Moonlight and Vodka

Волга. Родные воды Волги. Могучие, тысячелетние воды, они успокаивали Григория Волжского. Мужчина глубоко вздохнул. Как хорошо быть на родине. Да не просто, а в родном городе. Он не был в Волгограде около года уже. И вот наконец-то ему дали отпуск. Гриша прогуливался по набережной, наблюдая как бегают дети, а дотошные мамочки кричат им вслед. Как молодые пары, стесняясь, держались за руки. Благодать и спокойствие. Ленивые лодочки и кораблики плыли по Волге. Гриша прикрыл глаза. Он плохо помнил… но помнил как еще ребенком, ему было вроде полных четыре года, на такой же лодочке его эвакуировали из полыхающего Сталинграда. Родителей он тогда уже потерял. Эвакуировали его как раз в Астрахань тогда, где Волжский и познакомился с Рахимом Тархановым. Его семья приняла на время Гришу… А потом и навсегда. Рядом раздался детский смех, который вырвал Гришу из воспоминаний. Он последний раз глянул на Волгу и медленно пошел домой.  Пятый и последний этаж типичного Сталинского дома. Гриша быстро преодолел это расстояние пешком. Подергав ручку двери, он со много страдальческим вздохом, обнаружил, что дверь открыта. Ну он же просил много раз уже, что дверь надо закрывать. А то еще украдут.  "Виль, Вильгельм." - позвал Гриша, зайдя в квартиру. И обнаружил немца, сидящего в коридоре на полу, с двумя костылями по обе стороны и очень недовольным выражением лица. "Виль?" Блондин раздраженно посмотрел на Гришу, "вы, товарищ Волжский, живете в ужасном доме. Мне ваша квартира в Москве нравилась больше, в ней был лифт!" - он недовольно, то ли завязывал, то ли развязывал ботинки, "а тут мне приходится своими ногами, да и еще на костылях, подниматься на пятый этаж."  "А куда ты вообще ходил?" - Гриша вопросительно поднял свою густую бровь, "тебе врач запретил ходить вообще, кроме туалета."  "Я?! Да ты ушел, а я решил попробовать. Как далеко я могу уйти." - ответил ему Вильгельм.  "И?" - Волжский закрыл за собой дверь и прошел вглубь.  "Не 'и'. Как научил меня Рахим на русском: все хуйня какая-то." - Гриша подавился даже. Вильгельм сказал это с немецким акцентом и так смешно. А Рахим должен по голове грязной тряпкой получить за то, что учил в первую очередь немца такому. "Ну, короче, далеко я не ушел, с трудом вниз спустился, а потом чуть не умер поднимаясь. Вот с пола не могу теперь встать." - продолжил Твангсте. Гриша на него посмотрел и закатил глаза. Вильгельма вообще было сложно заставить послушать что-либо. А ведь, столько бед можно было бы избежать.  "Давай ты не будешь ходить до полного выздоровления? Товарищ Сибиряков не волшебник." - сказал Гриша. Не волшебник, но близко. Товарищ Сибиряков и его помощник товарищ Тумов долго работали над Вильгельмом. Товарищ Невский, как мог, обработал рану. Пулю они не рисковали доставать, а вот остановить кровотечение и прижечь рану пришлось. Вильгельм попал на операционный стол, только через десять часов после ранения. Поэтому, восстановить чувствительность в ногах окончательно не получилось. Одну ногу немец почти не чувствовал, а вторую частично. Но главное, что он был жив. И почти здоров.  Вильгельм улыбнулся, "не буду больше. Но вы, герр Грегор, теперь просто обязаны меня на руках носить. Мне герр Алекс рассказал, что ты чуть не угробил меня окончательно." "Когда он…?" - Гриша вздохнул, "но не угробил же?!" "Когда я был в вашей, штатной больнице, он заходил. Попрощаться и проверить меня. Но пообещал еще когда-нибудь встретиться со мной." - Вильгельм протянул руки к Грише. Мол, бери меня уже. "Странный этот товарищ Невский." - Гриша подошел и поднял немца с пола, прижимая к себе. Вильгельм тут же обвил его крепкую шею руками.  "А, по моему, самый обычный этот Алекс." - пожал плечами Твангсте.  По пути Вильгельм горячо и с жирным намеком поцеловал Гришу.  "Не знаю, куда ты меня нес, но лучше бы это была спальня." - прошептал Вильгельм в Гришины губы.   "Вообще на кухню хотел…" - начал было Гриша. "Так, все, в спальню!" - Вильгельм не оставил места для возражения.  Гриша аккуратно уложил немца на кровать и навис сверху, убирая светлые волосы с лица…

