Обещание

      Осень хоть и подходила к логическому завершению, всё ещё оставалась довольно теплой. Накрапывал легкий дождь, под ногами шуршали сырые листья, украшавшие серый асфальт жёлтыми, красными, коричневыми, бурыми оттенками. Всё превратилось в такой калейдоскоп цветов, начиная от тёмно-красного, заканчивая ярко-жёлтым, что в глазах иногда начинало рябить от сочетания.       Однако, было приятно вдыхать этот запах. Сложно описать, как пахнет осень. Она пахнет дождём, мокрым асфальтом, сырой листвой, а ещё яблоками, тыквами, кофе, чаем, супом.       С приходом осени Акира открыла для себя кофе. Почему-то в доме Кайто его никогда не было, наверное, из-за того, что никто его не пил, но Кире очень понравилось. Она каждое утро заходила в какое-нибудь маленькое кафе, просила чашку кофе с молоком и наслаждалась им, слизывая пенку с носа. Фоксу тоже это нравилось. Он любил сесть рядом на стул, лизнуть пенку с носа, прям с кружки. Наглый лисоволк лез прям в рот, если Кира долго его игнорировала.       За какой-то год он снова вырос и теперь был почти метр в холке. Многие пугались огромного зверя подле девушки, но ни Фокс, ни Кира не обращали внимания на косые взгляды.       За всё то время скитания по стране, Аки ни разу не остановилась где-то дольше, чем на неделю.       Чтобы найти денег на еду и проживание в маленьких комнатках мотелей, она брала небольшие заказы. Например, найти кого-то, выбить долг, охранять чью-то жизнь и безопасность. Это было несложно. Если лично её мало кто воспринимал всерьёз, то вышагивающего рядом Фокса все боялись как огня. Он выглядел довольно грозно, хотя стоило опустить руку ему на голову или просто случайно коснуться уха, его хвост начинал так сильно вилять, что задние лапы иногда заносило, и он не мог устоять на месте.       А потом Кира открыла для себя Небесную Арену. Огромная башня, к которой постоянно стекались люди, чтобы поглазеть на бой или поучаствовать в нём.       Это показалось хорошей тренировкой. Тем более, за последний год Акира не вступала ни в какие конфликты, из-за чего потренироваться могла только формально — сидя в комнате, вспомнить азы Зецу, Тэн, Рэн. Теперь же можно было вспомнить, как вообще двигаться. Первые сто этажей показались излишне лёгкими, зато потом появились интересные противники, которые хотя бы не отключались от первого удара. К сожалению, брать с собой Фокса было нельзя, но Кира оставляла его на краю арены, чтобы малыш не скучал. Он всегда провожал её взглядом и первый подбегал, чтобы лизнуть руки и поздравить с победой.       Было очень приятно.       Потом был двухсотый этаж, комната, сражения с обладателями нэн. Было интересно.       Кира поняла, что наконец может находиться в полной форме дольше, чем десять минут. Да, было всего три отдельных хвоста (девушка отказывалась называть их как-то иначе), но это стало прорывом. Она быстрая, сильная, может защищать себя и атаковать на расстоянии. Идеальный боец как для дальнего боя, так и для ближнего. Это то, чего так сильно хотелось. Ей ли?       Первое время Акира сражалась почти постоянно. Раз в неделю она точно находила соперника, чтобы снова потренироваться. Потом пыл немного поутих, и девушка перестала хвататься за любую возможность сразиться с кем-нибудь.       Она больше гуляла, рассматривала город, следила за людьми. Их привычки были такими странными, удивительными. Все они так торопились куда-то. Постоянно бежали, и никто не останавливался, чтобы взглянуть на сухие ветки деревьев, на лежащие под ногами листья, на яркое небо, на бегущие облака.       Кира купила себе плащ, чтобы осенью было теплее, сапоги. Было удобно то, что на Арене она получила довольно много денег. Смогла не только купить одежду себе, но и обеспечить Фокса красивым ошейником, чтобы никто больше не косился на него. Признаться, на его белой шёрстке ярко-алый кожаный шнурок смотрелся очень красиво.       