***
Неделя в пути подходила к концу. "Старая гвардия" и новички, несмотря на все опасения, смогли поладить между собой и быстро влились в размеренное течение жизни на военном корабле. Нормандия SR-1 была слишком мала для такого количества обитателей, спальных капсул не хватало, а потому весь экипаж был разделён на части, для каждой из которых существовал свой собственный распорядок дня. Слово "расписание" приобрело совершенно новый смысл. Не успевшие вовремя заснуть, поесть или сходить в душ были вынуждены часами ждать своей очереди в узком коридоре, где, как говорил Заид, могли разминуться только действительно близкие друзья. Послабления были, пожалуй, только у капитана, пилота, Лиары, что круглосуточно пропадала в своей каморке за медблоком и старалась отыскать хоть толику информации о Коллекционерах, и у Рекса с Грантом, которые не помещались в стандартных спальных капсулах Альянса и отсыпались прямо посреди грузовой палубы. Гаррус, страдавший от вынужденного безделья, как и раньше только и занимался тем, что копался в металлических внутренностях Мако, вместе с тем стараясь привести в порядок свои мысли. Он знал, что ему всё ещё предстоял серьёзный разговор с Шепард и Джокером. Нет, не о том, что он видел в командном центре Нормандии несколько дней тому назад, хотя, признаться, было непросто застать этих двоих в минуту какой-то абсолютной близости, когда визор считал показания их бьющихся в едином ритме сердец. Гаррус хотел, чтобы они перестали видеть в нём врага, хотел, наконец, раскрыть свои истинные мотивы и убедить, что всё это время они воевали на одной стороне. Нижняя палуба была самой просторной, поэтому именно сюда стягивалась основная масса народа. Болтовня здесь не смолкала круглосуточно, разве что немного утихала в ту смену, когда отдыхали кроганы. За неделю Вакариан так привык к звукам праздных пересудов, что уже воспринимал их, как белый шум. Он без труда абстрагировался от сплетен из экстранета, которыми обменивались церберовские ребята, не вникал в байки, которые травили Заид и Рекс, и старался не слушать новости из дома, которыми делилась Эшли со своим женихом. Жизнерадостное щебетание лейтенант-коммандер, которое никак не увязывалось с её достаточно угрюмой натурой, почему-то напрягало сильнее всего и невольно погружало в воспоминания. Гаррус стремительно преодолел хорошо знакомый ему лабиринт коридоров Академии СБЦ. Он прилагал серьёзные усилия, чтобы не отговорить самого себя от задуманного, и не обращал никакого внимания на лица бывших коллег, заинтересовавшихся его внезапным появлением. Здесь у него не было друзей — никто не любит выскочек и тех, кто играет против правил, а Вакариан с его обострённым чувством справедливости и особым мнением на всё был именно таким. К тому же теперь он являлся новоиспечённым Спектром, о чём наверняка, несмотря на всю конспирацию со стороны Совета, не пронюхал разве что ленивый. Спектров осуждали даже рядовые офицеры СБЦ, не говоря об их начальниках с претензией на строгое следование букве закона, а потому появляться в Академии было весьма опрометчиво, но Гаррус не мог поступить иначе. Вакариан в нерешительности замер перед автоматической двустворчатой дверью. От серого металла веяло холодом, как и от того, кто находился за дверью и уже наверняка начинал злиться из-за непунктуальности посетителя, напросившегося на срочную встречу. Снайпер ещё раз взглянул на часы, что мигали на экране визора, и, собравшись с духом, зашёл в кабинет. — Можно войти? — Ты опоздал, — от голоса турианца, сидевшего за отполированным до блеска столом, Гаррус машинально вытянулся по струнке. Мужчина в тёмно-синем кителе с вышитыми золотыми лычками на погонах что-то печатал, пробегаясь пальцами по сенсорной клавиатуре с такой сосредоточенностью, будто та была клавишами рояля, а сам он — пианистом. Не отрываясь от своего занятия, турианец слегка повёл подбородком вперёд, предлагая вошедшему занять стоящее перед столом кресло. — Садись. Снайпер