***
Из-за того, что Охра прихрамывал, приходилось идти медленнее. Фаллен вынужден был дожидаться, пока Охра доковыляет до него, а потом снова уходил вперед. Уходил не специально — просто не мог тащиться с черепашьей скоростью. Охра ничего ему не говорил, шел молча, стоически терпел неудобства, совсем не жаловался, глядел себе под ноги, а на Фаллена старался не смотреть. Они снова шли куда попало и, скорее всего, опять блуждали по кругу, потеряв проводника, а драгоценные минуты уходили. В какой-то момент Фаллен, тоже порядком уставший и от ходьбы, и от однообразного пейзажа, уселся на поваленное дерево и вытянул ноги. — Ты как хочешь, но я не могу больше. Когда я решил удрать, я не думал, что мне придется скитаться по дебрям, не видеть солнечного света невесть сколько, терпеть боль и страх да еще и убегать от буйнопомешанных всадников. Фаллен задрал свое одеяние до колен и критически осмотрел голени, лодыжки и ступни. — Кошмар! — таков был его вердикт. — И почему я не додумался выбрать тело, скажем, птицы. Летал бы себе под небесами, чирикал, ловил мошек. Горя бы не знал! Сверху наверняка видно, где кончается эта чаща. И я бы не заблудился. Охра опустился рядом и тоже вытянул ноги. — У птиц очень сложная жизнь. Ловить мошек не так-то легко, как может показаться с земли, — заметил он. — А ты откуда знаешь? Ты разносторонний специалист? Искуситель смертных, охранник душ и ловец мошек? А, да, еще и знаток ям!— завредничал Фаллен. Вот надо было Охре испортить такую мечту! — Я просто наблюдательный. Бывал среди людей и многое видел в их мире, — пояснил Охра. Вроде бы он даже не обиделся на подкол. — Как твоя нога? Покажи, — перевел тему Фаллен и самолично задрал на Охре его хламиду почему-то гораздо выше, чем требовалось, и оглядел пострадавшую ногу. — Ого! Она так и должна быть больше второй? Раньше вроде одинаковые были. — Конечно, были, — огрызнулся Охра, — до того, как я свалился в эту яму. — Я могу полечить, — великодушно предложил Фаллен и пощупал распухшую коленку Охры. — Ты умеешь? — засомневался тот. — Я ангел, — безапелляционно заявил Фаллен, как будто одно это могло исцелить Охру. Тот кивнул, соглашаясь и с тем, что Фаллен ангел, и со всем остальным на всякий случай. Фаллен, получив таким образом разрешение на целительство, принялся мять, гладить, растирать и подвергать разным другим манипуляциям многострадальную ногу Охры. Тот сидел тихо и внимательно наблюдал за всеми действиями. Фаллен сначала и правда обрабатывал его ногу от пятки до коленки, а потом как-то незаметно перешел выше, наверное, рассудив, что травма могла перебраться на бедро, хотя в целом оно выглядело нормально. — Так неудобно, — вдруг заявил он и немного развел в стороны колени Охры. — Я лучше по-другому сяду. Охра простодушно расставил ноги и позволил Фаллену устроиться между ними. — Ну как? — спустя некоторое время спросил Фаллен, не прекращая гладить теперь уже бедра. Охра будто вынырнул из какого-то морока и ответил смущенно: — Спасибо, больше не болит. Ты действительно хороший целитель. — Я имел ввиду: тебе нравится? — А что, должно нравится? — удивился Охра. — Я думал, просто должно перестать болеть. — Ладно, хватит об этом, — сердито бросил Фаллен и потянул плащ Охры вниз, чтобы прикрыть ноги. — Нет-нет, не хватит, — запротестовал Охра. — Не хватит, потому что мне... нравится. Фаллен поднял на него удивленный взгляд, как будто не сам только что пытал Охру на эту тему. — Мне приятно, особенно, когда гладишь здесь, — Охра ткнул пальцем в бедро, во внутреннюю сторону. — Как тогда, когда мы, ну, на поляне... Фаллен торжествующе прищурился и самодовольно улыбнулся. — Ага! Я так и знал, что ты вспомнишь об этом. Показывай, — и он задрал полы плаща еще выше. — Ха! Фаллен довольно указал туда, где удовольствие Охры видно было лучше всего. — Когда ты так говоришь — «ха!», — мне уже не очень приятно, — поморщился Охра. — Давай без этого. — Давай, — согласился