Oasis

Новый день начался с теплого дождя. Крупные редкие капли с шумом разбивались о землю, смачивая изголодавшуюся по влаге почву, и запускали мелкую рябь по прозрачной поверхности водоема. Не считая быстро тающей над головой тучи, небо оставалось ясно-голубым, солнечные лучи продолжали скользить по траве и небольшим деревьям вокруг, а где-то вдалеке над зелеными холмами изогнулся разноцветный свод радуги. Тэхен с удовольствием набрал полную грудь воздуха, пропитанного пьянящим ароматом свежести и влажности, и закрыл глаза, подставляя лицо под тяжелые теплые капли. Дождь кончился так же быстро и внезапно, как и начался. Только капли воды, осевшие мелкой пылью на все горизонтальные поверхности и неторопливо скатывающиеся вниз, напоминали о том, что дождь вообще был. Солнце поднималось все выше и выше, а Тэхен оставлял очередные заметки и зарисовки в своем блокноте. Первым проснулся Джин. Громко и с упоением зевнув и лениво потянувшись, он подошел к младшему и присел рядом. Вчерашний костер, возле которого они сейчас сидели, превратился в небольшую лужу и, пожалуй, восстановлению не подлежал. Джин повернул голову к Тэхену и заговорил. — Доброе утро, малой. Получилось хоть немного поспать? — взгляд у старшего становится каким-то жалобным и виноватым, когда речь заходит о вечной бессоннице младшего. — Частично, — пожимает плечами Тэхен. — Но даже так я чувствую себя как никогда прекрасно, — и счастливо улыбается. Старший уже успел заметить, что обычно бледные щеки младшего покрылись румянцем, а неестественно болезненного цвета кожа приобрела родной смуглый оттенок. Он в целом стал выглядеть здоровее и живее, чем раньше. — Свежий воздух тебе явно на пользу, — по-доброму усмехается Джин, потрепав брата по голове. Тот подхватывает чужое настроение и тоже посмеивается. А потом резко становится серьезным. — Ты правда ничего не помнишь о Зачистке? — решает вернуться к вчерашней теме разговора младший, глядя Джину в глаза с надеждой и немой мольбой. — Я… — тот заминается от неожиданности вопроса, не придумав, что с ходу ответить, и пару раз открывает рот в попытке хоть что-то сказать, но в тот же момент закрывает его обратно. — Если ты просто не хочешь рассказывать, то так и скажу, я пойму, — обреченно выдыхает Тэхен и понуро опускает голову. — Тэ, я… — Я знаю, Джин. Знаю, что ты беспокоишься за меня. Но, пожалуйста, перестань меня опекать. Я ведь уже не ребенок, — твердо произносит Тэхен, и старший невольно поражается такой перемене и как будто только сейчас замечает, что младший действительно вырос. — Уже не ребенок, да, — Джин шумно вздыхает и, улыбаясь собственной внезапно вспыхнувшей ностальгии по прошлому, где они оба были еще детьми и не было никакой катастрофы, продолжает, — но для меня ты всегда будешь любимым младшеньким, — настроение у Тэхена после этой фразы постепенно превращается в тоскливо-обнадеженное. Но что бы старший ни говорил, ничто не в состоянии вынудить его отказаться от правды, которую он так стремится узнать, но которую, очевидно, тщательно скрывает Джин. Компания медленно двигалась по старой асфальтированной трассе, ведущей на север. Дорожное полотно осталось практически нетронутым и только в некоторых местах было частично размыто потоками воды или испорчено последствиями взрывов. Иногда по пути встречались брошенные автомобили с выбитыми стеклами и пострадавшими от многолетней коррозии корпусами. Вокруг стояла звенящая тишина и не было даже ветра, который мог бы ее потревожить. Тэхен остановился, чтобы подобрать с земли потрепанную временем детскую игрушку, валяющуюся неподалеку от одной из встреченных на трассе машин. Бежевый в прошлом плюшевый медведь приобрел темно-бурый оттенок, а мягкий мех под толстым слоем грязи и пыли превратился в комья и даже частично