фыркнул, осмотрелся по сторонам и опустился на кожаное сиденье. Он откинулся на спинку и положил руки на подлокотники, стараясь контролировать движения своих пальцев, которые, едва коснувшись опоры, нервно забарабанили по тёмному дереву. — Прошу простить меня за опоздание. Мне стоит с большей благодарностью отнестись к тому, что ты в принципе согласился меня принять, отец, — приторная вежливость в голосе Гарруса не смогла скрыть его раздражения. Руки Кастиса Вакариана мгновенно замерли над клавиатурой, словно в его давно отрепетированную пьесу вдруг вмешалась фальшь. Турианец поднял холодный, как сталь, взгляд на сына. — Позволь напомнить, это ты просил о встрече. Уверен, что хочешь потратить её на фиглярство? Отведя глаза, Гаррус усмехнулся, но промолчал, не желая вступать в традиционную перепалку, ставшую неотъемлемой частью их общения. Он был чертовски зол на отца — тот и раньше не делал ему никаких поблажек, стараясь лишний раз не распространяться об их родственной связи. Если бы не общая фамилия и не одинаковые метки на лицах, то в Академии мало кто мог предположить, что импульсивный молодой детектив, вечно препиравшийся с начальством, был наследником известного турианского рода, который с достоинством представлял строгий и благочестивый Кастис Вакариан. Родитель не раз внушал Гаррусу мысль, что своим поведением тот позорил их семью, и вряд ли на поприще Спектра, не признававшего законы, он сумел бы как-то это изменить. Снайпер мог бы попробовать переубедить отца, но он пришёл сюда не за этим. — В кабинете есть прослушка? — без предисловий спросил Гаррус, когда они перестали прожигать друг друга похожими голубыми глазами. — Нет. Говори, что у тебя на уме, — Вакариан-старший погасил экран компьютера и с деловым видом сложил руки на столе. — Мне нужна помощь, — снайпер развёл ладони в стороны, не отрывая запястий от лакированных подлокотников. — Сможешь связаться с Дэвидом Андерсоном? Нужно срочно передать ему сообщение. — Человеческий советник? — Кастис вопросительно двинул надбровными пластинами вверх и получил в ответ утвердительный кивок. — Он же один из твоих новых работодателей. Почему не сделаешь это сам? — За мной следят. Уверен, за ним тоже. Все мои вызовы отслеживаются, а прийти, не вызвав подозрений, я мог только сюда. Поверь, будь у меня выбор... Отец прервал Гарруса одним движением руки. — Во что ты ввязался? — строго произнёс турианец, издав характерный рокот. Снайпер помедлил прежде, чем продолжить. Его голос стал тише, но при этом отнюдь не растерял своей уверенности. — Я могу тебе доверять? — Ты со мной не согласишься, но я всегда действовал в твоих интересах, — уклончиво ответил СБЦ-шник, уже заметив, что потемневшие от недосыпа и усталости глаза сына горят очередной безумной идеей. — Я задал прямой вопрос. Это важно. Кастис пристально посмотрел в лицо наследника. Он продолжал видеть в нём упрямого мальчишку, который даже в случае отрицательного ответа перебесится, чтобы однажды вновь появиться на пороге родительского дома. Но сейчас перед ним сидел взрослый мужчина, солдат, повидавший за последний год больше, чем любой офицер СБЦ за всё время службы. Было очевидно, что решение прийти сюда далось Гаррусу нелегко, а значит, не поддержи Вакариан-старший сына — и их следующая встреча могла случиться очень нескоро. — Я сохраню любой твой секрет. Снайпер снова замолчал, словно ему требовалось время, чтобы переварить ответ родителя. Только когда его визор считал удивительно ровные показания сердца, без единого намёка на ложь и волнение, он заговорил: — Новые советники скрыли от Андерсона некую информацию, воспользовавшись его длительным отсутствием на Цитадели. Приняли решение, которому он воспротивился бы. Я должен это исправить, — Спектр осторожно подбирал слова. — Гаррус, стоит ли лезть в закулисные разборки самых влиятельных лиц Цитадели? Они сделали тебя своей правой рукой не для того, чтобы ты шпионил за их спинами, едва приступив