А потом Кира познакомилась с Куроро.       Они встретились совершенно случайно на мосту у реки Унмей. Акира наслаждалась, глядя на бегущую воду, а Люцифер остановился рядом. Они какое-то время просто стояли, а потом он повернулся и спросил, что нравится в этой реке. Девушка тогда сильно удивилась. Никто раньше не останавливался, не наслаждался вместе с ней.       Завязался разговор, Кира сказала, что ей нравится эта река, потому что она такая спокойная, неторопливая. Совсем не такая, как этот город. Куроро тогда улыбнулся, и сказал, что они чем-то похожи.       Это было так приятно. Найти кого-то, с кем можно поговорить.       Они часто встречались, неспешно бродили по городу, разговаривая обо всем на свете. Куроро нравился Фокс, они поладили.       Девушке показалось, что она нашла кого-то…близкого? Наверное.       А потом они встретились вечером в одном из магазинов. Куроро был не один. Куроро убил человека. А потом улыбнулся своей улыбкой, поздоровался и позвал Акиру с собой. И она пошла.       Почему? Наверное, девушка и сама не совсем понимала. Но она пошла за ним, взяла за руку и не оборачивалась, хотя слышала, как убивают оставшихся людей. — Ты… Почему? — тихо просипела Кира. Они были уже в машине. — О чём ты? — Ты убил их. Ты…ты ограбил их. — Да. Они были слабыми, и я просто…освободил их. — Нет, ты убил их!! Это разные вещи! — Люди всего лишь марионетки, — это заявление выбило землю из-под ног. Если бы Кира не сидела, она бы, наверное, просто упала. — Они глупы и слепы. Смерть для них — освобождение.       Остаток пути они молчали. Девушка просто не знала, что сказать. Не знала, потому что думала так же.       Люди действительно похожи на странные куклы. Они шагают строем, идут друг за другом, работают, улыбаются, здороваются и прощаются. Они такие неживые, что хочется потрясти их и крикнуть: «Очнись!»       Потом Куроро помог выйти из машины, отвёл внутрь здания, пряча от дождя, и оставил. Двенадцать человек постепенно перенесли внутрь всё краденное. Деньги, драгоценности, украшения. — Кажется, тебе они понравились, — Люцифер подошел ближе почти через час и протянул Кире серьги. Аккуратные сережки в виде прямоугольных хрусталиков. Будто витражные картины, замкнутые в маленьком кусочке стекла. — У меня не проколоты уши… — тихо пробормотала девушка. — Это всегда можно исправить. Держи, я дарю их тебе.       Аки взяла их. Осторожно уложила в протянутую коробочку, закрыла её и спрятала в карман пальто. Она не поднимала глаза на Куроро. А он стоял и будто ждал этого. — Я тоже марионетка? — тихо прошептала девушка, наконец подняв взгляд на мужчину. — Ты? Нет. Ты человек. Но я не вижу особой разницы. — То есть люди для тебя ничем не отличаются от кукол? — Это сложно объяснить. Наши жизни так…хрупки. Это так бессмысленно. Мы цепляемся за жизнь, будто это всё, что у нас есть, но откуда ты знаешь, что будет после смерти? Мне бы очень хотелось узнать. — Ты не можешь решать, когда и кому умереть. Даже если жизнь бессмысленна. — Почему нет? — Люцифер перевел взгляд наверх и пожал плечами. — Человеческая жизнь, как карточный домик. Убери из неё одну деталь, и она рухнет. Неужели тебе никогда не хотелось так сделать? — Нет, — Акира отвернулась, прикусила губу и нахмурилась. — Ложь. Я знаю это. Я видел в твоих глазах, — Куроро поднял руки, осторожно провел пальцами по щекам девушки и наклонился к ней, коснулся губами кожи и улыбнулся. — Ты тоже хочешь разрушить этот карточный домик. Выбить из-под него основание, посмотреть, как сложатся эти карты, наступить на них, растоптать, разорвать. — Нет, — Акира замотала головой, оттолкнула мужчину и сделала несколько шагов назад. Кайто учил по-другому. — Нужно спасать людей, а не убивать их! — Но почему ты думаешь, что это плохо?       