Между дьяволом и глубоким синим морем

На исходе второй недели после шторма «Наследие» приблизилось к форту Чарльз, не решаясь заходить в сам порт, оставаясь на рейде близ города. - Это важно, назови именно этот груз, быть может, нам повезет. - Да, я помню, но отчего ты так уверен, что это сработает? - Просто надеюсь; по крайней мере, мы ничего от этого не потеряем. Если они заглотят наживку, то у тебя появится шанс облегчить всем нам задачу, в противном случае, нам просто придется действовать несколько иным способом. Томас кивнул, оправляя на плечах тот самый кафтан, что Алекс достал в Чарльстоне. По задумке Сильвера он должен был выдать себя за торговца, так что и выглядеть нужно было подобающе. - Как только стемнеет, Бонс придет к вам на помощь, я останусь здесь на всякий случай, мало ли что им придет в голову, – продолжал тем временем Джон, ещё раз обговаривая план. – Если не повезет, встретишь Билли лично у причала. Действуй по ситуации, но только не лезь на рожон. Гамильтон на это ничего не ответил, не желая давать пустых обещаний. Джон пристально посмотрел его в глаза и, тяжело вздохнув, проковылял на середину палубы, где ещё раз объяснил каждому, где и в чем заключается его роль. В сущности, важно было проинструктировать лишь тех, кто отправлялся с Томасом, остальные же просто должны были ждать их на корабле, поэтому после ещё одного небольшого собрания на палубе шлюпка с четырьмя людьми на борту отчалила от корабля и направилась прямиком к берегу. Пока они подплывали к причалу, Томас невольно вспоминал слова Сильвера об этом городе. Когда-то Порт-Ройал был самым оживленным портом Ямайки. Сейчас такого впечатления не создавалось. Кораблей в порту было немного, на рейде стояло лишь одно «Наследие», а дома, видневшиеся с моря, были маленькими и каким-то неказистыми. Вероятно, их специально строили такими после чудовищного землетрясения, после которого большая часть города ушла под воду. Народу, конечно, как и везде было много, даже отсюда можно было слышать нескончаемый гул голосов на пристани, но все же всем и каждому было известно, что главным городом Ямайки стал Кингстон. Хотя медленно вымирающий Порт-Роял своего очарования не утратил, здесь была какая-то особая атмосфера, которую Гамильтон бы по достоинству оценил, не будь он так занят мыслями о предстоящем деле. - Мистер Бонс, – позвал он Алекса, сидящего неподалеку, – от Сильвера я так и не смог добиться ответа на этот вопрос, может быть, вы мне поможете? Скажите, отчего он так уверен, что нас здесь встретят? - Дело в том, что каждое судно, приходящее в порт, положено регистрировать, записывать дату прибытия, название, капитана, груз и прочее по необходимости. Когда порт достаточно большой и оживленный, этой обязанностью иногда пренебрегают, особенно когда судно остается стоять на рейде и не требует себе места на пристани. Теоретически, это нам следовало бы пойти к ним, но возможно они сами отправят кого-то, чтобы выполнить эту работу, вероятно, на это и рассчитывает мистер Сильвер. Здесь, как видите, не так много судов, так что наше уже должно было броситься в глаза, а когда мы спустили шлюпку, то ясно дали понять, что желаем пойти на контакт с местными. Так как мы идем без флага, они просто обязаны проверить, что это за судно и куда оно следует. Понятия не имею, что вы с мистером Сильвером задумали, но как бы то ни было, дальше все будет зависеть от того, что именно вы им скажете. Услышав эти слова, Томас в очередной раз подумал, что чем ближе он подходил к осуществлению их общего с Сильвером плана, тем больше он казался ему совершенно неисполнимым и крайней недальновидным. И все же нужно было попытаться сделать хоть что-то, потому что времени у них оставалось все меньше и меньше. Когда шлюпка уткнулась в сырые доски причала, все четверо спешно выбрались на берег и во главе с Гамильтоном подошли к человеку, который действительно ожидал их на пристани. Что ж, по крайней мере, не придется разыскивать контору по всему острову, в чем-то Сильвер оказался прав. - Добрый день, сэр, – холодно поздоровался он, всем своим видом говоря, что выполняет скучную и никому не нужную формальность. - Добрый день, мое имя капитан Харкер, – учтиво приветствовал его Томас, - судно «Наследие», следуем из Бостона к Антильским островам. - Да и сильно же вас сбило с курса, знатно потрепало, наверное? – пробормотал в ответ клерк, несколько оживившись, вглядевшись в судно, на котором даже с такого расстояние можно было разглядеть отсутствие половины фок-мачты. – Попали в недавний шторм? - К сожалению, так и есть. Нас преследовал пиратский корабль о двадцати пушках, мы едва ушли от него, но в результате попали в шторм. Хотя благодаря ему, я потерял гораздо меньше людей и груза, чем лишился бы при встрече с этими грабителями. - Думаю, вы будете рады услышать, что этих негодяев недавно поймали. На этой неделе провели над ними суд, так что через несколько дней эти воды освободятся ещё от нескольких гнусных мерзавцев. - Да, действительно прекрасные новости, – сумел изобразить улыбку Томас, – наконец-то они получили по заслугам. - Ещё бы, – усмехнулся собеседник, – надеюсь, их тела ещё долго будут украшать наши бухты в назидание остальным! Но я заговариваюсь; совсем забыл спросить, какой у вас груз? Не «черное дерево», случайно? Нам бы сейчас не помешали лишние руки, шторм принес немало проблем. - Что вы, сейчас это такой дефицит! Корабли из Гвинеи ходят все реже и реже, я бы и сам купил в команду нескольких крепких рабов, но у меня на борту лишь листовая сталь и железо. - Как вы сказали? Боже мой, да вам невероятно повезло! Сколько бы вам не предложили, здесь предложат намного больше. Что ж вы сразу не сказали? А я-то смотрю, у вас корабль так низко уходит, много везете, наверное? - Достаточно, – уклончиво ответил Гамильтон, умалчивая тот факт, что корабль ушел под воду так сильно из-за пробоин в трюме, а вовсе не из-за груза. – И с чего же такой спрос на железо, позвольте спросить? - Вы что шутите? Да его здесь выкупит любой дурак, а затем продаст втридорога. Хорошо, что ещё никто не услышал наш разговор. Я вам