Весь мир театр, а иногда ситком

В день премьеры каждый актёр собирается по-разному. Кому-то достаточно встать и выпить чаю, а кто-то требует особого ухода. Например, Долгополову необходимо было надеть чужую кожанку. «Для удачи, и для успокоения, Лёха. Тебе жалко что ли у, тебя этих курток миллион не обломишся» — аргумент железный, не поспоришь. Потом Санечка закрывался носом в чужую куртку и дышал любимым запахом. А Квашонкину требовалось мять чужую руку, плечо, ребра, хоть как-то занять свои пальцы, чтобы не отодрать себе свою кожу. И терпел это всё Долгополов. В чужой кожанке, так что обмен получается всегда равноценный. Вове же хватало повторить сценарий и выпить кофе. Он вообще не нервничал, на первый взгляд. Но это было только в день выступления. А вот вечером, перед самым отходом ко сну начинались актерские метания от «Я — великий актёр» до «Я — ничтожество и не заслуживаю свою роль», причём между этими фразами разрыв примерно в три минуты. Тут на помощь приходил Эл. Своими касаниями он помогал успокоиться и сделать голову холодной. Так и засыпали вдвоём. Знали, что если Бухаров уснёт один, то завтра всё пойдёт через жопу. Уже проходили. Лизе требовалась дыхательная гимнастика. Поэтому с утра она ложилась на пол, расслаблялась и дышала. Когда-то давно она нашла статью с упражнениями, помогающие снять напряжение. С тех пор каждым утром занималась этим. Помогало. У Ксюши не было ритуалов. Была рутина. Встать, написать в беседу время сбора и место (ещё раз), параллельно попивая чай, позвонить Лизе и разбудить, напомнить лично каждому, кто за что отвечает и ещё много и много всего. Вся техническая часть на ней, и если что-то пойдет не так, то нужно будет это решить. Быстро и максимально незаметно. С чем Ксюша на протяжении уже трёх с чем-то лет справлялась. Профессионалка, что сказать. Малой встал рано. Он бы и не ложился, если бы не Пушкин в час ночи, тонко намекающий о последствиях недосыпа и о каре со стороны окружающих, если «дорогой Санечка» уснёт на сцене. Забота была, конечно, приятна, поэтому Саша попрощался и старался не тянуться к телефону. Это была почти невыполнимая задача, так как мысли разные в голову лезли. Однако получилось. И спустя где-то час беготни под одеялом он смог заснуть. Утром Саша буквально вскочил, испугавшись, что опоздал и уже всё пропустил, но посмотрев на время и увидев чёртовы восемь часов, успокоился. Самое смешное, что сбор у школы в одиннадцать, и чем занять эти три часа идей не было. — Костян, надеюсь ты не спишь, — первым делом Малой решил записать голосовое, — потому что я сам от себя этого не ожидал. И телефон отправился в небытие на подушку. А Саша пытался поднять своё тело и начать функционировать. Вспомнилось первое сентября. Казалось, прошло всего полтора месяца, а жизнь уже совсем другая. И эта мысль помогла Малому улыбнуться и встать с постели. Сделав все мыльно-рыльные процедуры, Саша отправился на кухню, потому что кофе с утра — это святое. Родителей уже не было, так как обоим необходимо на работу. Мама обещала успеть к шести на фестиваль, а папа был допоздна, поэтому всё складывалось более чем удачно. Маме Саша заранее сказал, что будет в школе и сразу поедет на фестиваль, и пусть она едет без него. Потом скажет, что опаздывает и мама увидит его на сцене. Что будет дальше, даже страшно представить. Спустя два часа, отрепетировав роль, найдя нужные интонации и разобравшись до конца, Саша опять вернулся к кофе и телефону, на который пришло сообщение от Кости, пришедшее буквально полчаса назад. «Я только встал, но мы можем встретиться пораньше и немного прогуляться» Саша с удовольствием согласился. Взяв расчёску, воду, сценический образ и собственное достоинство, (как хорошо, что все костюмы и декорации не надо нести самому) Малой вылетел из квартиры. Костя уже стоял внизу. — Привет, Костян, — Саша подбежал к парню, чтобы обнять его. К сожалению, собственные ноги решили иначе и Малой доблестно споткнулся и полетел носом вниз. Но храни Господь Пушкина и его реакцию. — Здравствуй, Саша, — Костя говорил это в чужую голову, направленную вниз, — решил