к работе, — Кастис внимательно выслушал сына и теперь изо всех сил старался скрыть разгоравшиеся внутри сомнения. — Знаешь, что будет с тобой, если советники узнают, кто раскрыл правду, какой бы она не была? — Мне достаточно того, что будет, если я ничего не сделаю! — взорвался Гаррус и подскочил с места, схватившись руками за шею, словно на его плечи разом легли все проблемы мира. Только сейчас Кастис заметил, что скрывалось за напускным спокойствием наследника: его забегавшие в панике глаза выдавали ужас и безысходность, он будто не мог найти себе места и мыслями пропадал где-то далеко. — Я не смогу помочь тебе, если не буду знать деталей. — Они хотят убрать Шепард с дороги, — пальцы Гарруса сжались в кулаки. — Было недостаточно лишить её статуса Спектра и обвинить во всех грехах, теперь Совет жаждет её смерти. Я постарался выиграть время: попросил советников дать мне одну попытку убить Шепард прежде, чем приказ о ликвидации получат все агенты Корпуса, но не думаю, что они купились на мою ложь и будут ждать от меня хороших вестей. Главное, как можно быстрее добраться до неё. Кастис вспомнил свой предыдущий разговор с сыном и обеспокоенный взгляд, который Гаррус бросал на своего командира, словно та была сделана из тончайшего стекла и нуждалась в его защите каждую секунду. Тогда он списал это на глупую юношескую влюблённость, на мимолётную увлечённость, от которой страдают фанаты при встрече со знаменитостью. Во взаимности чувств Спасительницы Цитадели к своему снайперу турианца не смог убедить даже их показной поцелуй, который красовался бы на первых полосах всех новостных лент, если бы Кастис вовремя не подсуетился и не пригрозил судебной расправой дюжине-другой репортёров. Мужчина был искренне рад, узнав через пару дней, что сын оставил службу на Нормандии, а значит, ничего серьёзного между ним и Шепард точно не было. Сейчас, Кастис понял, как сильно тогда ошибался. — Мне правда жаль твою коммандер, но не уверен, что здесь можно что-нибудь сделать. — От тебя требуется только передать сообщение Андерсону, всё остальное я сделаю сам, — со знакомым раздражением гаркнул снайпер. — Рискнёшь всем ради спасения этой девчонки? — Вакариан-старший не заметил, как повысил голос. — Ты хоть знаешь, в чём её обвиняют? — В том, чего она не совершила бы без веской причины. — Без веской причины?! — Кастис закричал на стоявшего перед собой слепца, который был ещё упрямей, чем мальчишка, делавший абсолютно всё назло своему старику. — Если ей суждено расплатиться собственной жизнью за триста тысяч погибших по её вине батарианцев, то будь по сему. Я принимать в этом участия не буду. И ты тоже. Гаррус вцепился взглядом в родителя. Они снова оказались по разные стороны баррикад и никакие слова не могли этого изменить. Приходить к нему за помощью всё же было ошибкой, и снайпер был уверен, что вновь её не совершит. — Я слишком долго жил без отца, чтобы сейчас начать тебя слушать. Попробуешь помешать и, клянусь, больше никогда меня не увидишь, — сверкнул глазами Гаррус, развернулся и решительно направился к выходу. — Ты говоришь, что за Андерсоном тоже следят. Если я передам ему сообщение, наши имена будут следующими в списке палачей, — уже сдержаннее бросил Кастис вслед остановившемуся в дверях сыну. — Если будешь связываться с ним... не говори о том, что я планирую нарушить приказ Совета. Пусть со стороны всё выглядит как предостережение или угроза. Они будут знать, что я иду за ней, но проболтался обо всём отцу. — Как же она тогда поймёт, что ты хочешь ей помочь? — Шепард поймёт. Она знает, что я ни за что не причиню ей вреда, — снайпер коснулся электронного замка и тишина кабинета нарушилась шумом из коридора. — Прощай, Гаррус, — мужчина понимал, что бездействие или любой его шаг не смогут ничего изменить — скоро его сын станет предателем в глазах галактического сообщества. Как бы он не старался уберечь его от ошибок, Гаррус всё равно оказался на краю пропасти. — До встречи, отец, — слегка