советую идти к нашему коменданту, он человек простой, сколько скажете, столько и заплатит. Но уверяю вас, что здесь вы получите больше, чем где бы то ни было. - Одну минуту, – сказал ошарашенный таким поворотом дела Томас, стараясь ничем не выдать своего волнения, – только скажу своим людям, что они могут быть свободны. Собеседник на это только кивнул и отошел на почтительное расстояние, как того требовали приличия. Гамильтон быстро подошел к поджидавшим его пиратам: - Что это было? – спросил удивленный не меньше его самого Алекс. – Неужели все так просто? - Это ещё не конец, но, видимо, мне все же придется признать, что Сильвер – самый гениальный человек из всех, кого я знал. Все же надо быть осторожнее. Мистер Пью, мистер Стивенс, – обратился он к остальным, – следуйте первоначальному плану и постарайтесь разузнать как можно больше, встретимся здесь же, как только закончите. Мистер Бонс, вы пойдете со мной, может вам удастся осмотреть форт поближе. Когда все разошлись, и Томас вместе с Алексом последовал за клерком, вызвавшимся их проводить, Гамильтон невольно подумал о том, что удача, покинувшая его на долгие годы, наконец возвращает долги, ведь такое стечение обстоятельств было действительно невероятным. Когда он впервые услышал от Сильвера предложение заинтересовать коменданта необходимым в Порт-Ройале грузом, он, конечно, оценил эту мысль, но большего значения ей не предал. Тем не менее, уловка сработала, хотя пока что это ничего не значило, нужно было сначала добиться встречи с самим комендантом наедине, а затем уже действовать. - Надеюсь, вы простите мне мои расспросы, – внезапно начала Томас, когда они подходили к крепости, где должен был находиться комендант. - Когда мы уходили от пиратов, мне казалось, я видел флаг Джека Рэкхема, вы действительно поймали именно его? Сильвер настаивал на том, чтобы он не спрашивал о пиратах больше, чем нужно. Но что Томас мог с собой поделать, если он до сих пор не был уверен, что Флинт находится в форте, и не знал, жив ли он вообще. - О да, это был именно он, сэр, – охотно отвечал ему провожатый, видимо, обсуждая ещё свежие в городе новости, – его поимка - целое событие! Не каждый день в руки попадаются такие известные, как они сами себя величают, «джентльмены удачи». А благодарить за то, что эти грабители будут болтаться в петле нужно только капитана Барнета. Как только наш губернатор услышал о том, что этих негодяев снова заметили у берегов Ямайки, он тут же снарядил шлюп в погоню за ними, хвала Господу, что они не успели натворить ещё больше бед. - Наверняка была жесткая схватка? Эти мерзавцы дерутся как крысы, загнанные в угол, когда знают, что надежды на спасение нет. - Отнюдь нет, сэр! Представляете, эти трусы попрятались в трюме, пока их защищали женщины! Когда мы здесь услышали эту историю, то даже не поверили. А ещё называют себя «морскими волками», - усмехнулся он, – вы правы, они действительно крысы. - Неужели действительно одни женщины? Отчаянные, должно быть, леди. Их, вероятно, в итоге убили? - Конечно же, нет! – почти обиженно заметил клерк. - Наши солдаты ещё не опустились так низко! Они обе предстали перед судом, как того требует закон. Их судили по всей строгости, несмотря на их пол. Только наказание отложили из-за того, что обе оказались в положении. Однако это не так уж и важно, в любом случае, стены форта они теперь не покинут, – мрачно закончил он, становясь под воротами крепости. Часовой, осмотрев его, и, вероятно, узнав, спросил: - Кто это с тобой? - Торговцы из Бостона, мне нужно отвести их к Бергу. Он сейчас здесь? Получив утвердительный ответ, проводник пропустил их через открытые ворота, ответив что-то оскорбительное на слова часового о том, что проводит он их под свою ответственность. Извинившись за ругательство, клерк объяснил: - Это они так при посторонних храбрятся, а сами – лодыри и бездельники. Постоянно проводят шлюх или своих собутыльников в кости поиграть. Видите ли, этот форт с годами не стал лучше. После землетрясения половина его была разрушена, а оставшаяся часть сильно пострадала от пожара. В итоге от форта тут одно название – сохранились только некоторые камеры под землей, там, к слову, сейчас и держат пиратов, по крайней мере, тех, кого ещё не переправили в Кингстон. С охраной тут тоже беда, сюда отправляют тех, кто чем-то провинился у начальства, так что и работу они исполняют спустя рукава. Это только в эту неделю форт несколько оживился после поимки Рэкхема и его шайки, а все остальное время... Ну вот мы и пришли, – внезапно оборвал он сам себя, становясь против широкой двери, ведущей в комнаты коменданта. Громко постучав, он дождался приглушенного «войдите» и провел Гамильтона и Бонса внутрь. Человек по фамилии Берг, комендант форта Чарльз, был джентльменом лет пятидесяти, коренастым, загорелым и несколько сутулым. Когда они вошли, он сидел за столом, что-то читая в ярком солнечном свете, заливавшим всю комнату. Окинув взглядом клерка, он кивнул ему как старому знакомому, но заметив с ним ещё нескольких людей, встал и учтиво поприветствовал их. Узнав в чем, собственно, дело, он как-то рассеяно кивнул и невпопад ответил: - Да, это было бы весьма неплохо… Вы приходите вечером, а то тут такой бедлам из-за этого суда, столько бумаг. Он развел руками, как бы говоря, что в этом нет его вины. Гамильтон, внутренне содрогнувшись от упоминания столь знакомого ему места, невозмутимо продолжил: - Как вам будет удобно, – вежливо сказал он с таким выражением, которое помогало ему располагать к себе даже самых угрюмых собеседников. – Только как мне попасть к вам? Узнать пароль или же… - Вот видите, я совсем с ума схожу! – пробормотал в ответ комендант. - Разумеется, я встречу вас не здесь, мы не такие варвары, чтобы вести деловые переговоры в тюрьме! Моя жена приготовит для нас замечательный ужин, приходите к нам в дом, там все и обсудим. - Не хотелось бы вас стеснять, - попытался взять ситуацию под контроль Томас, надеясь добиться для себя лучших условия, - да и времени на долгие переговоры нет, мне нужно как можно скорее покинуть ваш гостеприимный берег. Кроме