The thorn of rose

Оставшись наедине в саду, я продолжила прогулку. Мои мысли устремились к предстоящему вечеру: ужину и балу. Король и его слуги должны отдать предпочтение большой зале, чтобы вместить всех гостей. Скорее всего, Артур даже не задумывался о таких светских мелочах. Его всегда заботили действия, а не философия. Он предпочитал творить, свершать, достигать, а не предаваться ленному процессу осмысления. – Леди Ярдли! – Голос за моей спиной раздался несколько раз, прежде чем смог достучаться до сознания. Я остановилась, смеряя приближающегося человека изучающим взглядом. Заметив, что он добился моего внимания, мужчина перешел с бега на легкую походку, вальяжно, с чувством превосходства подходя ко мне. – Приятная встреча. Именно вас я искал. Ваша слуга сообщила, что после обеда вы любите прогуливаться по саду. – Родовое поместье мужа окружено великолепным садом и лесом, и я получала удовольствие от прогулок. Это вошло в привычку. – Прекрасно, – он лучезарно улыбнулся, и я ответила тем же. – Что привело вас ко мне, сэр Бедивер? – Я бы хотел поговорить наедине и, полагаясь на разумность ваших выводов, надеюсь встретить понимание в вашем лице. Мужчина пошел в ногу с моим шагом, пряча руки за спиной, словно оратор, дающий лекцию. По выражению его лица, уверенности, с которой он держался, я сделала вывод: Бедивер давно собирался с мыслями и словами для разговора. Возможно, он даже репетировал. – Не хочу начинать разговор с долгих прелюдий, поэтому скажу прямо. – Так будет лучше всего, – я кивнула. – Вы знаете, леди Ярдли, как Артур предан друзьям и близким. У него нет семьи по крови, поэтому он создал другую семью вокруг себя. Мне повезло быть ее частью, – небольшая интонационная пауза сделала акцент на следующих словах, придавая им больше смысла. – Как и вам. Артур – человек увлекающийся, стойкий. У него большое, открытое сердце, жаждущее любви и признания, но сейчас не время для этого. Он только взошел на престол, народ его боготворит и возлагает большие надежды. Чтобы стать великим королем, Артуру нужно проводить время за государственными делами. Он должен быть предан своей стране, своим людям. – Я согласна с вами, сэр Бедивер, но, кажется, вы ошиблись. Вам нужен мой муж, а не я. Бедивер усмехнулся, смотря на меня серьезным взглядом, как учитель на ученика, в очередной раз совершившего глупейшую ошибку. – Нет, леди Ярдли, я обратился по адресу. С момента вашего приезда я наблюдал за вами и Артуром. Он любит вас, и это может помешать ему стать правителем, которого заслуживает Англия. – Отношения между мной и Артуром, о которых вы говорите, давно позади. Мы не виделись много лет, я замужем. – Глаза не врут. Огонь, вспыхивающий при виде вас, говорит обо всем. Он был бы рад скрывать свои чувства от вас и лорда Ярдли, но… – Прошу, сэр Бедивер, не бередите раны, истории которых вы не знаете. Я была возмущена дерзостью мужчины передо мной. Возможно, он действовал из лучших побуждений, переживая и за будущее страны и за будущее короля, но так открыто говорить с замужней дамой о любви другого. Я могла бы сообщить мужу и королю, за что Бедивер, несомненно, понес бы наказание и пал в глазах своих друзей. – Вы заботитесь о будущем страны, о будущем короля, но вы видите в нем только политика... – начала я говорить с жаром. Я вспомнила, как задели Артура мои слова, сказанные неделей ранее в зимнем саду. Теперь я понимала. Люди видели лишь часть его жизни и судили, оценивали, принимали только ее. Никто не видел в нем мальчика с тяжелой судьбой, никто не видел в нем мужчину, нуждающегося в любви, никто не видел в нем сильный характер, мысли мечтателя и потрясающего стратега. Все видели в нем будущего короля, правителя Англии, видели человека, который вершит судьбы. Прогулка остановилась, когда мы встали напротив друг друга. Мой голос перешел на негодующий шепот, и оппонент внимательно смотрел в мои глаза, чувствуя пробуждающуюся во мне силу. Я надеялась, что она напугает его или избавит от ложного