Легенда острова Му

      Сказать, что утром все были в диком недоумении, густо перемешанном с восторгом, это ничего не сказать. Усталость и стресс от всего пережитого, а также мысли о дальнейших действиях, не позволили ребятам заметить вчера поразительную картину прямо у них над головами.       Земля всё же оказалась плоской, как то и доказывали некоторые люди, над которыми в цивилизованном мире было принято разве что смеяться и крутить у виска. Она действительно была плоской и стояла на трёх громадных слонах. Вообразить себе их размеры вряд ли получилось бы, ведь они удерживали на себе диск диаметром в сорок тысяч километров. Но учитывая расстояние, на котором остров Му находился от Земли, команда Шото могла целиком их рассмотреть. Отсюда они казались не больше самых обычных слонов. Но поверить в то, что видели глаза, всё же было очень тяжело.       Это точно была их реальность?       — Может, растения на этом острове выделяют что-то наркотическое? И мы этим надышались? — постукивая зубами, спросил Каминари.       — Тебе с твоей башкой, чтобы ловить галюны, никакие наркотики не нужны, — дала ему очередной подзатыльник Кьёка, хотя и сама была дико напугана.       — Мне кажется, или они смотрят прямо на нас? — воскликнул Изуку, хватаясь за голову.       И только Бакуго в этой суматохе не произнёс ни слова. Он наблюдал за этим восхитительным зрелищем с открытым ртом. Только что все его знания о родном мире были разрушены, а когда Бакуго чего-то не мог понять, он начинал злиться. Но сейчас злобы не было. Только восторг и странное душевное удовлетворение. Эти слоны не излучали ничего зловещего. Что-то подсказывало ему, что они — те, кто заботились о людях все прожитые ими тысячелетия.       — Это и есть Основатели, про которых вы настойчиво хотели узнать, — прозвучал голос жрицы, которую поняли только после ломанного перевода Мидории.       Пока они всей командой, раскрыв рты, осматривали землю, с которой прибыли, девушка незаметно подкралась к ним и величественно восседала на чудом уцелевшей бочке с порохом.       — Что всё это значит? Наши учёные потратили века на борьбу с церковью и обществом, чтобы выяснить, как устроена наша планета, но выходит — их борьба была ложью? Но тогда почему до прибытия на остров мы точно видели Землю планетой? — спросил Шото у жрицы.       Девушка вздохнула, будто бы ей приходилось объяснять простую истину глупым детям.       — Вы видели Землю круглой, потому что так того пожелали Основатели, создавшие иллюзию, что она — шар. Земля плоская, как вы и изображаете её на своих картах. Солнце и луна вращаются вокруг неё по невидимой границе и по такой траектории, что люди могут поверить в круглую Землю. Вода океанов стекает вниз водопадом и возвращается обратно благодаря великой силе Основателей в виде дождей. Основатели — это три гигантских слона, на которых стоит Земля, что вы и можете наблюдать, ведь остров снял иллюзию для вас. Они плывут в пространстве и времени и в зависимости от их маршрута, на Земле происходит смена времён года, дня и ночи. Они Сила, Разум и Дух. Наши добродетели — самые могущественные существа в мире, — Жрица говорила очень медленно, дожидаясь, пока Изуку посмотрит свои записи и переведёт её слова для для остальных. — Остров Му находится ниже Земли, под самыми водопадами мировых океанов. Раньше он был частью Земли, но Основатели решили отделить его, поместив за барьер, не пропускающий никого, кто обладает злыми намерениями. Также они создали и иллюзию шарообразной Земли. Сделали они всё это ради защиты Розовых Слонов. Они — дети Основателей. Те, кто через несколько десятков тысяч лет вырастут и сами смогут стать Основателями. Породить новый мир с новыми живыми существами и отправиться в собственное плавание по бескрайнему космосу. Уже сейчас они бесконечно добрые и мудрые существа.       