***
Вот уже несколько часов они проводили время в небольшом книжном магазине. Гермиона скользила взглядом по полкам, каждый раз натыкаясь на что-то интересное. Взяв очередную книгу, она погрузилась в неё. Время неслось с сумасшедшей скоростью, и вот уже день торопил смуглый вечер. Гермиона полностью потеряла свои мысли, и в какой-то момент поняла, что Малфой исчез из виду. Девушку охватила волна паники, и она стала искать его среди стеллажей, но наткнулась на Лойс. — Где он? — встревоженно спросила Гермиона. Лойс вскинула бровь и жестом указала куда-то вглубь магазина. Девушка проследила за движением и пошла туда, куда указала ей эта недоброжелательная девушка аврор. Малфой был в самом углу магазина, спиной к ней, и что-то читал. Гермиона коснулась его лопаток ладонями и попыталась заглянуть, от чего он даже не вздрогнул. — Фантастика? — Я не знаю, что это, но здесь описывается про внутренние органы. Железные части тела, которые... — Это роботы. — Что? — Роботы! Они похожи на людей, но сделаны из железа. Это фантастика, жанр литературы, но роботы действительно существуют. Помощники в быту. Например, они... — Понятно, — он захлопнул книгу. — Я теперь тоже робот. Может быть, и я сгожусь помощником в быту. — Не нужно об этом сейчас думать. — А когда? Оно во мне, и оно не моё, а где моё? — Ты живой, и здесь, со мной. Гарри во всём разберётся. — Я это уже слышал. — Многие не верили Гарри, сомневались и смеялись над ним. Я верила всегда и сейчас верю. А ты начинаешь терять терпение. — Я не хочу больше прятаться. Гермиона, пойми, я не хочу ждать, когда кто-то или что-то придёт за мной. Я не хочу умирать и не хочу убегать. Я хочу жить, и впервые в жизни я знаю, как я хочу жить. — Как? Он улыбнулся и, прижав книгу к груди, взял её за руку. — У нас есть магловские деньги? — У нас есть магловские деньги, — уверенно ответила она. Подойдя к кассе, он увидел внушительную гору из книг. — И это ещё не всё, — сказала Гермиона и поставила ещё небольшую стопку рядом. Драко положил свою книгу сверху и стал наблюдать за суетливой вежливостью продавца, который пытался предложить им какой-то кричащий бесцеллер и органические пакеты. Выйдя на улицу, они одновременно вдохнули свежий воздух. Удивительно было то, что тепло не покинуло Копенгаген, а солнце всё ещё смотрело на них с неба; оно уже уходило, но как будто решило вернуться и немного задержаться, чтобы порадовать именно их. Благодатный сентябрь. Их руки переплелись, и они пошли следом за девушкой, которая будто бы не замечала ничего вокруг: ни тёплой погоды, ни разноцветных домов, ни солнца, которое в это время суток должно было уже садиться — ничего. А может быть ничего этого и не было, или это было каждый день, а Гермиона и Драко заметили это только сейчас? Они снова подошли к этому дому с обшарпанной зелёной дверью. И, вздохнув, Гермиона вошла первая, за ней шёл Малфой вместе с их суровым телохранителем.****
Прошло чуть больше месяца, и погода изменила своё настроение, ветер стал холодным, надрывистым и периодически шли дожди, словно кто-то сверху разозлился и решил вымыть этот город полностью. Погода перестала быть благодатной, но Драко и Гермиона словно забрали солнечное тепло с собой, в свою маленькую комнату в старом доме с обшарпанной дверью. Входя к ним сразу ощущалось тепло и домашний уют. Словно они жили здесь всегда. В комнате стало светлее и больше не было запаха валерьянки. Кровати не скрипели, а Драко и Гермиона продолжали читать. Две недели назад Гарри передал им подарок: магические книги, которые принесла Лойс. Она поставила на стол внушительную стопку и, ничего не сказав, вышла. Но Гермиона знала, что это забота её друга, и жадно погрузилась в чтение. А буквально несколько дней назад они сдвинули кровати вместе. Это было их совместное решение — больше не разделяться даже на сон. Гермиона стала инициатором перестановки, ей хотелось очистить каждый уголок в этой комнате, и магия была ее верным помощником. Девушка открыла окна, и пока они были на очередной прогулке, впустила свежий ветер, который выветрил навязчивый запах валерьянки. Стол теперь стоял у окна, а шкаф — в углу. Книг же становилось с каждым днём больше и больше. На подоконнике появился цветок, а потом ещё один. — Цветы — символ жизни, — сказала Гермиона. — Так