The thorn of rose

Утро было пасмурным и хмурым. Облака сгущались, образуя большие группы, и приобретали темный оттенок, настораживая жителей замка предстоящей грозой. Когда я проснулась, свет попадал на пустую половину кровати. Приглаженное одеяло и нетронутые подушки свидетельствовали о том, что Артур ночевал в другом месте. В свете дня я вновь осмотрела его комнату: практически пустая, лишенная жизни или искры. Одиноко стоявшая мебель в большом пространстве вызывала смех и недоумение. Тяжело понять, что это покои короля, не зная истинный характер властителя Англии. Задернутая штора на одном из окон висела тяжким бременем, не пропуская лучи приглушенного солнца. Я чувствовала, что долго оставаться в этой комнате не могла, поэтому отправилась в ту часть замка, которая была задета атакой неприятеля больше всего, и где находилась моя спальня. Идя по безликим, разрушенным коридорам, я вспоминала, каким здесь было все в наш первый день приезда: завешенные картинами стены, аккуратные ковровые дорожки и накрахмаленные шторы. Моя спальня впитывала солнечные лучи, озаряясь ярким светом и даря тепло. Возможно, я так чувствовала потому, что мой супруг был рядом, а теперь его тело отдано земле. Мысль об Эдмонде больно ранила сердце. Единственное место, где мы вновь могли встречаться – мои сны, пропитанные духом того счастливого времени в нашем поместье. Приятнее всего было от так называемых «осознанных снов»: они наступали в самом начале и служили переходной ступенью к миру Морфея. Лежа в постели, я могла засыпать и представлять себе чудесное переплетение прошлых событий с возможным, несуществующим развитием в будущем. Это было главным утешением в наступившие тяжелые времена. Дверь в покои была восстановлена: смазанные петли не скрипели, на темном дереве едва виднелись следы трещин от ударов каким-то орудием, и ручка была совершенно новая, не имевшая ничего общего со своей предшественницей. Аккуратно толкнув дверь от себя, я вошла в изменившуюся до неузнаваемости спальню: часть мебели была заменена, балдахин исчез с кровати, предметы моего туалета и гардероба находились на новом туалетном столике и в новом платяном шкафу. Дверь, ведущая в умывальню, отсутствовала, и вместо нее висела черная ткань, не пропускающая свет. Вероятно, Артур отдал приказание слугам, как только я уснула, и они потратили всю ночь, приводя в порядок это место. Я почувствовала зарождающуюся в душе волну признательности и благодарности: мне хотелось обнять каждого из людей, задействованных в этом, но я даже не знала, кто стоит за всем. Вместе с тем, непросвечивающая ткань, разделяющая комнаты, висела над душой, как призрак палача, пришедший по мою грешную душу. Я знала, что за уборной находится спальня Эдмонда, в которой он провел не одну бессонную ночь. Тихим, едва звучным шагом я дошла до занавески и одернула ее в сторону. Комната, отведенная для гигиенических процедур, была также тщательно убрана и восстановлена, как и мои покои. Не было и пылинки, свидетельствовавшей о произошедшем нападении. Дверь в спальню Эдмонда стояла на месте нетронутая. Я сделала глубокий вдох, набираясь сил, и быстро подошла к ней, берясь за ручку. Фантазия рисовала картины воссоединения: что, если все сказанное и увиденное – лишь шутка, неудавшаяся проказа. Лорд Ярдли мог быть жив, и стоит мне зайти, как он рассмеется, сидя в глубоком темном кресле, с книгой на коленях. Он назовет меня «милой», и тепло разольется по телу, как слезы, скатывающиеся по моим щекам в этот момент. – Леди Ярдли, – раздался голос за спиной, и я вздрогнула от неожиданности. Агнесс стояла на пороге, и ее удрученный вид вызвал во мне жалость. Она была соратницей моего горя, и также переживала потерю близкого ей человека. Позже я узнала, что ее возлюбленный – камердинер лорда Мельбурна погиб, когда вражеские армии прошли через земли его хозяина. – Агнесс, – я выдохнула, и она лишь кивнула, смахивая слезы с глаз. – Мы вернулись ночью. Мне сказали, что вы спите, и я не стала тревожить ваш сон, леди Ярдли, – девушка вздохнула, оправляя несуществующие складки на платье. Без лишних слов я подошла к ней, обнимая Агнесс, как сестру. Мы потеряли возлюбленных в