Амант

- Где твой сын? - Кинн лениво разглядывал сидящего напротив. - Только Луна знает его пути, - благостно улыбнулся, - ведь она освещает ему дорогу в ночи. Кинн презрительно скривился и отвернулся. Вече подходило к концу. Точно на закате главы прайдов разойдутся каждый по своим делам, вернувшись к своим ночным заботам. - Господин? - Биг замер, вопросительно глядя на своего вожака. - За мной. Не отставайте, - не дождавшись ответа, Кинн перекинулся в тигра и сорвался прочь. Игнорируя все правила приличия, оставил без внимания главные ворота, легко, будто взлетел, запрыгнул на низкую крышу и, шумно пробежав, скрылся в ночи. За ним из центральных ворот выехал мазерати. Биг крепко держал руль, хмурясь. Он терпеть не мог вот так следовать за хозяином. А того вот уже неделю носила нелегкая по окраинам Бангкока. Спорные земли, на время объявленные заветными. Появление там любого оборотня встречалось недовольным ропотом и вспышками споров, доходящих до драк между прайдами. “Там им пахнет”, - буркнул в свое оправдание Кинн на сегодняшнем вече. Ему дали еще два дня. Запах аманта - серьезная причина поступиться собственными интересами и влиянием. Биг не верил. Ну вот казалось ему это странным, надуманным. Как так? Совершенно незнакомый тебе человек (человек (!), не оборотень) - и твоя судьба, твоя единственная любовь на всю жизнь… А если он подлец и мерзавец? Или просто глупый? Или с ним еще что-нибудь не в порядке? С людьми вообще бывает все в полном порядке? Они всегда немного того… проблемные... А вдруг его нечаянно съел кто-нибудь или выпил еще до того, как проснулся зов? Что тогда? Тёмная большая тень мелькнула в переулке и замерла. Пришлось резко тормозить, сдавать назад и въезжать туда. К мусорным бакам, протискиваться в узкое пространство среди обшарпанных кирпичных стен. Опустил стекло, молча разглядывая своего вожака. Красив и молод Кинн. Любой с радостью лег бы под него, без сомнений сдаваясь без боя. Такому уступить не стыдно. Но забыл вожак своих любовников, не смотрит больше в их сторону. Последний месяц снедаем приступами злой хандры и пустого, больного раздражения. А в эту неделю и вовсе житья от него никому нет. Примерещился ему запах в этих грязных человеческих подворотнях. И рыщет теперь здесь ночи напролет, кругами ходит, как заговоренный. - Я теряю его, как только обращаюсь, - дернул раздраженно обнаженным плечом Кинн. - Одежду, кошелек, телефон. Так пойду. Там, - указал рукой куда-то за мусорные баки, - проспект с барами. Может, там он. Биг послушно и расторопно помог одеться, проглотив вопрос: “А если нет?”. Вожак одним ударом тяжелой когтистой лапы может хребет переломить. Лучше помалкивать и ждать, когда зов ослабнет. Не длится он вечно. Еще неделя - и умолкнет, до следующей весны. Бывает, что не один год проходит, пока оборотень находит своего аманта. А кто-то и зова никогда не слышит… Многие его не слышат, единицам улыбается госпожа Луна. Самым сильным, самым лучшим. “Сказочка это для альф и вожаков”, - думал Биг, глядя в спину господина Кинна, который уже почти вышел из переулка с другой стороны. “Бесятся от силы и магии. Некуда им выплеснуться, вот и муторит, гложет беспокойство”. Кинн чувствовал взгляд второго в стае. Силен Биг. Предан. Не раз улавливал запах вожделения от него. Но… правая рука, самый сильный после самого вожака… нельзя… Хоть и заглядывался на него Кинн, но большего не допускал даже в собственных мыслях. Неправильно. Будь они котятами - первая влюбленность, первые проснувшиеся инстинкты, первое обращение - никто бы и слова не сказал. Но не теперь… Зов болью защемил сердце. В момент всё обратилось в черное и мерзкое. Такая тоска, хоть сердце вырывай. Остановился у дороги, щурясь от ярких фар проезжающих мимо машин. Краем глаза отметил, что вон и Биг припарковался прямо у центрального входа в бар. Может, туда сразу? Почему нет? Вдруг госпожа Луна смилостивилась и так дает знак, что там амант… Легко, по-кошачьи перебежал дорогу, маневрируя между автомобилями. Замер у дверей. Запах… еле уловимый, будь он сейчас в настоящем своем виде, чувствовал бы лучше. Задержал дыхание, ловя в сердце