того, боюсь, я слишком долго пробыл в море и мои манеры стали далеки от тех, какие требуются для общения с дамой. То, что у коменданта все же имелась семья, было замечательно – угроза жизни близким людям иногда действует на людей сильнее, чем угроза собственному благополучию. Однако сподручнее было бы захватить её руками пиратов, а самому остаться здесь, в форте, вместе с комендантом и шантажом заставить его сотрудничать. Если же встреча будет происходить не на территории крепости, все станет гораздо сложнее. - Ну что вы! – начал в это время комендант, игнорируя доводы Гамильтона. – Вы изъясняетесь лучше, чем вся местная знать; в вас за милю видно благородного человека. Соглашайтесь, прошу вас, в этой глуши моя жена так скучает по хорошему собеседнику, да и, признаться, не прочь бы был испить чашу пунша с достойным джентльменом. Томасу ничего не оставалось, кроме как согласиться на такое предложение, потому что если продолжить настаивать на своем, можно легко вызвать ненужное подозрение к своей персоне. Ему удалось лишь перенести время встречи на поздний вечер, и договориться о том, что придет он не один, а вместе со своим казначеем – имея в доме своего человека, проще действовать, нежели пытаться сделать все в одиночку. На таких условиях скорой встречи Алекс, которому в этот вечер и предстояло сыграть роль казначея, и Томас покинули форт. Гамильтон выбрал Бонса не случайно, Алекс, во-первых, единственный умел достойно изъясняться и ещё не приобрел никаких черт, которые могли бы выдать в нем пирата. Во-вторых, Томас отчасти ему доверял: Алекс имел множество возможностей предать их обоих, но из-за Эш он не воспользовался ни одной; сейчас такая преданность должна помочь им всем. Встретившись на пристани с Пью и еще одним пиратом, они выяснили, где находится дом коменданта и сколько примерно нужно человек, чтобы полностью перекрыть все входы и выходы. Выходило, что около восьми – шестеро под дверьми и окнами и ещё двое, чтобы связать прислугу. Дом, разумеется, охранялся снаружи, но не внутри. Охрану можно было миновать, если действовать тихо и быстро. А это можно было сделать, ведь в доме уже будут находиться двое союзников, которые помогут проникнуть в помещение изнутри. Все наблюдения и изменившийся план передали Сильверу и старшему Бонсу, ожидавшим известий на корабле. Билли не впервой было заниматься подобным, так что он лично возглавил отряд и, как только стемнело, высадился на берег. Вечер наступил незаметно. Пока пираты пробирались к дому, Гамильтон и младший Бонс уже проходили в столовую коменданта, где стоял стол, накрытый на шестерых. Сам комендант и его жена с двумя детьми были как-то странно не похожи друг на друга, но вместе с тем производили приятное впечатление людей умных и гостеприимных. Томасу было искренне жаль, что всего через несколько минут он лично должен будет направить оружие в их сторону. Но эти сожаления были неспособны сбить его с пути. Он все время помнил, ради кого идет на это и потому любые сомнения исчезали быстрее, чем он успевал задуматься о последствиях. Вот и сейчас, садясь за стол, он не думал о том, что вся эта афера окончательно отнимет у него право называть себя лордом, да и просто честным человеком, ведь, возможно, ему сегодня лично придется угрожать женщине и детям расправой за неповиновение. Он не думал об этом не потому, что ему было все равно, напротив, он слишком хорошо понимал, что идет на преступление уже во второй раз в своей жизни. И если первый раз в бедламе ещё можно было оправдать состоянием аффекта, то теперь у него не было ни одной достойной причины, кроме желания спасти человека, который в дальнейшем, должно быть, принесет ещё немало страданий другим. Сейчас на кону стояла его честь, последнее, что у него осталось от прежней жизни, достоинство дворянина и честного человека, но все это не значило ровным счетом ничего в сравнении с тем, чего он может лишиться из-за своих сомнений. Так что он уже давно смирился с тем, что ему сегодня предстояло сделать, в глубине души зная, что даже если придется зайти дальше угроз, он не будет долго колебаться между Джеймсом и кем бы то ни было ещё. Так что сейчас он с легкостью поддерживал светскую беседу, ожидая условного сигнала со стороны Бонса. - Так откуда вы родом? – отвлекла его от собственных мыслей очаровательная жена коменданта. – Вы говорите без акцента, как настоящий англичанин. - Так и есть, мадам, я из Лондона, только, смею заметить, в нашей столице уже давно не осталось коренных жителей. - Да, – протянул комендант, – пожалуй, всех её верных подданных скоро перетянет на новые земли… В это время за окном раздался протяжный свист, заставивший всех несколько насторожиться: - Что это ещё? Томас, изобразив на лице такое же замешательство, вежливо попросил Алекса посмотреть в чем дело. Тот, открыв окно, сказал, что там никого нет и, должно быть, это чья-то глупая шутка. Оставив одну из ставень приоткрытой, он направился к своему месту за столом: - Мистер Мандерли, – обратился к нему Гамильтон, называя его в этот вечер настоящим именем, а не антуражной кличкой, – не могли бы вы принести того вина, что я захватил с собой? Это прекрасное анжуйское вино, – обратился он уже к семье коменданта, сглаживая ситуацию, – все берег его для хорошего случая, но в портах редко можно встретить столь изысканное общество как здесь. Не сочтете за дерзость предложение попробовать его вместе с вами? - С удовольствием, – рассеянно пробормотал комендант, все ещё сбитый с толку этим странным свистом. Алекс, незаметно кивнув Томасу, вышел из залы и направился к тем комнатам, что выходили на задний двор. Стараясь избегать прислуги, он быстро открыл окна, пропуская пиратов в дом. Те, бесшумно забравшись внутрь, разбредались по коридорам, блокируя все выходы, чтобы никто не смог выбраться и позвать на помощь. Та прислуга, что попадалась по руку, была схвачена и с кляпом во рту брошена под надзор одного из флибустьеров. Все старались действовать тихо, и все же кто-то из домашних успел сдавленно крикнуть, прежде чем получил оглушающий удар по голове. Этот крик мгновенно достиг столовой.

