Я вскочила с мягкой постели в поту. Мне снова снился отец. Из-за последних событий, я совсем забыла о том, что происходило со мной все это время. Сны, голос в голове, который разговаривает наяву… Я потирала свои виски, где разрасталась тяжестью нудная боль. Все, что произошло со мной за такое короткое время, явно потрепало меня. Я ощущала себя выжатым лимоном. Но снова наступил очередной день, и по-прежнему солнце посылало свои теплые лучи. Для учеников этой школы, неважно был то ангел, демон или непризнанный, комнаты не были такими роскошными, но здесь… Здесь постарались на славу.
Я поднялась с кровати и решила осмотреться, узнать, как теперь живет моя мама. Все было аккуратно расставлено, ничто не выбивалось из вида. Однако, было удивительно, что везде стояли цветы — красные розы. На стеклянном столике, отливающим золотом, лежала бордовая бархатная подушка, а на ней, как драгоценность, величественно блестел клинок… Я вздрогнула. Моя мама убила ангела этим кинжалом. Еще вчера он по рукоять пронзил грудь крылатого, а теперь он спокойно лежит на самом видном месте, как трофей.
— Здравствуй, Вики, — вошла в комнату мама. Она заметила, как я смотрела на ее клинок. — Как чувствуешь себя? Ничего не болит?
— Здравствуй… — я пыталась сделать голос более расслабленным, но все мои попытки были напрасны. В горле стоял тяжелый комок. — Сегодня уже лучше.
Мама подошла ко мне ближе и заглянула в глаза. Она долго всматривалась, в ее грустных зеленых глазах отражалась я. Взяв меня за руку, мама повела меня к кровати и усадила рядом с собой.
— Я вижу, что вчерашняя ночь не прошла для тебя бесследно. Я вижу, что ты переживаешь. Но поверь мне, все это забудется и останется в прошлом.
— Если бы это было так легко… Меня пытались убить. Опять.
— Я так же, как и ты, считаю, что здесь замешан Фенцио. Однако, — мама тяжело выдохнула, — у меня нет доказательств.
— Я не думаю, что в этот раз отец Дино причастен к этому.
— Что? — мама изогнулась в удивлении.
— Зачем ему понадобилось убивать Лору и так все просчитать, чтобы избавиться от меня? Лора его любимица, поэтому…
— Ты просто не знаешь его, Вики. Фенцио способен на многое, чтобы отомстить.
— Но за что?
— За то, что ты для него ежедневное напоминание обо мне. Он считает меня виновной во всех грехах и во всех бедах в его жизни. До меня ему тяжело добраться, а вот ты… Ты для него легкая мишень.
— Он мстит тебе за то, что ты бросила его? Предала его?
— В этих стенах ничто не остается тайным, — бархатным голосом рассмеялась мама, поправляя прядь своих волос. — Когда я попала сюда, у меня здесь никого не было. Я не обрела друзей, к сожалению. Но только он, молодой и неприступный директор школы, обратил на меня внимание. Долгие годы единственное, что мы могли себе позволить, были лишь письма с признаниями в чувствах. Затем я окончила школу и стала ангелом. Именно тогда я познакомилась с Кроули. Его готовили в Цитадель точно так же, как и меня…
— Но что случилось? Почему Фенцио так ненавидит тебя?
— Не знаю, Вики. Единственное, что я смогу тебе сказать, я не предавала его. За то, что он совершил, его собирались казнить, но я настояла на том, чтобы ему сохранили жизнь. Мы сами создаем себе ад, однако грехи свои пытаемся переложить на других.
— Он считает, что лишился своего поста из-за тебя…
— Милая моя Вики, — мама ласково улыбнулась и взяла меня за руку, — мы многого не знаем, но сразу надеваем на себя мантию судьи, чтобы вершить правосудие и наказывать виноватых. Я могу понять Фенцио, могу понять его боль… Однако то, что он неумерен в своей мести и не собирается обуздать свой гнев, меня очень беспокоит. Я не позволю ему больше подвергать тебя опасности. Поэтому… — мама вдруг замялась. Ее губы поджались, глаза забегали в поиске слов. — Мне кажется, тебе стоит прекратить общение с Дино.