прогнил, покрывшись мхом. Наверное, когда-то очень давно и у него была подобная вещица, но ядерная война лишила слишком многих детей беззаботного детства. А еще больше — лишила жизни. — Вы же тоже это видите? — отвлекает его от размышлений Чимин, бойко забравшийся на капот автомобиля, около которого остановился Тэхен, и указывающий куда-то в левую сторону от дороги. Проследовав взглядом за движением чужой руки, молодые люди замечают, что от ближайшего холма в небо медленно поднимался редкий серый дым. — Там определенно что-то горит. — Давайте подойдем и посмотрим, — высказывает мнение Тэхен. — Предлагаю проигнорировать и пройти мимо, — одновременно с ним выпаливает Джин, пока остальные переводят взгляд по очереди то на одного, то на другого брата. — Почему это? — с вызовом спрашивает Тэхен, поворачиваясь к нему всем телом в ожидании ответа. Если брат не хочет ему ничего рассказывать сам, придется ему немного с этим помочь. — Чрезмерное любопытство еще никого до добра не довело, — общими словами отмахивается старший от вопроса, но Тэхен и не планирует униматься. — Голосуем? — уже ко всем остальным обращается Тэхен. — Кто за? — Да брось, Тэ, — пытается образумить младшего Джин, но безуспешно, потому что на предложение Тэхена одновременно в воздух поднимаются, кроме его собственной, еще две руки. Конечно же, это Дана и Чимин. И кто такой Джин, чтобы противостоять этой неугомонной троице? — Эрин? — не обращает внимания на брата Тэхен. Старший лишь глубоко и обреченно вздыхает. Тэхен, конечно, всегда был упрямым и любопытным, но это еще никогда не граничило с таким нелепым безрассудством, как сейчас. Кажется, Джин уже понял, что младший просто-напросто его провоцирует. — Мне плевать, — Эрин всем своим видом выражает полное безразличие к происходящему, проявляя гораздо больше интереса к камушку под ногами, который пинает уже некоторое время. — Тогда будем считать, что за. Юнги? — названный прекрасно понимает, что в их ситуации благоразумнее было бы прислушаться к Джину, и молча качает головой. — У вас какой-то старперский тандем? — не упуская возможности съязвить, Чимин спрыгивает с машины. Он, удивленно заламывая брови и смотря на Юнги осуждающе, проходит вперед, равняясь с Тэхеном. — В любом случае большинство за, — Тэхен удостаивает Джина победным взглядом и, уверенно сворачивая с дороги налево, широким шагом направляется к дымящемуся холму, ставшему причиной их спора. Джин лишь грустно усмехается сам себе и идет следом. Холм оказался вовсе не выступом рельефа, а развороченными катакомбами, уходящими глубоко под землю. Если смотреть сверху, то через воронку виднелись лишь куча обломков и расходящиеся в разные стороны коридоры. Было сложно понять, что именно здесь могло гореть: дым шел откуда-то изнутри. Входа поблизости не наблюдалось, поэтому Тэхен уверенно прыгнул вниз, гулко приземляясь на уцелевшую бетонную плиту. Остальные осторожно последовали за ним. Молодые люди достали из рюкзаков карманные фонарики и принялись осматривать руины, осторожно шагая друг за другом и медленно углубляясь внутрь запутанной сети коридоров. Внутри было сыро и прохладно, с потолка капала вода, а звон от удара капель о пол гулким эхом раздавался в пространстве. Повсюду висели разорванные провода, а на полу были разбросаны вещи. Мебель по большей части была переломана и перевернута. Спустя полчаса блуждания по катакомбам причина дыма была обнаружена: медленно тлела минеральная вата, служащая утеплителем, которая, вероятно, вспыхнула от короткого замыкания в нарушенной проводке. Неизвестно, как долго это место было заброшено, но генератор до сих пор исправно работал, снабжая электричеством никому не нужные линии электропередачи. Местами даже горели лампы накаливания, раздражающие своим шумным миганием. Не считая