слабое, дрожащее. А что, если там, в людской забегаловке, не тот, кого бы он хотел видеть своим амантом?.. Женщина… но это не такая уж беда. Тогда родит она ему много сильных сыновей и дочерей. Ребенок… можно дождаться, можно быть просто рядом. Стать другом. Самым лучшим, самым верным. Исподволь воспитать и подготовить для себя. Старик? Калека? Опустившийся, жалкий человечишка, который станет тяжелым бременем и позором всего прайда… Не думать! Не думать об этом! Сначала найти, а потом уже решать. Сделал шаг за порог. Запах стал сильнее. Всё заслонил собой. И людскую сутолоку, и громкую музыку, и шум разговоров. Замер, оглядываясь. За барной стойкой. Высокий. С хитрыми лисьими глазами, улыбчивый. Самый красивый. Само совершенство. Зов вспыхнул ярким огнем и растекся по венам теплом и страстным желанием прикоснуться, забрать себе, спрятать от всего мира. У Порша целый день болела голова. Он даже на смену не хотел выходить. Мадам Йок уговорила - без ее лучшего бармена выручка моментально падала - да и день без работы серьёзно сказывался на кошельке. Вечер невыносимо медленно раскручивал свою пеструю, шумную ленту. Раздражал и выпивал остатки сил. Вообще последний месяц как-то тяжело дался. Обычный ритм жизни казался слишком трудным. Ничего не хотелось, а на задворках сознания мельтешило тревожное, горькое ожидание чего-то… и то ли от того, что Порш все никак не мог разобраться в себе и понять, чего же он ждет с такой силой и страстью, то ли от огромной усталости ничего не радовало, не приносило наслаждения. Он даже бросил заводить интрижки с посетительницами, откровенно забил на институт, даже тренироваться перестал. В свободное время лежал, тупо уставившись в потолок и перебирая в уме варианты, почему же ему так плохо. Его будто что-то ударило в грудь изнутри, мазнуло жаром. Бездумно поднял взгляд и увидел посередине зала парня. Высокий, дорого одетый, весь холеный и самоуверенный. Такие здесь были редкими гостями и надолго не задерживались. Контингент из студентов и обычных работяг быстро их отпугивал. Только вот глаза незнакомца буравили Порша пристально, требовательно, откровенно. И страшно поблескивали багровым. Порш сглотнул комок в горле, когда незнакомец двинулся к нему. Шел целенаправленно, ни на кого не обращая внимания, ловко избегая столкновений, ни разу не сбившись с шага. Когда тот был уже близко к барной стойке, Порш инстинктивно отступил, ему почему-то захотелось спрятаться от этого багрового отблеска в глазах. Заставил себя приветливо улыбнуться, заговорить первым: - Доброго вечера. Что хотите выпить? - Доброго, - улыбнулся так, что Порш почему-то забыл вдохнуть. Замер, завороженно разглядывая этого странного гостя и всё пытаясь сбросить с себя морок. - Налей мне на твой вкус. Порш неуверенно кивнул и растерянно уставился на бутылки, стаканы, шейкеры. Впервые он не знал, что ему делать. Почему-то мысли путались, руки начали подрагивать… Да что такое! В сердцах схватился за полотенце, резко дернул его вниз, вскидываясь и вновь попадая в плен странных, пугающих глаз. - Я Кинн, - тот протянул руку, все еще улыбаясь. И так жизни не было! А тут совсем поплохело! Еще этот придурок! Порш начинал злиться на себя, на незнакомца, на весь мир. Но руку принял. Вновь его охватило еще более сильное, странное… но такое восхитительное, похожее на восторг. Переживая прилив безумия, Порш как в замедленной съемке следил за тем, как Кинн подносит к своим губам его ладонь, легко касается губами, но от этого прикосновения в груди взрывается острое, болезненное возбуждение, такое, которое Порш никогда и ни с кем не испытывал. С силой дернул руку, вырываясь в испуге. Совсем крыша поехала! Кинн отпустил, хотя рассчитывал на другую реакцию. Он остро чувствовал запах аманта, улавливал его растерянность и будто слышал эхо собственного зова. - Так как тебя зовут? - попытался опереться на стойку, но быстро выпрямился, почувствовав, как она начала под ним прогибаться. - Я не работаю, - Порш швырнул многострадальное полотенце на пол, еще раз повторил, - я не работаю. И попытался сбежать. Но Кинн не собирался отпускать своего аманта. Не так он себе