По лицу жрицы и тому, как она схватилась за щёки, всем стало ясно, как сильно она любила и почитала Розовых слонов.       — Значит, они всё-таки существую! Цель нашей экспедиции не напрасна! — неожиданно воскликнул Изуку.       Девушка явно поняла, что имел в виду Мидория по звукам, а поэтому её взгляд мгновенно ожесточился.       — Но зачем Основатели так поступили? Зачем им было отделять остров Му от Земли? — спросила Джиро, удерживая Каминари, который свалился в обморок от услышанного.       — Из-за таких людей, как вы. Мерзких и алчных. Розовые слоны любили и любят вас, они помогали вам своей священной магией, и чем ваш род отплатил им? Ради их крови, обладающей исцеляющей силой, люди устроили на них охоту. Почти загнали в угол. Слоны бы погибли, если бы в отчаянии не попросили помощи у своих родителей. Тогда-то Основатели и изменили мир, — в голосе жрицы отчётливо слышался гнев. — И я уверена, что вы точно такие же! Особенно он! — она указала на Бакуго, который всё ещё смотрел наверх.       К удивлению всех присутствующих, он никак на это не отреагировал. Только посмотрел в сторону девушки. Она немного отступила под тяжестью его взгляда. На миг ей показалось, что в его глазах проскочила жалость. И это после того, что он ляпнул возле Дерева Жизни? Наверняка ей показалось!       — Спасибо за разъяснение, ты нам очень помогла. Но достопочтенная жрица, зачем вы всё же пришли сюда? — решил уточнить Изуку.       — Вождь — мой отец — верит вам, а я нет. Поэтому я останусь здесь и буду за вами следить. Если мне что-то покажется подозрительным, я немедленно доложу об этом всему племени, — с непоколебимой решительностью сказала жрица и скрестила руки на груди.       Глаза Кацуки и жрицы встретились. Девушка буквально прожигала его своим яростным взглядом. Это начинало его бесить.       — Деку, передай ей, что если будет мешать, то я её прибью, — сплюнул Бакуго, отправившись разбираться с запасами оружия, которые остались на корабле.       Изуку отчаянно замотал головой, давая понять, что он ни за что не выполнит просьбу Кацуки. Видимо, Шото был полностью с ним в этом согласен, поэтому, сделав вид, что ничего не произошло, принялся раздавать приказы команде.       — Джиро, на тебе завтрак. Изуку — попроси жрицу больше рассказать о культуре и обычаях местного племени. Так же попытайся ненавязчиво узнать, можно ли нам будет взглянуть на розовых слонов. Каминари — на тебе починка корабля. Я в трюм проверять остатки запасов. Всем всё понятно?       — Да, шеф. Будет сделано, шеф, — с притворным энтузиазмом отозвался Каминари, показав большой палец.       Но все ясно поняли, даже не говорящая на их языке жрица, что веселье в голосе инженера было ложью. Каминари абсолютно не был уверен в том, что у него выйдет что-то лучше, чем просто отполировать корабль. А ведь на это был способен любой дурак.       Вымученно улыбнувшись, Денки поплёлся к месту, где до крушения корабля хранились все чертежи и схемы. Уцелело не так много, как хотелось бы, да и, даже уцелей всё, он вряд ли бы смог хоть что-то без инструментов. Затем он несколько раз обошёл корабль, делая пометки в записную книжку, которую одолжил у Мидории, и отправился к катеру, скрытому под обломками мачты.       Единственной надеждой на спасение с острова был именно он, ведь его мощности должно было хватить, чтобы вернувшись в нормальные воды, доплыть до берегов ближайшего континента. Корабль же восстановлению совершенно не подлежал.       После этого он потратил множество минут, пытаясь мысленно и на бумаге представить, как оставшимися запчастями восстановить двигатель для катера, но знаний катастрофически не хватало. С каждым мигом Денки становился всё мрачнее и мрачнее.       Наконец Джиро при помощи Изуку и жрицы закончила готовить завтрак и по кораблю разнёсся чудесный запах еды.       — Кушать подано, — объявила Кьёка, накрывавшая импровизированный стол.       