Edge | Контроль

      Он опустился на колени, и в ту же секунду лихорадочно составляет список возможных наказаний для нее.       Он не намерен бить её. Есть мужчины, которым нравится подобное — оставлять синяки и повреждать кожу. Но Драко никогда не замечал в этом привлекательность. Ему нравятся его шлюхи с идеальными телами. Ему нравится видеть покрасневшую кожу и губы, но он ненавидит проявление отметин в виде синяков.       Есть и другие способы наказать ее.       Он начнет медленно, она все еще привыкает к новым условиям.       Она качает головой, и ее взгляд мечется по комнате мимо него.       — Я... я начала заправлять кровать, — ее голос едва громче шепота.       Он оглядывается и замечает, что кровать была заправлена, а одна из подушек разглажена.       Дом.       Его челюсть сжимается, и он чувствует, как по телу проходит холодок. Его взгляд вновь вернулся назад, к ней, туда, где Грейнджер съежилась на полу и избегает его взгляда. Она напряжена, как будто ожидает, что он её ударит. Все ее тело скованно, и она выглядит такой маленькой, сжавшись у его ног.       Её покорность вызывает у него теплое сияние в груди. Ему даже не нужно было обучать её этому. Она уже инстинктивно понимает своё место.       Он тянется к ней с тихим вздохом.       Она едва ли что-то может поделать с этим. Гермиона — омега, она предназначена для размножения, а это значит, что она инстинктивно стремится создать место для спаривания, где сможет быть в безопасности и остаться, если забеременеет.       Мысль о том, что Грейнджер в конце концов забеременеет в его постели, имеет захватывающую первобытную привлекательность, которую он еще не готов позволить себе обдумывать.       Ведь то, как ее сиськи стали бы еще больше. Прекрасная мысль. Он еще никогда не трахал беременную ведьму.       Он откладывает вопрос в сторону и смотрит на нее сверху вниз, возвращаясь к текущей ситуации. Его пальцы всего в нескольких сантиметрах от неё, и он борется с желанием прикоснуться к ней, провести руками и языком по ее обнаженной коже и успокоить ее.       Он мог быть щедрым.       Она уже напугана. Он мог бы поднять ее и просто погрузиться в это сладкое тепло между ее ног, пока она говорит ему, что она его шлюха, умоляет и умоляет его, чтобы он кончил.       Однако, она нарушила правило. Первое правило, которое он установил для неё.       Необходимо, чтобы она ответила за это. Он убирает руку.       Драко изучает ее несколько минут, пока она не поднимает глаза, встречаясь с ним взглядом, и нервно сглатывает.       — Разве я говорил, что ты будешь гнездиться здесь, грязнокровка?       Ее лицо морщится, и она качает головой.       — Нет. Ты не настолько важна, чтобы иметь гнездо. Ты просто маленькая шлюха, с которой я играю. У тебя больше нет дома, особенно в моем доме.       Он выпрямляется и призывает кресло с другого конца комнаты.       Ее взгляд становится задумчивыми, когда она смотрит, как он творит магию. Он демонстративно взмахивает палочкой, убирает ее и садится, вытаскивая свой твердеющий член из мантии и откидываясь назад.       — Отсоси. Если ты заставишь меня кончить, я дам тебе поесть. В противном случае ты подождешь до завтра, и я добавлю еще одно наказание.       Грейнджер медленно движется вперед. Он видит нежелание в ее глазах. Она скоро преодолеет это. Он кладет руки на подлокотники кресла.       — Я не буду запихивать его тебе в глотку. Ты можешь сделать это сама. Доставь мне удовольствие. После я смогу полизать твою дырку, если ты продемонстрируешь, что можешь быть хорошей маленькой членосоской.       Она потянулась к нему и взяла его член в свои лихорадочно теплые руки. Начинает медленно водить кончиком языка по его нижней части. Такое бурное… пламя уже закручивается в его животе.       Но всё же он чувствовал её маленькие зубки. Она экспериментировала. Проверяла, какие именно точки вызывали самую сильную реакцию от её действий. Она проводит языком по головке его члена, пока он не начинает дрожать и шипеть. Она провела языком по его уздечке — он стонет, его тазовые мышцы горят, протягивает руку, запустив пальцы в её волосы.       — Оближешь его позже, я велел тебе сосать.       Она медленно втянула его в свой маленький скользкий ротик. Драко издал низкий стон, наблюдая, как набухшая головка его члена добровольно исчезает в пространстве между розовых губ, как его окутывает столь притягательное тепло. Ее язык играючи пробегается по венке и поднимается к головке, когда она начинает покачивать головой вверх и вниз.       Закатив глаза, Драко откинул голову назад. Это... каждый день. Он стонет, когда она берет его глубже. Она далеко не так талантлива в этом, как шлюха. Но знание того, что он внутри маленького и чопорного ротика Грейнджер, которая изо всех сил старается доставить ему удовольствие, приумножало этот кайф. Её запах словно наркотик в воздухе.       Скользкое. Сжимающее. Блаженство.       — Да-с... вот так. — Он толкает ее голову еще ближе, пока ее горло не сжимается вокруг головки члена.       Она дергается и пытается освободиться, а он бедрами со стоном скользит по ее судорожно сжимающемуся горлу, когда оно пульсирует вокруг головки его члена. Он отпускает ее и позволяет ей задыхаться и громко давиться, когда она отрывает рот и пытается отдышаться.       — Продолжай, если не хочешь, чтобы я тебя наказал.       Он не открывает глаза, он просто ждет. Улыбка появляется в уголках его рта, когда он чувствует ее теплое дыхание за мгновение до того, как ее мягкие губы снова медленно обхватывают головку его члена. Она продолжает подпрыгивать.       Он не заставляет ее снова делать ему глубокий минет. Он откидывается назад и позволяет ей делать всю работу.       Когда он начинает набухать, он сосредотачивается на ощущении ее теплого языка, все еще проводящего по его члену, в то время как она продолжает сосать и покачиваться. От удовольствия у него сводит пальцы на ногах, и он вцепляется в подлокотник кресла. Воздух становится густым от запаха ее возбуждения, когда она, подобострастная, опускается на колени между его ног.       Шлюха. Отсасывание у него возбуждает ее. Он открыл глаза и наблюдает, как ее бедра извиваются и качаются, трутся о пустой воздух.       От этой картины Драко кончил.       Он схватил ее за волосы, чтобы удержать голову на месте, и излил свое семя ей в рот. Его узел плотно прижался к ее губам, как будто Драко собирается силой втиснуть его.       — Проглоти всё, – приказывает он, увидев, как расширяются ее глаза, и чувствует, как ее язык толкается, когда он заполнял ее рот.        — Всё до последней капли.       Она медлит, и он не отпускает. Гермиона начинает глотать, впитывая каждую его каплю. Когда семяизвержение остановилось, он откинулся назад, отпустив ее волосы.       Она медленно отвела рот, с ее губ до головки члена протянулась тонкая нить из спермы и слюны.       — Хорошая девочка, — он гладит ее по голове.        — Именно так. Мы будем продолжать практиковаться, пока у тебя не получится. А сейчас вычисти меня.       Она огляделась и начала двигаться в сторону ванной. Он закатил глаза и снова схватил ее за волосы, направляя ее лицо обратно к своему члену.       — Очисти меня своим ртом, Грейнджер.       В ее глазах отразилось встревоженное осознание, но она наклонилась вперед и нежно вылизывала его член, очищая его от остатков слюны и спермы. Ее шелковистый язык скользил по его узлу, облизывал его начисто, и от этих действий Малфой снова кончил, вынуждая Гермиону во второй раз начать сначала, прежде чем член опустился.       Он посадил ее к себе на колени, целуя её и потирая членом между мокрых складок. Есть что-то такое дурманящее в поцелуях с ней, вызывающее привыкание.       Наверняка это потому, что она такая мягкая и нуждающаяся. Она хочет свить гнездо в его постели. Она хочет остаться в его доме и позволить ему трахать ее вечно.       Она нуждается в нем.       Его отец окончательно сошел с ума всего за несколько лет после повторного возвращения в Азкабан. Он все еще там, заперт в этом аду с дементорами, что-то бормочущий, дрожащий и голодный до конца своего пожизненного заключения. Драко часто слышал его голос в коридорах.       