Девушка развернулась на пятках, коротко свистнула и вылетела из здания. Дождь тут же ударил в лицо, волосы намокли. Фокс выбежал чуть вперед, чтобы показать наименее грязную дорогу, но сейчас это мало волновало девушку. Она бежала вперёд, бежала как можно быстрее, как можно дальше. Ей хотелось закрыть уши, закричать, сделать вид, что весь мир затих.       Люцифер говорил бред. Он лгал. Он ничего не понимал.       Акира бежала так долго, быстро, так отчаянно, что даже не заметила, как пешком добралась до Небесной Арены. Штаны и плащ были в грязи, ботинки хлюпали от воды. Дыхание сбилось, левая нога ныла, и девушка добиралась до лифта едва ли не ползком. Пришлось опираться о Фокса, чтобы не упасть, хотя было огромное желание просто упасть на колени и ползти. Сил не было. Ни моральных, ни физических. Девушка даже не запомнила, как поднялась на свой этаж, как вошла в комнату. Она почти сразу скинула на пол грязный плащ, штаны. Одежда стала своеобразной тропинкой от входной двери к душу. Забравшись в ванну, Кира включила душ, настроила воду погорячее и замерла, подтянув колени к груди. Слёзы мешались с водой, стекали по лицу. Нос забился, зубы стучали. Было так плохо.       Она не хотела. Не хотела рушить ничей домик.       Минут через пятнадцать в дверь поскрёбся Фокс. Он поднялся на задние лапы, передней дёрнул за ручку и открыл дверь, пробежав к ванной. Без проблем отодвинул носом шторку и забрался в ванну. Лисоволк впервые за долгое время не отказывался лезть под воду, а сам шагнул в неё. Подтолкнув головой руку хозяйки, он прижался к её груди и лёг рядом. Он чувствовал, что произошло что-то, что выбило землю из-под ног его маленькой сестры.       Акира сильнее обхватила его мощную шею, вцепилась в шерсть и уткнулась куда-то между ушей. Наконец из горла вырвался крик. Вой.       Она не убийца. Она не кукловод. Она должна спасать людей. Должна помогать, а не губить.

***

      Это было тяжело.       Тяжело вылезти из душа. Акира буквально на четвереньках добиралась до кровати, потому что нога подводила. Тяжело согреться. На неё больше часа лился почти кипяток, но девушка всё равно дрожала, куталась в одеяло и тряслась.       Тяжело уснуть. Она ворочалась почти полночи, прежде чем смогла уснуть, уткнувшись в бок Фокса.       И тяжело проснуться. На утро голова раскалывалась, стоило открыть глаза, как становилось ещё хуже.       Лодыжка болела еще больше, даже пошевелить ногой было очень больно.       Пришлось попросить Фокса принести телефон, чтобы вызвать персонал. Во-первых, была просьба убрать грязную одежду. Уборщица забрала её и пообещала выстирать. Затем последовала просьба принести завтрак, а уже потом врача.       Признаться, девушка едва ли почувствовала вкус омлета и огурцов, почти не запомнила приход врача. Единственное, что поменялось — ушла боль в ноге. Наверное, это из-за обезболивающих, которые дали. Лодыжку перевязали эластичным бинтом и посоветовали повременить с нагрузками. Да уж, неудачно. Однако в голове вертелось только одно: «Люди всего лишь марионетки». Ведь в чём-то Куроро был прав.       Сейчас, смотря с высоты двухсотого этажа на снующих внизу людей, Акира видела, что они похожи на муравьев. Кукол, которых просто поставили на колесики и пустили бегать по кругу. Они бежали куда-то, как заведённые куклы, словно не было ничего важнее их дел. Почему никто даже не пытается остановиться? Прервать этот круг, посмотреть наверх, хоть что-нибудь… хоть что-нибудь увидеть.       