разрухи, обстановка в целом весьма напоминала Обитель: до боли знакомые серые бетонные стены, тяжелые железные двери и такой же принцип расположения помещений. За исключением того, что это подземелье было необитаемым. Компания остановилась в большом зале, похожем на тот, в котором они сами раньше собирались на киновечера. Потолок здесь был частично обрушен, вниз от резких порывов ветра мелкими крошками сыпалась сухая земля, а солнечный свет столбами достигал творящегося кругом хаоса. — Похоже, здесь раньше тоже было убежище, — озвучивает очевидную мысль Дана, — но что же тут произошло? — Такое ощущение, как будто отсюда просто сбежали, забыв в спешке даже свет выключить, — выдвигает предположение Тэхен. — Удивительно, как тут до сих пор не образовался настоящий пожар с такой проводкой. — Может не будем ждать, пока что-то произойдет уже с нами, и тоже по-быстрому отсюда уйдем? — торопливо предлагает Джин, все еще опасливо озирающийся по сторонам. — Да выключи ты уже курицу-наседку, тут вполне безобидно, — Эрин не выдерживает чрезмерной обеспокоенности Джина и начинает раздражаться. — Делаем ставки, кто кого переворчит? — Чимин шепчет на ухо Тэхену, но так, чтобы все услышали, на что друзья начинают сдавленно посмеиваться. Даже Юнги улыбается, когда Эрин и Джин, гордо вздернув носы и едва ли не синхронно фыркнув, отворачиваются друг от друга, чтобы не продолжать перепалку и не давать младшим повода для подобных шуточных споров. — Давайте устроим тут привал, — предлагает в итоге Тэхен, и молодые люди, оставив вещи в центре зала, не спеша располагаются прямо на полу. Тэхен сбрасывает тяжелый рюкзак, поднимая в воздух тучу пыли, и с интересом осматривается, пока остальные устраивают перекус. На стенах в зале по периметру висят и покрываются слоем накапливающейся с годами грязи разносортные картины, детские рисунки и стеклянные рамки с фотографиями. Тэхен медленно прохаживается вдоль одной из стен, с интересом рассматривая изображения, пока не натыкается на одно смутно знакомое фото. — Джин, можешь подойти сюда? — Тэхен зовет старшего, снимая рамку со стены и протирая стекло рукавом, чтобы лучше рассмотреть. — Что такое? — подойдя к младшему, интересуется Джин, оторвавшись от бутылки с водой. — Помнишь, тот старый фотоальбом родителей, что у нас сохранился? — Джин неуверенно кивает в ответ и опускает взгляд на предмет в руках Тэхена. — Мне кажется, я видел там такое же фото… — на старой выцветшей фотографии на фоне стеллажей с разными лабораторными реактивами запечатлены несколько людей в белых халатах. — Пожалуй, я его припоминаю, — наклоняясь ниже и вглядываясь в изображение, подтверждает Джин. — О, смотри, это же мама. Как всегда серьезная, — и, улыбаясь, указывает пальцем на молодую женщину со строгим и задумчивым выражением лица, стоящую с правого края, — А вот папа, — перемещает палец на мужчину с другой стороны, который большими пальцами обеих рук показывает “класс” с обескураживающей улыбкой во весь рот. — А что это фотография делает здесь? — вполне логично и весьма удивленно интересуется Тэхен, хотя этот вопрос больше смахивает на риторический. — Не знаю, — ожидаемо отвечает Джин, пожимая плечами. — А ты знаешь других людей на фотографии? — Не всех, но вот эти двое в центре — давние друзья наших родителей, с которыми они вместе работали еще задолго до Зачистки, — Тэхен с интересом рассматривает указанную пару в центре. Они, в отличие от всех остальных, смотрят не в камеру, а друг на друга: один — виновато и сквозь толстые линзы очков в массивной оправе, а вторая — смущенно и немного возмущенно. — Мы даже выбирались семьями на совместный отдых. Вряд ли ты помнишь, но именно их сын получил тогда от тебя по голове за то, что назвал тебя милым, — старший толкает Тэхена локтем в бок и