Для него ничего нельзя сделать. Он даже не помнит, что у него есть сын.       Драко может упасть замертво, и никто не будет скучать по нему, кроме череды шлюх, которые считают его существование постоянным источником дохода.       Он нужен Грейнджер. Он надавил на ее плечи так, что ее жаждущая пизда прижимается к его члену и бедру.       — Ты можешь кончить, — произносит он, когда она начала задыхаться и дрожать, а ее пальцы ухватились за его мантию, в попытках зарыться в его объятиях.       Грейнджер с облегчением шумно вздохнула, еще несколько раз покачала бедрами, прежде чем простонала ему в губы.       Он гладил ее по волосам и кормил пирожным, пока она лежала, свернувшись калачиком у него на груди. Затем он вернул ее обратно на кровать и трахал жестко и глубоко, пока ее взгляд не остекленел.       Он оставил для нее кувшин тыквенного сока, вазу с фруктами и приказал прикасаться к себе, но запретил кончать, пока он не вернется.       Он направился в библиотеку. Если он собирается оставить ее себе, а данный вопрос все еще находится на стадии ожесточенных дебатов в его голове, то он хочет точно знать, что это повлечет за собой.       К своему разочарованию он обнаружил то, что она не будет оставаться такой, какой она сейчас была. У нее течка. Продлится это состояние примерно шесть—восемь дней, а затем она вернется в... ну, не совсем нормальное, но более стабильное состояние, чем сейчас. Ее сексуальное влечение уменьшится, и она будет в сознании, но продолжит все так же непроизвольно подчиняться ему без возможности пользоваться каким-либо волшебством. Сейчас ее магия направлена на размножение, она будет накапливаться и накапливаться внутри нее, пока не достигнет критической точки, после чего у нее снова начнется течка.       В зависимости от магического потенциала рассматриваемого волшебного создания, это может произойти когда угодно - от нескольких недель до двух раз в год.       Драко подозревает, что у Грейнджер течка бывает достаточно часто.       Цикл будет продолжаться бесконечно, если только она не забеременеет.       Его разочарование усилилось, узнав, что его узел не завяжется внутри нее без её заветной течки. Несмотря на неудобства, он стал неравнодушен к этому аспекту.       Он любит прикасаться к различным вещам.       Ему всегда это нравилось. Его родители никогда не были склонны к физическому контакту. Новые метла, конфеты и гувернантки, этого всего у него было в избытке, но прикосновения редко было чем-то большим, чем простым поглаживание по голове, чтобы поправить волосы, или короткое объятие его матери на прощанье и рука отца на его плече на вокзале Кингс-Кросс. Когда же он попытался продлить эти мгновения немного дольше, его резко упрекали и напомнили, что ни у кого не могло быть малейшего желания терпеть ласки от него.       Он встречался с Пэнси столько лет только потому, что та прикасалась к нему и позволяла ему прикасаться к ней столько, сколько он хотел.       Он не трогал шлюх. Без особого фанатизма. Обнимал их после очередного траха, играл с их телами — доставлял им удовольствие; впоследствии всегда размышлял, когда ему хотелось чего-нибудь “исключительного”.       Он не заинтересован в том, чтобы платить за иллюзию физической близости.       Процесс вязки делает все прикосновение просто обязательным. Ведь из-за этого он должен оставаться в постели с Грейнджер, все еще находясь внутри нее, обнимать ее, пока она лежит, сладко прижавшись к нему. Он может прикасаться к ее мягкой, шелковистой коже, поглощать ее медовые поцелуи, в то время как стенки ее влагалища сокращаются вокруг него.       Он глядел на книгу, холодея от разочарования.       Он должен просто избавиться от нее, сразу как только закончится течка. Не то чтобы ему была хоть какая-то выгода от Грейнджер, кроме ее пылкой течки.       