When a monster is not a monster? (Oh, when you love it.)

Первое, что сделал Пит, это нашел Порша. Он знал, что тот обладал всей информацией, учитывая его близкие отношения с Кинном. - Привет, - говорит он, стараясь звучать небрежно, когда наконец находит мужчину в спортзале. Порш без рубашки, весь потный, его волосы прилипли ко лбу. - Привет, - Порш широко улыбается ему, явно радуясь его видеть. Пит не помнит последний раз, когда бы он самостоятельно искал его. – Как дела? Разве ты не должен быть с Танкхуном? - Я кашлял в его присутствии, и он сказал мне, что не хочет, чтобы мои микробы были рядом с ним, - он звучит убедительно, заставляя Порша смеяться. - Так у тебя теперь выходной? - Ммм, - пробормотал он, прислоняясь к стене. – Кхун был очень счастлив, что Вегаса подстрелили. - Бьюсь об заклад. - закатывает глаза Порш. – Я удивлен, что он еще не планирует его похороны. Питу приходится прикусить свою щеку изнутри, чтобы не издать болезненный звук. - Все настолько плохо? – выдавливает из себя он, слова едва вырываются из его сжатого рта. Порш смотрит на него секунду. - Пуля прошла рядом с его сердцем, они все еще оперируют его, - объясняет он, открывая бутылку воды. – Но я думаю, что с ним все будет в порядке. - Мы знаем, кто сделал это? – Питу кажется, что он вот-вот упадет в обморок, он хватается за стену, пытаясь найти какую-нибудь опору. - Вероятно, Якудза, - говорит ему Порш. – Или, во всяком случае, так думает Кинн. Последние несколько месяцев от Вегаса было ничего не слышно, но Якудза не забывают. Последняя сделка, которую они заключили, пошла не так. Верно. Вегас продавал информацию итальянцам и Якудза. Итальянцев практически уничтожили, когда они стали слишком уверенно валять дурака в казино Тирапаньякун, но Якудза сильная старая мафия и очень жестокая. Вторая семья все еще переживала перемены после смерти Кана. Вегас и Макао взяли власть в свои руки после смерти этого человека, но ситуация все еще была немного нестабильной, Якудза выбрали подходящий момент для удара. - Дерьмо, - наконец говорит Пит, пытаясь успокоиться. Порш бросает на него взгляд. - Что ты собираешься делать сегодня? - Я попрошу у Кхун Кинна разрешение выйти, - объясняет он, придумывая быстрое оправдание, - Мне нужно купить подарок на день рождения моей бабушки. У него уже есть подарок для бабушки, упакованный и готовый к отправке. - Сколько ей лет? - Ей будет семьдесят через несколько дней, - говорит он. - Поздравь ее от меня с днем рождения, - сказал ему Порш. - Конечно. – Пит немного улыбается, выпрямляясь. – Мне нужно идти, если я хочу найти что-нибудь хорошее. -Ммм, - мурлычет Порш. – Повеселись. Пит машет ему рукой и идет искать Кхун Кинна, зная, что он легко получит разрешение, потому что его босс все еще очень благодарен ему за помощь. ~~,~~ Пит стоит перед большой роскошной больницей с колотящимся сердцем. Прошло три часа с тех пор, как он покинул особняк. Он провел время в маленьком кафе, выпивая один за другим кофе со льдом, что совсем не помогло его быстро бьющемуся сердцу и трясущимся рукам, но ему нужно было чем-нибудь занять себя, чтобы скоротать время. Он бы все еще сидел в этом месте, пытаясь отговорить себя от этой глупой идеи, но он получил смс от Арма с текстом: «Операция Вегаса закончилась, босс очень разочарован, избегай его, если сможешь». Но Пит уверен, что Арм послал ему это не для того, чтобы на самом деле предупредить о Танкхуне. Он не зацикливается на этом долго, чтобы не сойти с ума. Последний раз вздохнув, он делает шаг в больницу и идет прямо к лифту, игнорируя всех. За время работы телохранителем он понял, что если ты носишь костюм и ведешь себя уверенно, люди будут делать то, что ты говоришь, или просто избегать тебя. И если у кого-то возникнут проблемы, достаточно показать свой пистолет, чтобы заставить их подчиниться. Он был в этой больнице достаточно раз, чтобы ориентироваться. Он охранял здесь основную семью, когда они были серьезно ранены, навещал коллег в той же больнице, когда у них были ранения от пуль или сильных избиений. Незначительные увечья лечили в небольшом лазарете в особняке семьи, с серьезными ранами отправлялись сюда. Вот почему он уверено шагает в прачечную, расположенную в подвале, кивая головой работающим здесь людям. Ни один даже не подумал остановить его, потому что его пиджак расстегнут, показывая пистолет. Он почти уверен, что выглядит не слишком дружелюбно. Он