повернул головой бывший офицер СБЦ, а в скором и бывший Спектр, и удалился. — Гаррус? Турианец опомнился, когда кто-то звонко защёлкал пальцами перед его лицом. Он сообразил, что уже какое-то время неподвижно стоял у Мако с масляной тряпкой в руках. Подняв глаза, он увидел перед собой Шепард. — Тебе что-то нужно? — сейчас Вакариан не был готов к очередным нападкам со стороны капитана. Целую неделю она игнорировала его, составляла графики таким образом, чтобы они практически не пересекались, а во время обходов демонстративно проходила мимо, и вот теперь, когда он был совсем подавлен, Шепард снова вспомнила о его существовании. — Тали просила зайти в инженерный отсек, — практически шёпотом проговорила капитан, вызвав недоумение Гарруса. Он не сразу сообразил, что говорить тише её вынудили спящие у дальней стены кроганы. — У них какие-то неполадки с генератором электроэнергии, ты не мог бы взглянуть? — Да, уже иду, — Вакариан отбросил тряпицу к колесу Мако и поспешил уйти, пока Шепард не вспомнила о том, что давно не портила ему настроения, но капитан окликнула его сзади. — До мёртвого Жнеца осталось пять часов пути. Хочешь пойти со мной? — Возьмёшь меня? — не поверил в услышанное Гаррус. Он почти смирился с мыслью, что капитан и близко не подпустит его к серьёзным заданиям, чисто из вредности, чтобы показать, кто здесь главный. Но она предложила сама, и Гаррус никак не мог понять причину таких изменений. — Если согласишься, — Шепард была на редкость серьёзна. — Я согласен. — Хорошо. Сообщу о времени высадки заранее, чтобы ты успел собраться, — женщина кивнула на прощание, без тени улыбки на лице.***
Привлекательность идеи пристыковаться к Жнецу таяла на глазах. Сканеры показывали, что пробитый корпус гигантской древней каракатицы не гарантировал её гибель на сто процентов, а, значит, оставалась вероятность того, что Пожинатель лишь свёл свою жизненную активность к минимальному пределу. — Что у тебя с летуном, Джокер? — Шепард вбежала по мостику в рубку пилота и вцепилась руками в кресло, чтобы не оказаться на полу трясущейся, как маракас, Нормандии. — Стараюсь изо всех сил. Скорость ветра около пятисот километров в час, — длинные пальцы Джеффа каждую секунду замирали в новом аккорде кнопок на панели управления кораблём, а его немигающие глаза метались от одного экрана к другому. — Рядом со Жнецом есть ещё один корабль. Он не подаёт сигналов, но, судя по показаниям приборов, это геты, — Джокер бросил мимолётный взгляд через плечо и снова вернулся к панели. — Теперь понятно, почему исследовательская группа Цербера перестала выходить на связь. Стены завибрировали, отзываясь громким гулом работавших на полную мощность двигателей, как вдруг всё стихло, и Нормандию плавно развернуло в сторону. Джокер моментально сбавил скорость. — Что случилось? — Шепард выпрямилась, снова ощутив под ногами устойчивую поверхность. — Мы вошли в поле эффекта массы Жнеца. Оно ещё работает, — этот факт, как и присутствие гетов, должен был вызывать тревогу, но пилот, стабилизировав положение корабля, расплылся в улыбке от уха до уха, словно вспомнил давно забытую шутку. — Глаз бури, а? Знавший о фильмах абсолютно всё, Джокер и у чёрта на рогах продолжал видеть задел для хорошего приключения. Как в старые добрые времена, сейчас снова в центре сюжета оказался он сам, и пилот в предвкушении ожидал, когда же начнётся всё самое интересное. Группа высадки медленно продвигалась по извилистым коридорам, которыми были изрезаны внутренности Жнеца. Если снаружи он хотя бы очертаниями напоминал живое существо, то изнутри было очевидно, что перед ними машина, корабль гигантских размеров, ставший последним пристанищем для учёных из Цербера, которые пытались отыскать здесь то же, что и команда Нормандии — пропускную систему "свой-чужой". На металлических плитах, которыми были устланы палубы корабля, разлагались смердящие трупы людей, а на стенах застыли ошмётки плоти, кровь и гной. Шепард отводила