Между дьяволом и глубоким синим морем

Дорога до Чарльстона была для Алекса одной из самых долгих в его жизни, хотя на самом деле длилась всего лишь двое суток. Такой нескончаемо длинной она показалось ему оттого, что на каждом постоялом дворе, где они меняли лошадей и оставались ненадолго отдохнуть, он начинал сомневаться в своем решении. Алекс не мог объяснить, для чего он вообще согласился ехать вместе с Эбигейл и почему до сих пор остается рядом, несмотря на те сотни раз, когда обещал себе сбежать при любой удобной возможности. Точнее, причин остаться было очень много, но в то же время ни одна из них не была достаточно весомой. Разумеется, он не забыл про обещание Эш устроить его в Адмиралтейство и обеспечить ему карьеру, а тем самым достойный заработок, жилье и так далее. Для человека его происхождения и финансовых возможностей такой подарок судьбы был чудом проведения, почему же он до сих пор сомневался? Его родители были людьми образованными и умными, верными своим идеалам свободы, за что и поплатились, когда у них отняли Билли. После его исчезновения они были убиты горем, и Алексу досталось очень мало той родительской заботы, что должна быть у каждого ребенка. Может, из-за этого он и сбежал на поиски брата – все в доме напоминало о том, что Билли был лучшим из трех сыновей. А он не хотел идти по его стопам, его манило другое. С детства он знал о кораблях все: название каждого паруса, каждой мачты и такелажа. Уже к шести годам он мог с легкостью отличать йол от кеча, называть все виды парусных вооружений и пушек, какие стояли на кораблях. Со временем он увлекся историей, географией и мог бы стать неплохим моряком на службе у короля. Но его семья была против такого исхода, а после исчезновения Билли ему вообще запрещалось даже и думать о подобном. Так что некоторое время спустя он действительно перестал мечтать о несбыточном, решив, что главной задачей в его жизни отныне будут поиски брата. Как же он завидовал, когда узнал, что Билли стал пиратом, тем более служил в команде великого капитана Флинта. В понимании младшего Бонса о лучшем и мечтать было нельзя. Он надеялся, что, когда найдет его, они вместе смогут бороздить морские просторы. Ведь раньше они дружили, были близки друг другу как никто другой – и почему родители тогда решили, что ему не больно было его потерять? А теперь все рухнуло. Окончательно и бесповоротно. Куда ему теперь идти? К пиратам с недавнего времени он начал испытывать крайнее отвращение и презрение из-за близкого знакомства с капитаном. Домой он теперь не вернется – лучше умереть где-нибудь от голода, лишь бы не видеть глаз матери, поверившей в то, что она потеряла и второго сына. Поэтому его судьбоносная встреча с леди Эш действительно была подарком судьбы. Эта девушка могла дать ему все, о чем он когда-то мечтал, но теперь все это казалось ненужным и бесполезным. Но Алекс не мог отрицать того, что согласился следовать за ней не только из-за её влияния и возможностей. Он никогда не встречал никого даже близко похожего на это с виду нежное и беззащитное существо, так странно выглядевшее рядом с ним. Такая девушка как она должна сидеть в модных салонах, окруженная сиянием и богатством, ловить на себе восхищенные взгляды знатных джентльменов и танцевать на балах. Вместо этого она вынуждена спать на жестких, изъеденных клопами матрасах, постоянно переезжать с одного место на другое и заключать сделки с убийцей своего отца, лишь бы сохранить последнее, что у неё осталось в жизни - свою честь. Разумеется, Алекс все это понимал и пытался отговорить её от сотрудничества с Флинтом только из-за страха за её благополучие. Ведь получив желаемое, капитан мог бы легко расправиться с ней и если не убить, то бросить где-нибудь, отобрав последние деньги. Бонсу очень не хотелось верить в такой расклад, но и отрицать его было нельзя. Поэтому он и остался с ней, чтобы защитить. Если ему не удастся переубедить её, то он хотя бы постарается не дать ей умереть от рук пирата. Его ненависть к Флинту от этого только увеличилась: мало того, что он убил её отца, так теперь ещё и запудрил ей мозги лживыми обещаниями. Будь у Алекса возможность, он давно застрелил бы капитана, но тогда Эбигейл никогда его не простит, ведь она считает, что Флинт действительно может ей помочь. Бонс никак не мог понять, почему она доверилась пирату, но догадывался, что не последнюю роль в этом сыграл лорд Гамильтон. Каждый раз когда леди Эш с каким-то благоговением говорила об этом человеке, неприязнь, которую Алекс испытывал к нему со своего неудачного покушения, возрастала с невероятной скоростью, он даже мог сказать, что ненавидит этого аристократишку не меньше, чем Флинта. И в самом деле, почему он так влиял на Эбигейл? Неужели это из-за того, что она испытывает к нему не только дружеские чувства и… Алекс с досады сильнее, чем следовало, пришпорил лошадь, на которой он подъезжал к Чарльстону, и едва не обогнал Эш. Он запретил себе думать о подобных вещах. Ему вообще недозволенно думать о