заходит в прачечную и смотрит на стопку чистой мужской униформы медбратов и быстро выбирает свой размер. - Что ты здесь делаешь? – внезапно спрашивает его голос из-за спины, заставляя замереть на секунду, прежде чем он выпрямляется во весь рост. - Здравствуйте, - говорит он, глядя на маленькую пожилую леди и решает, что дружеский подход будет лучше. – Я пролил свой кофе на медбрата Куыа и в качестве извинений я пообещал ему принести чистую одежду. Он все еще меняет капельницу Кхун Вегасу в палате. - Тирапаньякун? – шепчет она ему, жаждая сплетен. – Вся больница гудит от новостей. - Я его телохранитель, мадам, - говорит он вежливо, заставляя ее глаза округлиться. – Я, пожалуй, пойду. Она быстро машет ему, говоря, чтобы он уходил, не желая иметь ничего общего с мафией. Она, скорее всего, не знает наверняка, что они мафия, но люди всегда сплетничают, не веря, что Тирапаньякун - просто богатая семья. Пит с радостью покидает комнату и идет в ванную на третьем этаже, чтобы переодеться. Он достает из кармана маску и прячет свой костюм в одной из кабинок, закрыв дверь снаружи, надеясь, что никому не покажется подозрительным, что туалет все время занят. Одетый как медбрат с маской на лице, он поднимается на лифте на самый верхний этаж, где лечат ВИП-пациентов, и идет по длинному коридору, высматривая телохранителей, стоящих перед дверью. Он замечает двух парней в свободных рубашках с рисунком, которыми известны семейные телохранители второй семьи, и направляется прямо к ним, надеясь, что они его не узнают. - Я здесь, чтобы проверить мистера Тирапаньякун, - говорит он им, низко опустив голову. – Я должен посмотреть, нужно ли ему поменять капельницу. Охранник оглядывает его с ног до головы, но делает шаг в сторону, позволяя ему войти в комнату Вегаса. Сердце Пита снова начинает колотиться, как только он оказывается внутри. Он не может заставить себя поднять глаза, боясь того, что увидит. Он быстро осматривает комнату, но, к счастью, она пуста, здесь нет никого, кроме Вегаса. Пит ожидал, что там будет Макао, но, видимо, ему повезло впервые в жизни. У него до сих пор нет ни малейшего представления о том, что бы он сделал, если бы младший брат был здесь. Он слышит непрерывный звуковой сигнал, доносящийся из аппарата рядом с кроватью Вегаса, и, наконец, смотрит в ту сторону, зная, что у него не так много времени. От этого зрелища у него подгибаются колени. Вегас так смертельно бледен, лежа на огромной кровати с забинтованным торсом, обнаженный до пояса. Если бы не прибор, который показывал частоту его сердечных сокращений, Пит сказал бы, что мужчина, возможно, мертв. Он делает осторожный шаг вперед, тяжело сглатывая. Ему кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как он видел его в последний раз. Каждое воспоминание, которое они пережили вместе – и хорошее, и плохое – всплывают на первый план в его сознании, вызывая головокружение. - Ты гребаный мудак, - шепчет он, стоя рядом с кроватью, его колени касаются белого покрывала. Он даже не заметил, что двигается. Дрожащей рукой он осторожно дотрагивается до предплечья Вегаса, вздыхая от первого за долгое время контакта кожи с кожей этого человека. Так приятно снова чувствовать его. - Я же сказал тебе позаботиться о себе, - говорит он ему сдавленным голосом. Смотрит на часы, замечая, что находится здесь уже четыре минуты и что ему нужно идти. Сделав глубокий вдох, он нежно сжимает руку Вегаса. Рука, которая била его, мучила и доставляла ему столько удовольствия, что он дважды терял сознание. Рука, которая лечила его раны, нежно касалась его лица и готовила для него еду. Он добавляет дрожащим шепотом: - Если ты не поправишься к концу месяца, я найду тебя и убью сам. С этими словами он убирает руку и быстро выходит из комнаты, зная, что если он не сделает этого сейчас, то никогда больше не покинет Вегаса. ~~,~~ Прошло два дня, и Пит не может уснуть. Он почти желает, чтобы Кхун Танхун пришел и заставил его смотреть еще одну драму до рассвета, по крайней мере, тогда его мысли были бы заняты. Никто в особняке не говорит о Вегасе, он не знает, очнулся ли тот после операции, каково состояние этого человека, какая будет реабилитация, он ничего не знает. Он слишком боится задавать вопросы, боится, что кто-то захочет узнать, почему он заинтересован, и он больше не сможет скрывать, как сильно он тоскует по нему. Пальцы Пита начинают обводить шесть толстых шрамов на