Тишина в ушах давила вакуумом, а сбившееся дыхание опалило потрескавшиеся губы. Дверь захлопнулась за Воинами несколько минут назад, но это время показалось Мелиссе вечностью, за которую она успела пройти все круги ада. Онемевшие ноги едва могли удержать равновесие, и доктор пошатнулась, бедрами ударяясь о стоявший у окна рабочий стол.
Потряхивающимися руками она обняла себя за плечи, сгибаясь пополам и роняя на половицы крупные градины слез. Удивительно, что ей всё еще было чем плакать… Эта жизнь многие годы исчерпывала её до дна, но она всё никак не кончалась. И лишь сейчас Мелисса осознала, что это была последняя капля.
От неё не осталось ничего.
Все это время она лишь оттягивала неизбежное, а шанс того, что она вернётся домой, был настолько мал, что и вовсе стоило с самого начала от него отказаться. Прерывистый всхлип нарушил тишину кабинета, и девушка припечатала ладонь к губам, в попытке сдержать истерику. Нельзя показывать слабость. Только не здесь, только не тогда, когда от неё отвернулись единственные союзники, а враги ошиваются поблизости.
Не. Показывай. Слабость.
Но горячие дорожки уже очертили щеки против её воли, теряясь где-то меж бледных пальцев.
Странно, до этого дня она жила с твердой уверенностью, что с последним поражением мир пошатнётся, расколется пополам. Что его засосёт в бездну, развернувшуюся у неё в груди. Но нет…. совсем ничего не изменилось.
Тот же лазарет.
Приглушённый шум дождя за окном.
И её содрогающаяся пустая оболочка.
Это ощущалось так, будто вместе с целями из неё выпотрошили саму жизнь, и теперь она не понимала, что должна делать с этой тишиной внутри. Девушка скорее от отчаяния стукнула кулаком в грудь, моля сердце снова гонять кровь к слишком холодным конечностям. Заставить функционировать хоть что-то, потому что сама она была не способна даже сделать нормальный вдох.
Разве в такие моменты мозг не должен искать всевозможные решения? Как раньше: подкидывать любые варианты, лишь бы заставить её бренную оболочку продолжать цепляться за эту жизнь? Что вообще питало её решимость до этого дня?
Голова начала гудеть от бессмысленных ответов вроде: «вернуться в Марли», «доказать всем, что даже такая грешная элдийка как она достойна жизни». Или что главное — это увидеть глаза Лоренца, когда тот станет свидетелем её триумфа и расшибётся о стену из собственных слов о её бесполезности… Какая глупость. Сухо сглотнув, Мелисса решилась, наконец, встретиться с правдой, такой банальной и хрупкой, как всё то, что она до этого защищала.
Семья.
Всё, чего она хотела — это узнать судьбу её настоящих родителей. Узнать наверняка, чтобы, в случае чего, похоронить их с последней частью своей души. Ведь тогда она действительно останется по-настоящему одна. Но к чему сейчас все эти мысли? Никто кроме Зика наверняка и не рассчитывал, что с острова можно вернуться. Хотя, был ли на самом деле хоть кто-то кроме неё, кто верил эту ложь?!
Тревога нарастала, а вместе с ней разгонялся и пульс. Шок отступил, но вслед за ним зародилось что-то новое, что становилось труднее сдержать с каждой секундой…. Острое чувство пронзило додрожи, и Мелисса, не выдержав, махнула рукой со всей силы, опрокидывая на пол стопку рабочих бумаг. В тот же момент, услышав шум от разбитой чернильницы, она застыла, испугавшись собственного порыва и глядя, как с тихим шелестом под ногами расстилалось белоснежное покрывало.Чистые листы мелькали перед глазами, а затем падали на пол, впитывая в себя чернила и приходя в негодность.
Прямо как она.
Под кожей начало зудеть неизвестное доселе желание, и Мелисса резко дёрнула на себя соседнюю стопку, скидывая ту на деревянный пол и жадно наблюдая, как новые бумажки повторяют судьбу предыдущих. Пусть картинка была нечеткой от застлавших слез, ей больше не нужно видеть… Девушка ясно ощущала разливающееся по венам желание, а голос внутри подстегивал её продолжать. Превратить этот идеальный кабинет в те же руины, что грохотали внутри.
Наконец её накрыло с головой — адреналин сыграл злую шутку, окончательно отключив разум. Разрушительные эмоции нашли выход, и будто со стороны она наблюдала, как погружает лазарет в хаос: вот, забинтованная рука скользнула по полке, и склянки с микстурами разбились с приятнейшим звоном, принося в её мир хоть какие-то звуки. Вот, вслед за ними отправился и шкаф. Каблук то и дело встречался с уцелевшими баночками с лекарствами, доктор наступала на них снова и снова, пока от стекла не оставалась лишь скребущая под подошвой крошка.