И все же…       Драко задумчиво потирает подбородок. Может быть, он оставит ее на время проведения экспериментов. Только просто посмотреть, каково это, трахать Грейджер, и узнать, как часто у нее будет течка. Если это будет происходить достаточно часто, возможно, она стоит того, чтобы её содержать. Если же она не стоит того, чтобы трахаться с ней вне течки, он всегда смог бы держать ее запертой в комнате для гостей, пока у нее снова не начнется новый цикл.       В этом есть только одна потенциальная загвоздка. Как Малфой и сказал ей, практически все волшебные существа могут ее трахнуть и попытаются это сделать. Ее чрезмерно возбужденная репродуктивная система созрела для производства полукровок.       Поскольку данный перформанс происходит практически у всех магических видов разного уровня разумности, только омеги не считаются разумными существами, или, по-другому, они просто не имеют каких-либо прав. Они – домашние животные. Тот, кто найдет омегу, может спокойно оставить её себе.       Грейнджер принадлежит ему, он имеет на нее законное право.       Однако Драко уверен, что Поттер и Уизли с ним не согласятся. Если они узнают, где она находится и что с ней случилось, они найдут способ обойти правила и забрать ее у Драко.       Они, вероятно, считали бы себя ответственными за нее, только если они сами не начнут просто трахать ее, и они, скорее всего, сочли бы своим долгом выбрать кого-то для её блага.       Кто-то, кто соответствовал набору критериев, по которым Драко, несомненно, пролетал по всем пунктам.       Драко захлопнул книгу. Он сможет сделать ее счастливой. Это его дом, в котором она продолжает пытаться свить гнездо. Он спас ее.       Если кто-то и оставит ее себе, им будет только он.       Возвращаясь домой, он потратил несколько часов, накладывая на дом защитные чары. Когда он оказался в своей комнате, Грейнджер выглядела обезумевшей. Подушка находилась между её ног, и она отчаянно тёрлась об нее.       Он стоял, наблюдая за ней несколько минут. В его голове медленно зарождалась идея.       Он ухмыляется. Если он сделает все правильно, то сможет вечно держать Грейнджер обнаженной и отчаянно нуждающейся в нём, есть ли у неё течка или нет.       — Подойди, — приказывает он, как только дверь за ним захлопнулась и надежно щелкнула замком. Он хочет поцеловать ее и медленно трахнуть, но заставляет отображаться лишь равнодушие на своем лице.  – Ты кончала в моё отсутствие?       Она отрицательно качнула головой.       — Хорошая девочка. Ложись на кровать. Покажи мне, какая ты мокрая.       Она улеглась на край кровати, раздвигая ноги в стороны. Ее щеки покрылись красными пятнами, и она отвела взгляд.       Драко схватил ее за обе лодыжки и раздвинул ноги шире, пока она полностью не обнажилась перед ним. Он провел пальцем по ее скользким лепесткам, и когда он убирал руку, тонкая нить возбуждения протянулась от его пальца к ее пизде.       — Хорошая девочка. Вот такой ты мне нравишься, мокрая и сочащаяся, когда я возвращаюсь.         Он поднес палец ко рту и очистил его от её соков.       Она дрожала от желания.       Драко взмахнул волшебной палочкой, призвав из ванной ножницы и клинковую бритву.       Глаза Грейнджер расширяются от ужаса, а ноги свелись вместе.       – Клянусь, я не кончала!       — Успокойся, я не собираюсь калечить тебя, — проговорил Драко и, снова взмахнув палочкой, призвал полотенце и зелье для бритья. Он раздвинул ее ноги и распределил зелье по её промежности. Гермиона издала хриплый стон, когда теплая жидкость потекла по ее пизде.       — Это, — он зарылся пальцами в жесткие лобковые волосы, втирая зелье, — отвратительно. Я не хочу, чтобы твои волосы были у меня во рту. Если я захочу увидеть гнездо докси, мне стоит взглянуть на твою голову. Я хочу, чтобы даже с другого конца комнаты было видно, насколько сильно ты возбуждена, чтобы ты умоляла меня трахнуть тебя. Неудивительно, что никто раньше не хотел тебя отыметь.       Гермиона молчит, не произносит ни слова. Держится неподвижно, как планка, пока он работает ножницами, лишь иногда вздрагивает, когда его пальцы задевали клитор и складки. Когда настала очередь бритвы, она лишь проскулила тоном, полным страдания.       