чужую руку и о чём-то шепча. Костя выдохнул с облегчением. «Костян, оказывается, умеет в заботу» — собрав все свои юбки, Саша поспешил знакомиться с любовью его персонажки. — А ты я так понимаю Малой, — Яся улыбнулась и потрепала парня по голове, — Я Ярослава, но можно просто Яся. Приятно познакомиться. И, — оглядев стоящего перед ней с ног до головы Тринадцатко вынесла вердикт, — клеевое платье. Я в нём какую-то барышню играла, помню. Но тебе идёт определенно больше. — Спасибо, — Малой поборол своё смущение, — мне тоже приятно познакомиться, Ясь. — Раз все собрались, то мы можем начинать, — Вова хлопнул в ладоши и передал сценарий Ярославе, — ты играешь это Молчалина, а точнее Молчалину. Мы решили всё перевернуть. — Неужели всё, что было между нами фальшь? — Саша не мог в это поверить, поэтому сделал максимально страдальческий вид, хорошо, что не плакал. — Прости, Малой, — вторая королева драмы тоже вошла в образ, — но я люблю другого! — и высокомерно взмахнув волосами Вова прошёл к Эльдару, который тут же заключил его в объятия. Могострадальное «Ах» пронеслось по всему залу и Малой упал прямо в руки Яси, которая была ближе всех. — Он умер, — констатировала чужую смерть девушка. Все были поражены. Никто не ожидал подобного трагичного финала. — Не хватает пива и чипсов, — шепнул Долгополов, а Лёша мог только кивнуть, глядя на это представление. Но Саша не был бы собой, если бы не начал смеяться от всей абсурдности всей ситуации. И тут все выдохнули с облегчением. Кто-то начал аплодировать, а кто-то требовать бис. Даже Лиза, которая до этого смотрела только в пол и сжимала руку Ксюши улыбнулась, готовая работать. Сама Севастьянова уже смеялась громче всех. — Теперь мы точно можем начать, — Эл улыбался. Всё-таки у него самые очаровательные «детки», — а теперь по местам! — но иногда нужно вспоминать о своей роли начальника. *** Репетиция прошла успешно. Всё выложились на максимум. Малой спелся и с Ясей, смотря на неё влюблёнными глазами. Лиза с ненавистью смотрела на апонента, а Ярослава всё время отводила взгляд. «Точно Молчалин и Чацкий» — Ксюша радовалась, так как удачно смогла подобрать роли, но также и беспокоилась за подругу. Если бы не Пушкин в тот день, то неизвестно, что было бы с Лизой. Но девушка рада, что всё сложилось вот так, потому что пока никто никого не убил, а это уже победа. — На этом пожалуй всё, — крикнула Ксюша и послышались вздохи радости, — все по домам. — Спасибо за работу. Всем пока, — Вова одновременно попрощался со всеми и повернулся обратно к Элу. Всё потихоньку начали расходиться, кто парами, кто группками. Кто в гордом одиночестве. — Лиза, а погнали домой вместе? — Яся догнала девушка, которая почти покинула актовый зал в одиночестве, так как Ксюшу захватили Долгополовы-Квашонкины, а это всегда надолго. Поэтому Лиза просто пожала плечами и продолжила свой путь. Яся пошла с ней. — Кость, пойдём сегодня вместе? — Саша уже переоделся и обратно превратился в Малого, а то в платье он действительно походил на кисейную барышню. — Хорошо. Но в этот раз я тебя провожу, — поправив очки и рюкзак Пушкин на пару с Малым поспешил к выходу. Вскоре актовый зал наконец-то опустел. И Вова с Элом опять остались наедине. — Люблю, когда тут никого нет. Так тихо и спокойно, — Эл любил размышлять, глядя в окно. Ему было приятно наблюдать, как расходились его подопечные. В этот раз его внимание привлекли две пары: Лиза с Ясей пошли в одну сторону, а в противоположную отправились Пушкин с Малым, — как думаешь у них что-то получится? Вова прислонился к Элу сзади обхватывая его за талию. — Нашим девочкам надо просто поговорить, — тоном умудренного летами старца начал Бухаров, — Яся не объяснила тогда ничего толком, но ты помнишь, что её приходилось чуть ли не откачивать. Эл кивнул. Хотя Яся и была старше, но иногда делала совершенно нелогичные вещи. Например, рассталась с девушкой, которую любила больше всех, так как боялась, что из-за учёбы они начнутся ссориться и вскоре разойдутся в любом случае. Ссор Тринадцатко хватало и дома, поэтому она не хотела приносить эту часть жизни в отношения с Лизой. По крайней мере, так объяснила свой поступок Яся. — Я надеюсь, что они смогут всё уладить. Они обе выглядели очень счастливыми в то время. — Эл, это было всего четыре месяца назад, а не четыреста лет. Не драматизируй. Это моя стезя, — Эл только кивнул, соглашаясь и посмеиваясь одним уголком губ, — а что ты