Мелисса никогда не чувствовала себя настолько живой и разбитой одновременно. Пойдя на поводу у эмоций, она будто спустила курок. Густой туман в голове расселся, позволяя ясно увидеть череду собственных поражений. Каждое событие, что послужило причиной её краха. Так перед глазами возник образ Рихтера, впитавшийся в подкорку как самое отвратительное, что она когда-либо видела, с его жестоким, басистым голосом:
— «Мерзкая предательница, крыса, затесавшаяся в наши ряды»
Девушка истошно закричала, отшвыривая новоприобретенный стул в стену, туда, откуда на неё глядели его поросячьи глазки.
Жалкая. Жалкая. Жалкая!
«Тебе с самого начала нигде не было места»
Насмешливые голоса сливались в единый поток гнили и топили её в себе. Различить их было невозможно, но вместе с тем Мелисса четко знала, чьи силуэты увидит, стоит распахнуть веки.
В довершение над ухом послышался голос человека, что, не смотря на минувшие годы, оставался свеж в памяти, так как преследовал её в кошмарах чуть ли не каждую ночь. И самые страшные его слова, разделившие когда-то жизньна до и после:
— «Умри на богом забытом острове, в компании таких же чудовищ, что и ты»
Даже эфемерный образ директора имел над ней такую власть, что ноги подкосились, а воспоминания о нем и вовсе будто забили последний колышек в сердце, разломав то напополам. Сломив её окончательно.
Мелисса рухнула на колени, обхватывая голову руками.
— Пусть это прекратится. Пусть прекратится… — бормотала под нос собственные мысли, но истерика отказывалась отступать. Уши заложило от давления и чужих голосов, доктор была готова поклясться, что ещё немного и из них хлынет кровь, выпуская из черепа всё, в чем она варилась столько дней.
Казалось, этот ад продолжался вечно, пока она не осознала, что чужой голос, смешавшийся с её собственными криками, был настоящим. Грубым, не принадлежавшим никому из терзавших её призраков прошлого.
Плечи тряхнуло с невероятной силой, и Мелисса распахнула веки. Картинка поплыла волнами, становясь то неестественно светлой, то подернутой чёрными пятнами.
— Посмотри на меня, — неизвестный обхватил холодными ладонями её лицо, заставляя заглянуть в глаза.
С тяжёлой отдышкой Мелисса попыталась сфокусировать зрение. И ей потребовалось целых несколько секунд, чтобы осознать,
чьи серые радужки
уставились на неё с такой неподдельной тревогой. Дыхание перехватило, и она застыла в неверии.
Леви сидел напротив, оперевшись на одно колено, его мокрая от дождя чёлка прилипла ко лбу. Вода спадала с неё и, скатываясь по бледной коже, очерчивала намертво сжатую челюсть. Мужчина метался взглядом по её лицу, пока истерзанный в клочья мозг девушки пытался понять, реален ли человек, или является лишь частью кошмарной иллюзии.
Заходившие в треморе пальцы скользнули по полу, цепляя на себя частицы необработанного дерева, но боль лишь затерялась в очереди медленно возвращавшихся к ней ощущений. Сознание хваталось за знакомые ориентиры, но она будто попала в искусственную реальность, где был громкий, практически оглушающий шум дождя за окном, танец пламени от свечей, создававший на стенах её кабинета причудливые тени и капитан, что молча наблюдал за ней вместо того, чтобы испепелять ненавистью до дрожи.
Всё казалось бутафорным, но шероховатый палец, едва ощутимо скользнувший по скуле, мигом вернул её обратно в реальность.
Доктор со вздохом отпрянула, а Леви, увидев в её глазах смесь испуга и непонимания, убрал руки, откидывая влажную челку.
— Я звал, но ты… — сквозь черные пряди было видно, как он отвел взгляд.
Мелисса отказывалась верить в происходящее. До этого дня Леви никогда не заходил в лазарет, но теперь казалось, будто мужчина только и ждал, как заявиться сюда в самый неподходящий момент, лишь бы стать свидетелем её отчаяния.
Осознав, что всё еще открыто пялится, девушка подорвалась на ноги и отвернулась, попутно стирая пальцами влагу с бордовых щёк. Трение не исправило ситуацию, лишь заставило кожу защипать, но она не торопилась отнимать ладони от лица, спрятавшись в них хотя бы на долю секунды.
Ситуация была катастрофичной настолько, что казалось, выход из неё только один — сбежать и скрыться подальше от чужих глаз в самом тёмном углу замка, но девушка знала, что это бесполезно — стыд настигнет её и там. Ей даже не нужно было оглядываться, чтобы увидеть,
что предстало взору капитана, когда тот ступил на порог: весь кабинет — тотальная разруха, а на полу она — её причина и центр, захлебывающаяся в истерике.