говорила мама, — тихо ответил ей он. — Но это не спасло её от гибели, всё было уничтожено, и цветы больше не растут на той земле. — Даже на выжженной земле рано или поздно появится росток. Надо уметь ждать, Драко. — И всё-таки мы здесь не навсегда, не стоит привыкать, это не наш дом, — сказал Драко. — Я знаю, но после войны я ценю каждый момент. Когда чувствую тёплый воздух, то я иду на улицу за ним вслед, радуюсь дождю, мокрому снегу — да неважно. Ведь жизнь никогда не вернётся в тот момент, в котором я могла быть счастливой. Ничего не повторяется, Драко. — Это очень грустные слова. — Почему? — Потому что я думал, всё, что сейчас между нами, — оно навсегда. Девушка встала и, положив книгу на стол, подошла к нему и села на кровать. Немного нагнувшись вперёд, она коснулась кончиками пальцев его волос. — А что между нами? — она смотрела ему в глаза и видела как их оттенок меняется, они становились темнее, как небо, когда его настигают сумерки. — Ты задаешь мои вопросы Грейнджер, — он вздохнул. — Я давно хотел сказать это. Моё сердце не настоящее, я умер в тот день. Умер рядом с тобой в тот момент, когда почувствовал твоё тепло. Знаешь о чём я тогда подумал? Хорошо, что я успел её встретить. В последние минуты я думал о том, что это была ошибка, что у Малфоев ледяное сердце и нет души. У меня была душа и сердце. Первое у меня забрали, отняли в обмен на власть и превосходство, а второе отняли просто так, в тот момент, когда я познал любовь. — Ты — живой, и неважно, какое у тебя сердце. — Ты не понимаешь, что говоришь. Оно не моё и может остановиться в любой момент. Я даже не знаю, как оно работает. — Я слышу его. Я чувствую тебя. Драко, ты тёплый, и ты живой. Ты — мой, — и она коснулась его губ невесомым поцелуем. Гермиона слышала, как его сердце бьётся и чувствовала, как он поддавался ей, медленно отвечая на поцелуй. На её поцелуй. Это был их второй поцелуй за всё время, что они находились в этой маленькой комнате. Никто из них не смел сделать шаг близости, будто их чувства были подобны первому льду, к которому стоило только прикоснуться, и он треснет, превратившись в воду. Гермиона, медленно отстранившись от него, смотрела на его лицо, и его закрытые веки дрогнули, но глаз он не открыл. — Мы не можем изменить то, что произошло. Нам это неподвластно, но если бы была такая возможность, то никогда не сделала этого. Потому что ты — то, чего у меня никогда не было. Целуй меня, пожалуйста, целуй, Драко. Её голос проникал в него, а внутри трескался лёд. В голове был густой туман, а взгляд был прикован к её тёплому, страстному, говорящему взгляду. Его губы коснулись её лица, рассыпая поцелуи, а руки притянули её к себе. Гермиона навалилась на него, отвечая на поцелуй сильнее, чем нужно, и Драко не хватало воздуха. Её сердце начинало биться чаще, а кровь в венах начинала закипать, и мелкая дрожь била изнутри. «Ты должен остановиться. Прекрати всё это. Ты должен!» — голос, который был похож на его, но он ничего не говорил. Он целовал её сладкие губы. «Ты должен. Прекрати это безумие. Она должна быть счастливой, свободной, остановись, Драко». И он оттолкнул её. Её непонимающий, просящий взгляд. — Что случилось? — Мы не должны! — Все слова сказаны Драко, —и она снова делает попытку прикоснуться к нему, но он отстраняет еë руку. — Гермиона, нет. Эта комната — всего лишь временное убежище. Я небезопасен. За мной идёт охота, и в любой момент... — Скоро всё закончится. — Несколько дней превратились в месяц. Скоро превратятся в два. Гермиона накрыла своей ладонью его рот и потянулась ближе, так, что его лицо перестало быть чётким. Она была подобна видению. — Эта комната убежище от мира, в котором мы жили, от боли, которую испытали, от всего того, что было. И здесь мы только вдвоём. Да, это всё закончится, и мы выйдем в большой мир, но мы будем вместе, и мне плевать какое у тебя сердце. Ты сказал, что у тебя нет души? Это неправда, я её чувствую, — и, убрав ладонь, она поцеловала его губы. Гермиона целовала настойчиво, медленно перебирая его губы, прижимаясь своим телом и отдавая всё тепло, которое у неё было. И он всё-таки ответил ей на поцелуй и крепко сжал в своих объятиях. Его движения становились мягче, и, отстранившись, она посмотрела на его уже расслабленное лицо и закрытые