костюм горничной

Бессмертных елозит на чужих бедрах, максимально близко двигается, целует долго и жадно, не хочет отстраняться ни на секунду. Сейчас становится плевать на все планы и прочие вещи, которые были в голове, сейчас очень Сашу хочется, да и пожалуй всё. Волнует лишь Петров, который пульс ускорил в разы, который всегда максимально всё осторожно и боязливо делает, касаться боится, а сейчас наконец-то раскрепоститься смог, не стесняется, как обычно. — Саш, не смей придумывать сейчас никакие отмазки, как обычно,— просит старший, отстраняясь и смотря прямо в чужие глаза, пытаясь уловить чужое настроение и узнать ответ. А в зрачках определённо были горящие искры, там звёзды падали, оставляя за собой прожигающие небо следы. Саше точно так же хочется, тут не поспорить даже. — И не думал, Вань,— ответ заставляет победно улыбнуться, игривость внутри переполняет и вот-вот разорвёт просто, наконец-то всё идёт ровно так, как и хочется. Губы Петрова мягко сминают чужие, пуская волны приятных мурашек по всему телу, которые быстро разбегаются. Влажный язык аккуратно размыкает губы, пробираясь в чужой рот, заставляя своего парня склонить голову чуть в бок для большего удобства. Бессмертных слегка оттягивает нижнюю губу Александра, немного отстраняясь, но затем снова сплетается с ним языками. Хочется целоваться целую вечность, хочется быть только вдвоём всю свою жизнь. У них кометы перед глазами падают, звёзды взрываются по тьме, когда они просто касаются губ друг друга. Ещё ни с кем никогда не было настолько хорошо. Ване безумно хорошо так становится, где-то внутри уведомление очередное проскакивает, мол, вот именно твой человек, пойми уже наконец-то. Одеколон у Петрова тоже помогает с ног сбиться в добавок, потому что пахнет сладко так, потому что Ваня помогал тогда выбирать и настаивал именно на этом варианте. От последнего факта становится ещё теплее где-то глубоко внутри, поэтому Сашу хочется вообще никогда больше не отпускать, ни на стрим на помойку, ни домой к маме. Рука Ивана с горячей шеи сползает чуть ниже, проходя по груди и останавливаясь на животе, лезет под большую футболку, слегка царапая отросшими ногтями чужой пресс. И младший на это вздыхает, но ничего против не говорит, что означает лишь призыв к дальнейшим действиям. Тело у Петрова ни капли не уступает собственному, у них и тренировки одинаковые, да и питание схожее, но почему-то трогать чужой пресс казалось вещью ужасно крутой. Половина девочек из класса Александра могла бы мечтать об этом, клеиться и лезть, но своего в любом случае не добились бы, даже простых касаний, потому что его совсем другие руки привлекают. И совсем другое смазливое личико. И обладатель этого самого личика сейчас максимально развязно себя ведёт, стонет сладко так на самое ухо, челкой слегка щекочет. Выводит из себя, ничего не скажешь. Бессмертных улыбается и опускается на колени, садясь между ног Петрова, смотрит с интересом на чужое лицо, в очередной раз получая долю удовольствия от подаренных так внезапно эмоций. Собственные ноги раздвигает шире, чтобы хоть чуть-чуть расслабиться. Он вновь руку тянет к чужому паху, слегка сжимая, потом не спеша стягивает спортивные штаны вместе с нижним бельём, поглядывая при этом всё так же на младшего, пытаясь уловить на чужом лице всё на данный момент. У Петрова, если уж быть честными, стоит чуть ли не с самого начала этого всего безобразия, и не потому что у него какой-нибудь там кинк на униформу или что-то в этом роде, нет, ему это игривое настроение и чужая игра сносит голову. Да и смотреть сейчас на Бессмертных, который в своём дурацком костюме горничной сидит на коленях прямо между его ног, да губы облизывает - предел каких-то грязных фантазий. Сцена из манги с самым высоким рейтингом или из хентая, что точно запрещён. Иван проводит языком по всей длине чужого члена, останавливаясь на головке, пытается чуть подразнить для начала, не слишком уж быстро сдаваться под напором возбуждения, хотя и очень хочется. Обхватывает губами чувствительную плоть, всё ещё не заходит дальше головки, растягивая это нарастающее безумие лишь больше. Наконец-то он подключает язык, толкается кончиком в уретру, а затем пропускает член чуть глубже, помогая себе одной рукой, а вторую держит на коленке Петрова, дабы опора быть хоть какая-то, так как ноги могли вот-вот и разъехаться окончательно. Младший стонет громко, дышит тяжело, из-за чего явно становится очевидным то, что Ваня точно делает всё правильно. Да и если быть откровенным, когда это он хоть где-то уступал кому-то, курсы Андрея Петрова явно были не лишними. — Это ещё не всё на что я способен, Сашенька,— выпуская из покрасневших губ твердую плоть, улыбается Бессмертных. Получает же в ответ лишь взгляд с тонкой ноткой недопонимания и горячего интереса. Старший горло старается расслабить максимально, дыхание приводит в порядок и дышит исключительно носом, пытается сделать всё идеально. Ствол вновь обхватывает губами пухлыми, тот медленно входит глубже, упираясь в стенку горячего горла. Юноша терпит неприятные ощущения, все же кашляет раз, но не давится, держится. Александр уже от этого закатывает глаза от удовольствия, кусая нижнюю губу почти до крови. Он сейчас боится даже вниз