И почему из всех возможных людей именно он?! С самого первого дня её появления в корпусе Леви не упустил ни единого шанса напомнить, что «столичной девке» тут не место. Теперь же капитан наверняка воспользуется этой оплошностью, чтобы выкинуть её из штаба! И, чёрт возьми, Мелисса с горечью признала, что в этот раз она действительно заслужила.
Тишина между ними затянулась, и когда начало казаться, что Леви действительно был лишь частью её больного воображения, девушка опасливо повернулась в его сторону. К сожалению, образ мужчины не растворился, оставляя после себя твердую уверенность в помутившемся от стресса рассудке…. Капитан стоял на том же месте, скрепив руки перед грудью. Причина его молчания заключалась в том, что он сосредоточено рассматривал предметы, разбросанные по полу, пока не почувствовал на себе её изучающий взгляд.
Леви мучительно медленно поднял голову, очертив глазами путь, начиная с её ног и заканчивая на раскрасневшемся лице, а Мелисса подумала, что, должно быть, это такая привычка — всегда выглядеть так, будто ты всецело являешься хозяином положения. Будто минутой ранее не он пачкал белоснежные форменные штаны, подогнув перед ней колено.
— Что… — осипший голос дрогнул, вынуждая сглотнуть, — что тебе здесь нужно? — она решила, что лучше задать вопрос прежде, чем он начнёт озвучивать свои.
Леви замер, поджимая губы. Его веки сощурились, не предвещая ничего хорошего.
— А для того, чтобы прийти в лазарет, нужна какая-то особая причина?
Извечно спокойный голос не вязался с напряженными плечами. Из-за чего доктор ясно ощутила, что от неё пытаются что-то утаить.
— Ты не похож на того, кто нуждается в лечении, — в горле будто разбилось стекло, хотелось увлажнить растрескавшиеся губы, но сделать это под прицелом его глаз было выше её гордости.
Леви ничего не ответил, лишь продолжил блуждать сосредоточенным взглядом по её острым скулам и намертво сжатым челюстям. Словно обдумывал слова… Предчувствие опасности сильнее укоренилось в груди, и Мелисса сжалась в ожидании его дальнейших действий. Разве уже не пора спросить какого чёрта она тут устроила?
— Ты опоздала на испытание, — он хотел добавить что-то ещё, но замолчал.
«Чего?»
— И-испытание? — Мелисса болезненно скривилась, что не ускользнуло от его внимания, и отвернулась в поиске уцелевшей ёмкости с водой.
Её тело покачивалось, а мир продолжал собираться чёрным полотном по периферии, усложняя задачу. Леви пришёл напомнить ей о забытой работе? Человек, который даже не смотрел в её сторону всё это время? Это попросту не укладывалось в голове, и та начала кружиться от подозрений. В этот самый момент на ум пришла мысль: что если Капитан подслушал их с Войнами разговор?
Сердце ёкнуло, и Мелисса слишком остро ощутила чужое присутствие за своей спиной. От пробирающего предчувствия опасности нервы натянулись канатами, а в глотке дёрнуло сухой наждачкой. Если это действительно так, то сейчас на кону стояло не просто её нахождение в корпусе, а сама жизнь… Страшно представить, какими методами этот дикарь решит вытащить из неё правду! Постойте, как много он мог услышать?
Мозг едва успел обработать новую информацию, как краем глаза Мелисса засекла движение — дьявол, она была так сосредоточена на раздумьях, что не успела вовремя среагировать, — и Леви оказался слишком близко. Ахнув, девушка испугано отшатнулась.
Капитан уставился на неё, замерев на расстоянии шага с протянутым ей граненым стаканом, щедро наполненным желанной водой. Он удивленно поднял бровь.
Мелисса в ответ глупо моргнула пару раз и опустила глаза на стакан. Шестеренки в голове закрутились, и она почувствовала, как начинают гореть кончики ушей от собственной глупости. Доктор сдержала нервный смешок, на что Леви закатил глаза и настойчиво тряхнул рукой, привлекая её внимание.
— Пей, — сказал он строгим голосом, не терпящим возражений.
Продолжать и дальше стоять под тяжёлым взглядом серо-синих глаз, без всякой на то причины, было еще более глупо, потому она кивнула скорее самой себе и неловко забрала предложенную воду, пока её логичный мозг пытался проанализировать ситуацию.