Фаллен, опять приняв безмятежный вид, потом ему что-то пришло в голову, и он осторожно спросил у Охры, — а если я его поцелую? Тебе же понравились поцелуи в губы? Вдруг поцелуй туда тоже понравится. — Ты, конечно, можешь попробовать, — начал было Охра. — Конечно, могу, — перебил его Фаллен, наклонился и коснулся губами. — Ну как? — беспокойно раздалось сверху. — Я пока не понял. Надо с языком, как в губы целовались, — сообщил Фаллен и применил новый метод исследования. То, что Охре это нравится так же, как ему самому, а может, и больше, Фаллен понял, когда на его затылок опустилась ладонь и начала задавать темп, а сам Охра начал толкаться ему в горло. Фаллен поперхнулся и отпрянул. — Осторожнее давай, я чуть не задохнулся! — возмутился он. — Извини. Это просто невероятно! Теперь я начинаю лучше понимать смертных, — покачал головой Охра. — Значит, ты видел такое раньше? — хитро улыбнулся Фаллен. Охра кивнул. — И что там дальше после этого? — продолжал допытываться Фаллен. — Дальше, ну, — Охра не договорил. Зашуршали кусты и он замер, прислушиваясь. Фаллен, все так же сидя между его ног, замер тоже. Нет, их не могли снова найти! В этот раз Охра не перевоплощался, и вообще ничего такого не было. — Мне определенно жаль, что наше путешествие было таким коротким. А тебе? — напоследок спросил Фаллен у Охры, одергивая подол его плаща. Тот ничего не успел ответить. Ветки затрещали сильнее, и на поляну выпрыгнул их проводник Григорий. Теперь уже Григорий Первый. Он уселся, обвил лапы длинным хвостом и довольно облизнулся, зажмурив глаза. — И где ты был? — недовольно спросил Фаллен, вставая. — Нас чуть не укокошили тут. Ты разве не должен нас спасать и оберегать от разных ужасов? — Вообще-то он должен указывать нам путь, — вступился за Григория Охра. — Ты на чьей стороне вообще? — возмутился Фаллен. — Указывать путь, спасать, составлять компанию и развлекать. В данном случае это одно и то же. Он здесь местный, а мы — нет, значит, с него и спрос. Подсунул же Валентин гида по интересным местам. — Может быть, он охотился? Он же хищник, хотя и из Преисподней, — нашел еще одно оправдание пантере Охра. Фаллен внимательно посмотрел на него. — Теперь я точно уверен, что ты демон — выступаешь ему адвокатом. Григорий снова облизнулся и потянулся, потом выгнул спину и обошел вокруг своих спутников, потерся об них. Потом опять сел и уставился на черные деревья. — Ну и что он там увидел? — Фаллен посмотрел в ту же сторону. — Эй, дружище, предполагается, что ты нас будешь направлять. Григорий повернулся и окинул своих спутников таким взглядом, что будь он человеческим, в нем большими буквами читалось бы сомнение в умственных способностях Фаллена и Охры вместе взятых. — Тебе не кажется, что он и указывает, в какую сторону нам нужно идти, — предположил Охра. Григорий посмотрел на него как будто с одобрением — видимо, в его глазах Охра чуть вырос в смысле мозгов. — Ну пойдем туда, — хмыкнул Фаллен, досадуя, что не он первым дошел до такой простой мысли.***
И они снова продирались через непролазную чащу, где и тропинок никаких не было. Как тут ориентировался их провожатый, оставалось только гадать. — Как все-таки мне надоела эта непреходящая темень! — спустя какое-то время воскликнул Фаллен. — Я пять тысяч лет жил при солнечном свете, в райских садах, слушал сладостные звуки кифары и кристально чистое ангельское пение. А что я получил здесь? Изодранные в кровь ноги, усталость, тьму, да еще вынужден спасаться от погони. Может, я зря сбежал, а, Охра? — Ты всегда можешь вернуться и сдаться тому праведному старцу, которого послали за тобой, если тебе здесь надоело. Я все равно пойду дальше и верну Душу тому бедняге, — раздраженно ответил Охра. — С тобой или без тебя, мне не важно. — Вот как? — Фаллен даже остановился. — Значит, я тебе не нужен? — Я так не говорил. Но знаешь, у меня была цель еще до того, как я встретил тебя, так что... Пошли, незачем