Она соорудила его из кусков металла, выдранных из борта корабля и бочек с отсыревшим порохом.       Денки вяло направился за своей порцией и съел её без особого аппетита, хотя в это же время остальные члены команды активно переговаривались и даже выяснили, что жрицу зовут Тсую Асуи, её отца — Ганма Асуи, а вчерашнюю воительницу — Очако Урарака. Но всё это было совершенно не интересно младшему инженеру корабля «Шото». Его печалила лишь его судьба.       — Почему ты такой грустный? Я чувствую твоё гнетущее состояние, — спросила у него Тсую через Изуку.       — Гнетущее? С чего ты это взяла. Всё хорошо, просто Джиро долго готовила завтрак, вот чувство голода и вымотало меня, — отшутился Денки.       — Эй, ты обалдел что ли? В отличии от меня, ты даже ещё не приступал к починке, — возмутилась Кьёка. — В следующий раз и вовсе останешься без еды, раз такой неблагодарный!       — Эй, это слишком жестоко, — на глазах у Денки чуть ли не наворачивались слёзы.       — Ты соврал, — констатировала факт жрица, хоть и прозвучало это достаточно грубо.       Денки понял, что отпираться было бесполезно. Он горько вздохнул.       — Я боюсь, что подведу всех и не смогу выполнить возложенную на меня миссию. Из всех инженеров в стране, специализирующихся по паровым двигателям кораблей, остался только я. И то, стыдно признаваться, я попал в команду по блату. Мой отец считал меня разгильдяем, поэтому и хотел, чтобы я научился жизни. Экспедицию мистера Тодороки он посчитал отличной идеей и устроил меня помощником своего знакомого. Нет, это не значит, что я полный неумеха. Я с детства увлекался инженерией и механикой и даже сам сумел собрать маленький образец парового двигателя в гараже, после того как прочитал кучу книг по его устройству и модернизациям, но… — Денки нервно сглотнул. — Я всегда боялся и не желал брать на себя ответственность в своих поступках. Легко считать, что ты в чём-то разбираешься и способен исправить, когда рядом есть учитель или кто-то намного толковее тебя, который всегда исправит или подсобит тебе. Но что если я ошибусь, если меня никто не проверит? Что если ошибка будет стоить жизни всему экипажу? Именно поэтому у меня никогда не было мыслей и стремлений развиваться, идти дальше и самому решать сложные задачи. Меня никто не предупредил, что мы будем атакованы и все остальные инженеры погибнут. Мне так страшно, что я не знаю, как унять дрожь по всему телу, — наконец сумел признаться Денки, весь раскрасневшись.       — Я думал, что пришёл поесть, а не слушать нытьё жалкого сопляка, — фыркнул Бакуго, допивая свой суп.       Удивительно, но опять не понимая языка, Тсую прекрасно поняла суть сказанного. Казалось, что она готова была встать и дать Бакуго пощёчину, но всё же смогла сдержать эмоции под контролем.       Жрица взяла Каминари за руки.       — Все мы боимся взрослеть и принимать решения. Я была в ужасе, когда меня выбрали жрицей — духовным лидером племени. Я думала, что совершенно не готова к этому и у меня ничего не выйдет. Поначалу так и было, пусть я и знала наизусть все свои обязанности и священные ритуалы. Но я знала, что рядом есть те, кто верит в меня и всегда поддержит! — Тсую окинула взглядом корабль. — Хоть я и не люблю изобретения землян, ведь большая их часть направлена на уничтожение и истребление, но это ваше творение заставляет меня испытывать непередаваемый восторг. Вы сумели без использования магии заставить слушаться вас нечто настолько огромное! Вы поразительны! И ты поразительный, ведь понимаешь, как работает это изобретение и способен его починить и даже воссоздать. Недостаток веры и решительности не могут забрать у тебя самое главное — знания и умения! А победить двух этих ужасных врагов очень просто — дать человеку почувствовать, что кто-то всё равно верит в него.       — Т-ты правда веришь в меня? — на этот раз на глазах Денки появились слёзы счастья.       