Приятный вечер в ужасной компании

      Ее смех быстро захлебнулся. Перешел сначала в короткие, редкие вздохи, потом — тихие стоны. Чайлд даже с занятым ртом умудрялся быть громче: сопел и мычал, втягивая жидкости с таким шумом, будто не женщину вылизывал, а пытался высосать разваренную мякоть из мозговой кости. Тома подумывал ущипнуть его, чтобы он стал потише, но побоялся, как бы Чайлд от неожиданности не укусил Люмин. Учитывая, в какой близости от ее нежных половых губ и чувствительного клитора находились сейчас его зубы, лучше было не делать резких движений. Люмин, к тому же, любила, когда по капюшончику клитора водили зубами. Не прикусывали, даже если слегка, а только касались. Может быть, Чайлд тоже это знал. Если да, то тем более не стоило ему мешать.       Люмин предупредила Тому заранее — «да, мы с ним пару раз переспали, так что не удивляйся, если он начнет хвастаться». Тома тогда не придал этому особого значения. Решил, что так даже лучше — Люмин приглашала проверенного партнера, который уже был с ней и знал, как и что делать. Но насколько хорошо Чайлд по-настоящему знал ее тело? Самые базовые правила он соблюдал, но это не говорило о многом. Как далеко они с Люмин успели зайти, прежде чем она отправилась в Инадзуму и надолго оказалась отрезана от мира громовым барьером? Или Чайлд отплыл в Снежную раньше? В продолжительности их связи Тома не был уверен. Касаясь этой темы, Люмин начинала говорить туманно и с неохотой. Тома не стал давить на нее тогда, а теперь пожалел об этом. Если бы он знал, как долго они были вместе и как много Чайлд знал о том, как ее ублажить, ему было б намного спокойней. До боли захотелось увидеть, как Чайлд сейчас ее вылизывал. Судя по ее тихим вздохам, он все делал правильно. Но ведь всегда можно было сделать лучше! И Тома отлично знал как именно.       Может, поэтому Люмин и предлагала его связать. Тома отказался, о чем до сих пор не жалел, но Люмин нашла способ обездвижить его иначе. Специально, чтобы он не видел, как Чайлд ее ублажает? Пожалуй, это было мудро. Тома не был уверен, что вытерпел бы, если б увидел, как Чайлд делает что-то не так. А что, если тот все делал как надо? Или даже лучше?       Мысль обожгла пощечиной. Люмин умела такие отвешивать — короткие и звонкие, от которых надолго оставались яркие следы и кожа горела огнем. Бездомные котята уже не помогали. Чтобы не кончить позорно себе в штаны, пришлось представить взгляд отца, в котором не было ни капли узнавания. Вспомнить голос, который Тома в последний раз слышал в глубоком детстве, и как этим голосом отец сказал бы неуверенно и немного враждебно: «я вас знаю?».       Отлегло.       В какой-то момент ладонь Чайлда опустилась Томе на шею, пальцы дважды сжались. Тома ответил тем же, дважды сжав его ногу. Он был в порядке. По крайней мере, пока. Сейчас он уже понимал, что еще надолго его не хватит. Надеялся, что Люмин кончит раньше, чем у него кончатся силы держать спину.       Со лба сбежала струйка пота, повисла каплей на кончике носа. Жар от Чайлда шел как от хорошо натопленной печки. Почему-то Томе казалось, что люди из Снежной должны наоборот быть холоднее, но Чайлд и тут отличился. Тома пошевелил носом, чтобы стряхнуть каплю. Не получилось. Подул на нее, но и это не сработало. Теперь, когда руки у него были заняты, он не мог даже нос почесать самостоятельно. Можно было бы стереть каплю об ковер, но для этого пришлось бы шевелить головой, а этого он делать не собирался.       