думаешь про парней? — Пока рано что-то говорить, — начал Эл, наблюдая за ребятами, которые почти скрылись за углом дома, — но они оба интересны друг другу. Даже очень. Надеюсь, что наш ведущий, наконец-то найдёт человека, который наберёт нужное количество баллов. — Неплохо, Эл, — и Вова, и Эл знали, что за балльно рейтинговая система у Пушкина, но это всё равно не мешала время от времени подшучивать над ним, — надо было его ставить на роль Чацкого. — Во-первых, это пропаганда и статья, а во-вторых, — Эл тяжело вздохнул, — он сам просил не ставить его на какие-то большие роли. Ты же знаешь. — Знаю, но легче от этого не становится. Надеюсь, что он скоро вернётся к нам, — потянувшись, Вова наконец встал во весь рост, — домой? — Домой. Последние лучи сентябрьского солнца залили пустой актовый зал. *** — Лиз, давай поговорим. — Ты всё мне тогда сказала. Две девушки шли по двору, предаваясь общим воспоминаниям. Вот здесь Яся в первые взяла Лизу за руку. А здесь Лиза рассмешила Ясю до такой степени, что та двадцать минут не могла успокоиться. В этом месте они одновременно признались друг другу в чувствах. Было очень неловко, но они не жаловались. — Я не знала, что всё выйдет так. Я думала, что мы перестанем вообще видеться и в конце концов поссоримся, — не унималась Яся. — Гениально. И по этой причине ты решила всё за нас обеих. А о моих чувствах ты не подумала? — Лиза начала закипать. Она почти дома, дошли бы в тишине и разошлись, — слушай, Ясь. Мы обе устали. А такие вопросы у подъездов не обсуждаются. Давай как-нибудь потом. — Когда потом? — крикнула Яся вслед девушке, которая почти скрылась за железной дверь. — Как успокоимся, — Елизавета-Варвара закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Теперь можно отпустить себя. *** — И я сижу с этой собакой в обнимку и кормлю её беляшами. Я плачу ещё при этом и говорю: «Только ты меня понимаешь», — Саша идёт рядом с Костей, вспоминая свои самые нелепые и смешные истории, чтобы рассмешить Пушкина. Но тот пока только улыбается, — а я этого уже не помню. — Не надо, Саша, напиваться до такой степени, — без злобы пожурил Малого Костя, — а хочешь вопрос? Ответишь правильно получишь плюс балл. — Давай! — Висит груша, можно скушать. Что это? И тут Саша задумался. Конечно, он может ответить груша, но… Костян не похож на человека, который бы задал настолько простой вопрос. — Смотри, давай пойдем по логике, — Малой размахивает руками, будто то поможет прийти ему к ответу, — Висит груша нельзя скушать. Это лампочка. — И твой ответ. — Мой ответ это, — Малой ненадолго задумывается и выпаливает первое, что пришло в голову, — Яблоко. И тут Костя завис. Даже остановился посреди улицы. И засмеялся. Искренне так. Как не смеялся даже с Вовой. А Саша смотрел на это и не мог поверить. Он точно выиграл эту жизнь, раз рассмешил самого Константина Пушкина. Одна цель была достигнута. — Минус бал — Да блять. И они продолжили идти, рассказывая все истории, которые придут к ним в голову. Но Сашу очень долгое время мучает ещё один вопрос. — Кость, а почему ты не участвуешь в постановке? — Ты же не отстанешь, — Костя ухмыльнулся и посмотрел вниз, прямо в огромные глаза, — я хочу сделать своё интеллектуальное шоу. А для этого нужно время. Поэтому я не хочу отвлекаться на то, чтобы учить роль, так как это время я могу потратить на составление вопросов, или на чтение нужной мне литературы. И как раз система плюс-минус баллов будет в этой игре. Но её нужно сначала сделать. Малой никогда не видел настолько увлеченного Пушкина. Такое ощущение, он мог бы вечность говорить про свою задумку, плавно ведя руками, которые не отвлекали, а завораживали. А Саша готов вечность слушать такого Костю. И Саша слушал, пока не увидел знакомый дом, а затем и подъезд. Пора прощаться. — Ну, вот мы и пришли, — Саша повернулчя к Косте полностью, с поникшим выражением лица. Прощаться не хотелось. — Довольно быстро, — Пушкин тоже хотел продолжить разговор, но обстоятельства сложились иначе, — печально. Но ты можешь мне написать. Или я. Ты же в соцсетях Александр Малой? — Не. Раковских. Александр Раковских, — прижилось же прозвище. Если бы школьный дневник, то Саша бы точно забыл свою фамилию. — Красиво, — Костя улыбался, почесывая свой подбородок, — тогда я напишу тебе, Александр Раковских. От смущения Саша смог только быстро угукнуть и скрыться за дверью. А Пушкин пошел к себе думая о яблоках, всё ещё посмеиваясь.