***

Примерно через час после этого на корабле начало происходить что-то странное. Сильвер уже который час не находил себе места, хотя обычно с ним не случалось ничего подобного. Ему все время казалось, что он упустил что-то важное. Прокручиваемый в голове план представлялся теперь почти неосуществимым, столько вещей могло пойти не так. Он ругал себя за то, что впутал Гамильтона во все это, посчитав его способным вести дело. С чего он вообще взял, что Томас справиться с задачей, не поддавшись волнению или внезапно пробудившейся совести. От его поведения зависело многое, хотя и не все – команда могла в любой момент взбунтоваться и поступить по-своему. В конце концов, Флинт может быть мертв и тогда вся эта затея совершенна напрасна. Не лучшим вариантом был и тот, где Джеймса все же удастся спасти, но если в итоге из-за этого пострадает Гамильтон… Джон боялся даже представить, что тогда произойдет. Ему, разумеется, не было никакого дела до Томаса лично, просто Сильвер не был уверен, что Джеймс выдержит ещё и этот удар. Десятки подобных мыслей крутились у Сильвера в голове, не давая покоя, заставляя представлять все худшие и худшие варианты развития событий. Он с минуты на минуты ждал звуков перестрелки с берега или сигнала тревоги из форта. Да и сам он не чувствовал себя в безопасности – на корабле оставалось совсем мало народу, а на рейде стояли одни только они. Мало ли кому взбредет в голову напасть на судно, все-таки они не единственные пираты в этих водах. Это предположение, почти безумное, сильнее прочих задержалось в его разуме. Он невольно начинал прислушиваться к окружающей ночной тишине, стараясь успокоить разбушевавшееся воображение. Но не в силах побороть какое-то необъяснимое наваждение, он вышел из каюты и принялся бродить по палубе, всматриваясь в сторону берега. На опердеке и без того немногочисленная оставшаяся часть команды ошивалась близ камбуза, точно так же коротая время в тревожном ожидании. Не желая, чтобы его хоть кто-то донимал расспросами, Сильвер хотел было вернуться обратно, но его взгляд случайно упал на какую-то неясную тень за бортом. Он готов был поклясться, что слышал всплеск воды, хотя никто кроме него ничего не заметил. Подойдя к левому борту, он с минуту всматривался в воду, но так ничего и не увидел. Фонари почти все были погашены, лишь немногочисленные свечи в окнах камбуза и капитанской каюты, незаметные с суши, несколько освещали пространство вокруг. В полумраке едва ли можно было разглядеть кого-то на палубе, он и остальных не столько видел, сколько слышал из-за негромкой болтовни. Но вскоре всплеск повторился где-то совсем рядом, будто что-то ударилось об борт снаружи. Впрочем, видимо, только он предал этому звуку какое-то значение, поскольку все остальные даже не смотрели в его сторону. В тот момент Сильвер уже был готов признать, что напряжение последних дней сказалось на нем больше, чем ему казалось, он уже развернулся, чтобы уйти, как вдруг его будто бы приковало к месту. Краем глаза он заметил, как неясная тень перебралась за борт на палубу корабля. Резко обернувшись, он вперил взгляд в темный силуэт, поначалу показавшийся ему галлюцинацией. Но чем дольше он вглядывался в него, тем больше убеждался в том, что перед ним именно тот, кого он так жаждал увидеть. - Рома не найдется? – просипел Флинт хриплым от соленой воды голосом, приглаживая мокрые волосы. Это было первое, что он услышал от Джеймса после расставания с ним в каюте «Рейнджера». С него ручьями стекала холодная вода, одежда в некоторых местах была изорвана в клочья, но это точно был он. Дальше Сильвер уже не обращал внимания на то, что тот говорил. Несколько дней, проведенных в постоянных сомнениях, страхе и неизвестности слились для него в этот момент в одно сильное чувство какой-то неудержимой радости. Он уже сотню раз успел подумать о том, как тело Флинта будет болтаться где-нибудь на пристани под табличкой «ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ПИРАТОВ», успел представить ещё более страшные варианты казни, которая могла бы произойти. Теперь же эти ужасные видения остались в прошлом и убивавшая его неизвестность наконец-то исчезла: - Ты жив, сукин ты сын, – пробормотал он и обнял Флинта, на секунду прикрывая глаза, с облегчением сознавая, что все уже позади. Почувствовав ответные объятия, он наконец-то окончательно удостоверился в том, что между ними теперь все по-прежнему. И это, пожалуй, было впервые с момента расставания на острове Скелета. Однако вместо долгожданного спокойствия, неожиданно пришла тревога - Джеймс вернулся один.