стоять тут, если только ты не хочешь еще поныть. — И ты понятия не имел, как ее достичь. Если бы не я, тебя бы давно уже сцапали твои земляки на разноцветных лошадках, — ядовито ответил Фаллен. Ответ Охры его обидел. И вот это дурацкое «поныть» тоже. — При чем здесь ты? Сказать по правде, не ты, а если бы не твой приятель Валентин, — парировал Охра. — Я думаю, он помог бы мне, даже если бы тебя не встретил. — Черта с два! — выкрикнул Фаллен так громко, что даже Григорий остановился и обалдело на него посмотрел. — И не надо делать такой удивленный вид. Я и не такие слова знаю. Думаешь, мне имя просто так досталось, за красивые глаза? — Я вообще как-то о тебе не думал, — пожал плечами Охра. — Не думал? — опешил Фаллен. — То есть как — «не думал»? А как же тогда все это? То, что мы делали. — Это как-то связано? Я и об этом не думал, — честно признался Охра. — Мне было приятно, но зачем об этом как-то особенно думать? Это так важно? — Зачем? — обалдело переспросил Фаллен. — Но мы же... — Мы пришли, кстати. Видишь, за деревьями ничего нет. Наверное, там и начинается пустыня, — прервал его Охра, махнув рукой вперед. Фаллен вытаращил глаза, не понимая, как можно так внезапно переходить от одной темы к другой. Неужели Охра настолько безразличен ко всему? К нему, например? К тем минутам удовольствия, что были между ними? Или он столько всего за свою жизнь насмотрелся, что сейчас Фаллен кажется ему жалким и неумелым? Или наивным простачком? Ладно, к этому разговору всегда можно вернуться позже. Они наконец-то выбрались из чащи. И, кажется, луна стала светить ярче.***
За лесом оказалась не пустыня, а, как и говорил Валентин, горы. Между горами и чащей, из которой выбрались путники, лежало поле, заросшее какими-то унылыми белыми цветами с плотно сжатыми бутонами, которые несмотря на это все же источали приторный аромат. Пантера резво бежала впереди, не заботясь о том, что ее спутники могут отстать — идти по полю было не в пример легче, чем по лесу, поэтому Фаллен и даже Охра, несмотря на все еще побаливавшую ногу, поспевали за Григорием. Они все еще не разговаривали между собой и потому теперь просто шли, ни на что не отвлекаясь. Горы все приближались, становились темнее, больше, и в конце концов перед путниками выросли гигантские черные скалы. — Ну и как мы их должны преодолевать? — ворчливо спросил Фаллен в пустоту. Григорий отвечать ему не должен был, а слушать Охру совсем не хотелось. И тем не менее, с ним заговорил именно Охра. — Перелезть мы не сможем, это точно, — он проигнорировал ехидный взгляд Фаллена и продолжил, — значит, должен быть какой-то проход в горе. Тоннель или лаз, например. Фаллен насмешливо фыркнул, но к сведению принял. — Господин кот, в смысле, Ваше святейшество, не покажете ли нам, где тут есть лаз? И поместимся ли мы в него? Григорий коротко рыкнул и побежал по тропинке вдоль скалы. Фаллен и Охра пошли за ним. Вскоре он остановился перед входом в пещеру и еще раз рыкнул. Звук эхом разнесся под ее сводами и затих где-то в глубокой кромешной тьме. — Похоже, нам туда, — Фаллен поскреб подбородок — идти снова в темноту ужасно не хотелось, но других вариантов, похоже, не было. Пантера рыкнула в третий раз, стукнула их обоих хвостом на прощание и исчезла среди зарослей белых цветов где-то в поле. — Отличный проводник, ничего не скажешь, — проворчал Фаллен и шагнул в темень. — Ты со мной? Или будешь ждать более подходящей компании? Где никто не ноет, например? Охра ничего не ответил и пошел вслед за ним. В пещере было темно. Абсолютно. Путники не успели пройти и сотни метров, но уже по нескольку раз наткнулись на острые каменные выступы в стенах, споткнулись о валяющиеся повсюду булыжники и налетели друг на друга. — Стой, — раздался в темноте голос Охры, и Фаллен почувствовал руку на своем плече. — Мы так не дойдем. Разденься. — Ха! Я так и знал, что ты врешь, что не думал обо мне, — заносчиво заявил Фаллен, стряхивая