Тсую кивнула.       — Почему ты никогда не говорил об этой проблеме? Думаешь, кто-то отказал бы тебе в поддержке? Мы же знакомы с детства! Почему не сказал раньше? — с обидой в голосе произнесла Джиро. — Конечно, я верю в тебя, хоть ты и безнадёжный дурак!       — Ты прекрасный инженер, Каминари, — выразил и свою мысль Мидория. — Я думал, что освоить язык острова Му невозможно, но мне попались прекрасные учителя, которые вытравили из меня все сомнения, пусть я и освоил его не до конца! — Мидория улыбнулся, поддерживая друга.       — Ребята! — Каминари действительно был готов разрыдаться.       — Ты можешь объяснить мне, как именно работает ваш корабль, какие он получил повреждения, и как бы ты планировал это исправить? — заинтересованно спросила жрица.       Каминари энергично закивал. Несколько последующих часов прошли в разговоре о паровых двигателях и кораблях. Каминари рассказал множество необычайных вещей. Тсую то и дело приходилось прикрывать рот ладошкой от удивления. Когда Каминари перешёл к части про повреждения, он неожиданно остановился.       — Точно, как же я мог забыть! Почему мне казалось это таким сложным! Я знаю как починить кривошипно-шатунный механизм! — с этим словами Денки побежал в багажное отделение за деталями.       Вслед ему смотрела Тсую с тёплой улыбкой. При этом Бакуго, который после еду только и делал вид, что разбирал винтовки, чтобы почистить и смазать, не мог оторваться от её лица.       Оно было великолепно! Впервые в жизни Кацуки почувствовал, как бешено заколотилось сердце от взгляда на какую-то девицу. И это было вызвано вовсе не приступом похоти, как раньше, а чем-то другим, что до этого он не понимал. Она поддержала Денки, который был славным малым, только скованным цепями неуверенности. Она в миг их разбила! Это тронуло Бакуго. Поэтому он твёрдо решил, что этим же вечером тайно схватит Денки за шкирку, отведёт его в тёмное место и тоже скажет, что тот нормальный инженер. Раньше ему было бы легче застрелиться, чем решиться на подобное. Быть может, Тсую разбила не одни цепи? Или по крайней мере сделала в них несколько трещин.

***

      С момента крушения корабля у берегов острова Му прошло уже чуть больше недели, но команда так и не вписалась в быт жителей острова. Каждую минуту за ними обязательно кто-то наблюдал: то жрица Тсую, то суровая хранительница Очако, то не очень дружелюбно настроенные стражи племени. Хотя и это было не так страшно, как прожигающий взгляд невидимого Ока.       Жрица как-то сказала, что это следят за ними Основатели, но Шото такое объяснение совсем не устроило. В его рациональном, прогрессивном уме никак не могла прижиться мысль, что всё, что он знал до того, как попал на этот остров, ложно. Земля не круглая, планета не планета, а наравне с Солнцем и Луной существует ещё и Остров Му, парящий в космосе, будто так и надо. Чего уж говорить о гигантских слонах, держащих диск Земли?       И чем больше Шото обо всём этом думал, тем чаще ему казалось, что вот-вот рядом с островом проплывут ещё и гигантские космические черепахи, а после них и киты. В такие моменты он даже допускал, что всё-таки погиб со всей командой «Шото», а то, что его сейчас окружало, это интерьер его персонального котла в аду. Спасало лишь то, что его фантазии вряд ли хватило бы на подобные чудеса, да и Изуку немало удивлял своими открытиями, так что, сохраняя холодный ум Шото шёл дальше, придерживаясь плана.       Радовало лишь то, что напряжение между командой и племенем всё-таки стало чуть менее осязаемым, чем в начале. Остальным это трудно было заметить, не задумавшись на данную тему, однако капитан должен был следить за подобным. Ежечасно он обдумывал всё, связанное с островом и местными жителями, будто бы ожидая худшего.       