чувствах Эбигейл к кому бы то ни было, и уж тем более – размышлять о том, что когда-нибудь… - Осторожнее! – крикнула ему Эш, когда он едва ли не отпустил поводья, задумавшись о своем. Она быстро подъехала к нему, пытаясь понять причину его рассеянности. Алекс тут же собрался, выпрямил спину и поудобнее перехватил повод, всем своим видом показывая, что он совершенно не нуждается ни в чьей помощи. - Что с вами? – спросила она, когда их лошади сравнялись, и можно было говорить, не повышая голос. - Все в порядке, просто задумался… – ответил ей Бонс, лихорадочно соображая, как можно соврать ей о предмете его размышлений. – Вы уже знаете, какое судно вам необходимо найти? – вывел он разговор на безопасную тему, в которой по совместительству мог блеснуть своими знаниями. - Капитан сказал, что нужно найти бриг или шхуну. - А вы не боитесь, что вас могут обмануть? Вот, например, сможете ли вы отличить бригантину от брика? Эбигейл сперва не ответила, впервые задумавшись над таким исходом дела, но тут же нашла очевидное решение: - Тогда, я надеюсь, вы мне поможете? Алекс кивнул, досадуя, что знакомая для него тема быстро исчерпалась. - И что бы вы без меня делали? – он сам не понял, шуткой ли были его слова или он действительно спросил, почему Эш взяла его с собой на самом деле. Так или иначе, Эбигейл восприняла их всерьез и, не задумываясь, ответила, как будто бы сама ждала, пока будет повод поговорить об этом: - Потому что я не хочу, чтобы вы оставались в непосредственной близости с капитаном. - Так значит теперь вы на его стороне, – помрачнев, ответил Алекс. И на этом ему стоило бы закончить; возможно, ему вообще не нужно было отвечать, но вместо этого он, не сдержав рвущейся наружу порыв ревности, на свою беду продолжил, – только не говорите, что это из-за того аристократишки. Когда смысл сказанного дошел до Эбигейл, он остановила свою лошадь и изумленно посмотрела на Алекса. Первым её порывом было возмутиться обидным заявлением Бонса, предполагавшим вещь аморальную и совершенно недостойную. Однако когда она невольно осознала всю беспочвенность этих обвинений, вплоть до её главной причины, вместо гневной тирады из её груди вырвался смех. Она так давно не смеялась, что совершенно забыла, когда ещё ей было так легко, как сейчас. - Боже правый, вы просто невозможны! – все ещё улыбаясь, но уже понемногу успокоившись, сказала она, нагоняя разделявшее их расстояние. – Если бы не… В общем, что б больше я не слышала подобных безумных обвинений от вас в мою сторону! – строго ответила она, не желая, чтобы Бонс и дальше считал, что ей можно говорить подобные дерзости. – Уму непостижимо насколько это оскорбительно! Держите все ваши подобные размышления при себе и не позорьте мое имя. - Нет, я не… - пытался объяснить ей Алекс, сбитый столку таким странным поведением девушки, смотревшей на него сейчас с неподдельным гневом. Он уже тысячу раз проклял себя за то, что сказал. В сущности, даже если это правда, какое ему дело? - Простите меня, леди Эш, этого больше не повторится, – все ещё злясь неизвестно на кого именно, отвечал он, не в силах отвести взгляд от её красивого лица. Только сейчас он заметил в её взгляде не только гнев, но и будто бы обиду. – Я ничего не имел в виду, просто вы… - Бонс не мог подобрать нужных слов, с каждой секундой все сильнее начиная ненавидеть себя за то, что посмел так поступить с ней. Она действительно была обижена на него, но не так сильно, как ему казалось. Эбигейл догадывалась о настоящем мотиве его поведения, возможно, даже лучше, чем он сам. И эта смелая догадка по неизвестным уже для неё самой причинам странной теплотой отзывалась в душе. К городу, некогда бывшему ей домом, леди Эш подъезжала с тяжёлым сердцем. Она почти позабыла про выходку Бонса, удрученная теми воспоминаниями, что навевало на неё это место. Чарльстон понемногу восстановился после пиратского набега, вернувшись к своей прежней торговой жизни. Теперь в нем заправлял другой губернатор, вероятно, менее подверженный казнокрадству, чем Питер Эш. Деньги уходили на починку домов и дорог, облагораживался внешний вид улиц, но самое главное - расширялась пристань, готовая принимать ещё больше кораблей, тем самым обеспечивая безбедное существование местным жителям. Эбигейл была уверена, что все те, кто знал, кого было жить в Чарльстоне при лорде Эше, отныне вспоминали его в исключительно неблагопристойных выражениях. И, разумеется, никто здесь не был бы рад её возвращению, ведь формально после смерти отца она потеряла всякое влияние на кого бы то ни было в этом месте. Поэтому ей ничего не осталось, кроме как снять пару комнат в неприметном трактире на окраине и надеяться на скорое завершение всех своих дел в этом городе, приносящим самые тяжелые и тоскливые воспоминания. Уже на следующий день решено было незамедлительно отправиться на поиски подходящего судна и постараться найти вместе с тем ещё и команду, способную им управлять. В их случае было бы удобнее единолично владеть имуществом, то есть купить