* * *

Гриша навис сверху, убирая светлые волосы с бледного, покрытого тонкими, синими венами, лица. Прогнозы врача и виноватое, хотя товарищу Сибирякову не за что было извиняться, лицо не нравились Грише. "... Пациент безусловно будет жить. Хотя, помедлив еще пару часов, я бы не говорил с такой уверенностью. Но, ходить нормально он больше не сможет. Пуля задела позвоночник. Хотя, сейчас ученые и доктора разрабатывают новые терапии практически ежемесячно. Поэтому, товарищ," "Твангсте, товарищ Твангсте." - ответил Сибирякову Гриша. "Да, простите. Поэтому у товарища Твангсте есть надежда на полноценное выздоровление. Не стопроцентная, но есть шанс." - закончил Николай. Только сейчас у Гриши отлегло на сердце. Он даже и не замечал, что все еще настолько напряжен. До холодного пота на руках.  "Понял вас, товарищ Сибиряков. Бесконечно благодарен вам." - сказал Гриша. "Да бросьте, товарищ Волжский, это моя работа." - мужчина улыбнулся, "вы можете отблагодарить меня, больше не пытаясь самостоятельно лечить никого. И себя, в том числе. Всегда приходите ко мне." И вышел из палаты.  Присев рядом, Гриша взял холодную руку Вильгельма в свою. Он и не замечал, что они такие маленькие, по сравнению с Гришиными, его ладони. Ну теперь-то все должно быть хорошо.  "Гриша, дорогой, ты можешь не допускать эту женщину больше до меня?!" - Вильгельм все ныл Грише. Его еще не выпускали из палаты. Только постельный режим. А Гришины друзья решили познакомиться с человеком, который заставил непоколебимого Волжского переживать. Вот Алина например. Ходила каждый день к Вильгельму и читала ему труды Ленина на русском и немецком. А потом еще и устные экзамены проводила немцу. От одного упоминания имени вождя, у блондина начинал дергаться глаз.  "Виль, но я не могу прогнать товарища Свияжскую." - ответил Гриша. И добавил уже тише, "она страшная…"  Вильгельм громко и театрально простонал, падая на подушку. Рахим же, как не порядочный советский гражданин, приходил в рабочее время к Вильгельму и учил всяким плохим словам. Потом его уже сам товарищ Московский искал и за шкирку утаскивал на рабочее место. Вильгельму Рахим понравился. Они легко понимали друг друга. Особенно в отношениях с мужчинами. А когда немец узнал, что Рахим Гришин лучший друг, так и вообще зарекся втереться к нему в доверие. Чтобы узнать все подробности, грязные и не очень, о Грише.  Вообще, люди здесь Вильгельму нравились. Они были со странностями, но в этом-то и глубокий философский смысл. Один раз даже заглядывал этот странный товарищ Московский. Он пристально пялился на Вильгельма, что ему захотелось по детски спрятаться под одеяло. А потом Московский хмыкнул и ушел. Жуткий мужик.  "Господин Твангсте, я искренне рад, что вы идете на поправку." - один раз даже Александр Невский заглянул. "Благодарю." - улыбнулся Вильгельм, "без вашей помощи я бы точно не дожил бы до рассвета."  Александр искренне улыбнулся, "не давайте больше товарищу Волжскому никого лечить."  "Ха!" - Вильгельм сглотнул, "уж постараюсь."  "Ну ладно, мне уже пора. Не уверен, если мы встретимся еще в ближайшее время" - Саша встал со стула, "но не буду прощаться. Надеюсь, как-нибудь, посетить с вами театр или музей. Вы очень приятный собеседник." "Взаимно." - ответил Вильгельм, пожимая протянутую руку. 

* * *

"Товарищ Волжский, поздравляю с еще одним успешно выполненным делом!" - Гриша пожал, протянутую товарищем Московским, руку.  "Благодарю вас, товарищ Московский!" - Гриша отдал честь. Теперь-то можно было.  "Я получил ваш отчет." - продолжил Московский, "и отчет Невского." - он посмотрел на Гришу. А затем медленно закурил, выдыхая густой дым. Хорошие, советские. Гриша соскучился по этому запаху. "Конечно, печально, что Шпрее пришлось убить, он бы мог указать на скрытые ячейки. Но, товарищ Невский мне все доходчиво объяснил. Да и в ФРГ стало сложнее работать… эти капиталистические свиньи…" - Московский стряхнул пепел, "но мы продолжим работать над этим. А вы, товарищ Волжский, не хотите взять месяц отгула? Вы заслужили." "Я!?" - Гриша удивился, "но я никогда не брал отгулов."  "Ну вот, тем более. Берите, берите. Вам еще этого фрица перевоспитывать в порядочного советского гражданина надо. Потратите время с пользой." - Московский даже улыбнулся на мгновение.  "Фрица? Вильгельма?" - Гриша растерялся. Он раньше никого не перевоспитывал в советских граждан. Да и немец, вроде, не был фрицем.  "Ах, да." - Московский открыл ящик стола и достал конверты, "там документы на вашего фрица."  Гриша взял конверт и достал оттуда паспорт, свидетельство о рождение, в котором было написано г. Калининград и пара других документов. Логично, ведь всегда можно списать на то, что Вильгельм остался жить в городе даже после депортации немцев, потому что был еще маленьким. Вильгельм Твангсте теперь полноценный советский гражданин.  "Ну что ж, товарищ Волжский, вы свободны. Увидимся не раньше, чем через месяц теперь!" - сказал Московский, туша сигарету.  "Так точно, товарищ Московский!" - Гриша снова отдал честь. 