Малфой бегло взглянул на нее. — Стой смирно. Когда я закончу, я позволю тебе кончить.       Он ловко прижимал лезвие ко внутренней части её бедра и провёл им поперёк, обнажая бледную кожу. В этом, определено, есть что-то завораживающее. Он вытер лезвие полотенцем и повторил последовательность действий, пока не избавил её лобок от нежелательных волосков. Он проводит пальцами по нежной коже, и она дрожит.       — Видишь? Теперь она более чувствительна, — прежде чем пройтись бритвой рядом с клитором, его пальцы танцевали внутри лона, раздвигая ее. Она красиво распухла от возбуждения и налилась таким соблазнительным оттенком розового. Лезвие бритвы царапало ее чувствительную кожу, а бёдра подрагивали, пока она тяжело дышала и изо всех сил старалась оставаться на месте.       — Хорошая девочка. Почти готово.       Он прошелся вниз, по бокам ее влагалища, пока оно полностью не обнажилось для него. Его дыхание учащалось с каждым движением бритвы, пока он жадно вглядывался в ее сердцевину.       —Так-то лучше.       Он брызнул на нее еще немного зелья. Гермиона судорожно вздыхает, чувствуя, как медленно скользят капли зелья по ее недавно обнаженным складкам. Он отложил бритву в сторону и провёл пальцами по ее влагалищу, втирая зелье в ее кожу, пока та не стала шелковистой, словно там никогда не было волос.       — Ты сейчас такая мягкая. Я побрею тебя, когда они снова отрастут. Теперь я покажу тебе, какой плюс в этом может быть.       Он медленно и осторожно подался вперед, дыша ей прямо в срамные губы. Грейнджер простонала и вильнула бёдрами, поудобнее раскрывая и расставляя ноги для него. Он ухмыльнулся и легким поцелуем коснулся её лобка, когда она вздрогнула. Он нежно поцеловал ее клитор.       — Теперь я вижу, как сильно ты желаешь меня, — шепот донесся до её ушей. Он нежно облизал внешние лепестки. Она словно шелк под его языком, из него вырвался стон, и он погрузил свой язык в ее щель, пробуя исходящее от нее возбуждение. Он укусил ее клитор. А после принялся ласкать его самыми мягкими, нежными движениями, пока ее пальцы не оказались в его волосах, в попытке прижать его лицо ближе к себе.       — Руки прочь, Грейнджер,  — он ущипнул ее за внутреннюю часть бедра, и ее руки опустились.       — Пожалуйста, пожалуйста… — произнесла она, пытаясь приподнять бедра, чтобы вновь добиться соприкосновения с ним.        Он отодвинулся немного назад. — Я хочу посмотреть на то, как долго ты можешь продержатся для меня, прежде чем я позволю тебе кончить. Покажи мне, какая ты хорошая девочка, и лежи тихо, пока я играю с тобой.        — Пожалуйста...       — Больше ни звука, Грейнджер, – он отодвинулся назад и прихватил несколько подушек, которые подложил ей под голову. – А теперь смотри, как я контролирую эту привлекательную розовую пиздёнку. Не говори. Не двигайся. И не кончать.       Он встал на колени между ее ног, наблюдая за ней, приподнял и раздвинул ее бедра так, что колени не оказались у ее ушей. Первую минуту она была неподвижна, замерла, а затем задрожала, ее дыхание заметно участилось, когда сияющие флюиды потекли из нее от явного предвкушения.       Он наклонился ближе и вдохнул её. Невероятно. Стон с его стороны, когда ее дурманящий аромат окутал его. Он прижался щекой к внутренней стороне ее бедра и начал описывать легкие круги, запечатлевая поцелуи возле ее колена.       Откинув голову назад, Гермиона томно застонала. Но она, переборов себя, поднимает её обратно и продолжает смотреть. Драко медленно выцеловывал ее бедра и после поглаживал их, мучительно близко подбираясь к влагалищу.       Она тихо всхлипывает, но все так же покорно неподвижна.       Малфой ловит себя на мысли, что навряд ли устанет от её течки. Он наклонился ближе и поцеловал ее возбужденный клитор. Грейнджер издала звук, словно Драко душит её. Ее ноги предательски дрожат, но она заставляет себя не дергаться.       Драко усмехнулся в её жемчужину. Член болезненно отвердел. Он не рассчитывал на то, что так сильно возбудится, особенно брея кого-то. Он вкусил вытекающую из неё амброзию и выдал стон в ее влагалище, когда его член дернулся под одеждой. Быть внутри нее. Ему нужно быть внутри нее, иначе он сойдет с ума.       