никчемной войне. Многие жители Лондиниума потеряли людей, имущество и скотину. Изможденные слуги, проведя дни в скитаниях, вернулись в замок, чтобы найти разруху и горе. Каждый из живущих здесь потерял кого-то, и это горе объединяло нас, подпитывало внутренние силы. Мы могли собраться и противостоять натиску последствий чужеземного вторжения, как это сделали бравые солдаты, защищая честь и свободу близких. – Я слышала о лорде Ярдли, – Агнесс прошептала, утыкаясь носом в мое плечо, – он был великим человеком. – Спасибо, – только смогла ответить я. Мы простояли несколько минут, смачивая слезами ткани наших платьев. Слезы – лучший помощник в выходе боли, а если слезы проливаются в компании, то эффект усиливается вдвойне. – Не желаете позавтракать? – Агнесс отстранилась первой, проводя ладонью по щекам. Несмотря на то, что мы обе чувствовали близость душ, она предпочла держаться формального тона. Не могу винить ее за это – каждый справляется с горем по-своему. – Нет, я не голодна. Король в замке? – Он уехал еще утром в город, помогать жителям. Я молча кивнула, вновь поворачиваясь к двери, ведущей в спальню Эдмонда. Агнесс поняла все без слов и, поклонившись, удалилась, оставляя меня наедине с мыслями и переживаниями. Испытываемые мною скорбь, страх и непонимание отошли на второй план, уступая место любознательности. Я хотела посмотреть на его покои собственными глазами. Дверь открылась с трудом, поддаваясь лишь с третьей попытки, и увиденное привело меня в еще больший ужас. Мебель и вещи были раскиданы по периметру: разорванные бумаги, разломанные ящики и порванные тряпки, некогда бывшие одеянием супруга. Хаотично раскиданные по комнате, они представляли буйство чьей-то фантазии. Пейзажи, принадлежавшие кисти искусных мастеров, прятались в сломанных рамах за расцарапанными, уничтоженными предметами обихода. Воскликнув, я в ужасе прикрыла рот рукой, закрывая за собой дверь. Я не понимала, что ранило меня сильнее: не оправдавшиеся надежды о погибшем муже или варварское отношение чужеземцев ко всему, что касается их врагов. В беспамятстве я спустилась вниз, найдя утешение в столовой, где слуги продолжали возвращать замку его былое величие. Мне нужно было чем-то занять свои мысли и руки, поэтому я предложила помощь. Ее не встретили с восторгом или признательностью, а, наоборот, меня упрашивали найти себе другое занятие: увлечь себя прогулками или чтением книг в библиотеке. Тем не менее, я настояла на своем, помогая разгребать пыльные завалы. Агнесс учила меня уборке, как истинный наставник: без злости и негодования она повторяла сказанное несколько раз и давала мне новые шансы, если что-то не получалось. Я чувствовала исходившее от слуг ощущение неловкости, но вскоре оно прошло, и я влилась в их коллектив: меня удостоили ласкового прозвища «наша леди», со мной советовались и помогали. Время пролетает незаметно, когда ты чем-то увлечен. Я поняла, что наступил вечер, лишь по извещению о приезде короля и его ближайшего круга. Артур застал меня и слуг в одной из гостиной, в которой мы начали уборку несколько часов назад. Удивление пылало на его лице вместе с гордостью и печалью. Вскоре после его приезда подали ужин. Разгоряченная работой, я испытывала голод, но не могла притронуться к еде. Вновь оказавшись в состоянии стазиса, вызванном смертью мужа, я не могла и не хотела принимать пищу. Она вызывала во мне рвотный рефлекс и закручивала желудок в несколько узлов. После ужина мы прошли в библиотеку. Растопленный ранее огонь согрел комнату. Языки пламени играли тенями на стенах и корках книг. Я заметила, что мои любимые кресла исчезли, и на смену им пришли другие – в темно-синей обивке, на длинных коричневых ножках. Спинка, слегка изогнутая во внешнюю сторону, придавала причудливый вид, рождая в воображении невиданные силуэты. – Как прошел твой день? – Спросил Артур, помогая мне присесть на кресло. – Я помогала в уборке, – нехотя произнесла я, чувствуя, как жар огня обдает лицо и грудь. – Ты ездил в город? – Да, мы разбирали завалы и восстанавливали то, что осталось, – он выдохнул, смотря на утихающий огонь. Подкинув несколько поленьев, Артур перевел взгляд на мое лицо. Его