***

- Это что ещё? – возмущенно сказал комендант, поднимаясь с места, уже давно чувствуя неладное. - Сидите, – спокойно ответил Томас и, выйдя из-за стола, достал из-под кафтана мушкет. При входе в дом их с Алексом как гостей, разумеется, не обыскивали. – Прошу вас, не делайте глупостей. Он взвел курок, тем самым доказывая, что все происходит всерьез. В это время в комнату вернулся Алекс и следующие за ним Билли и Пью. Эти двое взяли на мушку семью коменданта, а младший Бонс закрыл окно – тот самый условный сигнал, что он должен был подать Билли. - Господин Берг, ситуация следующая, – спокойно начал Гамильтон, когда убедился, что никто с улицы их услышать не сможет. – Ваша семья у нас, весь дом оцеплен и помощи вам ждать неоткуда. Если вы попытаетесь сбежать или докричаться до кого-то, мы успеем застрелить и вас, и вашу жену, и ваших детей, ибо если нас обнаружат, терять нам уже будем нечего. Этого всего можно избежать, если только вы согласитесь сотрудничать. После этих слов последовало продолжительное молчание. Ошарашенное лицо коменданта сначала приобрело гневное и яростное выражение, но затем, видимо, поразмыслив немного, он несколько успокоился. Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что помощи действительно не будет, он обратился напрямую к Гамильтону, решив, что именно он руководит этой шайкой: - Кто вы такой? - Это совершенно не имеет значения; важно лишь то, как вы можете спасти себя и свою семью. - И что вы от меня хотите? Денег? Драгоценностей? Забирайте все и убирайтесь отсюда, – злобно закончил он, дернувшись вперед всем телом. Томас тут же наставил на него мушкет, до этого предпочитая держать его несколько поодаль. Гамильтон не столько услышал, сколько почувствовал, что такое предложение сможет сбить пиратов с первоначальной цели: - Джентльмены, – негромко обратился он ко всем, – не будем менять сундуки с золотом на гроши вроде безделушек в доме провинциала. Каким образом нужные слова сами пришли на ум, он не знал. Он лишь бессознательно копировал то, как Сильвер общался со своими людьми, вспоминая редкие рассказы Флинта о том, что для пиратов нажива бывает важнее собственной жизни. И все же волнение на миг охватило его: Томас представил, что будет, если он не сможет удержать людей и те сбегут, просто ограбив коменданта. Через пару секунд, он все же смог взять себя в руки, с удовольствием чувствуя, что пальцы на мушкете больше не дрожали. «Это все ради него» - Нет, господин Берг, нам нужно кое-что поценнее: освободите одного из ваших пленников, и мы уйдем отсюда, оставив вас в покое. Комендант в ответ нервно рассмеялся, больше от страха: - Это не в моей власти, я ничего не смогу сделать! - Прекратите, сейчас скромность вам не к лицу, не стоит преуменьшать собственной значимости. Вы можете это сделать, более того, вы это сделаете, если не хотите, чтобы ваша семья пострадала из-за вашей трусости. Берг, не скрывая волнения, обернулся в сторону жены и детей. Женщина прижимала к себе двоих сыновей, доверчиво жавшихся поближе к матери, обоим было не больше шести лет. Томас старался даже не смотреть в её сторону, отводя взгляд. - Что вам до жизни одного из пиратов, если тем самым вы спасете своих близких? – те временем продолжал он, стараясь не выдать, как сильно он не хочет всего этого говорить. – Думайте скорее, теперь каждая секунда для вас дорога. На самом деле каждая секунда теперь дорога была для него, Гамильтона, поскольку он понимал, что люди так много времени на размышления давать не будут. Краем глаза он уже видел, как Пью вертелся рядом с хозяйкой, поблескивая лезвием в руках. Если у него в ближайшее время не получится уговорить коменданта действовать мирным путем, то все станет гораздо, гораздо хуже. - Что я должен сделать? – сдался наконец Берг, умоляюще глядя на Гамильтона, не словами, но взглядом прося оставить жену в покое. – Вы же понимаете, что мне никто не даст по своему желанию выводить пленников из крепости. - Да, но вы можете остаться с ними наедине, отослав охрану, или найти иной способ вытащить их оттуда, я не прошу у вас невозможного. Если вы согласны, то сейчас мы с вами проследуем в форт и освободим нужного мне человека, но в ваших же интересах молчать обо всем произошедшем, ведь если я не вернусь в назначенный срок, мои люди успеют сбежать, но перед этим расправятся с вашей семьей. Если же все пройдет гладко, то я вместе с вами вернусь в этот дом и отзову людей. - И я должен поверить вам, что за время моего отсутствия с ними ничего не случится? – в бешенстве воскликнул Берг. – Как я могу оставить свою жену с такими варварами? - Я даю вам слово, что её и ваших детей никто не тронет, если они не будут пытаться сбежать. Знаю, что у вас нет никаких причин мне верить, но другого выбора нет. - Ваше слово для меня ничего не значит! Если с ней что-то случится, я найду способ отыскать всех вас… - Я гарантирую, что волос не упадет с головы этой женщины, если вы будете сотрудничать. Мы пришли сюда не убивать, а только забрать свое, но чем дольше вы упрямитесь, тем сложнее мне будет удерживать своих людей от грабежа и насилия. Томас, видя упрямство коменданта, решил прибегнуть к этому последнему рискованному средству и показать, что он не всецело владеет командой. Такая демонстрация слабости была отчасти опасной, но зато действенной. Берг, оглядевшись вокруг, все-таки понял, что Гамильтон – единственный с кем он мог вести диалог. - Обещайте мне, что их не тронут, – сказал он требовательно и смело, несмотря на свое проигрышное положение. - Обещаю, – согласился Томас, обращаясь не столько к коменданту, сколько к старшему Бонсу, на самом деле