судно, не опасаясь непредвиденных обстоятельств, какие могли бы возникнуть при найме корабля. Правда, денег на такой отчаянный шаг хватало с трудом: ещё нужно было оставить на оснащение судна всем необходимым и в первую очередь – командой. Изначально планировалось, что, в то время как леди Эш занималась бы поиском судна, Алекс должен был собрать людей. Так гораздо безопаснее и быстрее: Бонс намного лучше Эбигейл знал характеры и нравы простого народа, будь то горожане или моряки, и мог с легкостью найти с ними общий язык. Так что теперь дело оставалось за малым – претворить весь этот план в жизнь. Однако проблемы начались с самого начала. На следующий день после приезда, они стояли на пристани Чарльстона довольно широкой и глубокой у берега, но сужавшейся ближе к открытому морю. Несмотря на такое неудобное расположение, гавань пользовалась особой популярностью из-за торговли. Несколько десятков кораблей, шхун, барков и разных, более мелких суденышек, выстроенных в нестройный ряд, высокими шпилями мачт возвышались над морем, и казалось, почти цеплялись друг за друга, образуя огромную паутину. Было очень шумно и людно, несмотря на ранний час, моряки сновали с кораблей к докам, в трактиры и в кабаки, публичные дома и прочие сомнительные заведения. На Бонса с Эш никто не обращал внимания, но им все равно было неприятно находиться среди этой пестрой толпы, в которой очень легко было затеряться. Эбигейл непроизвольно взяла Алекса за руку, стараясь держаться к нему ближе, тот, впрочем, был совершенно не против, сразу почувствовав себе гораздо увереннее. - И что дальше? - спросил он, стараясь встать сбоку, чтобы защитить ее от палящего в глаза солнца. - Пожалуй, сейчас вы нужны мне как никогда. Как мы уже выяснили, нужное судно мне самой найти будет нелегко. - То есть вы хотите сказать, что не сможете шхуну от бригантины отличить? – с усмешкой спросил Алекс, игнорируя строгий взгляд Эбигейл. - Это не смешно, – обиженно сказала она, сложив руки на груди и отворачиваюсь от тихо смеющегося Бонса. В ответ ей последовало сдавленное смехом «разумеется» и только хотела она разозлиться по-настоящему, как Алекс внезапно указал на ближайшее к ним судно: - Вот, смотрите, это - барк. У него все паруса прямые, кроме того, что на бизань-мачте, там он под углом. Обычно такие хорошо вооружены, почти как фрегаты - затем он повёл её за руку дальше, показывая на встречные корабли - это бригантина, она похожа на шхуну, но больше по размерам и лучше по вооружению. У нее косые паруса только на грот-мачте, а у шхуны – на всех. Но оба судна не имеют бизань-мачты, которая есть у всех крупных кораблей. В принципе бригантина похожа на бриг, но у него большей орудий и только один косой парус. - И вы думаете я все это запомню с первого раза? - Нет, но вам это и не нужно. Смотрите, главное уяснить следующее – если корабль имеет три больших высоких мачты – он нам не по карману. Нужно искать судна среднего размера, с двумя мачтами, причем на каждой из них должен быть хотя бы один косой парус – тогда это то, что нам нужно. - Как вон тот? – указала Эбигейл на среднего размера суденышко, обычно именуемое кечем. - Нет, не совсем, – улыбнулся он, – это кеч, у него грот-мачта несколько ближе… Впрочем, давайте лучше я останусь с вами, чтобы помочь разобраться во всем. Главное найти судно, а команда как-нибудь наберется. После нескольких дней, проведённых в постоянных хождениях среди десятков кораблей, барков, баркентин, бригантин и шлюпов, к каждому из которых прилагалось какие-нибудь особое название, вроде стаксельной, марсельной или бермудской, Эбигейл смогла отличать некоторые из них по треугольным парусам, разобралась в названиях мачт, что на самом деле оказалось не так сложно, но на этом её успехи ограничивались. Алекс все время находился при ней и неустанно рассказывал обо всем, что знал сам. В принципе в этом не было никакой необходимости, но ему было до жути приятно, что он в чем-то разбирался лучше леди Эш, которая по понятным причинам была намного образованнее его. В конце концов они остановили свой выбор на двухмачтовой брамсельной шхуне, оснащенной брифоком, что должно было увеличивать ее скорость при попутном ветре. Владелец её был, по-видимому, бывший капер, готовящийся уйти на покой и продающий свое единственное имущество. Цена для такой посудины была высокая, но выбора особо не было, потому что срок, данный капитаном, подходил к концу, а ещё нужно было успеть набрать команду, способную управлять судном. Денег у Эбигейл было достаточно, чтобы добраться до Лондона и жить там как минимум год, пусть и жестко экономя на всем. Теперь же львиная доля от этих средств уходила на покупку корабля, а остаток должен был достаться команде, готовой проследовать с ними до Вест-Индии и там сойти на берег. Работа, конечно, не пыльная – всего две недели при попутном ветре, но не каждый согласиться покинуть насиженное место ради двухнедельного плавания без скорой возможности вернуться назад, да и к тому же за небольшую плату. С