своей груди. Он пытается напомнить себе, что Вегас ему не подходит, что он причинил ему боль, заклеймил его на всю жизнь, но… это не работает. Потому что он знает, почему Вегас сделал это, он знает, почему Вегас такой, какой он есть, он знает его, понимает его. Пит, блять, любит его. И он, черт возьми, ничего не может с этим поделать. Он пытался бежать, он пытался прятаться, избегать его, он пытался забыть о нем, но ничего не получалось. Вегас всегда у него на уме, прямо у него под кожей, сводит его с ума. Вот почему Пит резко встает и впервые с тех пор, как он начал работать на главную семью, тайком покидает территорию. ~~,~~ Он сохранил униформу медбрата, чтобы было меньше хлопот попасть в больницу и в палату Вегаса. На этот раз охранники другие, явно немного тупее или просто слишком сонные и ленивые, чтобы проверить, что Пит собирается делать в комнате их босса, так что ему даже не нужно придумывать причину. В комнате темно и тихо, единственный свет и шум исходят от аппарата, проверяющего частоту сердечных сокращений Вегаса. Она ровная, и Питу становится немного легче дышать. Грудь Вегаса поднимается и опускается, так что он явно дышит, и Пит испытывает чувство облегчения, которого не испытывал с тех пор, как был здесь в последний раз. На этот раз он без колебаний подходит вплотную к кровати и осторожно садится на матрас, стараясь ничего не сдвинуть. Он понятия не имеет, находится ли Вегас без сознания или просто спит, но он не хочет, чтобы тот знал, что он здесь. Он не готов разговаривать с ним, и именно поэтому на этот раз он не прикасается к нему, хотя и хочет. Жаждет прикоснуться к нему по-настоящему. Вегас научил его, как перестать отрицать свою собственную природу, как тянуться к вещам, которые приносили ему удовольствие, поэтому ему приходится кусать собственную губу, пока она почти не треснет и не начнет кровоточить, чтобы взять себя в руки и не спрятаться под руку Вегаса и просто вдохнуть его запах. Он скользит взглядом по осунувшемуся, бледному лицу Вегаса, скулы стали еще острее и рельефнее, чем раньше. Это разбивает ему сердце еще больше. Он позволяет себе сидеть там семь минут, на две минуты дольше, чем в прошлый раз, рассчитывая на то, что телохранители слишком устали, чтобы заметить что-то неладное. Когда Пит выходит из палаты, он чувствует себя еще более опустошенным, как будто часть его самого остается с человеком на больничной койке. ~~,~~ На следующей неделе ему посчастливилось пробраться ночью в комнату Вегаса еще два раза никем не замеченным. Он дорожит каждым спокойным моментом, который ему удается провести с ним. И он знает, что с ним все в порядке, или все равно будет в порядке, потому что на прикроватном столике стоит наполовину пустая тарелка с едой. - Я рад, что ты в порядке, - шепчет он ему, сидя на краю кровати, борясь с собой, чтобы не прикоснуться к нему, просто слушая его дыхание. Он обещает себе, что это последний раз, когда он приходит сюда. Он знает, что с Вегасом все будет хорошо, ему больше не нужно появляться. Пит не должен появляться. Мысль о том, что он больше не увидит Вегаса, вызывает у него желание кричать, злиться на все, что произошло между ними. Почему они должны были начинать свои отношения таким хреновым образом? Почему они не могли просто быть нормальными, как Порш и Кинн? Конечно, у них были свои взлеты и падения, но Кинн никогда не выбивал дерьмо из Порша, не заставлял его наслаждаться болью, не держал его в плену, не освобождал его словами, полными боли, и глазами, полными слез. - Если ты не убежишь прямо сейчас, я никогда не смогу отпустить тебя, Пит. Я уничтожу тебя. Эти слова все еще отчетливо и громко звучат в голове Пита, и он часто думает о них. Когда он тоскует по ощущению наручников на своих запястьях и звуку гремящих цепей, по разбитым губам на своих собственных, по ощущению твердого члена, толкающегося в него, пока он не заплачет и не начнет умолять, чтобы это прекратилось и никогда не заканчивалось, все сразу. Вся его решимость рушится, мысль о том, чтобы снова оставить Вегаса, делает его неподвижным, неспособным пошевелиться. Звук чистого разочарования вырывается из его горла, и Пит дергает себя за волосы, наслаждаясь легкой болью. Он почти вскрикивает, когда внезапно чувствует, как пальцы сжимаются вокруг его свободной руки, его голова поворачивается в сторону, и вид открытых глаз Вегаса заставляет его сердце перестать биться. - Пит.