представлял ночь обретения! Двинулся за ним, тихо выговаривая: - Пойдем в мою машину, поговорим. Поверь, нам нужно многое обсудить. Порш глянул на него, как на идиота. Вот прицепился мудак. Что надо-то?! Крыша окончательно потекла - еще немного и глюки начнутся, а тут этот прицепился. Нужно срочно к врачу! Нет. Сначала домой, отсидеться ночь, а с утра к врачу. И здесь его накрыло еще одно безумное понимание. Кинн говорил очень тихо, но Порш слышал его четко и ясно, несмотря на громкую музыку и шум чужих разговоров. Ничего не ответил, только еще больше прибавил скорости, практически врезаясь в мадам Йок: - Я заболел! - проорал ей, пытаясь перекрыть особенно громкий припев. - Ухожу. Не дожидаясь ответа, развернулся и теперь действительно врезался в твердое горячее тело. Кинн поймал его в объятия, утробно заурчал, прижимая к себе. Вот сейчас его аманта продерет до самых костей, и он перестанет сопротивляться. Порш замер. Дрожь, страх, странная слабость оставили его тело. В чужих руках оказалось неожиданно уютно и хорошо. Так хорошо, что головная боль отступила. Только разгоралось желание, поднимало голову, лукаво манило прижаться ближе, дотронуться до светлой шеи, уткнуться носом и вдохнуть запах. И это стало последней каплей в безумии Порша. Он оттолкнул от себя, не в силах оторвать взгляда, попятился к дверям кухни, всё больше и больше сбрасывая с себя морок. Наконец, совладав с собственным сумасшествие, смог развернуться и бросился наутек. Через кухню, потом в подсобку, на маленький склад, и там в дверь черного выхода. Кинн спокойно достал телефон, набрал номер Бига, отдал короткий приказ: - Быстро за бар. Нажал красную кнопку и уверенно направился туда же, куда сбежал Порш. Шел и слушал, как его амант, сшибая все на своем пути, продирается к выходу в попытке сбежать от зова. Глупый, слабый человек. Улыбнулся. Это чем-то напоминало охоту, вот только сейчас жажда не требовала крови и плоти, а просила прикосновений, объятий, ласк, дышать запахом, проводить губами и языком по коже… Ветер бил распахнутой дверью об мусорный бак. Шагнул в темноту заднего дворика, остановился, разглядывая вновь растерянно замершего Порша. - Остановись, пожалуйста, - попросил как можно мягче. Хотя на самом деле ему хотелось рыкнуть, обернуться в тигра, настигнуть в один прыжок, прижать тяжелой лапой и не отпускать, пока амант не выслушает всё, что ему необходимо сказать. Зов шептал, что так нельзя, так сделаешь только хуже. Человек глуп и своеволен, начнет брыкаться, сопротивляться, не дай Луна попытается сбежать… Порш с ужасом смотрел на большой мазерати, полностью перекрывший собой выход со двора. Выбраться теперь можно, только пробежав по его крыше. Стекло немного опустилось вниз, и водитель окинул презрительным взглядом. Хотел наорать на него: “Машину свою убери, придурок!”, но не успел. Голос Кинна будто кипятком окатил. Медленно развернулся. - Что, блядь, происходит?! - смотреть на Кинна было почти физически больно. Почему-то рядом с ним безумие вспыхивало с новой силой. Дрожь прошлась по позвоночнику, от багрового отблеска в глазах напротив перехватило дыхание, и сумасшествием заколотилось в мозгу: подойди к нему, услышь его, прикоснись к нему… Вместо этого попятился, медленно, обмирая от ужаса. Ненормально… всё происходящее ненормально!!! - Всё хорошо, - Кинн вскинул руки, опять улыбнулся. - Позволь мне подойти к тебе. Я всё тебе объясню. Порш продолжал пятиться. Услышал, как открылась дверь машины. Затравленно оглянулся, видя, как из нее выбирается еще один странный тип. Споткнулся об мусорный мешок с пустыми бутылками, хлопнулся задницей на грязный асфальт. - Обратно в машину, - рык разбился об стены, оседая сиплым эхом, - и чтобы даже не шевелился! Кинн выпустил клыки и шагнул к Бигу. - Только двинься, и я тебя придушу, как котенка. Порш, ничего не понимая, следил за тем, как второй моментально оказался в машине, поднял стекло и замер, уставившись вперед, как манекен для краш-тестов. Почему-то всё произошедшее показалось крайне забавным. А следующая мысль заставила внимательнее посмотреть на Кинна. Настоящий звериный рык… и не страшно. Вообще. Кинн