такими мыслями Алекс приближался к негласной «бирже труда» - кабаку, где по слухам собирались моряки, готовые в любой момент выйти в море. Было не очень-то удобно набирать команду с нуля, то есть лично брать по одному человеку на борт, поэтому Бонс надеялся найти недавно сошедшую на берег уже сформировавшуюся команду и нанять ее целиком, однако такой расклад возможен только при сильном везении. - Чем черт не шутит… - пробормотал он про себя, толкая дверь в распивочную, насквозь пропахшую ромом. Не то чтобы он стремился набрать в команду пьяниц, просто на более приличный экипаж у них не хватило бы средств. А в этом месте собирались все, кто не мог пробиться на военные и приличные торговые суда: бывшие и будущие пираты или обычные матросы, чем-то провинившиеся на службе. Лучше всего было набрать команду из категории последних, к чему Алекс и стремился, надеясь на свою природную фортуну. Его появление не привлекло ровным счетом ничьего внимания, поскольку в отличие от брата ни ростом, ни телосложением он не отличался. Его потрепанная одежда в этом месте даже выглядела отчасти прилично, и потому он чувствовал себя немного увереннее. Обстановка была самая типичная перед вечерней попойкой. Уже начали сползаться подвыпившие молодчики, распивающие на ходу «Испанских дам» и «Рио-Гранде». Рассеяно слушая нестройное пение, Бонс оглядывал собравшуюся публику, пытаясь уцепиться хоть за кого-нибудь взглядом. Его внимание привлекла довольно яркая, к счастью, отчасти трезвая компания. Их было не больше десяти; обычные моряки, выглядевшие несколько более прилично, чем остальные. Ближе всех к нему сидел молодой человек, и Бонс долго не мог понять, что такого необычного в его внешности, пока не заметил, что у этого моряка были абсолютно голубые глаза резко контрастирующее со смуглым загорелым лицом. Пожалуй, именно из-за него он обратил на эту в остальном ничем не примечательную компанию свое внимание и, наверное, переключился бы теперь на кого-нибудь другого, если бы не случайно услышанный обрывок разговора: - Да уж, только где они теперь, вот в чем вопрос? А, Бен, где же твой бравый капитан? – очевидно, вопрос должен был оставаться без ответа, поскольку тот, к кому он был обращен, даже не шелохнулся при упоминании своего имени. - Во всем везуч был адмирал, да только друзей не умел выбирать, – философски заметил кто-то слева от голубоглазого человека, к которому был обращен предыдущий вопрос. - Ещё бы! – вскричал третий, ударяя кулаком по столу так, что задрожали кружки. - Если бы не вероломный Окорок, то кто знает, сколько бы ещё… В этот момент очередная компания ввалилась в кабак, Бонс не смог услышать окончание фразы, но его определенно заинтересовали эти ребята. Он подсел к ним поближе, стараясь услышать продолжение разговора через непрекращающийся шум. - Слышали бы вы тех, кто сражался с ним бок о бок, ребята… нет, таких капитанов море больше нам не подарит. Порой казалось это сам Дьявол, беспощадный, дикий и хитрый как черт. А смелости в нем хватало на целую команду! - Да что говорить? Тэтч перед ним – никто! В их полупьяной речи было столько искренности, так неподдельно звучало уважение и даже некое благоговение перед этим безымянным человеком, что Бонсу стало не по себе, когда он предположил о ком идет речь. Все это время тот человек, что изначально привлек к себе его внимание, молчал и не говорил ни слова, лишь угрюмо посматривал на своих собутыльников. Казалось, он не слишком был доволен такими речами, но остановить их не мог или же не хотел. - Эй, черти, это вы о ком? – послышалось откуда-то из середины зала, и все тут же притихли. Говорил это старый моряк, по-видимому, среди этих людей уважаемый, так как все внимание сразу обратилось к нему. Алекс тоже обернулся и увидел человека лет шестидесяти, если не больше; на его подбородке был ужасный шрам от сабельного удара – единственное место, где не росла редкая седая борода. Волосы его тоже были седыми и торчали какими-то клочками, предавая ему ещё более неприглядный вид. Однако, несмотря на такую внешность, пользовался он всеобщим почтением. Уже потом Бонс узнал: это из-за того, что он плавал с самим Уильямом Киддом. - Да что уж впрочем, и так все ясно: наш старина Флинт, великий и ужасный, как говорится, – моряк, салютуя неизвестно кому бутылкой рома, отпил прямо из горла. – Да примет Дьявол его душу с распростертыми объятиями! Такому человеку только в Аду и гореть, – в этих ужасных словах было не столько недоброжелательности, сколько уважения, высказанного таким странным образом. – Эх, отчаянная голова был этот Флинт! Но где он теперь? А все из-за того, что кругом одни предатели да изменники! - с презрением продолжал моряк, наливая ром себе в кружку, а затем опять отпивая прямо из бутылки. Как потом выяснилось, из-за предательства своего капитана, он презирал почти всех пиратов, а в особенности, перебежчиков, доносчиков и прочих вероломных. – Где теперь этот Одноногий? Где его дружок Бонс, вставший на сторону треклятого Роджерса?! Не