взгляд от тошнотворного зрелища, стараясь отвлечься на выяснение причин смерти учёных, которые любезно оставили подсказки в пустых помещениях корабля. Личные дневники и голосовые записи, которые они находили, уже должны были сложиться в более-менее ясную картину произошедшего, но чем больше кусочков мозаики попадалось на их пути, тем больше улики стали напоминать безумный разноцветный калейдоскоп. — Ходим в темноте, где в любой момент на тебя нападёт что-то страшное и механическое, — подал голос Гаррус. — Эх, прямо в прошлое вернулись! Капитан беззвучно улыбнулась уголками губ, зная, что через шлем этого никто не заметит и продолжила своё абсолютно бесполезное занятие. — Проклятье! — женщина с силой ударила по кнопке отключения консоли, когда очередное откровение мёртвого учёного Цербера скатилось в исповедь городского сумасшедшего. — Мордин, у вас есть что-нибудь полезное? — Никак нет. В записях ни единого упоминания о поисках системы распознавания. Я бы сказал, что Цербер изучал здесь нечто совсем другое, — саларианец суетливо загружал файлы с рабочих консолей в свой инструментрон. — Есть идеи, что именно? — Рядовых сотрудников в это точно не посвящали. Я бы тоже не стал делиться с ними секретами. У некоторых учёных налицо признаки серьёзных психических расстройств. — Может, в этом и кроется причина? — Гаррус опёрся предплечьями на прозрачную пластиковую стойку и наклонился вперёд, внимательно всматриваясь в лица своих соратников. — Мы точно не знаем, чем они здесь занимались и сколько времени провели внутри Жнеца. Вдруг кто-то из них запустил те же механизмы, которые одурманили Сарена и Бенезию? И ещё, давайте не будем забывать, что Жнец мог сделать это сам. — Психическая обработка. Через электромагнитные поля или ультразвуковое воздействие. Звучит... — Мордин остановился на полуслове, когда пол и стены заходили ходуном, а с полок и столов посыпались бумаги и приборы. — Кажется, кое-кто нас услышал, — Вакариан осмотрелся по сторонам, прокручивая в голове короткий путь к отступлению, но тряска прекратилась так же внезапно, как началась. — Нормандия группе высадки, — раздался в передатчике серьёзный голос Джокера. — Что произошло? — Шепард нахмурилась и прикоснулась к ударопрочному стеклу, которое всё ещё дрожало под её перчаткой. — Жнец включил кинетические барьеры. Не думаю, что сможем прорваться. Мы в ловушке, — быстро и безрадостно проговорил пилот. — Отставить панику, — скомандовала капитан не столько Джокеру, сколько самой себе, почувствовав, как в подкорках начинают разливаться тревога и страх. Прежняя Шепард в минуты, когда над её командой нависала серьёзная угроза, отметала саму мысль о поражении на корню, и обычно это срабатывало. — Есть идеи, как вырубить барьеры? — В момент активации бортовой компьютер засёк сильный выброс тепла. Полагаю, это ядро массы. Высылаю вам координаты, — откликнулся пилот, и моментально инструментрон капитана вспыхнул, а на экране появилась карта с отмеченным маршрутом. — Шепард, — вмешался Мордин. — Ядро массы позволяет Жнецу удерживать высоту. Если мы отключим его, то... — Обломки чёртовой каракатицы рухнут на поверхность планеты, и все погибнут, — стиснув зубы, с нервной усмешкой добавил Джокер. — Ага, я врубился. Шепард столько времени проводила с рулевым, что по голосу в передатчике могла определить, когда он начинал злиться. Друг почему-то всегда винил именно себя, будто нёс полную ответственность за корабль и экипаж, а также за капитана, чьё роковое решение и привело их в очередную ловушку. Шепард не могла повлиять на ход его мыслей, но в её силах было подарить Джокеру надежду на хороший финал. — Если и есть на свете пилот, способный вытащить нас отсюда, пока эта махина не рухнула — то это ты, — не тратя время на то, чтобы переключиться с общего канала связи на приватный, тихо произнесла женщина. Она улыбнулась, осознав, что ни капли не скривила душой — дело оставалось за малым: отключить барьеры и позволить Джеффу