глаза, полные решимости, могли сказать о многом тому, кто хотел в них что-то прочитать, но я была слишком увлечена собственными переживаниями. – Город в руинах, люди потеряли имущество, и моя задача как короля помочь им исцелиться. – Это благородное желание, – я выдавила улыбку, чувствуя подступающие слезы. – Я не справлюсь один. – Артур, я знаю, что ты хочешь сказать, но я не уверена, что могу помочь тебе или кому-либо. Город в руинах, как и моя душа. – Ты страдаешь по Эдмонду, я знаю, но сердце способно излечиться от столь глубоких ран. Ему нужно лишь помочь. Его горячая рука коснулась моей кисти, и я почувствовала себя Икаром, летящим на солнце. Скреплявший мои крылья воск плавился под силой его взгляда, но неумолимая внутренняя сила толкала меня вперед. – Не надо, Артур, – я убрала руку, пряча ее в складках платья. – Билл сказал, что ты храбро убегала от неприятеля в лесу, – он решил перевести тему, вновь поворачиваясь к огню. Я видела, как искры внутреннего света, сталкиваясь с отблесками огня, украшали уставшее лицо короля. Он был прекрасен в любую минуту, но сейчас дыхание схватывало от увиденного: неземная красота этого мужчины могла быть погибелью многих женщин. – Он приукрашивает, – я поднялась, принимаясь медленно расхаживать по библиотеке, – ночью, в том лесу, он разбудил меня и сказал бежать к озеру, где мне помогут, но я не знала, куда и зачем бегу, пока не услышала… Я прервалась, не желая рассказывать о ночном приключении, но Артур зацепился за эту нить, с интересом поворачивая ко мне укутанное тьмой лицо. – Что ты услышала? – Женский голос, – соблюдя длинную паузу, произнесла я. – Он звал меня, но не моим именем, а твоим. Артур удивленно вскинул брови, но не произнес ни слова. – Я пошла на этот голос, не зная, что увижу в конце, и пришла к озеру. Вода была холодной, но приятной, ведь я стерла ноги. – Я вновь остановилась в своем рассказе, делая глубокий вдох. Это был последний рубеж, когда я еще могла остановиться, но внутренний порыв призывал меня открыть правду мужчине, связанным со мной судьбою. Взглянув на него, я увидела голубые глаза, устремленные на мое лицо. Он внимал каждому слово, словно я – проповедник. – Властительница воды унесла меня на дно озера, – я сдалась, открывая правду. – Она показала мне сценарий судьбы, который должен был произойти, если бы в ту ночь ты не попал в тюрьму. Мы должны были сбежать в лес, найти дом и завести семью. У нас мог быть чудесный сын, Артур. – Я мягко улыбнулась, не в силах сдерживать слезы. Плакала ли я по не свершившейся жизни или по Эдмонду, но слезы жгли глаза, заставляя хмуриться. – Она сказала, что наши судьбы связаны и теперь, когда лорд Ярдли мертв, я могу исполнить свое предназначение, – выдохнула я, усаживаясь в кресло. Артур в мгновение ока оказался возле моих ног, обхватывая руки и оставляя едва ощутимые поцелуи на ладонях. Я не могла видеть его лицо – пелена слез скрывала все вокруг, и он не останавливался в своих прикосновениях. – Артур, я не могу понять, что мне дальше делать. – Останься со мной. Народу нужна королева, и мое сердце всегда открыто для тебя, ты это знаешь, – молвил он, и я вздохнула. В одночасье мужчина отстранился и встал в полный рост, заслоняя огонь. Я протерла уставшие, набухшие глаза и взглянула в его полное решимости лицо. Казалось, им овладела лихорадка – красные от близости огня щеки оттеняли горящие, блестящие глаза. Он делал короткие быстрые вдохи, судорожно перебирая что-то в своем сознании. Наконец, он произнес: – /Т.И./, я знаю, что сейчас ты носишь траур, и потерю Эдмонда не сможет восполнить никто, но я не прощу себе, если упущу эту возможность. Он вновь опустился на колени, крепко обхватывая мои руки. – Весь мой мир находится в руинах: город разграблен и почти уничтожен, замок может пасть и люди устали и жаждут хороших перемен. Моя душа болит при мысли о несчастии моего народа, но рядом с тобой я всегда спокоен. Ты даришь мне надежду, как ты даришь ее слугам и людям вокруг. Забота – вот, что нужно сейчас всем, и в особенности мне. Я не смогу справиться без тебя, поэтому, прошу, позволь делить с тобой все невзгоды и радости, болезни и здравие. Прошу, стань моей женой.