усмехается, заставляя младшего тоже улыбнуться. — Ты никогда не устанешь напоминать, да? — и без того зная ответ, недовольно, но беззлобно морщит нос Тэхен, но не задерживается на старой теме надолго. — А остальные? — Насколько я помню, это какая-то шишка из правительства, — Джин говорит о упитанном холеном человеке с неприятной скользкой ухмылкой, из-под халата которого выглядывает явно дорогой солидный деловой костюм, — из-за которого как раз, вроде как, все тогда и собрались. Это фото было сделано незадолго до Зачистки. — Наши родители работали на правительство? — распахивает в изумлении рот младший, услышав новые подробности о собственных родителях. — Не совсем. Скорее, правительство просто вмешивалось в их работу, — уточняет Джин. — Был у них тогда один проект, который правительство пыталось контролировать. И наши родители даже поругались с этим самым типом, а отца чуть не посадили, — старший тяжело выдыхает, вспоминая давно минувшие времена, о которых предпочел бы просто забыть. Тэхен хочет задать еще пару вопросов, пока старший по обыкновению не закрывается от него и отвечает, но внезапный пронзительный крик, который гулким эхом разносится по пустым помещениям подвала, заставляет его вздрогнуть и обернуться. — Это Дана? — младший обеспокоенно осматривает зал, но девушку глазами не находит. Брошенный ею рюкзак стоит ровно на том месте, где его и оставили, а самой Даны нет. — Где она? Куда она пошла? — Джин с чрезвычайно встревоженным видом в момент срывается с места и направляется к источнику звука, заворачивая в ближайший коридор. Дана вылетает навстречу и практически падает в чужие руки, взволнованно и сбивчиво дыша. Она выглядит потрясенной и тяжело дышит, словно пробежала стометровку на время, ее слегка потряхивает от крупной дрожи. — Что случилось? Ты в порядке? — беспокоится старший, не выпуская испуганную девушку из рук и осторожно осматривая ее с ног до головы. — Нормально. Просто там… — срывающимся голосом начинает мямлить девушка, а потом слышит надвигающееся копошение и гулкое стрекотание от звука ударов сотен маленьких зубов друг о друга в том месте, откуда она только что пулей вылетела. Дана начинает медленно и испуганно пятиться назад, Джин неосознанно следует ее примеру. — Там крысы. Просто тьма крыс. И они начали нападать. — Что за бред? Крысы не нападают на людей, — вставляет свой комментарий Эрин, но Джин ее перебивает. — Ребят, давайте лучше сделаем привал немного в другом месте, — он поспешно поднимает свой ранец с земли и поторапливает остальных. — Да что там такое? — Эрин решает лично посмотреть на то, что так взволновало Джина и Дану, и вылетает в коридор. И видит то, чего увидеть никак не ожидала. Крыс не просто много, их целое море, и они не выглядят дружелюбно настроенными. От внезапного яркого света карманного фонарика часть грызунов, издав недовольный писк, отступает обратно во мрак, сверкая темными маленькими глазками, но затем снова продолжает наступать подобно цельной волне. — Твою мать! Убираемся отсюда, — несдержанно вылетает из уст Эрин, и она присоединяется к сборам ребят. Молодые люди, не задавая лишних вопросов, в необыкновенной спешке выбегают из зала, выбираясь из заброшенного убежища. А Тэхен, сам того не замечая, прихватывает с собой недавнюю находку в виде старой выцветшей фотографии. Покинув жуткие катакомбы, взбудораженная компания сбивается с первоначального курса, уходя от трассы все дальше влево. Дана выглядит побледневшей и до жути перепуганной, да и Джин с Эрин мрачнее тучи. Напряженного молчания первым, как обычно, не выдерживает Чимин. — Что все-таки случилось? — выйдя слегка вперед, юноша разворачивается лицом к остальным и шагает спиной вперед. — Я отошла в туалет, а потом наткнулась на… этот ужас, — отвечает Дана пустым безэмоциональным