Сейчас команда под присмотром жрицы направлялась в поселение, чтобы «посмотреть на что-то очень важное». Всю дорогу по джунглям между командой шёл лёгкий и непринуждённый разговор. К ним периодически присоединялась Тсую, всё больше интересуясь каждым членом экипажа и их бытом на большой земле. И только Шото оставался немногословным.       Им, как и всегда, двигала паранойя, доставшаяся в результате тяжелейшего опыта, отчего страх за остатки команды не отпускал его ни на миг. Шото совершенно не хотел терять остатки команды и снова чувствовать раздирающую боль в грудной клетке.       Оставалось лишь отвлекать себя мыслями о цели их пребывания на этом острове, хоть и с начала путешествия она и сильно изменилась. А ведь всего полгода назад он с таким воодушевлением готовился к этому походу. Собрал команду, бросил невесту, поругался с отцом… В общем, сделал всё, чтобы наверняка достигнуть успеха. И он бы его достиг, если бы не одно «но».       Все за одного.       В любом случае, теперь в приоритете у Шото стояло сохранение жизней оставшихся членов экипажа, а уж после — исследование острова. Хотя последнюю задачу с успехом уже выполнял Мидория, так что здесь можно было не беспокоиться о результатах.       Шото недовольно цокнул. Здесь тоже было очередное «но». В порыве своей безграничной честности и наивности Изуку раскрыл перед племенем все карты. Рассказал всю подноготную каждого выжившего члена команды, изначальную цель их экспедиции и, конечно же, все скопившиеся проблемы. С такой информацией на руках вождь и жрица прекрасно понимали, что гости с большой земли в их полной власти, и если им что-то не понравится, то это будет очень быстрое уничтожение экипажа «Шото».       Что ж. Настало время уравнять шансы.

***

      «Вот он — центр лагеря потенциального союзника. Или врага»       В поселении кипела жизнь. Не смотря на поздний час огни факелов ярко горели, освещая неспокойных и радостных жителей. Некоторые украшали себя узорами светящейся краской, рисуя круги и спирали, а кто-то исполнял причудливые танцы с впечатляющими трюками.       Как пояснила им Тсую, когда они пришли, сегодня её народ отмечал праздник, именуемый «День мира». А назван он был так в честь первого изгнания агрессивных чужаков, прошедших через Барьер. Такое смысловое наполнение праздника напрягло Шото. Тревога с удвоенной силой затребовала от него максимальной концентрации на поиске слабых мест племени.       «Либо ты, либо тебя», — так учил его отец. Но стоило ли к нему прислушиваться после всего, что произошло?       Шото отогнал эту мысль прочь. Сейчас куда важнее было изучить обстановку. Тем более когда, как не в момент, когда все счастливы и расслаблены, без лишних подозрений искать бреши в чужой защите?       Что ж для начала стоило выяснить, какие же ошибки допустили прошлые чужеземцы, раз в честь их изгнания стал устраиваться праздник.       Через Изуку Шото смог узнать у Тсую, что многие из тех, кто каким-то чудом оказывался на этом острове, сразу же проявляли неприкрытую агрессию к членам племени, за что и получали билет в один конец — прямиком в открытый космос. Некоторые были немного умнее, но не сильно. Прожив какое-то время на этой земле и достаточно её изучив, они покушались на самое святое — жизнь Розовых слонов. Такого не могли простить ни местные, ни сами Основатели. Но были и те, кто здесь приживался. Их могилы стояли где-то глубоко в джунглях на священных землях.       С одной стороны, полученная информация радовала Шото — они выбрали правильный путь мирного контакта, а, с другой, у них были все шансы помереть на этом острове от старости и так и не вернуться на большую землю.       Отвлечь его от этих безрадостных мыслей смогла лишь жрица, пригласившая весь их отряд в храм, расположенный на возвышенности рядом с поселением. Шото заметил его ещё давно, но всё никак не было возможности расспросить про него. Говори он сам на этом непонятном шипящем языке, он точно бы это сделал, но он не говорил, а Изуку был занят вопросами, касающимися экспедиции.       