знаете, ублюдки? Я вам скажу! Наверняка переубивали друг друга при первой же возможности… - Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – громкий голос старика, разгоряченного ромом и своей бурной речью, было тяжело перекричать, однако тот, кто сказал это, говорил так громко, что после его слов воцарилась гробовая тишина. Алекс, как и все остальные, обернулся к новому собеседнику: им оказался тот голубоглазый человек, которого Бонс заметил ещё в самом начале. - Наш добрый друг Бен Ганн! – поприветствовал его ничуть не смущенный моряк. – Все так же защищаешь корабельных крыс? – в ответ на эту реплику послышалось два три пьяный смешка, однако Ганн не обратил на них никакого внимания. - Они не предатели, – уже тише и не так уверенно ответил он, смерив старика презрительным взглядом, – никто из вас не знает, что там на самом деле произошло. - Да это и не нужно, Ганн! Согласитесь, ребятки, – обратился он к внимательно слушавшей его публике, - уже не первый раз мы слышим от нашего достопочтенного друга подобные речи, но почему-то он все ещё не спешит поведать нам эту загадочную историю. Видимо, мистер Ганн считает, что это мелочи. Ведь ничего нет страшного в том, что знаменитый Билли Бонс перешел на сторону короны и собственноручно застрелил с полсотни бывших товарищей. С каждым из вас, наверняка, бывало, так? – продолжал издеваться моряк, поддерживаемый всеобщими смешками и улюлюканьем. Он прекрасно видел, как злится Бен Ганн, но это его только сильнее раззадорило: - И, конечно же, Джон Сильвер, этот Окорок, убил старого друга и глазом не моргнул. Заколол адмирала ударом в спину! Признаюсь, братцы, мне право стыдно называть себя пиратом, зная, что среди нас есть такие подонки! В ответ на это со всех сторон послышалось дружное «согласны» или «позор предателям», толком нельзя было разобрать, так как все это слилось в один нескончаемый шум. Задвигались стулья - это компания Ганна поднялась со своих мест. Далее события развивались стремительно: кто-то из его шайки в пару секунд преодолел разделяющие его со стариком расстояние и, схватив первую попавшуюся под руку бутылку, собирался разбить её о голову моряка, но тут подоспели остальные посетители, насилу оттащив его прочь. Завидев это, вся компания кинулась защищать своего, ввязываясь в набиравшую обороты драку. Алекс наверняка был бы тоже втянут в неё, если бы вовремя не успел выскочить наружу через открытую заднюю дверь кабака. Оказавшись на улице, он отдышался и замер в нерешительности: вернуться обратно или подождать, пока все закончиться? Уйти оттуда он не мог, если этот Ганн знает хотя бы что-нибудь про Билли, он должен попытаться поговорить с ним. Но он боялся, что тот может не выйти живым из этой передряги, потому порывался зайти внутрь и попытаться помочь. Алекс не очень хорошо представлял, как он мог бы это сделать, но долго раздумывать над этим вопросом ему не пришлось. С противоположенной стороны распивочной послышалась самая грязная непристойная брань и звук удаляющихся шагов, вслед которым донеслись слова: - Убирайтесь отсюда, подонки, и что б я вас здесь больше не видел! Выйдя из-за угла, он увидел, как несколько человек уходили вниз по улице. Даже в темноте было видно, что один из них сильно хромал, а двоих чуть ли не несли на себе товарищи, которым повезло чуть больше. Такой исход этой нелепой драки был очевиден, поскольку их было в два раза меньше, а большинство из них явно не отличалось физической силой. Бонс не знал, что и думать: либо эти ребята настолько отчаянные, что их не пугает перспектива быть избитыми до смерти, либо они слишком глупы, чтобы это понять. Но было проще попытаться узнать об этом от них самих, чем гадать, не зная всей ситуации. Поэтому он побежал в том направлении, где несколько минут назад ещё были видны нечеткие силуэты всей компании. Но, не добежав нескольких ярдов до перекрестка, где они скрылись в одной из ближайших улиц, он внезапно остановился, задумавшись о том, как вообще подступиться к Ганну. Нельзя же было просто подойти к нему и... Внезапно кто-то окликнул Алекса сзади, и прежде, чем он успел повернуться на звук, Бонс ощутил резкую сильную боль в затылке. Голову обожгло как огнем, ноги подкосились, и он почувствовал, как теряет опору, падая на землю. Самого удара он уже не помнил, глаза заволокло темной пеленой, и он рухнул на землю, теряя сознание. - Ты совсем идиот, Дик? - это было первое, что Алекс услышал, когда очнулся и обнаружил себя прислоненным к стенке, как полено. - Нет, я просто думал... - пытался оправдаться некто, чей голос звучал старше, чем первый. - Ты не думал, – перебил его Бен Ганн, а это был, несомненно, он, Алекс узнал его голос, который недавно слышал в том кабаке. - Посмотри, это же почти ребенок! - Да я просто перестраховался, мало ли это они его послали. Ты бы видел, как он пялился на тебя там. Этот разговор пришлось прервать из-за того, что Алекс со стоном попытался подняться, но тут же осел обратно на землю, схватившись за голову. К этому времени