Цветок Нарцисса | The Narcissus Flower

      Оглядываясь назад, Кенме стоило подготовиться к этому.       — Кенма!!       Потому что как только он выходит из автобуса, Бокуто чуть ли не прыгает на него. Он заключает его к себе в объятие такой силы, которое способно ломать кости, выбивая из лёгких Кенмы весь воздух тихим хрипом.       Начинается. Бокуто наконец-то убьёт его.       Кенма всегда подозревал, что это произойдет однажды — Бокуто достаточно большой, и у него есть тенденция забывать обо всякой осторожности, когда он сильно радуется, — но Кенма и подумать не мог, что его задушат посреди бела дня, пока Куроо стоит рядом и просто смотрит. По его мнению, Куроо — сообщник преступления, если тот факт, что он закрывает на происходящее глаза, о чём-то и говорит. Как жестоко.       Бокуто громко верещит — что-то о том, как он сильно, очень сильно скучал — и Кенма вздрагивает.       — Ты кричишь мне в ухо.       — О, точно. Виноват, — отвечает Бокуто и выпускает из мёртвой хватки своего парня. Он ярко улыбается, и в этой улыбке нет ни капли стыда, даже несмотря на то, что проходящие мимо люди бросают в их сторону осуждающие взгляды.       Кенма же, в свою очередь, не благословлён такой бесстрастностью.       Всю свою жизнь Кенма живёт как на пороховой бочке; он всегда в курсе — что мучительно — кто его окружает и как его видят. Особенно когда Кенма в общественных местах.       Может быть это он виноват в том, что он такой. Может быть виновата его мама. Может быть это из-за тех лет, которые она провела наряжая его и любуясь им, словно куклой, и того, что пока он взрослел, её внимание постепенно превратилось в контроль, из-за которого ему хочется стать совсем маленьким, незаметным.       Прямо сейчас Кенме хочется стать совсем маленьким и незаметным.       Ему хочется уменьшиться и раствориться в собственной коже как Злая Ведьма Запада, чтобы его больше никто и никогда не видел. Ему хочется домой. Он хочет оказаться в своей комнате, зарыться в одеяла и простыни так, что никто больше не сможет увидеть его или случайно взглянуть на него. Только так ему удастся почувствовать себя защищено и наконец-то отдышаться.       Но он не дома.       Он вместе со своими парнями, которые знают, как помочь ему справиться с тревожностью и почувствовать себя в безопасности, когда всё выходит из-под контроля. Куроо знает, что надо начать рассказывать о своём дне, потому что Кенме нравится слышать его голос; Бокуто знает, что надо обнять его за плечи, чтобы Кенма расслабил свои зажатые мышцы. Они ведут его в сторону здания, в котором находится их квартира, и Кенма молча идет вместе с ними, пока он возвращает контроль над своим сознанием.       Кенме быстро удаётся успокоиться, как только они оказываются в менее людном месте. Куроо начинает говорить первым.       — Ты в порядке, милый?       — Извини.       — Я не просил извинений. Я спросил о твоём самочувствии.       Кенма кивает.       — Ага, я просто… Я устал, — говорит он, и это правда. Сегодня у него долгий и раздражающий день, и, честно, он даже удивлен, что смог продержаться так долго без срывов.       Этим утром поезд был слишком переполнен людьми, и нервничать он начал ещё тогда; потом был тест, который профессор неожиданно раздал всем на занятии. По дороге домой его то и дело толкали проходящие мимо люди, ведь он вышел в час-пик. К этому моменту он уже был на пределе.       Примерно тогда Кенма понял, что забыл ключи от квартиры, и ему придется ждать мать с работы, прежде чем ему удастся попасть внутрь. Это чистая удача, что Куроо решил позвонить, и Кенма совершенно случайно ляпнул, что сидит снаружи больше часа, играя в Нинтендо 3ДС, чтобы как-то убить время.       — Перестань противиться. Приезжай сюда, — сказал тогда Куроо, потому что мама Кенмы всегда работает допоздна и черта с два он позволит ему сидеть на улице и ждать.       Так Кенма и очутился снова в городе, но в этот раз в квартире Куроо и Бокуто. Кенма быстро скидывает обувь у двери и падает лицом вниз на диван, растворяясь в мягких подушках.       Кенма не запрограммирован для того, чтобы быть снаружи так долго. Ему хочется впасть в спячку.       Бокуто присаживается на корточки рядом с ним и оставляет лёгкие ненавязчивые поцелуи на его волосах.       — Ну что, отдохнул?       Кенма кивает и поворачивает голову, чтобы поцеловать Бокуто в ответ, но лишь на секунду, прежде чем отстраниться и тихо довольно хмыкнуть, потому что Бокуто поддаётся вперед вслед за его губами. Потому что это всегда какие-то незначительные мелочи, которые заставляют Кенму растаять. Растаять в самом лучшем смысле слова. В том смысле, когда он чувствует только уютное, пушистое тепло, словно он никогда в своей жизни не был так любим.       — Поднимайся. Тебе надо поужинать перед тем как отрубиться, — говорит Куроо, и Кенме очень хочется его проигнорировать.       — Слишком устал, чтобы есть.       — Мне всё равно, — настаивает Куроо. Он выхватывает телефон Кенмы из его ладони, за что получает убийственный взгляд. — Ты должен поесть, или Акааши убьет меня, когда узнает, что я разрешил тебе пропустить ужин.       Даже сейчас… он не знает, как это произошло.       У него не один, а целых три парня, и по какой-то причине их не волнует то, что Кенма вечно хмурый и любит возмущаться из-за каких-то глупых вещей. Они всё ещё хотят заботиться о нём, держать его рядом, обнимать, дарить ему сонные поцелуи и кормить — и это всё странно, ведь в Кенме нет ничего особенного.