Капитан отступил на шаг и уставился куда-то поверх женского плеча, в очередной раз скрепив руки перед грудью. Она же сделала первый глоток, сконцентрировавшись на нём и на панике, утихающей с каждой секундой. Нет, Леви ничего не слышал, иначе стакан бы уже оказался у неё в горле. Но чем тогда она заслужила такую милость с его стороны? Он ненавидел её, и она уверена, переступил бы через её труп в случае чего…
И тут Мелиссу неожиданно настигло воспоминание о его ледяных пальцах на её мокрых щёках всего несколько минут назад, и она поперхнулась. Капитан оторвал уже раздраженный взгляд от стены, чтобы снова заглянуть в покрасневшее лицо. На что девушка закашлялась и помахала рукой, давая понять, что все в порядке.
Забота никак не вязалась с образом сильнейшего воина человечества, и она начала искать другую причину для подобного его поведения. Если так подумать, сейчас она выглядела противоположно тому, какой он видел её обычно. От собранной и сильной девушки ничего не осталось, и взгляд помрачнел от мысли, что вероятнее всего это была самая обыкновенная жалость. Не каждый день становишься свидетелем того, как человек оказывается на самом дне. Нуждается в чьей-то помощи…. Выходит, даже такой жестокий вояка не мог пройти мимо «дамы в беде». Почему-то от этого знания вода вдруг стала горькой. Мелисса обязательно подумает об этом позже. И не раз прокрутит произошедшее в разрушенном кабинете, подмечая всё больше новых и неочевидных деталей, а пока…
Она вернула внимание к молчаливому разведчику, в этот раз он не спускал с неё глаз, пытаясь прочесть что-то в не менее задумчивом лице. Смутившись, девушка покрутила стакан в руке, ловя гранями тусклый свет и подбирая слова, что было ей так не свойственно, когда дело касалось его.
— На улице ливень, я думала, что эксперимент перенесли, — она прочистила горло и попыталась звучать как можно непринужденнее, учитывая сложившуюся ситуацию, конечно же.
— За стенами непогода не считается веской причиной к отступлению, — Леви склонил голову на бок, от чего на лице залегла глубокая тень, как если бы они говорили на неприятную для него тему, — титанам какой-то дождик не помеха.
Мелисса рассеяно кивнула, соглашаясь. Абсолютно пустой взгляд и ровно такая же после недавней истерики голова не способствовали быстрому анализу, потому девушка осмотрелась в поиске всего необходимого, разумеется, не найдя ничего в беспорядке.
— Я скоро подойду. Мне нужно отыскать некоторые вещи, — она не смотрела в его сторону, но услышала, что капитан пошагал к выходу. Стоило ему отстраниться, как она почувствовала, что снова может дышать. Было ужасно странно и неестественно все это время находиться в компании Леви, но не вступать в словесную перепалку.
Девушка присела и с тихим шелестом принялась собирать утерянные документы. Несколько свечей давно погасли, из-за чего кабинет практически погрузился в сумрак. Едва уловимое шипение дождя доносилось со стороны окна, и Мелисса остановилась, неловко осознавая, что Леви все ещё стоит в проёме: мужчина облокотился о дверной косяк и задумчиво уставился на её руки, двигающиеся в опасной близости от осколков.
С немым вопросом Вайс подняла глаза на капитана. Он раздраженно повёл плечом, отвечая на то, что, по его мнению, было понятно без слов:
— Оборудование переместили в другое место. Я проведу.
И всё. Никаких больше колких замечаний или лишних вопросов. Леви терпеливо ждал у входа, смотря куда угодно, но не на неё. Будто догадался, какой эффект на девушку оказывали его проницательные глаза. А когда Мелисса полностью собралась, он выдвинулся в известном лишь ему направлении, зная, что доктор следует за ним.
Она наспех набросила на плечи дождевой плащ, такой же зелёный, но без воинской эмблемы. В голове пронеслась мысль, что для незнающего человека со стороны девушка выглядела в точности как один из членов Разведкорпуса. Но доктор тут же отмахнулась от этой идеи: она не солдат. И тем более не воин.
Спустя несколько минут они вышли с уже знакомого ей чёрного выхода, ведущего к открытой поляне. Благо, по пути не встретился никто из военных. Мелисса и без того продолжала сгорать от стыда, при одной только мысли, что капитан увидел её пускающую сопли на их драгоценный начищенный пол. И ничего не сказал… Не отпустил ни единой колкой фразы, хотя девушка уверена, её внешний вид располагал к целому фолианту.
От перепада температур под ногами появился сизый туман, что тут же сделал и без того гнетущую атмосферу более зловещей. Ей даже померещилось, будто со всех сторон доносились голоса, но стоило к ним прислушаться, как оказывалось, что это был лишь шепот воды. Виной подобным галлюцинациям наверняка была расшатанная донельзя нервная система. Что же, с такими успехами, от полного безумия доктора отделяли несколько крошечных шагов.