руководившему этой шайкой. Билли в ответ на этот взгляд незаметно кивнул; как бы он ни ненавидел Флинта, брата он все-таки любил сильнее и делал все это исключительно для него. - А теперь не будем терять время, – обратился вновь к Бергу Гамильтон, жестом прося его подняться, – чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, – сказал он, не сводя дуло мушкета с коменданта. – Сейчас мы с вами пройдем в форт, но имейте в виду, что если попытаетесь бежать или позвать на помощь, то потеряете гораздо больше. В том случае, если нас раскроют, моим людям терять будет нечего, они жестоко отомстят вам за это. Так что в ваших же интересах действовать тихо и без лишнего шума. Берг на это ничего не ответил. Дойдя вместе с Томасом до центрального входа, где Гамильтону все же пришлось на время убрать пистолет, чтобы не привлекать лишнего внимания, оба вышли из дома, но не успели пройти нескольких шагов, как наткнулись на патруль. - Господин Берг, - обратился один из охранников к коменданту, – мы слышали свист и какой-то шум с западной стороны дома, мы обыскали каждый куст, но ничего не нашли. Должно быть, местные мальчишки совсем страх потеряли. Вероятно, это был тот самый отвлекающий маневр, благодаря которому Бонсу удалось провести людей в дом. Он оставил нескольких людей с одной стороны дома, приказав им отвлечь внимание от восточного фасада. В это время Алекс уже открывал окна, благодаря которым пираты без лишнего шума смогли проникнуть в поместье. - Да, должно быть, – сквозь зубы процедил Берг, обещая себе впредь тщательнее выбирать охрану. С минуту он стоял не двигаясь, борясь с желанием позвать на помощь, но внял предупреждениям Гамильтона и собственному опыту, говорившему, что если флибустьеры хотели убить его и домашних, они бы уже это сделали и не стали бы тянуть так долго. Значит, они действительно намерены идти до конца и единственное, что ему теперь оставалось делать – пойти на сотрудничество с этими безумцами. - Возвращайтесь к работе. - Да, сэр, – прозвучало в ответ. До форта добирались в молчании. Берг бежать не пытался, понимая, что если у него и был шанс спастись, то он упустил его. Часовые у ворот крепости вопросов не задавали то ли из-за того, что им не полагалось интересоваться делами коменданта, то ли потому, что им было попросту все равно: никому бы и в голову не пришло, что комендант с безупречной репутацией проводит в форт изменника и пирата. Пройдя в квартиры коменданта, Гамильтон оказался в том же самом кабинете, где ещё утром он не мог поверить, что все произойдет на самом деле. Берг прошел вперед него, доставая список осужденных и молча протягивая его Томасу. - Кого из них вы намереваетесь освободить? - Имена мне не помогут, он мог назваться как угодно, чтобы спасти себя. - Спасти? О чем вы? Всех людей, хоть каким-то образом причастных к пиратству, вешают без раздумий! Никакая смена имени тут не поможет. - Нет, дело не в этом… - пробормотал Гамильтон, вновь и вновь пробегая глазами по строчкам приговора. – Я могу их увидеть? - Уже нет, по крайней мере, не всех, часть из них уже переведена в Кингстон, их послезавтра казнят там. - Рэкхем здесь? - Под охраной, как и остальные. - Тогда идемте к нему; если я прав, предполагая худшее, то, возможно, вам не придется совершать измену и идти против закона. Комендант на эти странные слова ничего не ответил и провел Гамильтона в казематы под крепостью. У входа стояли всего двое сонных часовых, и Берг без особых усилий провел Томаса внутрь под предлогом оказания врачебной помощи одному из пленников. Длинный коридор с двух сторон закрывался железными решетками, делившими пространство на несколько десятков тесных камер. Проведя Гамильтона к одной из тех, что находилась в глубине, Берг открыл связкой ключей тяжелый затвор. Джек Рэкхем был в камере один. Томас раньше никогда не видел его, наблюдая лишь неясный силуэт через подзорную трубу, когда Сильвер заочно знакомил его с бывшими товарищами Флинта. Несмотря на поздний час, Джек не спал, однако даже не обернулся в их сторону. Это было неудивительно: суд над ним и остальными был окончен, приговор не подлежал сомнению – публичное повешение; так что кто знает какие мысли в голове у того, которому осталось жить не более нескольких часов. Не то чтобы Джек своим видом мог вызвать сочувствие, но что-то неприятно кололо в сердце при взгляде на этого обреченного на смерть человека. - Мистер Рэкхмем, – обратился к нему Томас, стараясь говорить тихо, чтобы не привлечь внимания остальных пленных, но вежливо, – вы меня не знаете, но я знаю вас. У вас нет никаких причин сейчас говорить со мной, но все же прошу меня выслушать. Джек, привыкший за эти недели к скотскому обращению с собой, невольно удивился такой внезапной тактичности и, смерив Гамильтона с ног до головы подозрительным взглядом, вновь отвернулся: - Говорите, – безразлично сказал он, не ожидая услышать ничего хорошего. - Когда ваше судно захватили, на борту находился Джеймс Флинт. Знаете ли вы, что с ним случилось? Здесь ли он? Состояние отрешенности несколько спало с Рэкхема, он удивленно посмотрел на Томаса, поднимаясь и стараясь разглядеть в полутьме его лицо. - Кто вы такой? – в замешательстве спросил он, не понимая, кто мог знать о том, что Флинт был на «Рейнджере» в тот роковой день. - Это не важно. Джек ещё несколько секунд поколебался, прежде чем ответить: - Пожалуй, – согласился он, а затем неожиданно твердо потребовал, – я отвечу на ваш вопрос только в том случае, если вы пообещаете исполнить одну мою просьбу. - Какую же? - Сначала дайте слово, – Джек, конечно, понимал, что никакая это не гарантия, он сам частенько