к нему подоспел Бен, лицо которого Бонс все ещё не мог по-хорошему разглядеть из-за темных кругов перед глазами. Ганн удерживал его за плечи, помогая оставаться в вертикальном положении, пока он сам не пришел в себя. - Что ты делаешь!? – спросил Бена его напарник. – Нужно убираться отсюда, зачем тебе лишние проблемы? Он нас даже не видел! - Ну ты и скотина, – пробормотал в ответ Ганн, все ещё слегка придерживая Бонса. Тот, впрочем, оклемавшись, отстранил его. Когда в глазах наконец-то прояснилось, он понял, что все ещё находится на той же улице, где его, вероятно, и ударили по голове чем-то тяжелым, приняв за врага. Только теперь они находились в каком-то закоулке, куда оттащили его тело, пока он был без сознания. Напротив него стояли двое: один из них был Бен Ганн, наружность которого Алекс впервые смог отчетливо разглядеть только сейчас. Он был среднего роста, с длинными волосами до плеч, отчасти закрывавшими его смуглое лицо с все теми же невероятно голубыми глазами. Внешность он имел самую приятную, и, пожалуй, даже красивую, особенно среди людей его рода деятельности. Как раз в подтверждение этому Бонс разглядел второго человека, по-видимому, того самого, что ударил его. В отличие от своего напарника, он был высоким молодцем с короткими черными волосами и резкими чертами лица, выделявшими довольно грубый профиль. Алекс не любил судить людей по одной наружности, но диалога между этими двумя было достаточно, чтобы понять – крепок этот человек был отнюдь не умом. - Кто вы такой? И почему следили за мной? – сразу начал Ганн, хотя Бонс надеялся, что перед ним хотя бы извинятся для начала. - Я пришел туда, чтобы нанять команду, вы показались достойной кандидатурой. Но потом я услышал, о чем вы говорили, так что как только вы узнаете мое имя, вы все поймете. Меня зовут Александр Мандерли, но зовите меня Бонс, так как вы, кажется, были знакомы с мои братом. После этих слов повисло молчание, прерываемое только треском цикад где-то в ближайших зарослях. Ганн подошел к нему ближе, разглядывая в тусклом фонарном свете его лицо, а затем беззлобно усмехнулся и пробормотал что-то вроде «кто бы мог подумать…». - А ты не думаешь, что он лжет? – спросил Бена его напарник, но тот лишь отмахнулся от него: - Я что, по-твоему, не смогу понять где правда, а где - нет? Я был знаком с Билли достаточно долго, так что я знаю о его семье. Отправляйся к нашим, посмотри как там Ричардсон и Дэйв. - Но… - Да бога ради, иди говорю! – прикрикнул Ганн и его напарник молча поплелся вниз по улице. Бонс был крайне заинтригован тем, как Бен управлялся с этим человеком. Насколько же он был уверен в себе, что не боялся говорить в таком тоне с кем-то раза в три сильнее. Однако Ганн невозмутимо проводил взглядом удаляющуюся фигуру и обратил свое внимание всецело на Алекса, так что тому стало даже несколько неприятно. - Ты извини, что так вышло, сам понимаешь, предосторожность превыше всего. - Я даже боюсь представить, от кого вы скрываетесь, что приходиться идти на такие меры, – зло проговорил Бонс, все ещё чувствуя, как сильно болит голова. Ганн, впрочем, ничуть не обиделся: - Видел, что творилось в том кабаке? И так каждый день, одно и то же – куда не сунься, везде на нас косо смотрят. - На «вас»? – переспросил Алекс, сбитый с толку таким объяснением. Разговор они продолжали уже не в том закоулке, а спускаясь по центральным улицам города к докам. Бонс был так поглощен разговором с новым знакомым, что готов был идти куда угодно. - Имею в виду себя и моих товарищей. Только как обычно мне достается больше всех. Ещё бы! Знал всех троих и Бонса, и Флинта, и Сильвера; куда уж местному населению без травли баек про них. Остальная-то моя компашка не так интересна, все такие же отверженные: одни с команды Рэкхема, другие – Бороды, так, всех понемногу. Все наши капитаны либо мертвы, либо не хотят видеть нас в своей команде, так что и здесь мы не в почете, – грустно усмехнулся он, когда они проходили мимо немногочисленных прохожих на пристани, – вот и сбились в кучу, что б не так скучно было. Алекс несказанно был рад тому, что Ганн, видимо, не против поговорить, потому что сейчас ему хотелось узнать лишь об одном: - Вы заступились тогда за него, – начал он, вспоминая недавнюю сцену в трактире. – Это было… - замялся Бонс, не зная как подобрать правильное слово, чтобы не обидеть своего нового собеседника. Впрочем, Бен все и так понял: - Он бы поступил бы так же. Они сколько угодно могут называть его предателем, но он заботился о своих людях. Так что не дать опорочить его имя, это единственное, что я могу для него сделать. Всего за несколько минут знакомства с этим человеком, Алекс сразу почувствовал к нему искреннее расположение, несмотря на обстоятельства первой встречи. Теперь же его речь о Билли окончательно подкупило мальчишку: - Когда я узнал, что он перешел на сторону короны, – начал Бонс, чуть не проговорившись, откуда он это услышал, – то я не поверил. Билли бы никогда так не поступил, по крайней мере, тот