посмотреть, кажется, словно готов кончить от одной только этой картины перед глазами. Рука сама тянется к чужим пшеничным волосам, пропуская между пальцев мягкие чужие пряди, притягивая лишь ближе к себе юношу. Ваня доводит до состояния абсолютного блаженства, не иначе. Он сосет неторопливо и мокро, глотает выделяющуюся на головке смазку, а слюни по подбородку стекают уже во всю, совсем грязно получается. Чужая рука слегка их размазывает по лицу, от чего по телу ток пробегает. Член влажно бьется о мягкую глотку, когда Иван старается взять глубже, отчего по комнате разлетаются звуки сдавленного мычания. Губы успели уже припухнуть, а горло слегка заболело от всех движений, но юноша упорно продолжал. Петров коротко улыбается, видя, как старательно юноша принимается насаживаться до середины и толкать член за щеку, забавно натягивая её. Сам же он расслабленно отклоняется назад, не выдерживая. Он тяжело смотрит в потолок и, кажется, также начинает видеть всех этих глупых чертей, скачущих в хороводе по белой краске, он с ума сходит, это точно, но первым это уже давно успел сделать старший. По комнате непристойный чавкающий звук разносится, в очередной раз в стыд вгоняя. Александр чувствует свой предел, рукой отстраняет от себя парня, предупреждая о том, что вот-вот кончит. Бессмертных же помогает рукой, уверенно дрочит, тяжело дыша и пытаясь не закашляться. Младший низко мычит, случайно притягивая к себе вновь юношу за волосы, которые всё ещё крепко в руке держит, от чего семя попадает на чужую щёку. Перед глазами взрывы атомные, всё тело парализует, нет сил двигаться. Он кажется прямо сейчас сознание потеряет от нахлынувшего блаженства, что настигло его так внезапно. Настоящий выстрел в самое сердце из револьвера, контрольным же становится чужое лицо, измазанное в слюне со смазкой и сперме. Всё же из хентая парень вылез, насмотрелся видимо этой непристойности, как бы не отрицал. Слегка отдышавшись, юноша тянется к сухим салфеткам на тумбочке, дабы стереть белёсые капли с чужого лица, да и в целом убрать пятна слюны со своих ног и чужого лица. Иван ластится к руке, улыбается всё так же умилённо, совсем не растерял пыл. Губы у того распухли, да и глаза покраснели, потому что делать горловой всё ещё было вещью из высокого класса заданий, открывающийся после определённого уровня. Бессмертных поправляет платье, что случайно задралось на коленях. И лезет обратно на кровать, чтобы продолжить начатое, потому что он сам так и не получил желанную разрядку. Утыкается быстро носом в чужую шею, вдыхает сладкий запах, не желая отстраняться. Младший проводит рукой вдоль позвоночника дрожащего тела юноши на своих коленях, ведёт от хрупкой шеи к копчику. Всё казалось переходящим грани, касания излишне жгучими, а мысли и желания чрезмерно развратными. — Можешь лечь?— спрашивает младший, так, будто бы возможен отрицательный ответ. Не в их случае, это уж точно. Ваня тут хоть целую планету сдвинет, только дайте точку опоры. — Ага,— тут же выполняет парень, следит за чужими действиями, а собственные ноги предательски дрожат от сильного возбуждения, даже развести их сложно.— Саш, не медли только, заебешь. Юноша поправляет подвязку на молочной ляжке, что смотрелась уж очень подходяще, целует коленку, пытается нежность проявить, независимо от того, что парню под ним другой стиль больше нравится. Но зато именно учитывая это, Александр прикусывает пару раз бледную кожу ноги, оставляя следы покрасневшие, а заодно и стоны довольные вырывая. Внутренняя сторона бедра уж слишком чувствительна. Петров тянется к чужому паху, сразу же ловит звонкий стон, потому что старшего сегодня явно неплохо так обделили. Александр начинает большим пальцем тереть головку, размазывая вокруг предэякулят и вместе с этим все мысли в голове Бессмертных, потому что сейчас есть только чужие руки, которые его трогают. Младший вновь целует парня, теперь нежнее и мягче, даже не пуская в его рот языка. Ивана пробивает очередная волна дрожи, несдержанный стон вырывается. Тот в целом громкий всегда, выводить слишком любит. Юноша на это лишь ускоряет движения рукой, доводя до предела, а вторую руку на горячую шею перемещает. Помнится, Бессмертных не раз зарекался о том, что ему удушье нравится, хоть и звучало для его парня это сомнительно, но, как говорится, каждый дрочит, как он хочет. И Саша тут точно указывать не будет. Именно поэтому рука чуть сжимается вокруг бледной шеи, не давая даже сглотнуть, придушивает. И старшего окончательно уносит в другой мир, потому что волна эйфории накрывает внезапно, даже образ Александра перед глазами плыть начинает, а ноги непроизвольно скрещиваются. Тело пробивает оргазм, который сладкой пеленой окутывает каждую клеточку тела и приносит вторично усталость. Младший тянется вновь за салфетками, потому что нужно было убрать чужую сперму с рук, да и попробовать с платья белого под сарафаном пятнышки быстро стереть, тоже казалось неплохой идеей. Бессмертных всё ещё лежит без явных сил, дышит глубоко, глаза чуть приоткрывает, кажется, сил снять всё это недоразумение с себя нет, придётся Петрова просить. — Саш, это пиздец,— на очередном выдохе вдруг говорит русоволосый, убирая со лба взмокшую челку. — Согласен, ты полный пиздец.