обманывал раньше, несмотря на данные обещания, однако сейчас это была его единственная надежда. Только дождавшись утвердительного ответа от Гамильтона, готового сейчас согласиться на что угодно, он начал говорить: - Я видел, как он сражался вместе с остальными. Их осталось лишь трое. Думал, они все мертвы, но, вероятно, Энн и Мэри пощадили, а Флинт… В Сантъяго-де-ла-Вега я видел всех выживших своими глазами, его среди них точно не было. Закружившаяся голова заставила Томаса опереться о стену темницы, стараясь загнать разбушевавшиеся чувства подальше, он попытался взять себя в руки. До боли сжав кулаки, он заставил себя не думать о том, что это значит. Осознание неизбежной потери билось в висках, и он только чудом смог сохранить самообладание; Флинт не хотел бы, чтобы все закончилось вот так. Нужно было стараться ради него, попытаться поступить так, как он бы на его месте. Томас был готов довести дело до конца: терять теперь ему все равно было нечего. Но забывшись, он вышел их камеры, не замечая того, как комендант вновь закрыл дверь. - Кто вы такой, черт побери? – нервно спросил Рэкхем, вцепившись пальцами в толстые прутья решетки, как будто этим мог удержать незнакомца. - Мое имя вам ничего не скажет. Что вы хотите взамен на информацию? – вспомнив о своем обещании, спросил Томас, после чего Джек несколько успокоился: - Энн, моя жена, – начал он неуверенно сбивчивым шепотом, будто подбирая слова, - у неё родственники в Южной Каролине по фамилии Кормак. Найдите их, дайте им знать, что с ней, быть может, они смогут вытащить её отсюда. Её приговор отложен на несколько месяцев, время ещё есть, – Джек почти умолял, понимая, что его могут не послушать, но стараясь не упустить единственный шанс помочь её. - Это не мало, но прошу вас, вы обещали мне! - Я постараюсь, – вновь заверил Рэкхема Гамильтон, лжет он или нет, в данный момент было неважно, – обещаю. Но для начала я дам вам шанс самому это сделать. Не успел Джек спросить, что это вообще значит, как Томас жестом остановил его и, подойдя к Бергу, так же тихо прошептал: - Жизнь Рэкхема в обмен на вашу семью, выбор за вами. Комендант с минуту ничего не говорил. Ему было плевать, выживут ли эти подонки или их всех повесят, сейчас это было не так важно. Разумеется, семья для него была гораздо важнее, так что он согласился бы и не на такое, чтобы спасти их. Вопрос был лишь в том, как объяснить судьям, каким образом один из пленных сбежал прямо накануне казни, не оставив после себя никаких следов, к тому же, многие, быть может, вспомнят странное поведение его, коменданта, в этот день. И все же он решил, что разберется со всем этим позже, когда сможет наконец обнять жену и детей, убедившись, что с ними все в порядке. Ничего не отвечая, он снова открыл дверь, выпуская Рэкхема наружу. - Доверьтесь мне, - посоветовал ему Томас, глядя на замешательство и недоверие в его лице, - считайте, я здесь от имени Сильвера. Просто подыграйте мне, если потребуется, и мы оба выберемся отсюда живыми. Когда он закончил, Берг бесстрастно сообщил: - Я отвлеку охрану, а вы пока проведите его через этот пост. Не высовывайтесь, пока я не появлюсь у центральных ворот. Гамильтону ничего больше не оставалось, как согласиться, Джек же вообще был сбит с толку, всего несколько минут назад уверенный в том, что умрет на рассвете. Комендант жестом приказал им обоим зайти в камеру и неплотно прикрыть дверь. Нервно обернувшись, он попытался понять, не заметил ли кто всех этих манипуляций. Однако из и без того немногочисленных осужденных на сегодняшний день в форте оставалась только та их часть, которая не была перевезена в Кингспорт. Камеры оставшихся заключенных находились ближе к выходу, так что они не могли ни увидеть, ни услышать, что здесь происходило, да даже если бы кому-то удалось разглядеть происходящее, ничего странного не было бы в оказании символической врачебной помощи заключенным, в конце концов, она формально полагалась всем без исключения. Успокоившись, Берг почти поверил, что опасности ждать неоткуда, как вдруг наткнулся взглядом на шевельнувшуюся фигуру в камере напротив. Оттуда на него не мигая смотрели глаза одного из заключенных, очевидно, видевшего всю сцену от начала до конца. Однако к своему огромному облегчению комендант вспомнил, что в этой камере уже второй месяц сидел некто якобы из шайки Ла Буша, до сих пор не осужденный за неимением достаточных доказательств. Его дело осложнялось тем, что говорил он только на каком-то наречии индонезийского языка, которого в округе никто не знал. Так что его можно было не опасаться, даже если он что-нибудь скажет, все равно никто ничего не поймет. Впрочем сейчас он, видимо, догадавшись о происходящем, вскочил и, тыча в их сторону пальцем, принялся что-то тараторить на своем языке. Берг этим же и воспользовался: - Марш, Вард, идите сюда, - позвал он часовых, - помогите успокоить этого несчастного. Двое тут же поспешили к нему, делая вид, что не дремали на посту все это время. Пригрозив индонезийцу мушкетом, они прикрикнули на него, а затем, видя, что тот никак не унимается, открыли дверь и пару раз огрели прикладами под строгим надзором Берга. За своим занятием они и не заметили, как двое выскользнули из открытой камеры и за их спинами пробрались к выходу. Томас встал у центрального входа, как бы ожидая коменданта, а Джек притаился чуть поодаль. Через несколько минут Берг последовал за ними, но как только он поравнялся с Гамильтоном, к ним подошел один из центральных часовых и, обратившись к коменданту по форме, как-то неуверенно сказал: - Там вас зовет кто-то… говорит, что-то насчет вашей жены, кажется. Известия