снова совершить невозможное. — Забираем систему распознавания, деактивируем ядро и уходим. По местам! Команда высадки поспешно продвигалась вглубь корабля, перестав останавливаться у каждого трупа и бросив всякие попытки отыскать хоть какие-то ответы в потоке бреда, который занимал терабайты памяти в рабочих консолях Цербера. Светлые лаборатории и просторные коридоры становились всё темнее и уже, пока окончательно не приобрели вид сети связанных между собой металлических мостиков, огороженных тонкими перилами. Все приборы и оборудование, расположенное на стенах, были отключены, но с каждым шагом всё отчётливей становился гул, от которого создавалось неприятное ощущение, будто кто-то изнутри пытался расковырять череп острым когтем. С потолка свисали целые связки громадных труб и шлангов, а привычные глазу палубы больше и больше походили на останки древней формы жизни. — Все мертвы. Сколько раз я такое видел, — проговорил идущий впереди Гаррус и осторожно обошёл гору сваленных в кучу человеческих тел, у которых уже невозможно было определить ни возраст, ни пол, ни цвет кожи — им было суждено стать пылью и осесть на внутренностях мёртвого Пожинателя. — К оружию! — скомандовала Шепард, когда ставший невыносимым шум в ушах окрасился дикими воплями живых мертвецов, начавших вылезать из каждой щели. С штурмовой винтовкой наперевес Вакариан рассеивал волну врагов, укладывая изрешечённые пулями тела вокруг себя в витиеватом кровавом узоре. Мордин, без труда вспомнивший навыки, полученные за время службы в саларианской разведке, успешно чередовал очереди из пистолета-пулемёта со смертоносными атаками инженерного инструментрона, воспламеняя одного зомби за другим. Держась чуть позади, капитан уступала напарникам в количестве уничтоженных хасков. Её "Палач" не отличался той же скорострельностью, что оружие профессора, а наносимый урон был в разы меньше убойной силы винтовки, которой Гаррус продолжал выкашивать авангард противника. К тому же, крупнокалиберный пистолет требовалось чаще перезаряжать, а тратить время на смену магазина, пока со всех сторон атакуют мертвецы, было просто непозволительной роскошью. Шепард поняла это, когда слишком близко подпустила к себе одного из жутких хасков. Двух выстрелов было недостаточно, чтобы сбить уродца с ног, а на третий не хватило какой-то доли секунды. Монстр, увитый светящимися от электрического тока трубками, протянул к капитану костлявые цепкие пальцы, и той пришлось вступать в рукопашный бой. Шепард несколько раз ударила хаска прикладом, но тот лишь резко наклонил голову вбок и посмотрел на неё омерзительными пустыми глазницами прежде, чем с громким рычанием и нечеловеческой силой броситься вперёд. Воспользовавшись короткой заминкой, женщина отскочила в сторону, и безмозглый мертвец, ринувшийся прямо на неё, перевалился через перила. Не дав хаску принять стоячее положение, капитан ногой столкнула его прямо в чёрную пропасть, зиявшую под мостом. Шепард подошла к краю металлического полотна, чтобы проводить дьявольское отродье взглядом, и поняла свою ошибку только тогда, когда сзади в её шею смертельным захватом впились чьи-то окровавленные конечности. Дыхание перехватило, а усиливающийся звон в ушах начал сливаться с жутким животным воем и отголосками чужих выстрелов. — Шепард, на пол! — потребовал двухтональный голос, и капитан рухнула вниз прямо на подкосившиеся колени. Над головой просвистел оглушительный заряд винтовки, раздался треск, будто ломались чьи-то кости, и серая напольная плита окрасилась в тёмно-бордовый разлетевшимися кусками плоти. Командир дотянулась до выпавшего из рук "Палача" и поднялась на ноги, стараясь не смотреть на Гарруса, чей колючий осуждающий взгляд считывался даже через защитный экран шлема, пока Мордин зачарованно наблюдал за тлеющими с истошным воплем недобитками врагов. Шепард снова почувствовала себя зелёным новобранцем, которого вызвали на ковёр к командующему офицеру из-за оплошности на учениях, будто