Билли, которого я знал раньше. На последних словах его голос так сильно дрогнул, что Бен остановился и несильно хлопнул его по плечу, приободряя: - Ты прав: он действительно не поступил бы так, если бы не… И Ганн рассказал ему историю Билли Бонса такой, какой он сам знал её, не упуская ни одной детали, в том числе и из тех событий, что происходили до него. За несколько месяцев, проведенных в Нассау вместе с Билли, Бен успел разузнать о нем все, что мог. И он даже не столько расспрашивал, сколько просто слушал рассказы других моряков об этом человеке. В отличие от Сильвера, и тем более – Флинта, Бонса действительно уважали и даже по-своему любили. Сперва Ганн не мог понять почему, но со временем начал замечать, как Бонс заботится о своих людях. Билли был самым честным и справедливым человеком из всех, что ему довелось встретить, и потому он сам уважал его сильнее прочих. Даже после предательства он не злился на него, только сочувствовал, ведь в конце концов Билли спас ему жизнь. Жаль, что он не дожил до смерти капитана Флинта, для него это было бы лучшим подарком судьбы. Так говорил Бен Ганн, пока Алекс, затаив дыхание, слушал, жадно ловя каждое слово. Когда он закончил, Бонс ещё несколько минут ничего не отвечал – слишком велико было потрясение от осознания того, сколько всего перенес его брат. И почему он тогда не вернулся к ним?.. Пока они говорили, стемнело окончательно, дальше бродить по пристани было небезопасно. Они вернулись в город, на длинные улицы, сейчас тихие и спокойные, хотя в паре кварталов все же слышны были звуки ночной жизни любого портового города. Алекс и сам не заметил, как случайно привел и себя, и своего нового знакомого, следовавшего за ним, к тому месту, где они с Эш остановились. - Мистер Ганн, я невероятно рад, что встретил вас. Вы первый человек, кто рассказал мне о Билли так много, и я очень вам благодарен за то, что вы все ещё верны ему. Бен лишь кивнул, не привыкший к таким фразам и вообще к благодарности, он не нашелся, что ответить. - В самом начале ты что-то говорил про команду, – переводя тему, сказал он, – может быть, мы сгодимся? Ты не думай, пусть они, да и я – бывшие пираты, сейчас нам все это уже приелось. - Да, разумеется, я ничего такого и не подумал бы, – перебил его Алекс, за это короткое время поверивший этому человеку больше, чем кому-либо в своей жизни. – Я просто не уверен, как остальные из ваших отнесутся к такому внезапному решению. Путь, конечно, не долгий: до Вест-Индии, недели две, может чуть больше. - Тем лучше. Как видишь, нас здесь не жалуют, может быть, там все же примут старых друзей получше. Я, конечно, среди них не главный, но смогу уговорить Пью обдумать твое предложение. - Только вот деньги, у нас не так много, на каждого придется не больше… - Подожди, подожди, – перебил его Ганн, насторожившись, – у кого это «у вас»? Ответ на этот вопрос был простой, однако Алекс отчего замялся, и, благо в темноте было не видно, слегка покраснел. - В общем, я служу одной леди, то есть даме, – поспешно прибавил он, вспоминая наказ не упоминать настоящий титул, – очень красивой… то есть я хотел сказать! – оборвал он сам себя, с ужасом представляя как, должно быть, смешно сейчас выглядит и оттого краснея ещё сильнее. – Я хотел сказать, богатой. Только не очень, а… - Я понял, понял, – смеясь, перебил его Ганн, глядя на эту очевидную юношескую влюбленность, – прекрасная леди, да ещё и при деньгах – кто же откажется? – не мог не подшутить над ним Бен, видя, как Алекс окончательно стушевался и затих. Сжалившись над мальчишкой, он сам перевел разговор на другую тему, а то мало ли – обидеться ещё вздумает, по молодости все такие. - Так значит, путешествуете вдвоем? - Не совсем, - отвечал действительно немного задетый Бонс, – у неё ещё есть казначей и адвокат, она занимается делами торговли, так что для того и отправляется в Нассау, – это была давно составленная и заученная легенда, призванная скрыть правду и не вызывать лишних вопросов о присутствии ещё двух человек на борту корабля. - И твоя дама не боится грабежей или чего похуже? - Именно поэтому я с ней! – возмутился Алекс, крайне обиженный тем, как его недооценивают. - Вот и замечательно, – ничуть не смущенный обидой мальчишки, заметил Ганн. – Так что, Бонс-младший, примешь в команду таких стариков, как мы? А сам тогда займешь место старшего помощника, если хочешь. Алекс, может быть, засомневался бы в любое другое время, но сейчас его разум был так затуманенным произошедшими событиями, историей Билли и желанием доказать всем, а в первую очередь этому бывшему пирату, что он достоин той должности, что дала ему Эбигейл, что он безоговорочно согласился на предложение Ганна. Пришлось обсудить лишь пару деталей: плату Бен запросил небольшую – любой другой на его месте взял бы в два раза больше. Что же касается должностей, то Бен признался, что распределять их будет Пью, главарь его шайки, с которым у него были вполне дружеские отношения. Так что капитана, плотника, боцмана и остальных матросов