голосом, запинаясь и все еще мелко подрагивая. — Тот коридор, куда я свернула, просто кишел крысами. Я не сразу заметила, но стоило мне подойти ближе, они на меня набросились, — добавляет девушка. — Но крысы ведь не бросаются на людей, они их боятся, — Чимин сам не рад, но с недавними словами Эрин он полностью согласен. — Теоретически, крысы могут напасть, если ты посягаешь на их гнездо или они очень голодны, — Джин, проработавший столько лет на складе, сталкивался с этими грызунами-вредителями достаточно часто. — Но во втором случае они выберут слабую жертву, которая точно не сможет дать отпор. Маленького ребенка, например, или спящего. Но тут… Я даже не знаю. Вы заметили, что на поверхности живности вообще практически нет? Я видел только насекомых, а вот теперь еще и крыс. — Остальные не пережили Зачистку, полагаю, — вклинивается в разговор Тэхен. — Выжили те, кто сумел приспособиться. — А что, если крысы уже всех сожрали? — в шутку выдает Чимин, однако никто не смеется, а в воздухе снова повисает тишина. Такой вариант в свете последних событий кажется вполне вероятным. Никто из них после жизни в тотальной подземной изоляции не знает, что вообще сейчас вокруг творится и как это все это можно объяснить. Спустя долгие часы ходьбы в полной тишине молодые люди набрели на небольшой заброшенный населенный пункт. Основную часть местных построек составляли миниатюрные двухэтажные коттеджи и уютные домики с камерными двориками. Ничего здесь, ко всеобщему удивлению, не выглядело пострадавшим от разрушающих последствий ядерного взрыва. Безусловно, время не обошло это место стороной, ведь часть домов покосилась или осталась без крыши, но похоже, что атомная война — вполне да. Даже дороги здесь сохранились практически в идеальном состоянии, а обломки и искореженные автомобили не препятствовали движению и не загораживали путь. — Почему это место выглядит таким… целым? — Чимин озвучивает возникший в данный момент в голове каждого вопрос. Но он тонет в тишине, оставаясь без ответа. Компания с интересом рассматривает каждый дом, мимо которого проходит. В заброшенных палисадниках вперемешку с сорняками, бесконтрольно разрастаясь, цветут цветы, кое-где из зарослей выглядывают улыбающиеся керамические гномы и прочие садовые украшения. Окна по большей части закрыты ставнями, двери и гаражные ворота заперты, машин на улице вообще не видно. Как будто местные жители в один прекрасный день просто собрали вещи, закрыли свои дома и просто отсюда уехали. Постепенно продвигаясь вдоль главной дороги и преодолев большую часть поселения, молодые люди выходят на окраину. Тэхен, уверенно шагая по асфальту, усиленно крутит шестеренками в своем мозгу. Что же все-таки случилось с этим местом во время Зачистки, пока крупные города тонули в разрушении, огне и хаосе? — Я больше не могу, — пропитанный усталостью тяжелый вздох Даны выводит Тэхена из очередных раздумий. Девушка останавливается прямо посреди дороги и обессиленно садится на землю, опираясь на свой рюкзак, что размером ненамного меньше ее самой. — Уже вечер, мы можем остановиться на ночлег? — Здесь? — удивляются едва ли не все. — Почему бы и нет? Нам, вроде бы, некуда спешить, — пожимает плечами Тэхен и присаживается на корточки рядом с девушкой. — Устала? — обеспокоенно оглядывает Дану с ног до головы, на что та слегка кивает. — Смотрите, вон там такой милый домик, — сразу же предлагает Чимин, кивая в сторону миниатюрного каменного одноэтажного строения в самом конце улицы, по которой они шли. За ним все постройки кончались, а дальше простиралось ровное бескрайнее поле. — Весьма подходящий милый кукольный домик для барби, — комментирует слова последнего Эрин, но уже беззлобно, скорее даже просто по привычке. — Фу, противная! — огрызается в ответ Чимин и демонстративно