Стараясь об этом не думать, Мелисса поймала себя на том, что уставилась в спину Леви, рассматривая его так, будто видела впервые. За этот вечер он сделал сразу несколько несвойственных ему поступков, и ей как никогда захотелось узнать, что творилось у него в голове. Дело в том, что психика способна привыкнуть к чему угодно, но чего она не выносит, так это новшеств. Новизна всегда отдаёт привкусом опасности. И каким бы сложным человеком не был Леви… Она успела к нему привыкнуть. Пусть их общение и шло плохо, но, по крайней мере, стабильно плохо. Сейчас же Мелисса попросту не понимала, как себя с ним вести.
Будто почувствовав, что макушку прошибает пристальный взгляд, капитан не оборачиваясь бросил:
— Дерьмовый день?
«Недолго он продержался»
— Пришли плохие новости из столичной больницы, ничего такого, -девушка отвела глаза, посильнее натягивая на лицо капюшон. Ложь вышла на автомате, не потребовав и секунды раздумий.
— Предупредила бы раньше, что крушишь всё вокруг из-за фигового настроения. Эрвин бы заплатил за мебель из твоего кармана.
«Ох, я думала, мы его потеряли»
Мелисса подняла раздраженный взгляд на мужчину. Видимо, срок его милости истёк, возвращаясь к прежнему язвительно-саркастичному общению. Почему-то от этого ей стало немного легче…. Тугой узел подозрения начал понемногу расслабляться, и доктор решила не отвечать, проведя остаток пути в тишине, нарушаемой лишь шумом от их шагов.
***
Когда сапог в очередной раз с отвратительным хлюпком погрузился в грязь, Мелисса тихо выругалась. Куда бы Леви её не вёл, это место находилось достаточно далеко от штаба. Что было ужасно непрактично! Ветер усиливался и, подхватывая дождевые капли, будто намеревался всенепременно проникнуть за шиворот или залить папки, не оставляя ей и шанса на работу. Столь безобидная мысль заставила её скривиться от горького осознания.
А какой вообще в этом смысл? Судьба уже решила провести её по худшему сценарию: жизнь Мелиссы Вайс закончится в ближайшие несколько лет, когда на Парадиз придёт война, и она встретит свой бесславный конец как элдийская предательница, коей и является. Эксперименты над Эреном больше ничем ей не помогут… От подобных размышлений в животе снова зародился спазм, подталкивающий непролитые слезы к горлу.
— Почему оборудование отнесли так далеко? — спросила она, перекрикивая ветер. Выбирая между тишиной с настигающими в ней кошмарами и разговором с невыносимым капитаном, Мелисса предпочла второй вариант.
Леви не удосужился ей ответить, даже не обернулся, продолжая свой путь.
Закатив на это глаза, Вайс принялась вяло мотать головой в попытках разглядеть других разведчиков, но дождь размывал горизонт, сгущая сумерки и не позволяя увидеть ничего даже в радиусе нескольких метров.
Еще и этот назойливый шум от удара воды о металл… Капитан был в полной экипировке и почему-то сейчас данный факт напряг как никогда. Разумеется, он и раньше носил УПМ на каждый эксперимент, но тревога от этого не утихала. Мерзкий шёпоток внутри заладил одно и то же: Леви, с заточенными клинками на бёдрах, заводит её дальше в лес, пока вокруг ни души.
Мелисса продолжала угрюмо считать шаги в попытке усмирить накатывающую панику, и убедить себя в том, что подобные беспочвенные мысли накручены недавним нервным срывом. Он мог навредить ей сотню раз до этого, незачем было уводить её так далеко от…
Осознание настигло внезапно, и девушка замерла на вершине пологого холма. Услышав, что шаги за спиной прекратились, остановился и Леви, продолжая стоять лицом к лесу в якобы уязвимой позе. Но Мелисса знала, теперь уже четко видела, что это лишь притворство, как и каждый его жест до этого, направленные на то, чтобы снизить её подозрения. На деле же каждый мускул мужчины был напряжен до предела, превращая того в идеальное оружие для убийств.
— Мне нужно вернуться, — сорвался с бледных губ тихий голос, почти заглушенный шумом дождя. Она тянула время, пытаясь придумать оправдание. — Кажется, я забыла один из важных формуляров, а без него нет смысла там присутствовать. Извини, что пришлось тащиться за мной в такую погоду.