добавить работы гримерам? Малой мог лишь неловко улыбнуться и встать на ноги. — Стоишь? — Стою. Можем идти? Пушкин только кивнул, улыбаясь. *** — Уже время, — Эл нервничал. — Ещё полчаса до сбора. Даже Ксюши ещё нет, — Вова нервничал не меньше, но кто-то один должен быть спокойным хотя бы для виду. У каждого актёра свой ритуал перед премьерой. Но у каждого режиссёра свой загон. И у Эла это были опоздания, потому что как-то раз он не успел на фестиваль и его заменили. Сейчас его, конечно, заменить невозможно, но пунктик остался. И по этой причине он приходит за полчаса. Минимум. Если бы не Бухаров, то Гусейнов ночевал в актовом зале. — Вов, — Эл повернулся всем корпусом к своему ненаглядному, — можешь сказать что-нибудь хорошее? На секунду Вова задумался. Такие вопросы всегда вводили его в ступор, а он всегда выкручивался. — Арбузы, — выкрутился и в этот, но увидев непонимающее лицо Эльдара, решил пояснить, — ты их любишь. А ещё они красивые. Вова улыбался, глядя на радостное лицо напротив, у него получилось. — Юморист, — Эл прижался к чужому телу, заключив талию Вовы в кольцо рук. Стало легче. — Как всегда пунктуальны, господа-основатели, — из-за угла показалась Ксюша, которая за руку тащила Лизу, держащую термос, — ещё никого? — Пока нет, — Вова взял роль рта их тандема, потому что Эл всё ещё успокаивался. И поднимать голову не собирался. — Неудивительно, — буркнула Лиза, которую разбудил звонок подруги за тридцать минут до будильника. Её лишили тридцати минут сна, и она будет жаловаться. Пока неясно кому, но найдёт. Ксюша уже во всю что-то обсуждала с Элом через Вову, а Лиза стояла поодаль и пила кофе из своего термоса. — Такие довольные для утра, что ужас просто, — если Яся хотела, то она могла подойти незаметно. Это пугало, но у Лизы не было сил, чтобы пугаться, — привет. — Здравствуй, — оглядев Тринадцатко с головы до ног, Аранова сделала вывод о не слишком удручённом состоянии девушки, — ты не выглядишь, как недовольный ранним подъемом человек. На это заявление Ярослава усмехнулась и показала свой небольшой термос, от которого пахло химозными ягодами и чем-то ещё. — Нарушаете законы, дорогая Ярослава, — Лиза потянулась к чужому термосу и отпила немного. Энергетик, как девушка и думала. — Мне вообще-то есть восемнадцать, многоуважаемая Елизавета-Варвара, — Яся завершила обмен напитками и тоже попробовала, — давно я не пила твой кофе. Всё такой же вкусный. Лиза закатила глаза, но свою собственность не забирала. Аранова приблизилась и зашептала в чужое ухо. — Как обычно только для тебя, — и вновь отпила энергетик. Вкусно. Яся отзеркалила чужое движение. И упорно делала вид, что не замечала довольную Севастьянову, поглядывающую на их пару время от времени. — И мы шли. А там была сотня собак, не меньше, — послышался спокойный голос Пушкина и умирающий смех Малого, — вот так я и победил страх перед этими животными. Все потихоньку начали подходить. Ксюша проверяла костюмы и декорации. Малой флиртовал, то с Лизой, то с Ясей, то с Гариком, который на каждую реплику отвечал каламбуром. Пушкин о чем-то беседовал с Вовой. Эл, вернувшийся в образ режиссёра, прогонял с некоторыми неудачные моменты. На всё это с нескрываемой гордостью смотрел Шац. Всё-таки его ученики самые талантливые. — Все собрались? — Михаил Григорьевич посмотрел на часы, отмечая, что уже пора идти в сторону ДК, где будет проходить фестиваль. — Почти, — ответил Эл, пересчитывая по головам, и сверяясь со списком участником, — не хватает Квашонкина и Долгополова. — Как обычно, — послышалось из толпы. — Уже звоним, — из телефона Ксюши слышались только длинные гудки, — не отвечают. «Возможно ученики и талантливые, но точно не самые пунктуальные» — думал Шац. И тут из-за угла выбегает калоритная парочка: отстающий Долгополов в куртке на несколько размеров больше, и Квашонкин, судорожно сжимающий чужую руку и летящий со скоростью света. — Теперь все на месте, — Ксюша убрала телефон и откинула волосы назад, — можно идти. — Погоди, — сквозь хрипы возразил муж Севастьяновой, — дай отдышаться. — А вот не надо было