веки. Гермиона поцеловала его в глаза, медленно рассыпая поцелуи по лицу, а потом, отстранившись, стянула с себя красный свитер. Толстый, вязаный, тёплый, тот, который они выбрали совсем недавно. «Давай возьмём красный. Он напоминает мне, что ты всегда была впереди. — Чушь! Он напоминает тебе с какого я факультета. — Факультет, — грустно повторил он. — Разве теперь это имеет значение? — Это определяет наш характер. — Это ничего не определяет. Мы ломаемся, но мы можем становиться и сильнее. Но ты всегда сильнее, поэтому красный. — А ты спокойный, неизбежный, чувственный, — возьми зелёный. — Я не люблю зелёный. — А мне нравится». Она стянула свитер и, кинув его на пол, начала поднимать его за плечи. Минутное сомнение в глазах, и он уже приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но Гермиона заткнула его своим поцелуем. Она перебирала пальцами его одежду, пытаясь снять. Девушка настойчиво проникала ему в рот и касалась его языка своим. Драко что-то прошептал ей в губы, и это был не просто набор звуков. И она это знала. Гермиона тихо засмеялась, не прерывая поцелуй. Он смог оторваться, разрывая с силой поцелуй. Неуклюже стянул свой зелёный свитер и кинул к её, на пол. Они раздевались быстро, оставляя друг на друге многочисленные поцелуи, не прерывая зрительного контакта. Им теперь не хотелось терять даже секунду драгоценного времени. Они слышали своё дыханье и бешеное сердцебиение, а потом он перевернул её и, коснувшись кончика носа, забрал её дыхание. Долгий поцелуй и сильный толчок. Драко увидел, как она на секунду нахмурилась, перестала его целовать и, приоткрыв рот, издала звук, но длилось это лишь секунду. Гермиона снова жадно начала целовать его, и это был другой поцелуй: рваный, хаотичный. Главное ей нужно было что-то хватать, словно ей было больно. Ещё толчок: он чувствует какую-то преграду. Что-то внутри не пускало его, словно гнало прочь. И она увидела, что он остановился, что замер, и прервала поцелуй. Пальцами цепляясь ему в плечи до боли, до синяков. — Драко, пожалуйста... Драко, — шёпот, переходил на крик. Гермиона целовала его, но он больше не отвечал. Драко был в ней, а взгляд... Его взгляд изменился, стал другим, и, рухнув на подушку, она расслабилась. Закрыла глаза и на выдохе сказала: — Если рухнет этот мир, если однажды тебя не станет, если небо станет чёрным без единого светлого луча, то у меня хотя бы был ты. Хотя бы был. Я люблю тебя, Драко. Секунда. Две. Три. И он поцеловал её в шею, скользнул по щеке до мочки уха. Его медленное, осторожное, движение в ней. Гермиона не открывала глаз, лишь чувствуя его тепло и его полностью внутри. Тепло росло, боль не имела значения, она отступала, словно её сожгла та лава, что была в них двоих. Драко стал немного быстрее. Его тело стало давить на её, и руки дрогнули, а дыхание стало громче и, распахнув веки, она встретилась с его взглядом. И это было погружение друг в друга. Он остановился. Гермиона скользила по его лицу. Черты были такими знакомыми, и в то же время она никогда его не знала. Тот, кто был всегда рядом вот так, недалеко от неё, был тем, кто станет единственно нужным. Её губы дрогнули в улыбке. — Твоя палочка рядом? — тихо спросил он. Гермиона махнула головой. Молча он попытался приподняться, но Гермиона положила свои ладони ему на плечи и применила силу. Драко вопросительно приподнял бровь. Гермиона прикрыла веки. — Я должен был, но я не смог... Не успел. Поэтому нам надо немного волшебства, чтобы... — Волшебство нас уже не спасёт. Драко немного сдвинул брови. — Всё случилось, Драко, — и, отпустив его плечи, она скользнула своими пальцами по его шее и дотронулась до щеки, нежно рисуя. — Я поняла, что произошло. Я чувствую. Но я не пью никаких зелий, потому что ты... Разве волшебство способно... Я не помню таких заклинаний, впрочем, все эти бытовые знания мне мало знакомы. Многое я привыкла делать как магл. Я так выросла, а вот эти вопросы для меня были закрыты. Ты мой п..., — она недоговорила. — Ты у меня первая, — тихо сказал он. — И про тебя я понял и хотел дать тебе шанс. Дать передумать, потому что... — Ты говоришь мне это сейчас? Находясь во мне! Мерлин, Драко... Замолчи, пожалуйста. Просто целуй, целуй меня. Люби меня. И он прильнул к её губам в тягучем, долгом, бесконечном поцелуй.