Мелисса надеялась, что у Вселенной есть некий закон, не позволяющий ей выдавать больше потрясений, чем человек может вынести. Потому что если это не всего лишь её паранойя, если опасность, исходящая от Леви реальна, то…
Доверившись интуиции, доктор резко развернулась на сто восемьдесят, не дожидаясь его реакции. Истерика притупила её бдительность, не иначе. Как она могла позволить завести себя в лес, и не учесть одну простую истину? Капитан не стал бы тащиться за ней промокший до нитки и тем более успокаивать ради простого эксперимента, где она играла последнюю роль…. Сердце колола обида, но многолетний опыт подсказывал, что сейчас ей не стоит оглядываться. Нужно нестись прочь со всех ног. Зачем-то Леви было нужно, чтобы она оказалась прямо здесь и прямо сейчас, но чего бы капитан от неё ни добивался, она не собирается в этом участвовать. Хватит с неё на сегодня трагедии.
— Стоять, — вторя стали в его голосе, у горла оказался клинок.
Мелисса застыла, зажмурившись и тихо выдохнув вставший поперек горла воздух, из-за чего холод из груди камнем опустился в живот. Ещё ни разу в жизни собственная догадливость не отзывалась такой горечью.
— Обернись. Медленно.
Ливень, смешавшись с его словами, опустился на плечи тяжестью, приковывая к земле. И какой бы очищающей силой не обладала вода, сейчас она не в состоянии смыть те грехи, за которые ей пришла пора расплатиться. За последние несколько лет она натворила столько, что на её жизнь уже покушались все кому не лень, но до этого дня Мелисса хотя бы была в состоянии дать им достойный отпор. Ведь ей было за что бороться…. Теперь же, когда она вышла из игры проигравшей, лишившись поддержки единственных на острове соотечественников, когда в жизни не осталось никакого смысла…. Она просто смирилась. Замерла, позволив нести себя по течению в манящие объятия смерти. Как нелепо. Капитан будто чувствовал, когда стоит нанести решающий удар.
Доктор подняла руки, послушно выполняя то, что ей было велено.
Где-то вдалеке прогремел очередной раскат, и Леви сильнее сжал рукоять, не отрывая взгляд от обернувшихся к нему пасмурных радужек. Он ожидал увидеть в них ужас с застывшими градинами слез, любой намёк на панику. Как бывшему жителю подземного города, ему прекрасно известно, что на краю смерти все люди вели себя одинаково. Однако впервые он приставил оружие к горлу девушки, чьё лицо не выражало ровным счетом ничего. Пресное, как у поломанной куклы. Ветер, сорвав капюшон, ворвался в её прическу, нещадно трепля и спутывая кудри. И сквозь эти платиновые волны на него неотрывно уставились её пустые глаза. Капитан едва сдержал одобрение подобной смелости.
— Кто ты такая?
— Знаешь, твои подозрения уже зашли слишком далеко, — даже голос девушки казался блёклым, словно перед ним стоял лишь отголосок некогда живого человека.
— Я задал вопрос.
Она разжала тонкие пальцы, и папка с документами выскользнула, плюхнувшись у ног. Леви не обратил на это никакого внимания, ни на секунду не отрываясь от её лица.
— Мелисса Вайс, работаю тут врачом и иногда провожу эксперименты, — вероятно, сработала какая-то защитная реакция, она не могла по-другому объяснить, почему вместо страха по венам разливалось едкое раздражение. — О, разумеется, ты мог об этом забыть, ведь я занимаюсь этим лишь тогда, когда меня соизволят на них по…
— Хватит кормить меня этим дерьмом, иначе я прямо сейчас положу конец твоей неубедительной игре, — её пропитанный издёвкой тон резанул ему по ушам. Поразительно, что даже на краю гибели девчонке хватило ума действовать ему на нервы.
— Ну так чего же ты ждешь? — прошипела она, презрительно уставившись в лезвие.
Странно, Мелисса считала, что психика уже обнищала настолько, что не сможет более выдать ни одной эмоции, думала, что уже сгорела дотла, но оказывается, Леви ещё было, куда подлить бензин. Девушка ощутила вкус железа из прокусанной щеки и провела алым языком по губам, будто кистью нанося на лицо хоть какие-то краски.
— Бежать больше некуда, — отрезал Леви, и после этих слов Мелисса затылком почувствовала, как от простилающегося поля ничего не остается. Лишь пепел и сталь, то же, что она видела в глазах перед собой, — Я знаю кто ты такая.
Вайс открыла и тут же закрыла рот. На языке крутилось колкое: «очень в этом сомневаюсь», но решимость капитана ощущалась даже в воздухе, заставив её усомниться.
— Так что если решишь обратиться, я убью тебя на месте, — он повернул кисть так, чтобы металл находился горизонтально земле. В его отражении на миг промелькнуло её удивление.
— Ч-что? — девушка поперхнулась от шока. Ей ведь не послышалось? — Ты в конец рехнулся?!