Розовые слоны… Интересно, удастся ли им их увидеть?       Путь им освещала Тсую, сначала выставив вперёд свой посох, а после метнув в чаши с маслом огонь прямо из своих ладоней. Тропа будто алая река вела команду к неизведанному. Внутри храма оказалось очень светло и просторно. Каменные плиты были сложены так, что чем-то напоминали Шото амфитеатр, только вместо резных колонн здесь были квадратные стойки с барельефами. Какие-то были окрашены в разные цвета, а на нескольких почему-то изображения были частично сбиты.       Шото хотел уже было спросить, почему так, но жрица начала говорить первой.       Все эти барельефы рассказывали историю острова и племени от начала времён. Как Основатели откололи кусок от Земли, оставив на нём своё потомство и их хранителей. Как многие века люди жили здесь в мире и покое, лишь изредка сталкивая с жестокостью и алчностью людей с большой земли.       — Меня всегда поражало, — радостным тоном сказал подошедший к Шото Денки. — Как для племени много значат эти рисунки на стенах.       — Это барельеф, Каминари, — поправил его Шото.       — Я в том смысле, — проигнорировав замечание, продолжил блондин, — эти настенные рисунки имеют большее значение, чем слова вождя и здравый смысл! Без обид, но какие-то настенные каменные рисунки и надписи могут стать неоспоримой истиной для целого общества!       — Верно сказано, — подметил Шото с коварной мыслью. — Теперь замени слова «настенные каменные рисунки и надписи» на одно слово и попробуй найти разницу.       — Что за слово?       — Газета.       Шото покачал головой и прошёл мимо удивлённого Изуку и заинтересованной Тсую. Они о чём-то пошипели на местном, затем жрица повела их обратно в поселение.       Проходя мимо вытоптанной площадки, похожей на поле для игр, они вдруг остановились, и жрица указала своим посохом на мальчишек, столпившихся на противоположной стороне. Они украшали свои лица цветными полосами светящейся краски, а затем с боевым кличем выбегали на поле.       Разминаясь, они скакали по площадке с прыгающим мячиком и закидывали его в кольца, расположенные вдоль центра игровой площадки. Всего колец было шесть, поровну разделённых на цвета команды.       Через Изуку Тсую объяснила, что суть этой игры заключалась в том, чтобы закинуть мяч в каждое вражеское кольцо не меньше шести раз. Команды состояли из восьми человек: шести нападающих и двух защитников колец. У защитников были надутые перчатки, чтобы безболезненно ловить нагретый и стремящейся к цели мяч.       Игра показалась Шото очень подвижной и активной, в основном благодаря соперническому духу и бесконечной энергии мальчишек.       «Играют очень рьяно, но без перегибов. Может, тут замешана какая-то ставка? Что-то вроде унизительного наказания?»       Шото ухмыльнулся и с большим интересом продолжил наблюдать за игрой в компании с Тсую, Изуку и догнавшего их Денки.       — Напоминает баскетбол, да?       — Верно, — согласился Шото с Изуку, а затем обратил внимание на жрицу, не сводившую с него глаз.       — Тсуи, сколько лет этим мальчишкам?       — От семи до девяти. А у вас во сколько играют в подобные игры?       — Примерно во столько же, — ответил за капитана Мидория.       «Всего семь лет… Когда-то и я был таким. Или не был… Сейчас уже и не упомнить. А ведь не отправься я в эту экспедицию, у меня могли бы быть свои дети. Хотя стал бы я хорошим отцом? Стал бы я лучше своего отца?»       — Ты в порядке, капитан? — через Изуку спросила у него Тсую. — Ты заметно помрачнел.       Словно выйдя из глубокого сна, Шото поднял хмурый взгляд и непонимающе посмотрел на своих спутников.       — Ох, простите. Неприятные воспоминания.       — О чем?       — Об отце.       — У тебя проблемы с отцом? — искренне поинтересовалась девушка с лягушачьим лицом.       