— Что? — я даже встряхнула головой в надежде, что мне послышалось.
— Я лишь забочусь о тебе. Не воспринимай мои слова так категорично, но…
— Какое «но», мама? — встрепенулась я. — Дино не несет мне никакой угрозы! Он спас меня! Он всегда рядом со мной.
— Дети отражение своих родителей, Вики. Кто знает, почему он так вовремя зашел к тебе в темницу… Может, он заодно со своим отцом?
Меня будто прошибло током. Я знала, что мама сильно переживает за меня и, может быть, она пытается сейчас восполнить всю ту материнскую любовь, которую она мне недодала, но и подозревать Дино было немыслимо.
Я поднялась с кровати и, все так же потирая виски, направилась к выходу, однако дверь распахнулась сама, и в комнату вошел Адмирон Винчесто. Когда он заметил меня, его кошачьи глаза расширились и смотрели на меня в замешательстве. Мама поднялась с кровати и поприветствовала демона, как ни в чем не бывало.
— Добро пожаловать, Адмирон Винчесто. С чем пожаловали?
— Серафим Ребекка, рад видеть вместе мать и дочь, — «Все теперь знают, что я дочь Серафима Ребекки,» — пронеслось в голове. Только теперь я почему-то не особо была рада этому. — Кажется, я помешал вам.
— Нет, нисколько. Я уже ухожу, — сказала я, глядя на маму. Мне бы хотелось еще побыть с ней, но сейчас я желала лишь одного — покоя.
— Виктория, я прошу вас задержаться ненадолго, — учтиво произнес демон. — Я пришел с добрыми вестями. После вчерашнего происшествия, мы сразу направили весть в Цитадель. Сегодня пришел ответ, — высший демон радостно улыбнулся мне. — Вас признали невиновной в совершении покушения на непризнанную по имени Лора.
Эта весть не была для меня доброй. Я и так знала, что не делала этого. Однако, мне не хотелось никому показывать своего равнодушия, поэтому я поблагодарила Адмирона и попрощалась с мамой. Уходя, я поймала ее взгляд. Она дала понять, что разговор еще не закончен.
В школьных коридорах было почти пусто, но все те, кто был там, обходили меня стороной. Неужели они меня боятся? С самого моего первого дня в этой школе все пошло не так. Мне так и не позволили полностью ощутить себя частью этого мира. Только друзья дарили мне это чувство, однако сейчас их не было рядом. Казалось, как будто я все также заперта в той клетке без шанса взглянуть на яркое солнце, без шанса обнять любимых и быть с ними.
Я проходила мимо кабинетов, и одна дверь была приоткрыта. Оттуда навевал приятный прохладный ветерок. Я заглянула в небольшую аудиторию и заметила Мисселину. Она очень увлеченно что-то перебирала и перекладывала по местам.
— Проходи, мое дитя, — продолжая стоять ко мне спиной, произнесла преподавательница. — Присаживайся.
На столе стоял миниатюрный чайник, и из него исходил невероятный, манящий аромат. Это был тот самый отвар, который мне готовила Мисселина. Я обрадовалась про себя, что зашла так вовремя. Мисселина кряхтела, что-то шумно убирала в своей кладовке, а я ощущала, как нега распространяется по всему телу. И это была вовсе не усталость. Тело расслаблялось. Это было странно, но именно энергия Мисселины успокаивала меня. Все, начиная от ее голоса и заканчивая взглядом, порождало во мне покой.
— Желаешь чай? — спросила учительница.
Я кивнула головой и приятный напиток, бьющий своим ароматом прямо в нос, полился в мою кружку. Мисселина вновь засуетилась и побежала в свою кладовую. Затем, через долю секунды, она вновь вернулась, держа в руках маленький хрустальный бутылек с жидкостью. Указательным пальцем она аккуратно стучала по его поверхности, и черные капли растворялись в моем отваре.
— Тебя беспокоит боль. Это должно помочь.