Фокс сидел рядом, прижавшись боком к груди. Кира осторожно поглаживала его ушки, перебирала пальцами шерсть. Внутри поселилось отвратительное чувство, которое девушка ощущала в последний раз вместе с Мастером.       Это было отвратительно. Так хотелось вернуться к Кайто, обнять его, снова услышать его голос. — Я так скучаю по нему, Фокс, — тихо пробормотала Акира, уткнувшись в шею лисоволку.       Дни тянулись так медленно, так долго. Кира целыми днями смотрела в окно, лишь иногда прерываясь, чтобы выпить обезболивающие и что-нибудь поесть.       Когда нога немного перестала болеть, Аки снова вышла гулять. Медленно, чуть припадая на левую ногу, чтобы не нагружать её слишком сильно, девушка вышла на прогулку.       Она едва ли помнила, где находилось место, в которое её привез Куроро, но ноги сами привели на окраину города в заброшенный район с недостройками. Очевидно, просто не хватило денег, чтобы закончить работу над этими домами.       Один за одним Аки обходила все дома, пока не увидела перед собой молодую женщину с короткими блондинистыми волосами. Она подняла руку с пистолетом, когда услышала шум, но так и не спустила курок, вспомнив девушку.       Потом к ней спустился Люцифер. — Ты всё-таки пришла. — Я не могла не прийти… — тихо ответила Аки, опустив глаза. — У меня слишком много вопросов. — Тогда ты можешь задать их, — мужчина сделал широкий жест рукой, пригласив девушку дальше в здание, чтобы никто не мешал.       Несмотря на неестественную тревогу, Кира шагнула следом за ним и вошла в один из многочисленных тёмных коридоров, медленно продвигаясь дальше. Фокс мельтешил рядом, постоянно принюхивался, оглядывался, иногда что-то неразборчиво ворчал.       Куроро остановил Киру возле одной из дверей, мягко обняв за плечи. Осторожно потянул на себя и завёл в комнатку. Она была такой же заброшенной, как и все здание: пустые, голые стены, дыра в стене — окно — тёмные углы, валяющиеся то тут, то там балки, камни, кирпичи. Единственное, что давало хоть какое-то представление о том, что здесь кто-то обитает – одинокая, почти истаявшая свеча и книга. — Неужели это всё, что тебе нужно для счастья? — Мы не задержимся здесь надолго. Скоро пройдёт наш большой спектакль, а потом мы исчезнем. — Спектакль… — задумчиво протянула Кира, опустившись на камень возле свечи. — Вот значит как ты называешь этот хаос. — Хаос? Разве можно назвать это хаосом? — Вы убиваете людей, врываетесь, как чума. Это хаос. — Однако, люди наблюдают за этим хаосом с открытыми ртами. Они снимают это, смотрят на представление со своих зрительских мест. Как куклы. Их нервы пришиты к моим пальцам, и они жаждут этого представления. — Кто в здравом уме захочет стать частью этого «спектакля»?! — Кто угодно! Кира, я актер, лицедей, и ты тоже! Мы оба стоим на этой сцене! — С чего ты взял?! Я не участвую в этих твоих махинациях! — Дело не в этом. Дело не в том, участвуешь ты или стоишь за кулисами. — Куроро вдруг шагнул ближе, коснулся лица Акиры и наклонился так, что кончик его носа почти касался её щеки, а дыхание щекотало губы. — Дело в том, что ты такая же, как и я. Как и мы все. — Это не так, — девушка нахмурилась, ее губы поджались, выдавая внутреннюю борьбу. Пальцы в шерсти Фокса сжались, но лисоволк никак не отреагировал. Он не чувствовал опасности, поэтому никак не реагировал. Лишь следил. — Это так. Кира, ты…ты прекрасна в своей ненормальности. Ты не понимаешь, что плохо, а что хорошо. Ты разрушишь этот карточный домик, и не поймёшь, почему люди плачут. — Я пойму! — девушка дёрнула головой, поднялась с камня, спровоцировав тихий скулёж со стороны встревоженного Фокса, и отошла. Дыхание сбилось, заполонило комнату. Какое-то время Куроро стоял неподвижно. Смотрел, молчал, думал. — Почему ты думаешь, что убивать плохо? — Потому что никто не имеет права решать чужую жизнь. Кто ты такой, чтобы творить людские судьбы?! — Тогда если кто-то другой на твоих глазах захочет убить человека, ты просто ничего не сделаешь? — Я остановлю его. — А если у тебя есть выбор спасти одного, но потерять другого? — Я спасу обоих. — А если это невозможно? — Значит сдохну сама, но спасу!! — голос сорвался на крик. От него зазвенело в ушах, в глазах зарябило. Снова повисла тишина.       