Почва ушла из-под ног. Мелисса ожидала обвинений в чём угодно: сообщничестве с Полицией, сборе информации, даже допускала вероятность того, что он услышал её разговор с Воинами. Но чтобы её сочли чёртовым разумным титаном?!
Девушка беспомощно сжала кулаки, прокручивая фразу снова и снова. Мог ли это быть блеф? Тогда глаза забегали в поиске подтверждений, но паззлы начали соединяться один за другим: открытое пространство, окружённое лесом, вокруг ни души, гроза, что скроет вспышку от обращения… Глупая, очевидный ответ находился под носом, а она позволила ему, словно хищнику загнать себя в ловушку. Ноги подкосились, и Мелисса невольно отступила на шаг.
— Советую не рыпаться, иначе твоя смазливая головка покатится по газону, — вернул к себе внимание его низкий голос, тут же пригвоздивший к земле, — уж поверь, скорости мне хватит. Отвечай. Сколько вас?
— Кого? Я — я не понимаю о чем ты, — доктор металась взглядом по его лицу, отчаянно ища в нём подсказки.
Вся спесь испарилась, и страх сковал тело. Она действительно не могла даже вообразить такое кошмарное развитие событий.
— Всё ты понимаешь, — капитан сощурился, сильнее приставив оружие к тонкой шее. Вены на его руке надулись, став похожими на тугие тяжи, выдавая собой напряжение.
Поняв, что её загнали в тупик, Мелисса вздернула подбородок в попытке собрать крупицы уверенности, чтобы придать следующим словам хоть немного силы, но липкий пот, смешавшись с дождевой водой, скользил по позвоночнику, мешая сосредоточиться:
— Позови Эрвина. Или кого угодно, с кем я могу поговорить без клинка у моего лица, иначе, богом клянусь, весь ваш корпус поплатится, когда я вернусь в Митру.
Она так отчаянно старалась отыгрывать привычную роль, что даже не моргала, пока дождь заливал ей глаза. Леви же с его хищным прищуром выглядел слишком уверенно, излучая такую неприкрытую жажду крови, что теперь девушка не сомневалась — перед ней настоящий монстр, чья рука не дрогнет, одно её неосторожное движение или слово…
— Вернёшься? — капитан склонил голову вбок, а его равнодушный голос пробрал до костей. — И не надейся, если ты не расскажешь мне все здесь и сейчас, то наш разговор продолжиться в подвалах корпуса. И сколько, по-твоему, пройдёт времени, прежде чем ты там откинешься? — процедил он, но получив в ответ лишь напуганный взгляд и стук зубов от холода, продолжил: — Вас не так-то просто убить, поэтому мы можем опробовать даже самые изощренные методы, часами отрезая от тебя по кусочку.
Леви слегка наклонился в её сторону, чтобы удостовериться, что не смотря на ливень, она отчетливо разберёт каждое слово:
— Так скажи, сколько дней нам придётся потрошить тебя, чтобы с внутренностями вытащить и нужную информацию?
Когда смысл сказанного наконец достиг разума, она почувствовала, будто летит с обрыва. Как если бы всё это время её существование висело на одной единственной нитке, и та оборвалась. Дождь начал казаться ледяным, его капли ударяли по щекам льдинами, от чего горячая слеза, полоснувшая по коже, показалась расплавленным стеклом. Пытки… Вместе с жизнью, что пронеслась перед глазами, промелькнули события из тёмных подземелий, что она старалась похоронить на самых задворках. Он не убьет её быстро, конечно нет. Это было бы непозволительной потерей ценной информации.
Проглотив всхлип, Мелисса сжала ладонь на груди, в попытке достучаться до капитана:
— Клянусь, я никак не связана с Полицией или с кем ты там думаешь, — девушку начала бить крупная дрожь, она зажмурилась, — и тем более я не умею превращаться в титана, чёрт тебя дери, это совсем безумие!
Мелиссе хотелось рассмеяться себе в лицо от собственного лицемерия. Нервы сдавали настолько, что несколько минут назад она была уверена, что готова расстаться с жизнью. Однако действительно оказавшись в шаге от реальной гибели, под угрозой повторения измывательств над её телом, так ясно ощутила жажду к жизни. Она воплотила собой будто залп из отсырелого пороха. Сотворив невозможное…
Каждая её клеточка будто отозвалась и наполнила тело энергией. Мозг под адреналином принялся выискивать решения, и Мелисса попыталась отмотать их диалог к самому началу. Когда всё пошло не так?
Глупая, всё с самого начала было не так…
Каждое его слово, каждое решение было направленно на то, чтобы её запутать, загнать, как дикое животное на охоте. И как бы Вайс ни старалась, нить разговора постоянно ускользала…. Они будто говорили на разных языках!