назначить должны были сами бывшие пираты. Никаких других должностей для такого коротко срока не требовалось; главное запастись провиантом, а это была уже обязанность леди Эш. Они договорились встретиться завтра здесь же и окончательно обсудить условия в присутствии Эбигейл, и, если все пройдет гладко, то к утру среды они отчалят из Чарльстона сначала в Уилмингтон-Айленд, где заберут ещё двух пассажиров, а затем и в Нассау. Распрощавшись с Ганном, Бонс вернулся к себе в комнату с единственным намерением поскорее лечь спать, потому что этот день успел окончательно вымотать его. Но его желанию не суждено было осуществиться, по крайней мере, так скоро: к своему большому удивлению, он обнаружил в своей комнате леди Эш. Она сидела на кровати и нервно писала карандашом какие-то заметки в своем дневнике – эта привычка была у неё еще с незапамятных времен - и, как известно, однажды сильно выручила капитан Флинта. Когда скрипнула дверь, Эбигейл быстро подняла голову и встретилась взглядом с Алексом. В этот момент в её глазах вспыхнула неподдельная радость, и прежде, чем Бонс успел понять её причину, она сменилась на такую же сильную злость. - Вы хоть понимаете, как сильно я волновалась?! – почти что вскрикнула она, откладывая свое занятие в сторону и вставая с кровати. – Вы обещали вернуться три часа назад, и что мне было думать? А если бы с вами что-то случилось, я бы даже помочь не смогла. Глупый вы, несносный мальчишка! – во время этой гневной тирады он приближалась к нему все ближе, так что теперь оказалось на расстоянии нескольких шагов. Алекс не знал, что и думать. Как же сильно он был рад тому, что она волновалось за него! «Это значит… А впрочем, это ничего не значит» - тут же оборвал он сам себя. Для неё он лишь слуга и ничего больше. - Простите, леди Эш, что заставил вас попусту переживать, – ровным голосом отвечал он, стараясь скрыть настоящие эмоции. – Если бы вы знали настоящую причину моего отсутствия… – продолжал он, подавляя безумно сильное желание подойти к ней сейчас и успокоить. Она казалось такой уязвимой и настоящей, без всех этих светских привычек и правил, одни только эмоции, что взяли верх над её статусом. - Так говорите же, не тяните, – почти что приказала Эбигейл, устало опускаясь обратно на кровать, единственное место в комнате, куда можно было присесть. По мере рассказа Алекса её злость за его безрассудство не только не утихала, но и стремительно увеличивалась. Однако она все равно не смогла сдержать испуганного вздоха, когда он рассказал об обстоятельствах своего знакомства с мистером Ганном: Бонс с трудом убедил её, что с ним все в порядке. - Я так не думаю, – парировала она. – Как вы вообще додумались нанять в команду пиратов? Да ещё и тех, кто может узнать Флинта в лицо! Похоже, вы ударились головой сильнее, чем вам кажется. - Ну а что мне оставалось делать? – с раздражением спросил он, расхаживая по комнате и активно жестикулируя руками, крайне оскорбленный таким заявлением. – Денег у нас почти что нет, – по пальцам перечислял Алекс, – времени у нас тоже совсем мало, кроме того, я могу поручиться, что мистер Ганн куда более надежный человек, чем большинство в этом городе. - И с чего вы это вязли? Вы знакомы с ним всего пару часов. - С вами я тоже знаком не так давно, но отчего-то же доверился вам, – зло перебил её Алекс, – вы не слышали всего того, что он рассказал мне. Он один из достойнейших людей, что мне довелось встретить в своей жизни. И не вам попрекать меня сочувствием к пирату, – эту последнюю шпильку он бросил без особой надобности, но уж очень ему хотелось напомнить о том, кто первый начал доверять неправильным людям. Эбигейл на это ничего не ответила: она устала спорить и не хотела в сотый раз убеждать Алекса в чистоте намерений Флинта. Временами ей вообще хотелось рассказать Бонсу все, что она сама знала о капитане, и, может быть, только тогда бы он понял её. Но пока это было невозможно, значит, и спорить не зачем. Да и в конце концов, она не считала Алекса настолько глупым, чтобы довериться первому встречному и подвергнуть их всех опасности, просто она привыкла все контролировать. - Ладно, я верю вам. Кроме того, вы правы, времени у нас уже совсем не осталось. - Я не подведу вас, клянусь, – заверил её Алекс, присаживаясь рядом на почтительном расстоянии, – а с инкогнито капитана Флинта мы что-нибудь придумаем. Из всей команды его видел только мистер Ганн и не факт, что он узнает его, если мы попробуем придать его внешности несколько иной вид. В ответ на это Эш как-то неопределенно пожала плечом, все ещё сомневаясь, особенно касательно капитана. Она с трудом представляла, как будет объяснять ему, а в особенности – лорду Гамильтону, что сознательно подвергла личность Флинта такой опасности. Но выбора действительно не было. Эбигейл тяжело вздохнула и слегка кивнула, соглашаясь. Через два дня на рассвете, когда солнце только начало подниматься из-за горизонта, озаряя бухту нежно-розовым светом, из Чарльстона отчалила шхуна под названием «Наследие».