Чайлд, занятый Люмин, постоянно ерзал. Больше веса, чем мог выдержать Тома, он на него не сваливал; даже наоборот — часто приподнимался, обратно возвращаясь с деликатностью, которой Тома от него не ожидал. Иногда кожи Томы над воротом рубашки касалось что-то горячее, но достаточно редко, чтобы это можно было принять за случайность... До тех пор, пока Чайлд не оттянул ворот и не просунул член между рубашкой и спиной Томы. Ерзать он после этого принялся только активней, но Тома даже не подумал о том, чтобы ущипнуть его. Ощущать скольжение члена по коже оказалось приятно. У Чайлда он был немного изогнут кверху, так что головка терлась об ткань рубашки, а хребта Томы касалась бархатистая, нежная кожа ствола. Мычание Чайлда изменилось — теперь он получал удовольствие не только от вылизывания Люмин, но и от Томы. Мог ли он так кончить? Наверняка. Тома бы смог. Но как бы к этому отнеслась Люмин? Она сказала, что получить оргазм Томе можно только от нее, а ей — только от Чайлда. А что насчет самого Чайлда? Что бы сказала Люмин, если бы, отойдя от второго оргазма, увидела, что спина Томы залита спермой?.. От одной это мысли у него все нутро сладко сжалось.       — Тихо! — раздался сверху голос Люмин, хриплый от возбуждения. — Замри.       Чайлд послушно замер. Тома даже дышать перестал. Давление стоп Люмин на его плечи изменилось — она начала покачиваться. Терлась о любезно подставленный язык Чайлда, как понял Тома. Под конец она всегда брала дело в свои руки, оставляя партнера лишь неподвижным инструментом для достижения оргазма. Тома обожал в ней это — ее властность и твердую уверенность в том, что только она знает, как правильно. Моменты, когда Люмин делала его своей вещью, были моментами чистейшего блаженства.       Он не слышал ничего, кроме шума крови в ушах и тяжелого дыхания Чайлда. Люмин, как всегда, кончала молча. Как же хотелось кончить с ней вместе… Особенно когда пальцы ее ног так приятно и больно вжимались в кожу.       Тома позволил себе вдохнуть только когда Чайлд снова мокро хлюпнул ртом, втягивая остатки выделений Люмин. Его голос сочился довольством:       — Признайся, ты скучала.       — Боже…       — Можно просто «Чайлд».       Звонкий шлепок. На сей раз — точно пощечина.       — Умеешь же ты испортить момент.       — Но, заметь, отрезать язык ты мне никогда не угрожала!       — Еще немного и начну… А это что такое?       Вес Люмин вдруг сместился на одну ногу, а потом частично вернулся… поверх члена Чайлда.       — Ай-яй-яй! Поаккуратней, принцесса! Эт-то хрупкий и важный инструмент!       — И как этот инструмент попал моему парню за шиворот?       Тома подавился воздухом. Она только что назвала его своим парнем? Она только что назвала его своим парнем. Он бы наверняка заплакал от радости, если бы вся влага уже не вышла из его тела с потом и смазкой.       — Не поверишь — с-с-совершенно случайно! Забавная историяяяяяй-ай-яй! Оох, Царица всемилостивая! — Чайлд громко замычал и толкнулся бедрами вперед. Он даже не пытался вытянуть прижатую часть тела из-под стопы Люмин. Вместо этого терся об нее, явно наслаждаясь давлением.       — Только посмей кончить ему на спину. Это моя любимая рубашка. И спина.       — Чем больше… ты угрожаешь… тем больше… мне нравится эта идея!       Томе тоже очень нравилась эта идея. Так нравилась, как не должна была нравиться, до дрожи в коленках нравилась. Тем обиднее было осознавать, что Чайлда придется остановить. Это все было очень горячо и здорово, но Тома был уже на грани. Из-за того, что почти весь вес Люмин теперь приходился на одну ногу, боль в плече и локте, на который Тома опирался, грозила из приятной перерасти в опасную.       — Желтый, — предупредил Тома. Хотел крикнуть, но получился жалкий, тихий стон.       Люмин все равно услышала.       — Поставь меня на пол.       Чайлд отреагировал быстро и без возражений. Если бы Люмин пришлось спускаться самой, то напоследок она еще помяла бы Томе ребра. Но Чайлд просто приподнял ее и поставил рядом, так что ее вес исчез разом и мягко. Следом и сам Чайлд, встав, отступил от Томы.       Люмин опустилась перед ним на колени, нежно погладила по влажным от пота волосам, по вздрагивающей спине.       — Хороший мой… Как ты себя чувствуешь? Все затекло?       — Немного, — признался Тома.       — Попробуешь подняться?       