опаздывать. — Завали, Малой, — Лёха глубоко вздохнул и взял своего Санечку за руку. — Теперь идём, — Долгополов мягко улыбнулся и сжал чужую руку в ответ, — мы же опаздываем, как никак. Дружная толпа актёров с Ксюшей, Вовой и Элом во главе двинулась по улице. *** — Я всё узнал, — Эл стоял перед своей труппой, в миг затихшей и ждущей информацию, в небольшой гримёрке, где с трудом все разместились — мы выступаем вторыми и, соответственно, при финальном прогоне тоже вторые. Ксюша пока разбирается с декорациями, благо у нас их немного. Поэтому сейчас только текст. Начали! Все пытались уместиться в тесном пространстве и отыграть на все сто, без костюмов и с минимумом передвижений это было трудно, но возможно. — Окей. Нормально, — Эл чесал подбородок и сверялся со сценарием, — даже хорошо. Перед смертью все равно не надышишься, поэтому сейчас разберемся с гримом и пойдем для финалочки на сцену. Две девушки взяли кисти и начали наводить марафет. А в это время Саша смотрел в телефон на единственное сообщение: «Немного опоздаю. Так что увидимся после или уже в зале». Даже лучше. Не придётся обманывать, поэтому просто отписался матери: «Напиши, как доедешь. Сориентируемся». Все нервничали. Пушкин помогал по мере возможностей. Его вообще тут быть не должно, но Эл настоял: — Если тебя нет, то всё идёт по пизде. Так что давай. С нами пойдешь. — И Малого поддержишь, — вставил свои пять копеек Вова. Пришлось согласиться. В основном из-за второй причины. И сейчас Костя кому-то застёгивал костюм, кого-то успокаивал, с кем-то прогонял роль. Иногда всё это в один момент и с одним человеком. Но для общего дела можно и потерпеть. Гарик висел на телефоне, из которого доносился нежный голос: — Мы на месте. Ариана шлёт тебе лучи добра. — А ты? — А я знаю, что ты играешь Скалозуба и шлю тебе лучи высокомерия. — Спасибо, Айди. И Оганисян готов изображать самое высокомерное высокомерие. Он в игре. — Лёха, соберись! — Долгополов праведно возмущался, на человека сидящего перед ним — Ну, Сань, — Квашонкин побитой собакой смотрел снизу вверх, — а если всё пойдёт по пизде? — Для этого тут Пушкин и всё твоё актерское мастерство, Лёх. Столько лет натурала играл, что даже я верил. Всё будет нормально! — Долгополов уже в готовом образе выглядел очень комично. — Знаешь, что Санечек? — Квашонкин сжал чужие руки и аккуратно их поцеловал, — люблю тебя. — Я тоже очень люблю тебя, — Долгополов склонился к чужому лицу и быстро клюнул в нос, — поэтому мы самые ахуенные. — Через пять минут финальный прогон, — в гримёрку ворвалась Ксюша с рацией, — Судей нет. Предоставлены сами себе. — Отступать некуда, господа и дамы. Поэтому в бой! — Вова в крестьянском платье чем-то походил на Жанну д’Арк и в данный момент это было актуально, как никогда. Лишь бы не сожгли в конце. *** Самое ужасное в любом фестивале или соревновании — это ожидание. Оно губит и уничтожает. И вся их небольшая труппа потихоньку сходила с ума. Приходили самые тупые идеи. Например, выйти и отпиздеть в костюмах гопников от Вовы. — Это будет самая красивая драка! — это был единственный аргумент. Но контраргумент от Эла о том, что Бухаров сам будет зашивать и стирать все костюмы, быстро остудил чужой пыл. Гарик куда-то смылся, поэтому не участвовал в общем обсуждении, иначе бы драка точно была. Но уже с Гариком. Когда тот нервничает, то становится невыносимым и шутит в два раза больше и хуже. Лиза дышит. Не на полу (аргумент Эла про костюмы всё ещё в силе). Воздуха было мало, потому что окна не было, а настежь открытая дверь не спасала, а Лизе нужно было снять напряжение. Яся сжала чужую руку и предложила другой способ. — Покричи. Легче станет. Сказать, что Лиза была в шоке ничего не сказать. Поэтому она рассмеялась. Истерично и нервно. Не на долго стало полегче. — Спасибо, Ясь. Действительно легче. А Малой будто был не здесь. Он ждал сообщения. А оно всё не приходило. Саша впадал в отчаяние. — Пойдём выйдем, — предложил Костя. И Саша согласился. Но они даже не дошли до выхода, когда Малого окликнули. — Посмотрите все, — незнакомый Косте парень тыкал в Сашу пальцем, — неужели это Раковских? Не