были пугающими для них обоих. Берг едва сдерживал себя, чтобы не дать приказ взять Гамильтона под стражу, однако пока ещё неясно было, для кого эти известия окажутся благоприятными. Томас лишь на секунду замешкался, жестом призывая Джека выйти из убежища и последовать за ними. У самых ворот, приоткрытых из-за того, что часовой, очевидно, только что сам прошел внутрь, маячил неясный силуэт. Подойдя ближе, Гамильтон узнал Алекса и тут же насторожился, поняв, что-то явно пошло не по плану. На вопросительный взгляд Бонса Гамильтон отрицательно покачал головой, и только после этого Алекс заговорил, приблизившись к воротам вплотную, остановившись в полуметре от Томаса. - Ваш дом… - медленно начал он, обращаясь к коменданту, доведенному до крайней степени ожидания. Все как бы невольно поддались к нему ближе, но, не закончив своей речи, Алекс быстро схватил Томаса за руку и, крикнув «бежим!», потянул его за собой. Замешкавшись от неожиданности, Томас не сразу сдвинулся с места, однако за доли секунды осознав происходящее, он выхватил свой мушкет, стреляя куда-то в сторону часовых и коменданта, впрочем, не целясь, только надеясь дать шанс Рэкхему проскочить вслед за ними. Как он и ожидал, Джек, не теряя времени, выбежал из ворот, сбив с толку своим неожиданным появлением не только солдат, но и Алекса, не понимавшего, что происходит. Впрочем, Бонс быстрее всех сообразил что к чему и, увлекая за собой двоих, кинулся прочь от форта в беспросветную тьму ночи. Опешившие от такой дерзости часовые не сразу последовали приказу коменданта стрелять по беглецам и преследовать до тех пор, пока они не поймают их. Но все это происходило за считанные секунды, почти мгновенно вслед убегающим раздались два мушкетным выстрела, пущенные наугад в окружающей темноте. Одна из пуль пролетела мимо, но через мгновенье послышался сдавленный крик, выдавший беглецов, направляющихся к морю. Алекс бежал со всех ног, выбирая дорогу по памяти до того места, где Билли и остальные высадились на берег. Он чувствовал, как Гамильтон и Рэкхем следуют за ним, и знал, что одного из них точно задело пулей. Но до поры до времени Бонс решил не придавать этому значения, если уж они могли бежать, значит, ничего страшного не случилось. Когда до лодки, к которой уже должны были добраться все остальные участники этого дела, оставалось не более нескольких десятков ярдов, Алекс резко повернул в сторону и, жестом указав следовать за ним, скрылся в зарослях берегу. - Нельзя привести их прямо к нашим, - едва слышно прошептал он, - пробирайтесь к шлюпке, а я пока отвлеку их. Не успел Томас остановить его, как мальчишка кинулся вперед, нарочно громко ломая кустарники на своем пути, уводя все дальше и дальше обоих преследователей. - Вы ранены, - тихо заметил Джек, глядя, как тщетно Томас старался остановить кровь, зажимая простреленное предплечье. - Пустяки, нужно уходить отсюда, лодка прямо позади нас… - Я обязан поблагодарить вас за свое спасение, но я никуда не уйду без моей жены. - Что? – в кромешной темноте вокруг Томас не мог видеть лица собеседника, но в его чуть слышном шепоте ощутил неожиданную твердость. – Вы в своем уме? Сами же знаете, что она сейчас не здесь, а в Кингстоне. Вам нельзя здесь оставаться, вас просто убьют! - Именно поэтому я и должен остаться; я попытаюсь освободить её своими силами, а если не получится, последую вашему совету и выполню то, о чем я сам вас сегодня просил, - Рэкхем говорил не повышая тона, но оттого ещё явственнее чувствовалось его отчаянная решимость, - среди них мне больше нечего делать, я все ждал удобного момента, чтобы уйти; больше такого шанса не представится. Не тратьте время, вы меня не переубедите. Ответьте только на один вопрос, зачем вы спасли меня? – они все ещё не видели друг друга, но Джек отчетливо помнил пронзительный взгляд человека, с которым говорил в эту минуту. – Я догадался, что пришли вы за Флинтом, но почему в итоге решили вытащить и меня? Стараясь не обращать внимания на боль в руке и не думать, в память о ком он это сделал, Томас отрывисто произнес: - Говорят, Чарльз Вейн был вашим другом? - Д-да, - опешив, ответил Рэкхем, ещё сильнее путаясь в догадках из-за этого вопроса. - Когда-то он спас дорого мне человека, справедливо было бы ответить ему тем же. Получив от этого объяснения гораздо больше вопросов, чем ответов, Джек хотел было спросить хотя бы его имя, но в этот момент где-то неподалеку послышался неясный шум. Спохватившись, Рэкхем быстро поднялся и начал тихо пробираться в противоположенную сторону, лишь на секунду остановившись, бросил последний взгляд в темноту: - Прощайте, - прошептал он едва слышно. - Прощайте, - вторило ему будто бы эхом, - надеюсь, вы своего добьетесь. Уже через мгновенье он окончательно скрылся, бесшумно растворившись в густых зарослях, уходящих вглубь острова.

***

На следующий день в городе все же был повешен Джек Рэкхем. Кто знает, как связан с этим событием тот факт, что ночью накануне казни в доме коменданта поймали нескольких преступников, которым не удалось бежать от правосудия, и переправили в форт, где один из них внезапно скончался. Наутро следующего дня капитан Рэкхем до последнего утверждал, что он не виновен, его подставили и якобы произошла ужасная ошибка. Никто, впрочем, его не слушал. Мало ли что говорят люди перед неминуемой смертью? Присяжных, вершивших суд, на казни не было, слишком мелкое было дело, толпа едва ли помнила в лицо всех осужденных, а сами же обреченные на смерть не столь было склонны рассматривать друг друга в последние минуты жизни. И только Фэзерстоун, стоявший рядом с Джеком на эшафоте, знал, что тот не лжет.