Он хочет ощутить ее пылающий жар, обволакивающий его, когда она будет дрожать под его ласками.       Он хотел заставить её ждать еще дольше, но он и сам был слишком близок. Ему нужно кончить, кончить в неё. Он хочет видеть, как его сперма будет стекать по этим мило-розовым лепестками, а потом засовывать её обратно.       Он отстранился назад, быстро скинул с себя мантию и забрался к ней на кровать.       Он накрыл её губы поцелуем, приставив свой член ко входу. — Хорошая девочка. Хорошая девочка. Ты получишь мой член в награду за то, что была такой хорошей девочкой.       Он вошел в ее глубины, а она выгнулась навстречу к его телу. Драко со стоном полностью погрузился и двигался в ней, прижимая ее ноги к своим бедрам, во время каждого толчка. Когда он почувствовал, как она сжимается вокруг него, он велел ей кончить. Как только она потерялась в оргазме, он связал их узлом.       Изумительно. Это всегда так изумительно, но почему-то с каждым проведенным с ней часом это кажется все более невероятным. Она полностью принадлежит ему. Все эти моменты, которые большее никто не получит. Только Драко.       Волшебному миру требуется пять дней для того чтобы заметить, что Гермиона Грейнджер исчезла. Ее волшебную палочку обнаружат у ведьмы из Кента, которая, в свою очередь, будет утверждать, что купила ту у торговца в Лютном. Друзья Грейнджер также оправдывали свою неспособность сразу понять, что она пропала: недавно она болела и пару раз уходила домой рано из-за температуры, и они предположили, что она просто взяла несколько выходных.       Ни одна живая душа не имеет ни малейшего представления, куда она могла пойти или кто бы осмелился похитить такую компетентную ведьму. Все склонились к тому, что это был очень опасный и темный волшебник. Критерий, в который никто не счел нужным включить Драко Малфоя.       Он держал Грейнджер запертой в своей комнате, когда не играл с ней. Он устанавливал защитные чары на свой дом, пока тот не стал едва видимым. Он мог бы трахать ее так, у всех на виду. Никто этого бы не заметил: как её сиськи свисали бы из окна спальни, или её крики во время кульминаций.       Он проводил большую часть своего времени, обучая Грейнджер контролю оргазма и строгости соблюдения правил, установленных для неё. Он заставлял ее постоянно касаться, ласкать себя, учиться достигать того самого момента перед оргазмом и удерживать себя там как можно дольше, после чего успокоиться и повторять это снова и снова. Когда Драко был близок с ней, он часто уделял больше часа времени просто «обводя ее вокруг пальца», играя с ее телом. Прежде чем наконец трахнуть ее, он дразнил и доводил ее до предела снова и снова. Ему нравится экспериментировать с тем, насколько близко он может подвести её к потере контроля, и как долго он сможет заставить ее оставаться там. Если она удержится от оргазма, он позволит ей кончить на свой член. Если она не справится и все же кончит, пока он дразнит её киску — он  будет трахать ее в горло и заставит ее ждать часами, пока она почти не сойдет с ума от своей течки, чтобы позволить ей кончить снова.       Он хочет, чтобы правила и результат их нарушения были вбиты в ее мозг до того, как закончится течка. Хватает лишь одной мысли, что он, Драко Малфой, собирается держать в своем доме здравомыслящую Гермиону Грейнджер, даже и без магии, чтобы сделать из него параноика. Он заколдовывает все окна, зачаровывает входные двери для того, чтобы обжечь ее, если она попытается открыть или сломать в попытках бегства. Он установил сигнальные чары, оповещающие его, когда открывается любая дверь в доме. Он прятал или избавлялся от всего, что можно поднять и потенциально использовать в качестве оружия.       Он точно понял, когда у нее прошла течка — она перестала быть обильно влажной. Что подвело его к следующему этапу своего плана. Когда она готова к тому, чтобы ее снова безостановочно трахали, он нежно прикасается к бёдрам и сиськам Грейджер, играя с ее клитором более часа. Пока она не кончает без его разрешения — ее влагалище сжалось лишь на пустоте. Малфой мгновенно полностью отстранился от нее. Она прерывисто рыдает из-за того, что ее кульминацию прервали на половине, а в ее глазах видно отчаяние.       