руку Охры со своего плеча. — Ты уверен, что тебе именно здесь хочется поваляться, на неудобных камнях? — Ты странный, — ответил Охра. — Просто от тебя свет, а нам надо как-то идти. Будешь освещать дорогу. — Аааа, ты в этом смысле, — разочарованно протянул Фаллен. — Забудь все, что я только что сказал. — Хорошо, — покорно согласился Охра. Он подобрал плащ, сброшенный Фалленом, и они зашагали дальше. Теперь идти стало гораздо проще. Фаллен вышагивал впереди, освещая путь, а Охра шел сзади, старался смотреть по сторонам и не думать о своем спутнике. Не думать именно в том смысле, о котором ему и говорил Фаллен, хоть мысль про «поваляться» и сверлила ему мозг. Его тело по-прежнему было идеальным и приковывало взгляд, но язык! Охра прокручивал в голове все слова, сказанные Фалленом и не понимал, почему тот так стремился обидеть его, ведь и правда цель у него появилась раньше их знакомства, сначала ему никакой спутник и нужен-то не был. С чего Фаллен так завелся? Такой красивый, а язык у него... Хуже, чем у некоторых в Преисподней! Неожиданно Фаллен опять остановился и повернулся к нему. — Ты на меня пялишься, и мне это не нравится, — заявил он. — Надо найти способ идти здесь без моего света. Придумывай. Мне надоело тащиться перед тобой нагишом и сверкать задницей. — Если тебе стыдно, — начал Охра, но Фаллен его оборвал. — Ничего мне не стыдно. Я не хочу, чтобы ты на меня пялился. Я не распутная девка. — Я и не думал так. — Значит, думай, как нам добыть свет, — припечатал Фаллен и забрал у Охры свой плащ. И опять стало темно. — Я не знаю, — растерянно проговорил Охра. — Я думал, из нас двоих ты по части идей. — Конечно, я, — ядовито ответил Фаллен. — Именно я провел пять тысяч лет, общаясь с мудрыми старцами и праведниками. Именно я постигал истины, в то время как некоторые только и знали, что лазить в окна к порядочным людям и сбивать их с праведного пути. Я проводил дни в созерцании красоты и благости, тогда как ты — охранял души глупцов, решивших, что именно ваша братия приведет их к чему-то хорошему. Все это делал я. А вот ты бесполезно просрал свои семь тысяч лет! У тебя в черепушке даже идей ноль! Фаллен завелся так, что начал кричать. Его голос отражался от высоких стен пещеры и звучал очень громко. Казалось, что он повсюду в этой пещере, в голове у Охры, в самом центре мозга. Он хотел и не мог сейчас перевоплотиться. Если он сделает это, их обязательно найдут, а этого допустить нельзя было. Голос Фаллена звучал все сильнее, все больнее бил по нервам. Человеческое тело не могло долго выносить такого. — Заткнись! — вдруг заорал Охра. — Закрой рот! Фаллен удивленно замолчал и тут же воцарилась звенящая тишина. — Иди, куда хочешь. Дальше я один, — прошептал Охра. — Пусть даже в темноте, но без тебя. Уходи. Ты хотел найти хорошую компанию — ищи, я туда точно не впишусь. Он не видел лица Фаллена, но смог почувствовать его смятение, удивление, его страх и повторил: — Уходи. — Как знаешь, — излишне равнодушно бросил Фаллен. В темноте Охра только по звукам шагов понял, что тот ушел вперед, в один из коридоров. Охра наугад выбрал другой. Он был уверен, что не заблудится. По эху шагов Охра понимал, что коридор этот узкий с низким потолком, но, по крайней мере, без выступов на стенах и камней под ногами. Идти было легко. Неожиданно он почувствовал под плащом трепет. Это была Душа. Охра распахнул плащ, подставил ладони, и вскоре на них уже покоился сияющий шарик. — Точно! Ты же можешь мне светить, — догадался он. — Спасибо, кто бы ты ни был. Твой хозяин, должно быть, хороший человек. Вдруг за спиной он услышал шум — кто-то приближался к нему. Охра, понадеявшись, что это Фаллен все же одумался и решил вернуться, обернулся. Перед ним стоял всадник на рыжем коне. Как он здесь оказался и как помещался под низкими сводами оставалось загадкой. Реальностью было одно: перед Охрой стоял всадник на рыжем коне и направлял на него острие меча.