— Спасибо вам, — на моих губах появилась улыбка. Как этой женщине удалось сохранить в себе столько света? Ведь время меняет людей, а уж бессмертных время пронизывает насквозь и оставляет свой след навсегда. — Вы так добры ко мне…
— Ты мне кого-то напоминаешь, — загадочно начала Мисселина, глядя в окно. — Была девушка, ослепительнее солнца и смелее самого Дьявола. Она всегда храбро глядела в лицо судьбе и стойко выносила все испытания, которые ей та посылала. Она не сдавалась перед трудностями, не опускала руки.
— Кто это? — спросила я, но Мисселина мне не ответила. Она лишь скромно рассмеялась и посмотрела на меня.
— Я вижу в тебе себя, Вики. Я горжусь тем, что ты продолжаешь стойко стоять на ногах и не унывать. Все, что выпало на твою долю, не каждый смог бы вынести. Но, я надеюсь, что череда этих неприятностей наконец-то закончится… Теперь с тобой твоя мама. Она будет рядом.
— Вы знали? Вы знали, что она моя мама?
— Нет, милая, — покачала головой Мисселина и похлопала меня по ладони. — Она была моей ученицей, затем стала серафимом, а потом… — вдруг дыхание Мисселины нервно сорвалось.
— Что потом?
— Я думаю, ты уже знаешь, что у твоей матери был роман с Фенцио. В то время он еще был директором нашей школы… Это были прекрасные времена. Тогда он не был таким жестким, но время не пощадило его. Цитадель сделала его узником этой школы и лишила всего.
— Вы про его отставку? Неужели мама все-таки причастна к этому?
— Нет, Вики. Вовсе нет, — вдруг глаза Мисселины загорелись воспоминаниями прошлого. — Наоборот, твоя мама спасла его от смерти, а он платит ей такой монетой…
— Но что же произошло? — любопытство точило острым ножом мое терпение.
— Не буду врать, если скажу, что твоя мать имеет отношение к его отставке. Но, если ты выслушаешь меня, ты поймешь, что она все сделала правильно… Вскрылось, что Фенцио являлся последователем Мальбонте, — вдруг ее голос снова дрогнул и перешел на шепот. — Он и другие бессмертные из Цитадели были в заговоре против Шепфы и Дьявола. Ребекка поступила так, как того требовал закон, но я знаю, какое огромное чувство вины она несла в своей душе. Ведь она все же любила его. И чтобы заглушить муки совести, она умолила суд выбрать другое наказание для Фенцио. Она спасла его и не оставила сына без отца.
— Но причем здесь Мальбонте? Он ведь мертв…
— Но его приспешники живы. Они желают продолжить его дело. А некоторые даже думают, что он…
— Жив? — я закончила за Мисселиной, и она едва заметно кивнула.
По коже пробежался холодок. Здесь все слышали о Мальбонте, разговоры о нем вызывали бурный интерес среди учеников, однако вести такие обсуждения открыто было запрещено. Мальбонте был преступником и убийцей, узурпатором власти. Он желал править всеми мирами, потому что считал, что имеет на это большее право, ведь в его крови была сила и демона, и ангела. Такое смешение дало ему неизведанную силу. Говорят, рядом с ним вяли цветы, иссушались реки, умирали птицы. Он был самой смертью. Именно поэтому и появился Закон о Неприкосновении. Но это было много-много лет назад. Мальбонте был побежден. Однако молва о нем ходит до сих пор.
— Но я не думаю, что
он жив. Это просто невозможно.
— А если все же… — только начала я, но Мисселина прервала меня.
— Нет. Исключено.
Я допила отвар и оставила Мисселину. Она продолжила заниматься своими делами, а я пошла в сад. Там мне никто не помешает побыть наедине с собой.
В саду Адама и Евы ветерок приятно обдувал меня и игрался с моими волосами. Я впервые спокойно выдохнула, понимая, что никого рядом нет. Даже по пути сюда мне никто не встретился. Но я чуть не закричала от страха, сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда рядом со мной на скамейку кто-то свалился.