думал, что увижу это убожество ещё раз. Группа за спиной знакомого, как понял Пушкин, Малого загоготала. — Слышь ты! Если бы не рука на плече, то Саша бы точно полез в драку. — Саш. Оно того не стоит. — О. Неужели нашёл себе защитника, — не унимался парень, — у самого-то сил никогда не хватало. Тут уже не выдержал Пушкин: — Я смотрю вам нечем заняться, раз вы всё ещё здесь. Что ж… Вы можете выйти вместе со мной и тогда мы посмотрим, на что Вы способны. И тогда я сделаю всё, чтобы вас исключили из этого фестиваля. Понятно? Парень попятился, а Пушкин подтолкнул Малого и двинулся к выходу. Саша даже не обернулся и гордо поднял голову. — Это кто? Они остановились у черного входы и пытались надышаться. — Бывший одноклассник. Не стоит о нём. Пушкин только пожал плечами и продолжил стоять, смотря в даль. А Саша всё так же смотрел в телефон. — Что ты ждёшь? — Пушкин посмотрел вниз на кудрявую голову. — Мама должна прийти, — Саша удручённо выдохнул и прижался лбом к чужому плечу. Костя был в курсе чужих проблем с родителями, поэтому весьма удивился такому отчаянному шагу. — Ты уверен? — Я ни в чём не уверен, Костян, — Саша посмотрел в чужие глаза и грустно улыбнулся, — но я хочу ей рассказать. Если она меня не примет, то что-нибудь придумаю. Я всё равно привык быть разочарованием. Костя положил руку на чужую спину и провёл ею вверх-вниз. — Ты не разочарование, Саш. Если бы не грим, Саша бы заплакал. *** Выступление подкарлось как-то незаметно. Вроде оставалось ещё три часа, а вот уже пора выходить на сцену. Мама все так же не ответила, поэтому Малой отдал телефон Пушкину на сохранение и на случай чего-то страшного. — Ладно, — Эл собрал всех за кулисами, — мы работали. Мы старались. Мы молодцы. Я вас всех очень люблю и у нас всё получится! — А потом мы напьёмся и все вообще будет заебись, — поддакнул Лёха. — По местам! — тихо крикнул Вова. — Начали, — сказала Ксюша в свою рацию. Дальше Саша помнил лишь обрывки. Вот он выходит на сцену. Вот его куда-то ведёт Долгополов. Где-то упал в обморок. А вот Лиза читает свой монолог. С толком, с чувством, с растановкой. Она привыкла отстаивать свои права, поэтому Чацкий у неё настолько живой. Каждый выкладывается на максимум. Каждый отдает всего себя на растерзание зрителям. Каждый несколько раз умирает и воскресает на сцене. — Карету мне! Карету! — прокричала Лиза и вылетела за сцену. — Ах! Боже мой! что станет говорить Княгиня Марья Алексеевна… — сказал свои последние слова Квашонкин и занавес опустился. Малой очнулся от громыхающих аплодисментов, способных снести своей мощью. — Мы сделали это! — уже в гримёрке прокричала Лиза и накинулась с объятиями на Ясю. Все обиды позабылись в момент общей радости. Вову уже кружили по всей гримёрке и говорили, насколько его идея была гениальной. Ксюшу с двух сторон сжала чета Долгополовых-Квашонкиных, не переставая восхищаться её невероятностью. А Малой облокотился на Пушкина, приговаривающего «ты ж мой маленький». — Мама что-то написала? — неуверенно спросил Саша. И Костя протянул ему телефон. Было всего два новых сообщения. «Я на месте» «Поговорим на антракте» — Она всё видела, Саш, — прошептал Пушкин, — первое сообщение доставлено прямо перед твои выходом. — Блять… — и тут Малой заплакал. Без надрывов, без желания всё крушить. Это был плач уставшего человека, потерявшего все свои силы. — Хочешь я пойду с тобой? — спросил Костя. Саша молча кивнул, всхлипнув. *** Уже чистый, умытый и в повседневной одежде Малой стоял в холле. И ждал. Либо казни, либо суда. Костя стоял неподвижно и у самой стенки, готовый ловить малого в любой момент. Где-то сбоку мелчешил Гарик. Рядом с ним была девушка с карими глазами и обольстительной улыбкой, и кудрявый парень в очках. Оба не отлипали от Оганисяна и, словно пресс, сжимали его с двух сторон. Все трое очень счастливые. — Здравствуй, Саша, — Малой вздрогнул от чужого голоса. Но быстро выдохнул. Это был Михаил Григорьевич. — Здравствуйте. — Я поговорил, — без предисловий начал учитель, — с судьями и они сказали, что пока вы самые эффектные. Есть все шансы на победу. — Вы это лучше