Ответить Тома не успел, потому что Чайлд сделал это быстрее и с большим энтузиазмом:       — Отнести его на кровать? Давай я!       — Не трогай его, — враждебно рыкнула Люмин.       — Да почему, блин?! Он же шкаф, ты его даже поднять не сможешь!       — Чайлд! — рявкнула Люмин, а потом глубоко вздохнула. Продолжила уже спокойней: — Принеси воды, пожалуйста. — Загрохотали шаги — Чайлд кинулся к комоду. — Это не питьевая! С кухни принеси, там...       — Я найду! — отмахнулся Чайлд, уже убегая.       — И лед тоже! — крикнула Люмин ему вслед. Тише обратилась к Томе: — Он же весь здесь?       — Угу.       Как и питьевая вода, и другие прохладительные напитки с легкими закусками, лед ждал своего часа в небольшом стальном коробе — чудесном изобретение, которым механик из Фонтейна наградил Люмин за помощь с экспериментами. Удивительный механизм работал на кристаллах, заряженных энергией крио, и был переносным. Тома загодя поставил его в спальне, чтобы никому не пришлось отвлекаться и бегать на кухню.       — Отлично, — хмыкнула Люмин. — Пусть ищет.       Тома представил, как Чайлд — голый и с каменный стояком — мечется по кухне, не зная, куда кидаться, и рассмеялся. Люмин тоже хохотнула.       — Его очень весело дразнить. Но, боюсь, надолго это его не задержит. А нам с тобой есть, что обсудить. Верно?       Верно. Тома попробовал приподняться на руках. Те дрожали, но держали достаточно крепко. Следом он поднял голову и наконец-то увидел Люмин. Она тоже вспотела — челка и длинные пряди на висках потемнели и липли к лицу, кожа блестела, щеки горели румянцем. Никаких следов, засосов или укусов Чайлд на ней не оставил, и это было приятно, но немножечко жаль.       — Я соскучился… — выдохнул Тома.       Люмин взяла его лицо в ладони. От них пахло ромашкой, мылом и потом. Чайлдом.       — Я тоже! Как будто сто лет тебя не видела. Почти забыла, какой ты у меня красивый.       Тома благодарно потерся носом об ее ладони. «У меня» сказала она. Он был бы счастлив принадлежать ей целиком и полностью, если бы мог. Каждый раз, когда она заявляла на него свои права, у него сладко замирало сердце.       Люмин опустила руки к его горлу, массирующими движениями прошлась по задней части шеи и плечам. Тома застонал. Громко, слишком громко. Так громко, что Чайлд наверняка услышал.       — Мне перестать? — спросила Люмин, тут же остановившись.       Он хотел, чтобы она трогала его везде, всегда и как захочет. Но в этом и была проблема. Если бы она продолжила, спустившись к бедрам, он бы моментально кончил.       — Да. Прости. Лучше я сам.       — Не извиняйся. Может быть, обопрешься на меня? Чтобы руки отдохнули.       Тома кивнул. Люмин подсела ближе, стараясь не соприкасаться с ним голыми ногами. Тома привалился грудью к ее груди, позволил обнять себя подмышками и повесил голову ей на плечо. Чайлд зря думал, что Люмин его не подняла бы. Она была сильной. На нее можно было положиться — всегда и во всех смыслах.       — Можно я поглажу тебя по спине? — спросила она тихо.       — Пожалуйста, да… Только легонько.       — Легче перышка.       Маленькие ладони заскользили по его спине, успокаивая, расслабляя.       — Итак… — начала Люмин. — Как ты себя чувствуешь?       — Замечательно, — улыбнулся Тома. — Тело затекло, но это пройдет. Просто надо размяться.       — Ты хочешь продолжить?       — Очень!       Люмин чмокнула его в плечо.       — Я рада. Если ты не против, давай уточним пару моментов, пока Чайлд не вернулся.       — Конечно.       — Есть что-то, что тебе не понравилось?       Простой вопрос с простым ответом.       — Нет.       — Что понравилось тебе больше всего?       Тут Тома замялся, но не потому, что не хотел признаваться — просто не мог выбрать.       — Пока не могу сказать. Много чего…       — Это хорошо, что много. Есть что-то, что ты хотел бы изменить?       