спокойствия, как он избавил мое сердце. Он вступал на неподвластную, неведомую территорию; вторгался, словно варвар. Хотел внедрить свои правила, но получил отпор. – …только политика. Если вы по-настоящему считаете себя его другом, заботьтесь не о его репутации и славе, а о нем самом. Я не претендую на сердце Артура, и если в нем живет любовь ко мне – так и быть, но я не смогу принять и разделить ее. Я замужем. Если для вас обещания сердца ничего не значат, не смейте думать, что Артур также их не бережет. В нем чести больше, чем в вас и любом другом мужчине в королевстве. Я замолчала и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить дыхание от быстрой речи. Мужчина не нарушил тишину, не сводил глаз с моего лица, и я поняла, что он обдумывает свой ответ. От его реакции зависели наши отношения, ведь я обладала властью. Мои слова могли изгнать его из замка, из близкого круга короля. Мои слова могли приблизить его к аппарату власти, укрепить его позиции во мнении народа. – Я понял, леди Ярдли. Прошу простить меня и мои слова. Я вздохнула, чувствуя подступающие слезы. Они комом отдавались в животе, и заставляли сердце медленно, но больно отбивать свой неровный ритм, словно оно заново училось функционировать. – Я больше не желаю слышать подобных разговоров, сэр Бедивер, и не желаю встречаться с неуважительным обращением. – Конечно, леди Ярдли, – он поклонился, но я не удостоила его ответного жеста. Не глядя на реверанс, я отправилась в сторону замка. Пелена из слез закрывала весь обзор, дыхание становилось труднее. Корсет сдавливал грудь, словно тиски, и я чувствовала, что могу упасть в обморок. Кружилась голова, но я продолжала двигаться. Мне нужно было дойти до спальни, нужно было остаться наедине с собой. К счастью, на пути мне не встретились любопытные глаза и холодные псевдовежливые улыбки. Агнесс была занята, муж на совещании у короля, и я смогла провести время наедине с собой, приводя мысли в порядок. Эдмонд зашел за пять минут до начала ужина. Накидка цвета каштана и темные брюки придавали статности его классическому образу. Лицо супруга сияло, словно луч солнца в пасмурный день. Он улыбался, будучи довольным окончанием плодотворной работы в первый официальный день короля, и готовился повеселиться на славу на ужине и танцах после. Он ждал разнообразных блюд: закусок и легких супов, салатов и жирного мяса с подливками и овощами. Он, как и все гости сегодняшнего дня, чувствовал гордость присутствия при великом моменте, который они будут пересказывать свои детям и внукам, а те своим детям и внукам, чтобы далекие-далекие потомки могли с гордостью говорить: «Наш предок был приближен к королю. Он присутствовал на коронации и был близким другом правителя». – Ты гуляла сегодня после обеда? – Да. Погода портится, скоро наступит зима. – В этом году сезон охоты закончится раньше, надо успеть пригласить короля. Мы спускали под руку по широкой лестнице, украшенной золотыми вставками. Звуки ударов моих каблуков о каменное покрытие заглушались голосами гостей, толпившихся у самого входа в столовую залу. Эдмонд шепнул мне: накрытый стол настолько длинный, что с него можно накормить весь Лондиниум. Раздался гонг, и двери отворились, запуская гостей в ярко освещенное помещение. Фигуры греческих богов, картины знаменитых художников украшали комнату, но не имели единого стиля, превращая исторические объекты в неразумное переплетение эпох. Дурной вкус также выдавал грубый дубовый стол, занимавший большую часть пространства и оставляющий небольшие зазоры для перемещения прислуги. – Король Артур, – раздался громкий мужской голос, извещавший о приходе виновника торжества. Все поднялись в знак приветствия. – Присаживайтесь, – блондин кивнул и улыбнулся. – Хочу сказать несколько слов перед трапезой. А точнее, хочу поблагодарить моих друзей, прошедших этот путь со мной. Вы знаете, как я дорожу этим. – Ура! – Раздалось с части стола, находившейся ближе к Артуру. Все подхватили тост, поднимая в небо кубки