На улице яркое солнышко, дарящее тепло, которое разбавляет лёгкий ветерок. Прекрасная погода: не холодно, не жарко. Идеально, в отличие от самочувствия.
Утро Дадзая началось с токсикоза, просто чудо, что Куникида не заметил, как быстро он ретировался из спальни в туалет. Дадзай конечно знал про это, его предупреждали, но тошнота накатила слишком неожиданно, а после неё сильная слабость. Очень хотелось упасть на кровать и завернуться в одеяло как минимум до обеда, но работа не ждёт, а пунктуальный и порядочный муж не даст прогулять или опоздать.
В агентство ехать около двадцати минут, Куникида сидел за рулём и аккуратно вёл машину. Он в принципе подходил к вождению с особой ответственностью и осторожностью, соблюдая все правила, не отвлекаясь от дороги ни на секунду. А Дадзай, стараясь размеренно дышать, лежал на заднем сидении, прикрыв глаза тыльной стороной одной ладони, а вторую положил на ещё пока плоский живот. Наверное, стоило показаться врачу, не может же быть всё так плохо из-за обычного раннего токсикоза? Но раскрывать свой сюрприз раньше времени и терпеть чересчур заботливого, доброжелательного и обеспокоенного Куникиду, у которого паранойя и пессимистично-навязчивые мысли возникали уже из-за одной царапины, не хотелось.
Как-то раз, уже после свадьбы, на задании, щёку Дадзая задела пуля по косой. Царапина не была глубокой или серьёзной, швы тоже не понадобились, но Куникида, с торчащим ребром и простреленным плечом, сразу запаниковал, а после заставил пройти все возможные обследования по нескольку раз, чтобы выяснить нет ли заражения крови. Спрашивал и уточнял у доктора Йосано, действительно ли всё нормально, ведь, в первую очередь к его большому сожалению, никакие способности на супруга не действуют и в случае чего придётся довольствоваться способностями регенерации обычного человека. В этом конечно был минус, в случае серьёзного ранения, но чрезмерная забота всё же раздражает, хоть и есть приятное ощущение нужности и чувство, что ты не один и на тебя не всем наплевать.
В график Куникиды Осаму заглядывал не часто, но сегодня Доппо решил продиктовать его сам.
«Да, видимо, день будет насыщенный» - подумал Дадзай, пока сидел за столом, подперев голову, апатично слушая распинания Куникиды.
- Сегодня нас попросили помочь с допросом одного заключённого, которого после нужно помочь сопроводить в камеру…
- Обычно к нам с таким не обращаются, что это за заключённый такой? Одарённый?
- Да, сказали, что у него способность, влияющая на сознание, поэтому его сторонятся и до сих пор не могут допросить.
- И видимо сопровождать его придётся именно мне, верно? Раз дело в способности… Забавно, - Осаму положил голову на свои скрещенные руки на столе, пытаясь не подавать вид, что ему плохо, но всё тело требовало лечь и сжаться в комок, а в особенности больная голова и, возможно, поднимающаяся температура, чтобы хоть как-то облегчить страдания. – преступник допрашивает преступника…
Уже все давно знали, что Дадзай – бывший мафиози. Он даже успел добровольно отсидеть в тюремной камере, когда наружу выползли все его бывшие преступления, а список там приличный, Куникида читал, удивительно, что приговор был не смертная казнь, а лишь пожизненное заключение. Сам же Дадзай, после побега, сказал, что ему даже понравилось: кровать без торчащих пружин, отдельная комната (камера) со всеми удобствами, приятный собеседник в лице Фëдора Достоевского, даже гости, которые приходят развлекать заключённых и охранников, если бы ещё кормили получше – остался бы там на всю жизнь с огромной радостью. Всё это Дадзай говорил в полуживом состоянии, лёжа под капельницей под укоризненным взглядом Йосано, Куникиды и Ацуши, как раз после развлечений тех самых гостей, имена которых Николай Гоголь и Сигма. Гоголь, по итогу, оказался рядом со своим «дорогим другом» - сидит в камере напротив, а Сигму, после уговоров Дадзая и Ацуши завербовало ВДА.
- Раньше тебя это не особо заботило. Давай поднимайся, - Куникида закрыл «Идеал», потрепал Осаму по голове, взлохматив и так торчащие волосы, достал ключи от машины и направился в сторону выхода из офиса. – вместе поедем. Давай давай давай, шевели задницей, Осаму! Сигма! Ты идёшь с нами!
После услышанных слов, Сигма настороженно повернулся и сгорбившись поплёлся за Дадзаем и Куникидой, явно не шибко довольный перспективой сопровождать их. Он до сих пор настороженно относился к Дадзаю, иногда вёл себя рядом с ним скромно и робко, стараясь не высовываться, а иногда так и излучал ауру пассивной агрессии. Дадзай к нему не совался и лишь наблюдал за ним, будто насмехаясь.