с трудом обуздал себя. Зов изменил его восприятие действительности, и всё выглядело так, будто амант упал из-за Бига. Близость подарка Луны и невозможность дотронуться до него, да хотя бы просто наконец-то всё объяснить, начали мучить, приносить почти физическую боль. Вдруг осознал, что все ещё скалится. Амант смотрел без капли страха. Настороженно, растерянно, но без того ужаса, с которым обычно реагировали люди на подобную картинку. И амант был самим совершенством. Длинные ноги, худое, поджарое тело с упругими, напряженными мышцами под футболкой, рельефные, сильные руки. - Ты кто? - прошептал Порш, опять попавшись в сети безумия, которое его охватывало, стоило только поймать взгляд Кинна. Он даже его клыки не сразу заметил. - Ты так прекрасен, - Кинн подошел ближе, присел на одно колено, стараясь не разрывать зрительный контакт. - Можно? - потянулся к его руке. - Позволь мне просто прикоснуться к тебе. Не встретив явного протеста, все-таки дотронулся до ладони аманта. Осторожно переплел свои пальцы с его, так и удерживая взгляд, спросил: - Так как же тебя зовут? - Порш, - стоило только почувствовать тепло чужой руки, как сумасшествие отступило. Стало легко и спокойно. Порш ссутулился, сдаваясь. - Что это? - Это наша связь, - Кинн, вдохновленный неожиданной передышкой, придвинулся ближе и положил вторую ладонь ему на грудь. - Ты чувствуешь, - удовлетворенно констатировал, видя, как опадает Порш. Порш разглядывал Кинна. Наконец увидел клыки, рассмотрел, что глаза не отливают багровым, а и есть темно-красного цвета. Но всё это показалось естественным и очень простым. Почти не интересным. - Почему я на тебя так реагирую? Почему ты ко мне прицепился? - вот что интересовало больше всего. - Ты - амант оборотня. Мой амант. Оборотня? Амант? Зов украл протест и удивление современного человека на сказочную тварь, но вот незнакомое слово… - Амант? - Порш как-то сроднился с рукой Кинна. Вообще отпускать ладонь не хотелось. Хоть что-то и подсказывало ему, что это не совсем нормально - сидеть и держаться за руку с чужим мужиком. Да и так пялиться. И хотеть прикоснуться. - Пойдем со мной в машину. Я всё тебе расскажу. - Пойдем… Остатки разума, не полностью затоптанные зовом, робко посоветовали не садиться в машину к незнакомцам. Но тогда бы пришлось отпустить руку Кинна, а Порш к этому еще был не готов. - Амант - душа оборотня, - Кинн прильнул сразу же, как они оба оказались на заднем сиденье. - Ты мне наречен госпожой Луной. А я - тебе. И склонился, чтобы наконец поцеловать… - Стой!!! Притормози коней! - Порш вывернулся, отсел, почти прижавшись к двери, но руки Кинна не отпустил. - Погоди, погоди. Не так быстро! - Что не так? - Кинн раненым зверем смотрел на своего аманта. Ну вот же он. Уже в машине. Уже слышит. Уже правильно реагирует, и опять начинается… - Я с мужиками не целуюсь, - прозвучало как-то неуверенно, даже сам Порш засомневался. Зов очень сильно подвергал это утверждение сомнению. Кинн тяжело вздохнул, поднес его пальцы к своим губам и грустно спросил: - А так можно? Порш тоже тяжело вздохнул. Не мог он сказать "нет". - Можно, - кивнул. - Мне нужно тебе многое рассказать. Давай я подвезу тебя до дома и по дороге поговорим. А завтра еще раз встретимся. “А что, мы расстанемся?” - чуть не вырвалось разочарованное из Порша. И тут до него наконец дошло: что-то очень сильное влияет на него и заставляет неадекватно реагировать на всё происходящее. Или наоборот адекватно? Кинн правильно уловил его мысли и тихо проговорил: - Это зов. Он толкает тебя ко мне. Сглаживает и упрощает, заставляет доверять и искать близости. У тебя есть два варианта. Или ты прогоняешь меня, и тебе становится чуть легче, или позволяешь мне поставить метку, и тогда он умолкает и больше не действует на тебя. - А третьего нет? - остатки разума чудом сработали раньше, чем зов, и Порш не успел ляпнуть: “Метку!”