Тома надолго замолчал, раздумывая. Люмин не подгоняла его, вместо этого призналась сама:       — Вот мне бы, например, хотелось, чтобы Чайлд хоть немного лучше меня слушался!       Тома слабо рассмеялся.       — Честно говоря, я тоже думал о нем.       Руки Люмин замерли поверх его лопаток.       — Все-таки он тебе не понравился?       — Что? Нет. Наоборот.       — Воот как? — насмешливо протянула Люмин.       — У вас с ним… интересная динамика. Очень захватывающая.       — Я бы это иначе назвала, но допустим.       — И он сам по себе… интересный.       — Мхм. И захватывающий?       Тома провернул голову, прижался губами к шее Люмин и ласково поцеловал.       — Ты ревнуешь?       — Нет. А есть повод?       — Нет. Конечно, не…       — Где! Этот! Ебаный! Лед! — раздался с первого этажа громогласный ор Чайлда.       — Помяни черта… — процедила Люмин сквозь зубы. Что такое «черт» Тома уже знал — мифическое зловредное существо с рогами и копытами, в которое верили жители одного из далеких миров. Люмин нравилось, как звучало это ругательство, и употребляла она его чаще прочих. — А в погребе ты смотрел?! — крикнула она Чайлду, предварительно прикрыв Томе уши ладонями, чтобы не нервировать его громкими звуками. Она была такой заботливой…       — Точно! — ахнул Чайлд и снова гаркнул: — Тома, мужик, держись! Я мигом!       Никакого погреба в их доме никогда не было.       — У нас минут пять, прежде чем он догадается, — шепнула Люмин. — Так что тебе хотелось бы изменить относительно Чайлда? Я понимаю, что этот список может быть бесконечным! Выбери самое главное. Я правда стараюсь держать его в узде, но с ним же хрен сладишь! — Чем больше Люмин говорила о Чайлде, тем больше заводилась. — Можно попробовать связать его, это обычно помогает. Немного. Глаз Бога убрать подальше. Он вроде без маски пришел, так что…       Тома прочистил горло.       — Не надо… Не надо его связывать. Наоборот. То есть… Мне хотелось бы… — Говорить было сложно. Тома не испытывал перед Люмин неловкости, но еще сам не до конца осознал, чего конкретно ему хотелось от Чайлда. — Может быть, тебе не стоит так сильно защищать меня от него.       Люмин помолчала, прежде чем ответить:       — Можешь уточнить… Боже, ты так это сформулировал, что я даже не знаю… Насколько полное внимание Чайлда ты хочешь получить? По шкале от одного до десяти, где один — это альтернативная вселенная, в которой он все-таки кончает тебе на спину, пока я стою на его члене, а десять — другая альтернативная вселенная, в которой я вообще ни во что не вмешиваюсь, и он, прости за откровенность, ебет тебя до утра во все дыры, которые только может найти, и не факт, что не наделывает новых.       — Четыре?.. — неуверенно ответил Тома после слишком долгой паузы. — Максимум пять.       Точно не десять и не близко к десяти. Мысль о, кхм… «ебании во все дыры», как выразилась Люмин, не вызвала в Томе такого сильного отторжения, какое наверное должна была. Честно говоря, не вызвала отторжения вовсе. Просто сегодня он точно не хотел перетягивать все внимание на себя. Ему все еще ужасно, ужасно сильно хотелось увидеть, как Чайлд, выражаясь, опять же, словами самой Люмин, «ебет во все дыры». Только ее, а не Тому. Опавший было член согласно дернулся, выражая заинтересованность этим планом.       — Я тебя услышала. — Мягкие губы Люмин снова коснулись его плеча коротким, чопорным поцелуем. — Ну держись. Четыре-пять — это не шутки.       — Нихуя не смешно! — заорал Чайлд с первого этажа.       Даже не видя лица Люмин, Тома точно мог сказать, что она закатила глаза. Ее ладони в последний раз ласкающе прошлись по его спине, а потом она мягко отстранилась.       — Отдохни. Приди в себя. Мы будем прямо за дверью.       — Спасибо. Ты лучшая.       «Я тебя не заслуживаю» хотел добавить Тома, но Люмин на прощанье до того нежно чмокнула его в лоб, что глупые слова растаяли на языке, так и не найдя выхода. Люмин явно считала, что он ее заслуживал. Кто он такой, чтобы с ней спорить?