Гермионе необходимо, чтобы её трахнули и произошла вязка, чтобы это безумное отчаяние прошло, но теперь она этого не сделает. Он будет держать ее в пламени вечно, если сможет.       — Бедняжка, — сказал он, скрывая ухмылку, — все в порядке. Отсоси мой член, если сосредоточишься на этом, определенно, ты почувствуешь себя лучше.       Она падает на колени, продолжая жалобно всхлипывать, и отсасывает ему член. Грейджер быстро учится, применив находчивость, она поняла всего за несколько дней, как заставить его быстро кончить.       Помедленнее, — сказал он, откидываясь назад. — Я доставлял тебе удовольствие в течение часа, и теперь я хочу того же. Не хочу, чтобы ты торопилась.       Она замедлила свои движения. Ее нежный маленький язычок ласково обвивает его член.       Именно, вот так, — он потянул ее за волосы и позволил ей ублажать его так в течение десяти минут, а после протянул руку и начал поглаживать ее грудь.       Он перекатывал дерзкий сосок между пальцами. Ее бедра выгнулись, и она простонала с членом во рту, пуская слюни.       — Ты такая хорошая, маленькая членососка, — он медленно движется в ее рту, продолжая играть с сосками. — Очень жаль, что ты кончила. Ведь теперь, сегодня вечером, ты не можешь кончить на мой член. Но тебе это так нравится, не так ли? Когда мой член пульсирует внутри тебя, и все жжение прекращается, и ты так приятно заполнена.       Она тихо всхлипывает и начинает сжимать бедра вместе.       — Грейнджер, — его тон стал жёстче. — Никаких прикосновений и трений. Держи бедра раскрытыми.       Она покорно раздвинула их и продолжила отсасывать ему, в то время, пока он ласкал ее грудь. Он зачарованно наблюдает, как соки возбуждения начали вытекать из нее. Ее розовый ротик продолжал медленно скользить вверх и вниз по его члену, пока у нее не начала болеть челюсть. Но  Малфой заставил ее продолжить, а затем заполнил ее горло своей спермой.       У Грейнджер проходит возбуждение, в котором её не удовлетворили. Драко спит с ней, держа ее в своих руках, нежно поглаживая ее сиськи и пизду. Он продолжает удерживать ее на краю, при этом следя за тем, чтобы она не испытала новый оргазм на его члене, пока не спадет ее гон.       Утром выражение ее лица все равно пугающе напоминает ту самую старую деву Грейнджер.       — Малфой... — говорит она напряженным голосом, только отходя от сна.       Он прерывает ее. — Я думал, что велел тебе называть меня сэр.       Хотя  у неё прошла течка, но она все еще является маленькой омега-шлюхой, которой нужен альфа.       Грейджер подозревает, что она может быть беременна.       Однако это не так, она не беременна, но он не видит причин, чтобы сказать ей это.       Эмоции на ее лице поменялись. Прежде чем она успевает собраться с мыслями, Драко сел рядом.       — Время для твоих утренних ласк, не так ли? — нежно промолвил он. Затем просунул руку ей между ног и дразнил ее все еще возбужденную киску.       — Нет. Подожди... Малф... сэр, — она попыталась остановить его, но он мгновенно перевернул ее на спину. Его голова оказалась между ее бедер, и он нежно поцеловал её щёлку. Она согнулась, пытаясь оттолкнуть его, извиваясь в попытках вырваться из его рук.       — Думаю, мне стоит побрить тебя сегодня, но попозже, — хрипло проговорил Малфой. — Ведь после этого ты такая чувствительная, нежная и мягкая. Лежи спокойно и убери руки прочь, Грейнджер.       Он вновь коснулся губами ее влагалища и лизнул ее клитор. Ее бедра медленно раскрылись для него, когда из нее вырвался отчаянный стон. Он ухмыльнулся в  розовую, бархатистую плоть и принялся  дразнить ее своим языком.       И вот, когда у нее нет течки, он может сильнее доводить ее до возбуждения. Но теперь же она значительно меньше покорна ему.       