ребятам скажите, — Малой вертел головой во все стороны, ища своего палача, — они будут в восторге. — Оставлю это на вас, — улыбнулся Шац, — ну бегите. Та женщина с цветами уже довольно давно на нас смотрит. Малой посмотрел в ту сторону, куда указал преподаватель и сглотнул. Мама. Стояла с цветами и улыбалась. Глубоко вздохнув, парень пошел вперёд. — Привет, — Саша даже договорить не успел, как его сжали в объятиях (сегодня все очень много обнимаются), — мама. — Это было невероятно, — просипела женщина, — ты был невероятным. — Спасибо. Я рад, что тебе понравилось, — Малой запустил руку в свои волосы и смущённо посмотрел вниз. — Понравилось? Я в восторге, — женщина выпрямилась и протянула букет с какими-то розовыми цветами, — это тебе. Я просто не знала, что ещё можно подарить. Тут уже Саша не сдержался и обнял маму. Никакой казни. Всё хорошо. У стены выдохнул от облегчения Пушкин. — Иди тогда. Тебя ребята ждут, — мама улыбалась и пыталась пригладить чужие волосы, — ты молодец, Саш. — Спасибо, — парень вдохнул приятный аромат. *** После антракта оставался всего одна постановка, поэтому было решено дождаться результатов. Ожидание уже было не настолько удручающим, так как своё отвыступали, но все равно не очень радостным. Гарик, кстати, привёл тех парня с девушкой, которых видел Малой. Это оказались младшая сестра и парень. Оба сразу влились в кампанию. Девушка, как выяснилось это Ариана, учится в другой школе, вместе с Идраком, оказавшимся её типа наставником. — Старшак, который вызвался помочь мне с математикой, — как объяснила девушка, — так эти два голубка и познакомились. — Да ты точно сваха, — смеялся Вова. — У тебя появился конкурент, — весело добавил Эл. — Не. Мы с ней шоу «Давай поженимся» устроим! Ты не против? — Только за! — задорно кивнула Лолаева. — Мне теперь не будет покоя, ни в школе, ни дома, — картинно возмущался Гарик, — куда мне теперь идти? — взгляд направленный на Идрака очень тонко намекал куда. Точнее к кому. — Ты и так почти прописался у меня, — кудрявый мягко потрепал свою крошечку по волосам. Все дружно засмеялись. — Ребята! — в гримёрку опять ворвалась Ксюша, — результаты объявляют! Толпа, кажется слонопотамов, вывалилась за кулисы. — Успокойтесь. Только начали, — быстро остудила всеобщее нетерпение Ксюша. Все замерли в нетерпении. Каждый пытался услышать больше и быстрее. А ведущий, будто на зло, говорил слишком медленно. — И победа достаётся, — очень длинная пауза, вообще не вовремя, — творческому объединению «Облачко»! Если в гримёрке было громко, то сейчас, кажется, оглушающе. Такой радости этот ДК не видел давно. На сцену вышел Шац, как «основатель» и сказал какую-то речь, но его уже никто не слушал. Все радовались и плакали одновременно. — Молодцы. Принесли нашей школе ещё один пылесборник! *** На улицу все вывалились безумно счастливыми. И идея отпиздеть гопников уже не казалась такой уж безрассудной. — Когда праздновать-то будем? — не унимался Лёха. — Завтра, у меня, — ответил Вова, которого всё ещё нёс на руках Эл, — адрес напишу. И Бухарова унесли в неизвестном направлении. — Лиз, — Яся робко подошла к девушке, на что та улыбнулась, взяла чужую руку и повела за собой. — По чашечке кофе? — предложила Аранова. — Если только твоего, — Тринадцатко подошла ближе и наконец задала интересующий её вопрос, — у меня есть шанс? — Смотря, как ты будешь себя вести, — Елизавета- Варвара притянула девушку к себе и зашептала прямо в ухо, — а ещё ты рассказажешь, что творится в твоей голове. Партнёры должны рассказывать о своих переживаниях, Ясь. Не маленькая уже. Ксюша улыбалась, глядя в след уходящим девушкам. Всё образовалось. — Ксю, тебя проводить? — Квашонкин, под руку с Долгополовым, неожиданно образовался рядом. — Почему бы и нет, дорогой мой муж и муж моего мужа, — смеялась девушка. — Может ты тоже зайдешь на чай? — обратился к Малому Пушкин. — Если только с мультиком, — усмехнулся Саша. Костя кивнул. Оба парня пошли смотреть мультики, пить чай и есть сладкое. «Мечты сбываются» — улыбался Шац, глядя на расходящихся, и ушел в гордом одиночестве спать к любимой жене.