это не она была капитаном корабля. А хуже всего было то, что командиром она себя и не ощущала. Она включила в десантную группу Мордина, зная, что за отсутствием всезнающей СУЗИ лучше прыгать в неизвестность вместе с опытным саларианским профессором, который к тому же обладал незаурядными боевыми способностями. А вот зачем она потянула за собой Гарруса, перестав отыгрывать роль его заклятого врага, было загадкой даже для неё самой. Может, это решение было своеобразной данью их общему прошлому или протянутой ветвью мира? А может, дело было в том, что они всегда понимали друг друга с полуслова и рядом с ним не нужно было командовать? Из раздумий Шепард вырвал характерный звук разрезаемого пулей воздуха, раздавшийся за спиной мгновенно пригнувшегося турианца. — Снайпер! — крикнул Вакариан, выглядывая из-за сомнительного укрытия в виде баллона под давлением. — Я не видел стрелка. Выживший учёный? — Мы на легко простреливаемой позиции. Нужно скорее убираться отсюда. Идём, — оставив вопрос Гарруса без ответа, капитан выпрямилась и двинулась вперёд. Троица бегом пересекла последний из мостов, прислушиваясь к каждому шороху, и оказалась на широкой платформе, уставленной контейнерами, ящиками и бочками с неизвестным содержимым. Хаски больше не появлялись, но дребезжащий звон, становившийся громче с каждым пройденным метром, не позволял расслабиться. О том, что это было лишь затишье перед бурей, свидетельствовали и тяжёлые шаги, приближавшиеся со стороны дальнего края платформы. Из-за ржавой цистерны показалась фигура, будто небрежно слепленная кем-то сразу из нескольких трупов, скреплённых гигантским волдырём с мутной органической жижей внутри. Команда Нормандии бросилась врассыпную, заняв укрытия к тому моменту, как появившегося мутанта со всех сторон обступили визжащие мертвецы. Капитан старалась не отставать от подчинённых, сообразив, что хасков останавливает попадание в голову, но из темноты наступали всё новые волны врагов. Задачу усложнял и медленно приближавшийся монстр с волдырём, среди болтающихся конечностей которого нашлась парочка, способная удерживать тяжёлое оружие и даже стрелять из него. Мордин и Гаррус полностью переключили своё внимание на мутанта, возложив на Шепард ответственность прикрывать их от хаотично бегавших по платформе мертвецов. И всё было нормально до тех пор, пока полчища хасков, изрыгающих изнутри электрические разряды, не заполонили всю платформу. — Отступаем назад! — раздражённо скомандовал Вакариан, с силой размозжив прикладом винтовки голову зомби. Вернувшись обратно к узкому мосту, группа высадки подпустила врагов ближе, туда, где стояли баллоны под высоким давлением и бочки с горючей смесью. — Огонь! Гаррус был зол. Свежие царапины на его броне, такие же, как и на экипировке напарников, скрыла едкая копоть от прогремевшего взрыва, в огне которого сгорели мутант и остатки хасков. Шепард помогла подняться Мордину, едва не перелетевшему через перила от ударной волны. Капитаном завладело чувство вины. Во время такой важной вылазки она никак не могла собраться и отработать в полную силу! В пользу правильности выбора десантной группы сейчас говорило и то, что они, несмотря на явные промашки с её стороны, молча шли к намеченной цели. В кабинете, где одну из стен полностью занимала контрольная панель, к которой был подключен энергомодуль и блок с доброй сотней планок памяти, Мордину удалось отыскать нечто похожее на систему распознавания. Оставалось только разобраться с кинетическими барьерами. Дальнейший путь к отмеченным Джокером координатам группа провела в относительной тишине, которая прерывалась лишь причитаниями профессора, воем возникающих из ниоткуда хасков, очередями выпущенных пуль и нарастающим гулом, от громкости которого казалось, что голова вот-вот расколется пополам. Войдя в центральный зал, который больше напоминал храм, троица принялась осматриваться вокруг. Здесь было пусто. По обоим сторонам от платформы, возвышавшейся