От вопроса Шото передёрнуло, и он помрачнел. Тема отца была его самой нелюбимой, но и повода не ответить жрице он найти не смог.       — То, кем я стал, как вырос, для чего был рождён и воспитан, — глаз на обожжённой части лица дёрнулся, будто вспомнив боль от кипятка. — Всё это мой отец. Вся моя жизнь — подготовка к экспедициям в те места, куда любой здравомыслящий не пойдёт. Я даже не помню лиц брата, сестры и… матери.       — Капитан, — сочувственно прошептал Изуку и аккуратно положил руку на плечо Шото.       Жрица печально покачала головой, услышав ответ, а затем обратилась к Изуку:       — У тебя ведь тоже проблемы с отцом.       Изуку поднял удивлённо глаза, а затем мрачно опустил их, как до этого сделал сам Шото.       — У меня нет отца. Я рос… в терпимых условиях. Думаю, книги и карты мне больше всего помогли пережить детство. Да, думаю, и сейчас помогают.       Мидория, казалось, повеселел, но взгляд его всё ещё был опущен.       — Я думаю, вам не стоит зацикливаться на проблемах с вашими отцами.       Шото и Изуку подняли удивлённый взгляд на задумчивую Тсую.       — Посмотрите, кем вы стали и кем можете стать. Думаю, Мидория отпустил своё прошлое, хоть я в этом полностью не уверена. А тебе, Шото, не нужно зацикливаться на отце. Это сложно объяснить, но я чувствую тебе предстоит стать чем-то большим, чем ты есть сейчас. Ненависть к отцу помешает тебе найти самого себя.       Изуку дословно переводил, а Шото внимательно слушал.       — И что мне для этого надо сделать?       — Для начала проведи время со своей семьёй и запомни их лица. Когда вернёшься домой.       Такой ответ смутил Шото. Такое вроде простое действие, но сама мысль об этом так согревала душу. Неожиданно для себя, Тодороки искренне улыбнулся и дал ответ:       — Хорошо. Сразу как приеду домой пообедаю с ними. Спасибо, жрица.

***

      Со временем каждый из команды смог найти свое место в племени. Или же это племя смогло найти себе место в их душах? Сложно было сказать, ведь за последний месяц на людей с большой земли обрушилось столько знаний и меняющих саму суть существования вещей, что они до сих пор не могли до конца осознать, что происходит.       Кьёка все еще размышляла над этим вопросом, наблюдая за товарищами. Они довольно органично вписались в местное общество. Даже постоянно взбудораженные Мидория и Бакуго немного успокоились и нашли точки соприкосновения с окружающими.       Поток мыслей прервала Тсую, положив руку на плечо Джиро.       — Ты снова ушла в себя? Все в порядке?       — Да, все хорошо. Спасибо, — улыбнулась Кьека.       Ей казалось, что Тсую все еще относится к ней с подозрением. Однако ее начали обучать местному пению, и это вселяло надежду. Мидория много говорил о том, как это важно для них всех как гостей, которых признали, и как для исследовательской группы. После он пытался выпытать у нее детали, но Кьека постаралась к этому моменту сбежать от него. Все же у был общий камень преткновения — термины и тонкости. И если Изуку готов был объяснять ей все на пальцах, то Джиро не хотела устраивать пятичасовой экскурс, да и слушать такой же от него тоже.       Она пришли в специально отведенное для обучения место немного отдаленное от племени. В кругу сидели парни и девушки, Джиро не была достаточно близка со многими из них и чувствовала небольшую неловкость в начале занятия. Присев в круг, она начала смотреть, как остальные занимаются.       Обучение проходило так: им выдавали таблички, по которым они должны были петь и каждый в кругу пел хотя бы одну песню, а Тсую делала свои замечания. И хоть изучить язык местных Джиро пока до конца не удалось, но многое она уже понимала и даже могла что-то сказать. А занятия в этой импровизированной группе давало ей ещё больше опыта и практики.       