«Такой забавный, иногда так напоминает Ацуши, не удивительно что они подружились…».
Сигма и Ацуши за это время и правда сильно подружились, хотя в офисе Сигму встретишь редко – чаще он пропадает в казино, восстанавливая бизнес, - но если и встретишь, то чаще всего распивая чай, сидя за разговорами в компании Ацуши, Кёки, Кенджи или Рампо. Куникида, видя такую картину, всегда расставлял руки в боки и ворчал на них, говоря, чтобы Сигма не отвлекал сотрудников от работы и извиняясь перед Рампо–саном за беспокойство. Он очень уж уважал этого человека, как и все в агентстве, а вскоре уважение к нему передалось и Сигме.
Приехав в знакомую тюрьму Дадзай невольно усмехнулся, а Сигма, который шёл чуть поодаль, скривился – у обоих было, что вспомнить об этих стенах. Куникида же, равнодушно пожав плечами, открыл дверь обоим омегам и, придерживая еë покосился на Дадзая. Тот был бледен, не шибко словоохотлив и напряжён.
На допросе всё прошло хорошо: заключённый оказался разговорчивым – говорил и по делу, и без. Допрос проводил Куникида, запасаясь всем терпением мира, чтобы не отвлечься и не долбануть по носу этого идиота. Сигма, наблюдал со стороны, стоя в углу, под предлогом того, что ему нужно учиться, практиковаться и наблюдать за работой старших, чтобы стать полноценным членом агентства – сам-то он бы с удовольствием покинул эту комнату допроса и оказался «на свободе». А всё, что требовалось от Дадзая – его способность – именно то, зачем агентству и поручили это дело. Он сидел на стуле, между Куникидой и заключённым, держа того за запястье, едва не лёжа на столе, излучая вялость и вселенскую усталость. Свободная рука лежала на жилете в районе живота, иногда слабо сжимая или поглаживая ткань. Каждые минут пять комнату освещало золотое сияние, а после голубое, сигнализирующие о том, что эспер всё еще пытается активировать способность, поэтому иного выбора, кроме как крепко держать заключённого за руку у Дадзая не было. Видимо «опасная способность» и была единственным достоинством этого идиота, потому что скрыть никакой информации он даже не стремился, а неуклюжие попытки использовать силу продолжались на протяжении всех двух с половиной часов.
Отчёт Куникида решил написать дома, так что после всей переданной информации, он отвёз Сигму к офису и поехал в сторону их общего с Дадзаем жилища.
Квартира у них была небольшой, двухкомнатной, с удобно обустроенным балконом, отдельными ванной и туалетом, и небольшой светлой кухней. Скромно обустроенные две комнаты были идентичны и ничем особым не выделялись: двуспальная кровать, две тумбочки с каждой стороны, высокий шкаф с зеркалом в полный рост и плотные шторы. Гостей они обычно принимали на кухне, иногда на уютном балконе, что по размеру был лишь чуть меньше самих комнат. На балконе был уютный диван, несколько книжных полок, а с противоположной стороны место для всякого хлама – что-то на подобие кладовки. На кухне ничего примечательного: кухонный гарнитур, стол, плита, микроволновка на подоконнике, холодильник и телевизор на нём. Всё убранство было в светлых пастельных тонах в классическом современном стиле.
Всю дорогу до дома Дадзай сидел на заднем сидении, уткнувшись лбом в стекло и закрыв глаза, в попытке подавить очередной приступ тошноты. Перед глазами расплывались очертания, а внизу живота тянуло так, что хотелось упасть и скрючиться в позе эмбриона. По прибытии к дому он открыл глаза и посмотрел на небо. Облака выглядели такими объёмными, будто их можно было потрогать, а чуть поодаль пылающее солнце готовилось скрыться за горизонтом и уступить своё место сияющей луне. Дадзай улыбнулся, а после перевёл взгляд и встретился им с глазами Куникиды в зеркале заднего вида. Тот заворачивал во двор и искал подходящее место для парковки.
- Всё в порядке? Ты какой-то бледный, – вытаскивая ключи и готовясь открыть дверь в подъезд, спросил Куникида. Он смотрел с беспокойством и настойчивостью.
- Да. Предостерегая твой вопрос: да, я уверен, что прекрасно себя чувствую, – На последнем слове Дадзай запнулся о ступеньку, пока они поднимались на свой этаж.
Они почти никогда не пользовались лифтом, потому что жили на третьем этаже. Куникида специально выбирал этаж пониже, чтобы кое-кто случайно не захотел вывалиться из окна, под лепет: «какие красивые цветочки в нашем дворе». Такого ещё никогда не случалось, но рисковать и проверять будет ли ситуация похожая на «какая красивая речка» желания у него не было.