и бокалы, наполненные вином. Блюда сменялись, напитки подливались, разговоры начинались и заканчивались, тосты не умолкали. Все веселились, набивали желудки и готовились к танцам, которые вот-вот должны были начаться. Рядом со мной сидела леди Фараллейн. Когда принесли десерт, она недоверчиво ткнула кусочек торта вилкой и хмыкнула: – Королю нужна женщина, иначе на его приемы будут ходить только голодные оборванцы. – Королева не должна печь торты! – В разговор вмешалась одна из сестер Бэлдсли, юная дева, в тайне мечтавшая стать супругой Артура. – Королева следит за убранством дома. Неужели вы, моя милая, не видите безвкусицу в убранстве этих стен? А блюда? Гнать надо такого повара! Он подал свинину с баклажанами! – Возможно, сам король выбрал это блюдо, – девушка не унималась, защищая честь возлюбленного. – Именно поэтому ему и нужна жена, – заключила леди Фараллейн и недовольно насупилась, дожидаясь приглашения на бал. Как и все женщины преклонного возраста, леди Фараллейн любила балы по одной причине – светская жизнь. Она могла наслаждаться обществом подруг, смотреть на пышущих жизнью юнцов, приглашающих на танцы прелестных девушек в расшитых ярких платьях. Один взгляд на влюбленную пару дарил старикам умиление и воспоминания об их молодости: как они впервые вышли в свет, как кружили по паркетным полам светлых комнат в компании влюбленного юноши или девушки. И вновь, вспоминая улыбки и кроткие взгляды, благословения родителей и тайные любовные письма, они оживали. Устроившись удобно в стороне, леди Фараллейн и кружок ее близких подруг в составе четырех замужних дам наблюдали, как музыканты играют легкие, известные всем мелодии, и формируются пары на первые танцы. Эдмонд, узнав про мою оплошность с графиней Лембо, пожелал подарить ей первый танец, тем самым спасая впечатление о семье Ярдли. Я не возражала, предпочитая танцам прогулки и отдых, но моя судьба решилась иначе. Артур пригласил меня, и я не смогла отказать королю в важный для него день. Его рука покоилась на моей талии, а другая крепко сжимала ладонь, словно он боялся ее исчезновения. Как только заиграла музыка и начались первые движения, он заговорил: – Ты слишком строга к Бедиверу. – Он нажаловался? – Я усмехнулась, отстраняясь от партнера согласно сценарию танца. – Он рассказал, что допустил оплошность в разговоре с леди Ярдли. Я задал ему вопрос, и он ответил. – Как часто мой образ присутствует в ваших разговорах? – В разговорах – редко, в моих мыслях – всегда. – Приятно слышать, что вы думаете обо мне, ваше величество. Артур усмехнулся, и нам пришлось расстаться на несколько минут. Девушки ходили по кругу, сменяя партнеров, которые держали их за руки и помогали двигаться в противоположные стороны. – У меня есть к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – он заговорил с жаром, стоило нам снова сойтись. – Надеюсь, мой муж об этом знает? – Я надеялась, что упоминание моего статуса приземлит его, но, казалось, Артур даже не расслышал моих слов. – Приходи в полночь в зимний сад. – Ваше величество, вы настораживаете меня. – Обещаю держаться в рамках приличия. – Я не очень тебе верю, Артур. – Мне нравится, как твои губы ласкают мое имя. – С каждой фразой ты даешь мне больше поводов не прийти. – Ты разобьешь мне сердце. – Мое ты уже разбил. Неожиданно для нас обоих музыка стихла, и пары, поклонившись, расходились по сторонам. Девушки готовились к новым танцам, а мужчины спешили с приглашениями. Я старалась не выдавать волнения, но грудь пылала огнем, тяжело поднималась и медленно опускалась. Глаза Артура, до этого момента горевшие ярким огоньком, теперь потемнели и задумчиво изучали мое лицо, выражавшее стеснение и неловкость. С минуту мы стояли, смотря друг на друга, пока не раздалось перешептывание из угла компании леди Фараллейн. – Прошу тебя, – простая фраза, произнесенная с нежностью и надеждой, задела самые отдаленные уголки моей души. Я кротко кивнула и отправилась к мужу, чувствуя нарастающую тревогу в сердце.