* * *

… Убирая светлые волосы с лица, он поцеловал блондина. Вильгельм, помогая себе руками, раздвинул ноги шире. Да, были теперь свои неприятности, но самое главное, что он полностью внизу не потерял чувствительность. А это значит, что он мог полноценно наслаждаться сексом. Не во всех позах, но! Вильгельм зарылся руками в Гришины волосы и вздохнул. Волжский провел по одной из ног вверх, доходя до пуговиц на штанах.  Немец поерзал, “быстрее, Гриша.” - он сделал акцент на букве р. Поразительно, но Вильгельм всегда любил все и быстро. Чтобы сердце билось в ушах и воздуха не хватало. Гриша же часто медлил, растягивал удовольствие, смаковал. Особенно сейчас, стараясь не навредить хоть как-то Вильгельму. Немец на это саркастично возмущался и закатывал глаза, мол, лечить ты меня собирался карманным ножом, Гриш.  Избавившись от одежды, Вильгельм с наслаждением оглядел идеальное, словно у древнегреческой мраморной скульптуры, тело Гриши. А шрамы вокруг шеи были вишенкой на торте. Твангсте обожал исследовать их губами, как сейчас. Медленно проводя языком, покусывая. Оставляя легкие засосы. После очередного, довольно чувствительного укуса, Гриша громко простонал. Вильгельм отстранился и улыбнулся искренне своему партнеру. Гриша ответил ему той же улыбкой, которою берег только для блондина.  Гриша часто забывал, особенно в такие моменты, что Вильгельм потерял чувствительность в одной ноге, а во второй частично… Он все равно, с нежностью, не свойственной мужчине его профессии, изучал грубоватую кожу со шрамами. А сейчас добавился еще один, аккуратный, шрам на спине. Твангсте отшучивался, вот, мол могу теперь рассказываться как я прошел всю войну от начала и до конца. Как роту из горящего танка спас и героически попал под пулю. Но реальные истории ведь были куда трагичнее и интереснее. Волжский достал подушку и поместил ее под Вильгельма.  Закинув ноги Вильгельма себе на плечи, Гриша медленно начал двигаться. Блондин же с кошачьей улыбкой, облизав губы, откинулся на вторую подушку, что была под головой, и просто наслаждался. Наблюдая за сосредоточенным лицом Волжского. 'Он к любой работе подходит с ответственностью.' - пронеслось в голове у Вильгельма. Его серьезный шпион.  Замечтавшись, Вильгельм даже пропустил тот момент, когда Гриша начал двигаться быстрее. А сам стонать громче. Немец притянул, немного грубовато, Гришу за волосы к себе, увлекая в поцелуй. Волосы у него были густые, жесткие. Он их сравнивал с малярной кисточкой. Но зато за них, вот так, можно было не стесняться и тянуть. Гриша уткнулся в шею Вильгельма, громко вздыхая, проводя одним пальцем по выступающим венкам.  Крепко стиснув Гришу, Вильгельм извивался, громко охая, стараясь быть как можно ближе к дорогому человеку. Гриша навалился на мужчину всем своим немалым весом, продолжая двигаться быстро и размашисто.  "Ммм… Грегор." - протянул Вильгельм, "я…"  "М?" - Гриша на него быстро, вопросительно глянул.  На резком толчке блондин потерял дыхание, "да так, потом."  Гриша ничего не ответил, просто продолжал целовать парня под ним.  "А ты не обиделся, что товарищ Невский убил Шпрее вместо тебя?" - спросил Гриша. Он лежал головой на груди Вильгельма, с закрытыми глазами. Этот вопрос беспокоил его уже какое-то время.  Вильгельм наслаждался теплом, перебирая волосы любовника, "нет, честно нет. Я думал об этом… Ты был прав, я не представляю, чтобы я просто взял и всадил в него пулю. Не представляю как ты или Алекс это делаете с невозмутимыми лицами." - он заплетал маленькие косички из густых, достаточно длинных без укладки, волос Гриши. "Ну, это глубокий философский вопрос, на который я так просто не смогу ответить." - отшутился Гриша. Вильгельм тоже посмеялся от души, "Я просто рад, что все закончилось."  Гриша взял ладонь Вильгельма в свою и сжал. Блондин улыбнулся еще шире и наклонился, чтобы поцеловать своего шпиона.