в центре помещения, располагались шипы с нанизанными на них телами, такие же, как те, что когда-то использовали геты на Иден Прайм. Разделившись с напарниками, Шепард подошла ближе: на некоторых трупах ещё различалась чёрно-белая форма с символикой Цербера. Она прищурилась, чтобы получше рассмотреть лицо мёртвого мужчины, который напомнил ей одного из учёных, оставлявших безумные послания на рабочих консолях, и не заметила, как сзади бесшумно подкрался хаск. Капитан резко развернулась, взведя пистолет в боевое положение, как вдруг совсем рядом послышался выстрел снайперской винтовки, который ни с чем нельзя было спутать. Мертвеца откинуло к подножию металлического шипа, который вмиг окутало колючей проволокой из электрического тока. Командир вскинула голову к центральной платформе, с которой, судя по звуку, был произведён выстрел, и застыла с пистолетом в руке, не чувствуя указательного пальца, окаменевшего на курке. Краем глаза женщина заметила, что её напарники уже держали на прицеле стрелка, который, напротив, опустил винтовку и уставился на капитана Нормандии сверху вниз. — Коммандер Шепард, — с платформы раздался механический голос гета, который в чисто человеческом приветственном жесте учтиво поклонился головой, большую часть которой занимал встроенный светящийся фонарь. Туловище синтетика было пробито насквозь, а металлические внутренности не вываливались лишь потому, что их удерживал кусок брони с до боли знакомыми символами и красно-белой полосой на чёрном фоне. Глядя на гета, Шепард потеряла дар речи, но быстро пришла в чувства, когда понадобилось срочно возвращать долг своему спасителю. Пока синтетик играл в героя, на платформу успел забраться хаск. Вместо того, чтобы объединиться с гетом против непрошенных гостей-органиков, зомби ударил снайпера со спины, и тот от неожиданности рухнул вниз. Капитан взмыла вверх по лестнице, ведущей на платформу, чтобы разделаться с мертвецом, а Гаррус и Мордин принялись обстреливать тёмное пространство между шипами, которое резко ожило от закопошившихся там мутантов и хасков. Нужно было поторапливаться, но никакого ядра массы здесь не было. Шепард окинула помещение задумчивым взглядом, стараясь одновременно понять, откуда был выброс энергии, зафиксированный бортовым компьютером, и оценить обстановку. Мордин и Вакариан заметно устали, их движения потеряли свою скорость, а враг подбирался ближе и ближе. Вдруг гул разразился в воздухе с новой силой, а темнота отступила, когда по центральному залу начал разливаться ослепительный белый свет, словно под потолком зажглось яркое солнце. Прищурив глаза, Шепард взглянула наверх и увидела выскользнувшее из металлической скорлупы ядро массы Жнеца. Она принялась палить из пистолета, что было сил, чувствуя, как рукоять начинает раскаляться в её ладони. Создавалось впечатление, что пули растворялись в воздухе, не долетая до ядра, а хасков с каждой секундой становилось всё больше. Перезаряжая верный, но медленный "Палач", капитан посмотрела себе под ноги, где неподвижно лежал оглушённый ударом гет, облачённый в броню "N7". Шепард обернулась и потратила ещё секунду, чтобы с ужасом обнаружить внизу лежавшего без сознания Мордина, вокруг которого уже столпились голодные и разъярённые мертвецы. Капитан вновь навела пистолет на ядро, от яркости которого слезились глаза, но, не успев нажать на курок, услышала справа от себя звук выстрела. Громкий, решительный звук, в котором было столько злости, что ядро тотчас погасло, а корабль начало трясти в ожидании скорой кончины. Шепард позволила себе зажмуриться, когда Вакариан отшвырнул снайперскую винтовку гета, всё это время лежавшую у неё под ногами, и, отстреливаясь от хасков, спустился, чтобы привести в чувства профессора. Женщине было стыдно: стыдно смотреть в глаза Мордина, который наверняка ждал от неё большего, стыдно смотреть в глаза Гарруса, которому меньше всего хотелось показывать свою слабость, стыдно снова посмотреть в зеркало.