. - Нет, - Кинн руки не отпустил, но сел удобнее, откидываясь на удобном заднем сиденье. - Мне нужно знать больше. Порш попробовал вытащить пальцы из его ладони, но, как только освободился от прикосновения, ощутил себя ужасно уставшим, испуганным и отчаявшимся и вернул руку обратно. - Я готов рассказать и показать тебе всё, что захочешь… *** Порш выдержал всего день. Чувствуя себя последним придурком, вышел в сад, окутанный густыми вечерними сумерками, и тихо позвал: - Давай, я знаю, что ты весь день где-то здесь. Всё произошедшее было слишком странным. До такой степени безумным, что от смятения, растерянности и черт его знает чего еще Порш заперся со вчерашней ночи в доме и никуда не выходил. Кинн не покидал мысли, будто сам Порш так и остался на заднем сиденье его машины. - Выходи, говорю. Ты меня сталкерить решил? - начинал уже злиться. На себя или на него… И весь день чувствовал на себе взгляд. Точно знал, чей он, но все никак не мог понять, откуда Кинн следит за ним. - Выходи! А то больше не подпущу к себе, - и сам не понял, почему стал угрожать. Раздалось шипение, будто водой плеснули на горячие угли, и из живой изгороди шагнул Кинн. Полностью голый. - Ты совсем того, да? - почти с сочувствием спросил Порш, стараясь не пялиться. - Оборотни трансформируют свое тело, но не вещи. Если я тебя смущаю, дай мне что-нибудь из своей одежды, - Кинн улыбался и будто не замечал своей наготы, вел себя очень уверенно и просто. - Покажи, - Порш сдался и уставился на него во все глаза. Не мог оторваться от широких плеч, будто мысленно касался острых ключиц, четко очерченной груди с тёмными напряженными сосками, живота с широкими росчерками мышц… Все-таки опустил взгляд ниже, почти сразу отворачиваясь… - Что тебе показать? - Кинн оказался слишком близко быстро и незаметно. - Себя… как ты выглядишь на самом деле… Порш выпрямился, замер, как натянутая тетива, от невесомых прикосновений Кинна, зажмурился. - Смотри… Порш так и остался стоять, все повторяя про себя: “Блядский цирк, не бывает так”, и Кинну пришлось обойти его и сесть напротив, рыкнув: - Смотри… Медленно, заставляя себя, Порш открыл глаза. Огромный тигр сидел у крыльца, довольно жмурился и топорщил усы. Порш отступил, задыхаясь от удивления. - Не бывает так… Тигр фыркнул, осторожно поднялся на лапы, мягко, бесшумно ступая, направился к Поршу, держа хвост высоко поднятым. Боднул головой в грудь, потерся ухом об плечо, чуть не завалив Порша. Громко заурчал, тыкаясь мокрым носом. - Охереть. Дернув хвостом, тигр бросил лукавый взгляд и направился в дом. В самых дверях обернулся, фыркая, и прошел дальше, как хозяин. Будто всегда здесь жил, с ленцой и почти скучающим видом. - Охереть, - повторил Порш и поспешил за ним. В гостиной Кинн уже развалился на диване. Вальяжно раскинув руки и бесстыдно выставив свое нагое тело. Хмыкнул: - Ты дашь мне одежду? Или все-таки она мне сегодня не понадобится? - подался вперёд, и в этот же момент ножка дивана подломилась, и угол с глухим стуком ткнулся в пол. Порш замороженно прошел в свою спальню. Бездумно, все еще утопая в шоковом состоянии, вытащил первые попавшиеся спортивные штаны и вернулся в гостиную. Швырнул их Кинну. - Ты мне диван сломал, - серым голосом прокомментировал. - Лучше иди ко мне, - позвал Кинн, проигнорировав штаны, которые тряпкой упали ему на живот. - Что еще мне сделать? - Порш сел на самый краешек стула, будто не у себя дома, а в гостях. Притом в таких гостях, когда ты чувствуешь себя не в своей тарелке, не можешь найти себе места да и вообще ощущаешь себя лишним. Кинн одним плавным и стремительным движением опустился на пол и оказался у ног Порша. Удобно устроил руки у него на коленях, вгляделся в лицо, обдавая жаром от багровых отблесков в глазах. Попытался потянуться за поцелуем, но Порш отмер, подскочил, как ошпаренный, и оказался на другом конце комнаты. - Не лезь ко мне. - Неужели нельзя даже потрогать? - Кинн улыбался так уверенно и очаровательно, что Порш и правда засомневался. Может, действительно все-таки можно? - Штаны надень, - отвернулся и направился на кухню. - Могу предложить только кофе. Кинн тяжело вздохнул. Он очень хотел обнять, прижать к себе, зарыться пальцами в волосы, коснуться губами виска, вылизать шею, а затем проникнуть языком Поршу в рот. - Хоть кофе, - сам мысленно прикидывая, через сколько получится вырвать первый поцелуй. Максимум один-два дня…