Свеча потухла, в комнате воцарился полный мрак. В нём едва можно было различить, как фигура напротив сдвинулась, медленно приблизилась. Только прикосновение к щекам позволило понять, что кто-то рядом. — Бедная, бедная Кира… Как же ты страдаешь, — холодные, сухие губы коснулись горящей кожи на щеке. — Мне так жаль, — Куроро не повышал голос, будто боясь нарушить эту звенящую тишину. — Почему ты решил…что я страдаю? — Потому что ты совсем не понимаешь, что плохо, а что хорошо. Ты пытаешься строить иллюзии, делать вид, что ты на стороне добра, но её нет. Нет зла и добра, нет чёрного и белого, нет плохого и хорошего. Кира, есть только то, что видишь ты. Если тебе хочется кого-то убить, ты должна это сделать, потому что никто тебя не остановит. — Меня тоже могут убить. — Значит, так надо, — губы снова коснулись кожи, но уже чуть ниже. — Смерть — это не плохо. Она бесконечна, прекрасна, я жажду её, потому что хочу узнать, что будет после неё. — Смерть — это…дар? — Да, — губы коснулись губ. Пальцы зарылись в волосы. Рука опустилась на спину. — Но она ведь такая…страшная. Я не хочу умирать, — прошептала девушка, зажмурившись. — Почему ты боишься? — Я перестану существовать. — С чего ты взяла? Кто сказал, что перестанешь? — снова мягкое касание губ, шёпот, улыбка. Куроро был змеем, который медленно отравлял Акиру без ран. — Потому что… Потому что я больше не увижу Кайто, если умру. — Это тебя так пугает? — Я очень…очень его люблю, — девушка всхлипнула и опустила голову. Она закрыла уши, зажмурилась и покачала головой. Это было так глупо. Она ведь сама ушла. — Но ведь и Кайто однажды умрёт. И тогда вы встретитесь. — Ты так думаешь? — Не знаю. Я ведь ещё не умирал. Но мне так кажется.       Они еще долго разговаривали. Свеча снова зажглась, они опустились на камни. Фокс лег у ног, иногда зевая и переворачиваясь с бока на бок. «Почему ты убиваешь?» «Потому что могу» «Но ведь это плохо» «Ни капли, это всего лишь жизнь» “Ты не можешь решать чужую судьбу» «Если он попался на моём пути, значит, судьба привела его ко мне, а значит, он должен был умереть»       Кира снова и снова возвращалась к мысли о том, что Люцифер прав. Он действительно был прав. Ведь если судьбой было предназначено быть в том месте и в то время, значит то, что произойдёт, должно было случиться. Какое-то время они молчали. Потом начался дождь, и Аки спросила, почему всё так серо. Этот мир такой серый, торопливый, странный, неправильный. А Куроро ответил, что это из-за того, что люди не умеют смотреть на мир так, как смотрит он и она. Они вместе видели всё иначе. Потому что этот карточный домик лежал под их ногами разрушенный, а они вместе смотрели на то, как люди бегают вокруг и собирают его по крупицам.       Акира провела ночь с Куроро. Они долго молчали, потом разговаривали, рассуждали. Она задавала вопросы, он отвечал на них. Затем было наоборот.       А на утро, когда с крыш падали холодные капли после дождя, Куроро проводил девушку к выходу из здания и попрощался.       Кира уже уходила, когда в голове появился ещё один вопрос, который было необходимо задать прежде, чем попрощаться. — Куроро… скажи, какая у тебя нэн-способность? — Я краду чужие. — Она тебе подходит, — девушка усмехнулась, покачав головой. — Ты права. Прощай. — Прощай. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. — Я тоже.