После того,что было неделю назад? Нейтральное?
Нож замирает в руках,а голова обессилено опускается, разрываясь от потока нескончаемых желаний и страхов,которые так глупо перекликались между собой,концентрируясь в ней бешеной путаницей. Она почти сошла с ума, реагируя на каждый шорох,каждое движение, даже легкое дуновение ветра, она принимала на слух,напряженно выискивая его присутствие рядом. Накала добавляли воспоминания о словах врача,что выписала массу витаминов и настоятельно порекомендовала лишний раз не тревожиться,смутившись после сделанного сегодня узи. Удивляться было и в правду нечему. Разрастающиеся в ней нервы с каждым днём только крепли в своих масштабах и контролировать это было, почти не по силам. — Андрей подъезжает. На пол падает долька отрезанного огурца ,врубая ток в теле. Руки взволнованно шарят по голове,поправляя и без того аккуратно уложенные волосы,а легкие болезненно начинают сжиматься, давая понять,что она забыла дышать. Улыбку на губы Глубокий вдох Она справится. Потоком ветра с силой захлопывается входная дверь,оповещая,о приходе того, кого она ждет и не ждёт одновременно. Пальцы ползут к краям свободной рубашки,с нажимом одергивая мешковатую ткань,пряча за свободным покроем ее небольшую,но уже заметную тайну. Надо повернуться. Улыбнуться. Сделать вид,что ее не разрывает. Это ведь почти так, не правда ли? Наигранный,неестественно лёгкий разворот телом,волосы,что хлестко бьют по лицу,и руки,с нажимом упирающиеся в столешницу,пока глаза ищут его. Невообразимо красивого,нужного,родного. Он будет похож на него. Непременно. Слишком долго,слишком томно,слишком многословно он читает ее ,пробегаясь взглядом вдоль ее тела. А ей кажется ,что в этот момент на ней выжигают отметины,что свести ей ,увы,не по силам. Его личные. Не смотря на все ее протесты - собственнические,они отпечатывались на ней одна за одной,прожигая сантиметр за сантиметром. Трусливо,в попытке избежать необратимого,она отворачивается,крепко переплетая холодные пальцы рук. — Здравствуй. Тихий тембр заползает под кожу, припечатывая ее к полу. Она высверливает взглядом смутное отражение его фигуры в глянцевом гарнитуре,как можно глубже вдыхая его запах,без которого она,как бы не отрицала — безумно скучала. И лишь одно его движение заставляет отскочить в сторону,прежде,чем его руки успевают накрыть ее талию. Совершенно испуганно и растеряно она зависает взглядом на его полных непонимания,глазах,лишний раз ругая себя за сиюминутную слабость,что дозволила ему втиснуться к ней почти вплотную. — Саш… Руки выхватывают нож,погружая лезвие в спелую мякоть помидора. Только не смотреть. Игнорировать. Держаться. Он склоняется над ней,заграждая собой все пространство вокруг. Становится тесно,душно,мучительно. И черт возьми, ей это нравится. Легкое прикосновение губ к влажному виску,в который раз отгоняет ее от своих же некогда уверенных мыслей. Касательно его. Касательно их невозможности. Почти невесомо,с переполняющей нежностью он очертит линии ее лица,с нажимом приоткрывая пальцем ей рот, наслаждаясь своими действиями,но ещё больше ее реакцией,что вырвалась в его руку рваным выдохом. В этом жесте концентрируется взрыв переполняющей страсти,что сейчас буквально сочилась в них,вынуждая ее уцепится за его руки, а его крепче вдавить в себя ее мягкое тело. Он разворачивает ее на себя,цепляясь с ней затуманенным взглядом.Где вся хваленная выдержанность? Сила? Стойкость? И вероятно ей должно быть стыдно за несдержанные перед собой обещания, но этого нет. И это пугает. Его палец перекатывается на ее подбородок,сползая на ключицу ,поглаживая вдоль,порождая в ней тихую дрожь и жаркое, перебитое вконец дыхание. Она где-то на грани,в моменте когда катастрофически не хватает воздуха,а веки наливаются словно свинцом,и ей отчаянно хочется взвыть от невозможности воспротивится этому наваждению. Не без труда оттолкнуть его, вынуждает голос, Алексея Юрьевича,прорвавший обволакивающую их пелену. Шаг,лишь шаг, и она вновь оказывается перехваченной им,под локоть. Его глаза выжимают из неё последние соки,слишком уверенно давая понять,что он так просто не сдастся. — Имей в виду,мы не закончили. Рывок руки,рывок в сторону. От него. От себя.****
Он сидел напротив,старательно изводя ее своими глазами,что не давали возможности расслабленно вздохнуть. Он будто не замечал ее гневного взгляда,призывающего остановить эту игру в гляделки,рук не находящих себе места и жадные глотки воды,от ее ярого напряжения. Он был бы и рад остановить это безумие,но давал себе слабину. Не мог. Особенно сейчас,когда тонкие пальцы подцепляющие и играющие перекатами, с зелёной виноградинкой волей не волей вновь цепляли его внимание. Глаза в глаза,легкая усмешка и слегка приоткрытый рот с готовностью принимающий спелую ягоду. Металл вилки болезненно впивается в кожу руки,а в животе образуются тугие спазмы,порождая тесноту ниже пояса.Что ж творит.
В этом комнате набитой людьми.
Ее пальцы подцепляют ножку фужера ,а губы прижимаются к тонкому,стеклу. И черт возьми, он бы хотел не видеть в этом ничего соблазнительного,но так неосторожно сделанный глоток сока,и тонкая струйка сбегающая и собирающаяся на подбородке капелькой красной жидкости,отбивает в голове безумной фантазией. Он следит за тем как она спадывает вниз и разбивается о белую ткань ее хлопковой рубашки,расползаясь красной кляксой. И это становится его последней каплей,вынуждающей подорваться за ней почти сразу, как только она скрывается за дверью. Она стоит к нему спиной,разыскивая что-то в сумке,совсем его не замечая,с периодичностью тяжко вздыхая и бубня себе под нос милые недовольства, и ему кажется,что он совершенно точно сошёл с ума. Она стала ему необходима как воздух,и желание ей обладать не только физически, доводило практически до исступления. — Помочь? Она вздрагивает за его спиной,дергаясь в сторону,тотчас упираясь в его руки,крепко перехватившие ее щуплые плечи. К ногам падает сложённая вдвое бумажка,заставляющая ее с шумом вздохнуть,хаотично забегав глазами наполненными громким страхом, по его растерянному от ее реакции лицу. Всего лишь мгновение,преобладающее над ней, и он рывком поднимает бумагу,что так легко может раскрыть ее тайну. Он щурит глаза,крепче перехватывая памятый листок бумаги,и кажется у неё подкашиваются ноги от его пронизывающего шёпота. — Ничего не хочешь мне рассказать?