Она пыталась сбежать. И у неё почти получилось. Она вырвалась. Добралась до двери. И прежде чем Малфой успел поймать ее, Гермиона обожгла руку о ручку двери. Оттаскивая ее обратно, она сопротивлялась ему, поэтому он обездвижил ее и избил, пока слезы не потекли из её глаз.       Он побрил ее, а после втирал в ее пизду возбуждающее зелье, слой за слоем, а затем размазывал по складкам ее сок. Так продолжалось несколько дней, зелье сделало ее настолько  чувствительной, что ему стоило только слегка подуть на нее. Она начинала дрожать и хныкать, изо всех сил стараться не кончить. Он хочет удерживать ее в таком возбуждении, чтобы она была неспособна соображать. Полчаса времени он тратит на поглаживания внутренней части ее бедер и нежно слизывая ее возбуждение, пока оно вытекает из нее, как будто у нее все еще течка.       Он контролирует, удерживая от срыва в оргазм. Наблюдает за ее трепещущим пульсом и непроизвольными сокращениями, в то время как он дразнит и играет с ней, пока у Гермионы снова не потекут слюни, а взгляд не остекленеет.       — Хорошая девочка. Хорошая девочка. Это было так тяжело, ты чуть не сорвалась, но ты удержалась. Я так горжусь тобой.       Он развлекает себя этим и повторяет это снова и снова. А после заключает ее в объятия, вытирая слюни, стекающие по ее подбородку. Нежно целует ее, пока ее дыхание вновь не успокаивается.       Когда, наконец, он отменяет действие проклятия, она начала дрожать.       — Пожалуйста, Малфой...       — Я знаю, что ты хочешь кончить. Но нет. Успокойся.        Он направил ее голову вниз к своему члену. — Соси. И помни, никаких зубов и держи бедра раздвинутыми. Иначе я накажу тебя. Теперь, когда у тебя нет течки, я буду строг с тобой. У тебя больше нет оправданий для неповиновения.       Он провел весь день, контролируя Грейнджер и следя за тем, чтобы  процесс её отречения был так же прочно закреплен без гона, как и с ним. Каждый раз, когда он замечал проблеск решимости в ее глазах, он брал верх над ней, перекидывал на кровать и снова доводил до безумия.       Когда ей все же было необходимо находиться в своём уме, чтобы мыслить здраво, он позволял ей сосать его член. Ее горячий маленький ротик так привлекал, что ему хотелось оставаться там, даже вялым. Его завлекла фантазия о том, чтобы научить ее спать с его членом во рту.       Когда она была отчаянно возбуждена, она страстно прикасалась к нему, так, как ему нравилось. Она борется со своим желанием больше, чем во время течки, что указывает на большой прогресс, особенно когда она в конце концов тает и сдается его прикосновениям, умоляя его не останавливаться.       Даже когда она старается сдержать себя, особенно когда у нее нет течки, она все еще отчаянно нуждается в нем.       Он трахает ее медленно и делает перерывы каждый раз, когда чувствует, что ее стенки начинают сжиматься вокруг него.       — Хорошая девочка. Хорошая девочка, — успокаивает её, когда она начинает жалобно хныкать — Я знаю, что это тяжело.       — Пожалуйста...       — Уже скоро. Мне просто нужно быть уверенным, что я могу доверять тебе, что ты кончишь только тогда, когда я тебе это позволю. Мы не хотим никаких неприятностей.       — Не надо! Пожалуйста, умоляю... — ее голос сорвался, и слезы покатились по вискам.       — Вот и все. Хорошая девочка. Просто держи бедра раскрытыми, и я буду очень осторожен, чтобы не коснуться твоего клитора, когда буду скользить внутри тебя. Вот и все. — Он кончил с низким стоном.       Это не так хорошо, как когда у неё течка.       Он уже тоскует по тому, как происходила вязка внутри неё, но она все еще также изумительна. Она все еще чарующе пахнет. Он зарылся лицом в ее плечо и остался внутри нее долгое время после этого.       На следующее утро она все еще такая влажная. И первым делом Драко трахает ее. Он снова задержался внутри нее, лениво играя с ее сиськами, пока Грейджер спала. Она тихая и менее отзывчивая, он приоткрыл уставшие глаза и взглянул на нее.       Выражение её лица было тягостно-печальным.        — Пожалуйста, — тихо произнесла Гермиона, ее голос дрожал от эмоций,       — Отпусти меня, Малфой.