— Ты? — на последнем выдохе выговорила я.
— Доброе утро, непризнанная, — как мартовский кот улыбнулся Люцифер. — Читаешь о разбитом сердце и счастливой любви?
— Что ты несешь? Я просто сижу здесь…
— Лучше бы делом занялась, — лениво произнес демон и кинул мне на колени тяжелую книгу. Я даже не успела опомниться, только молча посмотрела на книгу.
— Что это?
— Моя автобиография. Решил стать писателем, — Люцифер раскинул свои руки вдоль скамейки и закинул ногу на ногу, не сводя с меня взгляда. Я все еще продолжала смотреть на него, ничего не понимая, и с каждым его словом я только больше морщилась, пытаясь осознать, что говорит этот демон. — Твой шрам на плече необычной формы и, по твоим словам, проявляется тоже странно. В этой книге может быть объяснение.
Я удивилась. Никогда бы не подумала, что Люцифер может проявить внимание к нему, что его не касается. Даже книгу принес. Я снова взглянула на него.
— С чего вдруг такая забота? — спросила я.
— Я думаю, ты тоже чувствуешь это, — после долго молчания сказал демон.
— Что чувствую? О чем ты?
Но Люцифер ничего мне не ответил. Он разглядывал меня, и я чувствовала, как его взгляд скользит по мне. Через несколько минут неловкой тишины демон снова заговорил, собираясь уходить:
— Сейчас это не так важно, — он поднялся, отряхивая брюки. — Страница восемьдесят семь.
— Ты идешь на занятия?
— Нет. У меня есть дела поважнее, — не поворачиваясь ко мне, ответил демон и ушел.
Люцифер снова оставил после себя не самое приятное послевкусие. Уже в который раз он позволяет себе беспардонно врываться в мою жизнь и затем спокойно уйти. Но я была благодарна ему за помощь. Со всеми этими событиями я даже забыла об этом шраме и о себе. А он нашел меня здесь, принес книгу… Но как он нашел меня? Не может же в его голове быть навигатор? Мне стало не по себе, и я решила вернуться в свою комнату.
***
Книга называлась «Шрамы, метки и родимые пятна». Я листала книгу, рассматривая рисунки: один шрам был изощреннее другого. В разделе родимые пятна я увидела изображение, похожее на птицу. Я вспомнила, что видела его у Геральда на плече, когда один из драконов задел его своим когтем. Эта птица была такой нежной, что никак не вязалось с Геральдом. Ему больше походил ворон. И я дошла до страницы восемьдесят семь. Шрам-полумесяц на моем плече очень походил на тот, что был нарисован в книге.
«Долгие годы эта метка служила для связи. Она соединяла двух бессмертных, помещая в носителя метки голос того, кто хотел с ним связаться. Однако создать теперь такую метку невозможно. Способ утерян и не будет возобновлен.»
На мне метка. В тот день, когда я свалилась в Ад, кто-то оставил ее на мне. Я ничего не помнила о том дне. Но именно после того, как у меня появилась эта метка, я начала слышать голос в своей голове. Значит, это все же были не галлюцинации. Вдруг раздирающая боль вонзилась острыми иглами в мое плечо, и я вскрикнула. Сжав челюсти и схватившись рукой за место, откуда исходила адская боль, я кинулась к зеркалу. Шрам горел, становился более отчетливым и красным. Он проявлялся. Мое лицо скорчилось от исходящей боли, даже лоб покрылся морщинами. Но через секунду я поняла, что это были не мои морщины. В зеркале размыто проявлялись черты чужого лица: волосы, брови, нос, губы и глаза, смотрящие на меня. Я оглянулась назад. Казалось, кто-то стоял прямо за моей спиной, но там никого не было. И я снова встретилась с этим взглядом. Ледяные, пронзительные глаза сеяли холод в моей душе. Я не видела ничего, кроме них, но через минуту образ в зеркале растворился и все вернулось на свои места. Только сердце было неспокойно. Оно бешено билось, на лбу выступил пот, и я поняла, как сильно трясутся мои руки.