вскидывает подбородок. — Вполне себе неплохой вариант, — Джин в очередной раз ставит точку в секундной перепалке этих двоих. Юнги только слегка ухмыляется, ведь ведут Эрин и Чимин себя до безумия по-детски, словно не поделили ведерко в песочнице и не могут теперь друг другу этого простить. — Идем? — никто не отвечает и не возражает, все просто двигаются в сторону названного дома. Дом оказался действительно милым и уютным. Белые каменные стены, насквозь пропитанные солнечным светом и теплом, со временем потеряли былую белизну, а пестрая черепица на крыше спряталась под слоем старых жухлых листьев, что годами опадали с внушительного размера ивы, прижавшейся к дому вплотную. Деревянное крыльцо покосилось со временем, а ступеньки частично прогнили. Оконные стекла в массивных темных рамах покрылись толстым слоем пыли, краска с двери местами облупилась, а навесы нещадно скрипели и оказывали ярое сопротивление, когда их решили потревожить спустя столько лет бездействия. Дверь с трудом распахнулась, впуская уставших путников внутрь. Внутреннее убранство дома сохранилось в прекрасном состоянии, ибо мебель и техника были заботливо прикрыты пленкой, шторы сняты, а ковры аккуратно свернуты в рулон и поставлены в угол. Все выглядело так, словно дом оставили максимум на зимний сезон и обещали вернуться вместе с теплой погодой, чтобы заняться огородными делами и хлопотами по хозяйству после ленивой и долгой зимы. Пока молодые люди, рассредоточившись по всем комнатам, возились с пленкой и тучей поднявшейся от этого пыли, Дана устроилась в старом скрипучем кресле-качалке, что обнаружила возле камина в гостиной. С этого места из ближайшего окна открывался изумительный вид на ярко-зеленое поле, что простиралось до самого горизонта, и скатывающееся к закату солнце. Время словно застыло здесь, а каждая фибра души наполнялась спокойствием и умиротворением. Атмосфера, царившая вокруг, напоминала до боли знакомый домик в деревне, куда еще совсем маленьким ребенком Дана так любила приезжать летом погостить у бабушки с дедушкой. Если бы девушку кто-нибудь когда-нибудь спросил, о чем она мечтает, то она, пожалуй, описала бы примерно такой же домик, чудесный вид из окна и кресло-качалку около камина. Дана всегда мечтала о равномерно и неторопливо протекающей жизни вдали от шумного города и суеты в таком месте, где бы она бы могла просто быть собой и наслаждаться каждым днем. Только вот никто не спрашивал, да и времена сейчас были не те, чтобы мечтать. Задумавшись, Дана, утомленная дорогой и собственными мыслями, даже не заметила, как задремала. Ближе к вечеру с уборкой и размещением было покончено, и вся компания расположилась в гостиной. Электричества в доме не оказалось, поэтому в ход пошли найденные тут же свечи. Камин тоже затопили, хотя и было тепло. Джин привычно возился с перекусом, Дана по-прежнему спала в кресле у камина, укутавшись в теплый шерстяной плед, Тэхен и Чимин заняли диван, забравшись на него вместе с ногами, а Юнги и Эрин расположились прямо на полу, расстелив один из ковров с высоким мягким ворсом. Сухие поленья гулко потрескивали, ива шумела за окном от легких порывов ветра и царапала по стеклу длинными ветками. Мерцающий огонь от свеч обволакивал комнату оранжевыми отблесками и нечеткими очертаниями теней, а пламя в камине разгоняло своим согревающим светом сумерки за окном и тревоги на душе. — Даже не верится, — задумчиво тянет Тэхен, не отрывая взгляда от камина и не уточняя, о чем именно речь. — И не говори, — подхватывает лучшего друга Чимин, притягивая колени к груди и укладывая на них подбородок. — Кто бы вообще мог подумать, что все будет… так? — Как? — решает уточнить проснувшаяся к этому моменту Дана, все сильнее кутаясь в свой плед. — Я не знаю, просто здесь так… — Чимин не