Решив не донимать Осаму, хотя интуиция всё равно тихонько била тревогу, Куникида ушёл на балкон – писать отчёт, пока память ещё свежа, а Дадзай в спальню – пытаясь уснуть и перетерпеть собственную тревогу и ощущения.
Спустя час отчёт был почти дописан, а на улице было темно, хотя время ещё не очень позднее. Спать ещё было рановато, обычно они ложились позже на час – два. Куникида был уверен, что его омега уже спит, но только он отложил ноутбук и хотел присоединиться к нему в мире снов, как на кухне послышался шум – будто что-то упало и разбилось о пол. После ещё один звук уже громче и не такой звонкий. Настороженность и интуиция говорили, что случилось что-то плохое, а здравый смысл поддакивал, говоря идти и посмотреть, что там.
По дороге на кухню, Куникида заглянул в комнату, через распахнутую дверь, где увидел лишь откинутое одеяло и темноту, хотя был уверен, что там должен был быть Осаму.
Альфа поспешил на кухню и опешил – это не похоже на уже привычное самоубийство.
Набрав на телефоне скорую, Куникида сел рядом с бессознательным телом мужа, пытаясь унять панику…
***
Куникида, взъерошивая волосы спящего Дадзая, наблюдал, как врач – Хироши Кацушито, убирает капельницу и, пожелав доброй ночи, выходит из палаты. В свободной руке альфа держал снимок УЗИ. Как только врач ушёл, а дверь за ним захлопнулась, он в который раз опустил взгляд на снимок. Разглядел ли он там что-нибудь? Нет. Но сам факт того, что он станет родителем грел душу, хотя лучше бы он узнал это при других обстоятельствах.
Только он собирался отложить снимок, как почувствовал шевеление со стороны кровати и опустил взгляд, думая, что омега наконец проснулся, но нет. Тот лишь, поджимая перебинтованные руки, перевернулся на бок, в его сторону, и, продолжая наслаждаться поглаживаниями по голове, продолжил спать.
Куникида улыбнулся и не заметил, как сам провалился в дрёму прямо на стуле, ощущая усталость от впечатлений сегодняшнего дня.
***
Хотелось спать, а яркий свет бил в глаза, будто предостерегая и разрешая снова забыться во сне, но уснуть уже не получалось. Сон уже прошёл, но не отпускала какая-то дрёма и слабость. Было не больно. Из окна лился свет, что значило, что уже утро, а может уже и день, а, по ощущениям, единственным фактом что что-то не так и что-то случилось, было только небольшое давление на виски.
Наконец, он открыл глаза. Он лежал на боку, его волосы перебирала и гладила чья-то рука, успокаивая, но обустройство комнаты не было похоже на домашнюю: стены были белые, постельное белье и пол тоже; на окне было жалюзи, вместо штор; кровать была одноместной, а рядом, на стуле, сидел человек, что и перебирал его волосы, но кажется делал это машинально, потому что глаза его были закрыты, а лицо нейтральное, спокойное – похоже, что этот человек тоже спал.
Медленно убрав чужую руку со своей макушки, Дадзай поднялся и сел на кровати. Стал разглядывать помещение и человека, сидящего рядом. Куникида выглядел уставшим и Дадзай подумал лишь о том, что он будет явно недоволен затёкшей шеей и болью в позвоночнике, из-за сидячего положения.
Солнце светило слишком ярко, и раз уж сам он проснулся, то Куникиду будить ему не хотелось. Он хотел встать, чтобы закрыть жалюзи на окне, но, опираясь на койку, почувствовал дискомфорт в руках и взглянул. На руках были свежие бинты. На щеке и корпусе чувствовался похожий дискомфорт. Точно, последнее, что он помнит, это как выронил стакан, видимо он упал на осколки. Оглядев себя, он всё-таки поднялся и закрыл окна, в комнате сразу стало темнее. Обычно альфа всегда спал чутко, но, видимо, в этот раз усталость поглотила его полностью. А уже через пару секунд, Дадзай подтвердил этот факт, увидев, как его муж свалился на кровать и продолжил дремать, обняв подушку. Мысленно Дадзай обрадовался, что он успел встать и ему не пришлось принимать вес этой туши.
Возле Куникиды, на полу, валялся лист бумаги, Дадзай даже поднимать его не стал, и так зная, что это и понимая, что его муж уже обо всём знает. Эх, а он так хотел устроить сюрприз! Хороший получился «сюрприз».
Он решил не мешать и выйти в коридор, осмотреться, в то же время дверь отворилась и зашли доктор Кацушито и Йосано. Дадзай помахал им рукой, палец второй приложив к губам, немо прося быть тише, а Йосано оглядела Куникиду, кивнула и усмехнувшись вышла в коридор, поманив Дадзая идти за собой. Кацушито вышел за ними, закрыв дверь в палату.