Она не могла разгадать его реальных мотивов и тем более не знала, почему он был так твёрдо уверен в том, что она разумный титан, потому мысленно открыла тетрадь и принялась выписывать в неё всё, что, по крайней мере, могло выиграть ей немного времени.
«Сколько вас здесь»? Леви ни разу не упомянул Райнера и Бертольда напрямую, какова вероятность, что он имел в виду не их?
«Сколько дней нам придётся …», другие разведчики знают о его плане? Нет же, она не видела ни одного солдата по пути сюда.
И тут догадка подобно урагану отмела всё лишнее. Мелисса ухватилась за эту подсказку как за спасательный трос и распахнула веки, но тут же попала в ловушку стальных глаз.
— Я ненавижу повторять дважды, — голос командира звенел как январский лёд — Сколько. Вас. Здесь?
Ей было страшно даже шелохнуться, но для того, чтобы обыграть саму смерть всегда приходится идти против правил. И не смотря на то, что на поляне было лишь двое, её представление теперь предназначалось отнюдь не Леви. Собрав остатки храбрости в кулак, девушка закричала:
— Хватит! Я буду говорить исключительно с командиром Смитом! — она дернулась, от чего лезвие, приставленное к горлу, разрезало бинты и нежную кожу под ними.
Леви, едва завидев расползающееся на воротнике алое пятно, сгруппировался всем телом, готовясь к выпаду, но в следующий миг его глаза расширились, увидев очертания искалеченной ожогами кожи: подобные смятой ткани, тёмные и неприглядные, они выглядели далеко не свежими.
Он ещё несколько секунд, не моргая, глядел на тонкую шею, пока рука не дрогнула, но мужчина вовремя перехватил твердую рукоять, сжимая ту до скрипа.
Вайс как завороженная проследила за этим движением и, несмотря на дождь, в отражении уловила металлический блеск откуда-то из-за стволов деревьев, стоявших неподалеку. Она хотела было обернуться, но с противоположной стороны раздался знакомый крик.
— Стой! Этого достаточно! — Ханджи неслась к ним, стараясь перекричать ливень, от чего её пронзительный голос доносился глухо из-под толщи воды.
Мелисса проигнорировала капитаншу, подняв замутненный взгляд на Леви. Через прилипшую мокрую ткань было видно, как тяжело вздымалась его грудь, и каким безумным огнем горели глаза. Он явно не собирался отступать, но увидев, как девушка продолжает истекать кровью на его клинке, повержено опустил оружие.
— Ты… — мужчина осёкся и дернул головой, скидывая с волос дождевую воду. Кажется, это было впервые, когда он действительно не знал, что ей сказать.
Она же вслушалась в его тон. Откуда взялась эта эмоция в извечно холодном голосе? Совсем недавно Леви был лишь топором, занесенным над её головой. Даже не палачом, он ассоциировался у неё с чем-то абсолютно безжизненным и неотвратимым. Безликим…. Она мечтала, чтобы это и дальше оставалось таковым. Но его голос и поведение в этот момент абсолютно противоречили тому, что она видела мгновениями ранее.
Мелисса дрожала как от сильнейшей лихорадки, а из глаз непрерывным потоком текли слезы. Она чувствовала, что горячая кровь также стремительно покидает её тело, стекая по шее, и не смотря на то, что боль была адской, даже она не смогла перекрыть мимолетную радость от спасения.
«Жива» — успела обдумать единственную мысль, прежде чем услышала, как хлюпающие шаги остановились совсем рядом.
Сквозь вакуум в голове донесся голос учённой, что потрепала её по плечу:
— Ну, нечего нам тут мокнуть. Идем в штаб, теперь предстоит о многом поговорить, — Ханджи звучала неизменно бодро, и это снова разожгло пламя ненависти внутри доктора.
Она вскинула руку, хлёстко откидывая чужую ладонь. За спиной опешившей женщины уже была видна светлая макушка шагающего в их сторону командира Смита. Вслед за ним из леса начали выходить экипированные разведчики, среди которых Мелисса заметила плетущуюся с виноватым видом Петру. Всё тут же встало на свои места и коронки зубов черканули друг о друга с невероятной силой.
«Это всё-таки была очередная проверка…. Да как они могли?!»
Страх, обида и чистая ненависть сдавили грудь. Ну уж нет… она не собирается сейчас выслушивать их оправдания! Доктор задыхалась от собственного слишком частого дыхания и прижала ладонь к кровоточащему горлу. Она развернулась, чтобы унестись прочь, но онемевшие ноги, не разделяя её рвения, подогнулись, а глаза начала заволакивать черная полволока.
Мелисса зажмурилась, однако не успела ощутить боль от удара о мокрую землю. Она была готова поклясться, что ещё до того, как сознание окончательно покинуло тело, её поймали чьи-то сильные руки.