Будь Джиро в музыкальной школе, она бы тряслась от страха опозориться перед всеми и быть раскритикованной учителем. Только дома с отцом и матерью у нее получалось хорошо и свободно петь и быстро учиться на своих ошибках. В кругу она чувствовала себя так же комфортно. Даже Тсую, делая ей замечания, казалось, немного смягчалась.       Очередь до Кьёки дошла довольно быстро. Она начала петь, но что-то шло не так. Ей будто бы не удавалась ухватить нить и ноты песнопения, поэтому неожиданно даже для себя самой она встала, как делала дома. Она сделала это в моменте, не подумав, но сесть обратно постеснялась и искоса наблюдала за реакцией, сидящих в кругу парней.       Дома все взгляды уже давно уставились бы ей под юбку, но здесь местные парни только прикрыли глаза и стали вслушиваться в ноты. А когда Джиро закончила, улыбались ее успеху. Такая реакция смущала еще сильнее, чем похвала Тсую. Хотя нет. Здесь она перегнула.       Но все же Кьёка не могла не сравнивать. Здесь и там. Там — дома, когда она только пыталась начать карьеру певицы, мужчины наряжали ее в откровенные платья с пошлыми разрезами. Отказывали в выступлениях, стоило только недостаточно льстиво улыбнуться или поспорить насчет музыкальной программы. Она была будто красивая кукла, для которой голос не стоял на первом месте. Просто кнопка на груди, которую уже через неделю маленькие дети уничтожают до нерабочего состояния.       — Завтра я дам тебе песню сложнее, — сказала Тсую на языке жестов, и Кьёка вернулась в реальность.       Джиро радостно улыбнулась и села. Настала очередь Очако. Но у нее почему-то получалось совсем плохо. Она запиналась и сбивалась, порой молчала по несколько секунд и начинала заново.       — Стоп, — нахмурилась Тсую. — Ты не выучила текст?       — Он очень сложный, — тяжело вздохнула Очако.       — Если ты забыла текст, сочиняй на ходу, — включилась Джиро и тут же пожалела.       Действительность ее так расслабила, что она совсем забыла о приличиях и правилах. Не стоило вмешиваться в разговор, если Кьёку не спрашивали. Прежде чем она успела извиниться, Тсую сказала:       — Нельзя придумывать песнопения на ходу. Магия очень сложная вещь, требующая одновременно внутренней свободы и правил.       — Неужели одно из этих правил — петь только по табличкам? Почему нельзя импровизировать и учитывать принципы магии?       — Я тебя не понимаю, — покачала головой Тсую.       — В джазе существует импровизация. Сам по себе этот жанр очень самобытен и чтобы ты с музыкальными инструментами не придумал, все и так поймут что за музыка играет. Так и ваши песни сами по себе очень своеобразные.       — Я могу попробовать?       Кажется, Очако больше привлекали не идеи Кьёки, а то, что в будущем можно было бы не учить сложные песни. Тсуи разрешила, однако у Очако ничего не получилось. Ее песня была странной и сильно выбивалась из всего того, что они пели до этого. Тогда Джиро посмотрела на жрицу. Она казалась ей перфекционисткой с сильно развитым чувством ответственности. Значит, в свое время она заучила эти песни настолько, насколько это было возможно, а, значит, могла не просто петь их, а чувствовать.       — Тсую, попробуй ты, — Джиро сорвала одуванчик, растущий рядом. — Сделай с ним что-нибудь.       Та долго сосредотачивалась, но когда запела, у всех захватило дух. В песне чувствовался характер Тсую. Глубокая любовь к своему народу и миру, которые она стремилась защитить. На глазах желтый одуванчик побелел и разлетелся с порывом ветра.       — Потрясающе, — выдохнула Очако.       Ее поддержал гомон людей вокруг, которые были поражены происходящим и уже предвкушали открывшиеся возможности. Тсую тоже выглядела удивленной, но радостной и взбудораженной.       — Спасибо, — сказала она. — Ты открыла нам новые горизонты.       И в этот момент Кьёка ответила на свой вопрос. За весь этот месяц пребывания на острове и команда, и племя нашли друг в друге что-то значимое и важное. Они дополнили друг друга, став единым целым.