может отчетливо описать собственные чувства и начинает активно жестикулировать в попытке подобрать верное слово. — Непередаваемо, — Тэхен приходит ему на помощь и заканчивает предложение, а потом улыбается и продолжает, — уютно и спокойно. Я бы, если честно, хотел здесь жить. — Я думала о том же самом недавно, — согласно кивает на его слова Дана. В комнате на мгновение застывает тишина, пока Джин не влетает в гостиную с подносом в руках и не рушит всю мечтательно-умиротворенную атмосферу. — Война войной, а обед по расписанию, — старший уверенно ставит поднос с сэндвичами, стаканами и графином прямо на пол в центре комнаты и воодушевленно добавляет, — налетайте. — Джин, ты ангел? — восхищается старшему Чимин, на что тот только лишь довольно усмехается, пока остальные набрасываются на долгожданную еду. Никто и не замечал, насколько на самом деле успел проголодаться за целый день. — А это что? — решает уточнить младший, указывая на мутновато-оранжевое содержимое графина. — О, я нашел банку персикового варенья и решил сделать морс, — вместе с ответом Джин разливает напиток по стаканам. — В подвале есть немного сохранившихся запасов, поэтому на завтрак можно устроить настоящий пир. — Нет, ты точно святой, — последнее, что говорит Чимин прежде, чем приступить к трапезе. Время за едой и неторопливыми разговорами ни о чем течет незаметно, и никто не спешит отправляться спать. Кажется, спустя два долгих и насыщенных дня всем удается наконец расслабиться и отпустить переживания и обиды, наслаждаясь эфемерным моментом умиротворения. Расходиться ребята решают уже глубокой ночью, когда замечают, что Дана снова уснула в полюбившемся ей кресле в обнимку с пледом, а Чимин давно не принимает участия в обсуждении, свернувшись калачиком на краю дивана и подложив руки под голову. Никаких дежурных не оставляют, просто заперев все двери и окна, полагая, что выспаться сегодня не помешает всем. Джин и Тэхен отправляются в крохотную спальню по соседству с гостиной, Эрин остается прямо на мягком ковре, прихватив с собой пару подушек и спальник, а Юнги, заботливо укрыв Чимина покрывалом, аккуратно укладывается рядом с ним на диван. Долгожданный сон быстро накрывает каждого в маленьком уютном доме на окраине. Только Тэхену снова не спится спокойно. Его привычный сон сегодня особенно тревожный и мрачный. Море бушует еще неистовее, а темнота вокруг становится еще непрогляднее. Все повторяется по заезженному сценарию: Тэхен стоит на обрыве — стихия беснуется и грозится низвергнуть его со скалы, Тэхен теряет равновесие и падает — незнакомец хватает его за руку, Тэхен продолжает задавать вопросы — но не получает ни одного ответа. Он пристально всматривается в черные омуты глаз напротив и пытается разглядеть там хоть что-то, но безрезультатно. Абсолютная тьма без надежды и на малейший проблеск света. Все, что в итоге в этот раз произносит незнакомец: «Потерпи еще немного, Тэхен, мы скоро встретимся». Солнце стоит уже достаточно высоко, когда его лучи сквозь оконные рамы и ветви ивы добираются до спящих и начинают щекотливо облизывать голые участки кожи. Кому-то удается спастись от них, банально отвернувшись или нырнув в спальник с головой, но Юнги просыпается окончательно и больше уснуть не может. Он нехотя открывает глаза и потирает лицо ладонями. Рядом мирно посапывает Чимин, свернувшись привычным калачиком у Юнги под боком. Стараясь не будить младшего, Юнги аккуратно встает с дивана и выходит из гостиной. В доме царит полная идиллия, в воздухе в лучах рассветного солнца плавно и неторопливо парят частички пыли. Юнги, стараясь двигаться как можно тише, бесшумно отпирает дверь и выходит на улицу в поисках воды, чтобы умыться. Однако вместо искомого колодца с холодной водой на заднем дворе он обнаруживает несколько трупов