†††

      Их ужин оказывается вчерашними остатками — лапша удон и жареные овощи — и Кенма обнаруживает, что он и правда голоден.       Сейчас же Куроо и Бокуто лежат на противоположных концах дивана, их длинные конечности сплетены, и на удивление это удобно и комфортно. Кенма лежит на груди Куроо, и его ноги так естественно переплетаются с их. Он не хочет засыпать. Ему нужно дождаться звонка его мамы, чтобы он смог поехать домой, но его веки такие тяжелые, и Куроо совершенно не помогает, гладя его по голове.       Бокуто наблюдает за ними с нежностью во взгляде.       — Тебе следует остаться на ночь, — говорит он, и Кенма едва ли слышит его.       — Завтра учёба.       — И что?       Куроо посмеивается, но только слегка, чтобы не потревожить своего сонного парня.       — Кенме нужно хорошенько вздремнуть, иначе он будет ворчливее, чем обычно.       — Заткнись, — Кенма пытается буркнуть. Выходит неубедительно.       — Ого, это типа угроза? Я должен испугаться маленького сонного котёнка?       Куроо выбирает именно этот момент, чтобы начать расчёсывать его волосы, пропуская локоны между пальцев, и если у Кенмы и были какие-то возражения, они быстро и тихо умирают на языке.

†††

      Он не понимает, что уснул, пока не просыпается.       Всё вокруг кажется замедленным и словно в тумане, пока он медленно моргает, просыпаясь; его сознание пытается избавиться от незапланированной дрёмы. Уже темно. Телевизор выключен, Кенма так же на диване с Куроо, который держит его в своих руках. Он крепко спит и его дыхание медленное и глубокое — Кенме приятен этот звук. В какой-то момент Бокуто подвинулся ближе к их гнёздышку и укрылся одеялом, и теперь в тишине квартиры раздаётся его лёгкое посапывание.       Веки Кенмы до сих пор тяжёлые, ему всё ещё слишком тепло и хорошо, чтобы думать, но телефон продолжает вибрировать. Он смотрит на него, словно телефон чем-то оскорбил его, и отвечает до того, как звук разбудит его парней.       — Алло? — Кенма трёт глаза, пытаясь разбудить своё сонное сознание.       — Где ты сейчас? — Это его мама. У Кенмы сжимается что-то в животе.       — В квартире Куроо.       — Почему? — Спрашивает она, и Кенма знает, что она расстроена. Она расстроена из-за него, и он знал, что именно так и будет. Он должен был остаться и дождаться её возвращения. — Сейчас середина недели, Кенма. Ты должен был сказать мне, что пойдёшь к нему.       Его горло сжимается. Оно сужается, и совсем скоро Кенма перестанет дышать и задохнется.       — Извини, — он сглатывает, и его горло кажется твёрдым и воспалённым, сделанным из камня. — Я забыл ключи, но ты не отвечала на мои звонки.       — То, что ты забыл ключи — не моя вина.       — Я знаю, извини меня.       Она резко выдыхает, и Кенме очень хочется уменьшится до размера амёбы и исчезнуть.       — Я работала в две смены, а теперь мне придётся ещё и готовить себе ужин.       — Извини.       — Всё… всё хорошо, детка. Просто не делай так снова.       — Не буду.       — Спасибо, — говорит она. — Позвони мне завтра перед занятиями, хорошо? Я люблю тебя.       Кенма отвечает отрепетированное «И я тебя люблю», и она сбрасывает звонок. Он не может справиться с ощущением, что его мама всё ещё злится на него. Ему придется чаще оставаться дома, чтобы снова добиться её расположения.       Куроо сонно стонет и крепко обхватывает его руками, притягивая ближе к себе.       — Ты слишком много извиняешься, — он целует Кенму за ухом. — Ты ни в чём не виноват, котёнок.       Кенма не уверен, должен ли он что-то ответить на это. Он хочет сказать, что это на самом деле его вина: это он настолько глуп, что забыл ключи, из-за чего усложнил день своей матери. Но что-то ему подсказывает, что Куроо не поймёт. Он всегда первый ругает Кенму за пессимистичность, особенно если он говорит про себя что-то плохое.       Так что предпочтя не ставить себя в компрометирующее положение, Кенма обращает своё внимание на Бокуто. Он ёрзает во сне и выглядит необычайно маленьким в их уютном любовном гнёздышке. Черта с два кто-то размером с Бокуто чувствовал бы себя комфортно, уснув вот так.       — Разбуди его, — говорит Кенма, подталкивая Куроо в плечо.       Куроо сопротивляется, утыкаясь лицом в плечо Кенмы, зарываясь глубже в его свитер. Кенма снова толкает его, только в этот раз сильнее, и пытается выбраться из хватки Куроо, когда тот не двигается.       Куроо недовольно стонет.       — И что ты от меня хочешь? Чтобы я разобрался с сонным, приставучим Бо, который потянет меня в кровать?       — Очевидно, да.       — Это обязанность Акааши. Он сам с этим разберётся, когда вернётся домой.       Кенма закатывает глаза.       — Как хочешь. Я сплю в твоей кровати.       — В нашей кровати.       — Я не живу здесь.

†††

      Кенма не тот человек, который часто ест дома. Он очень плох в том, чтобы распознать голод, и ещё хуже в том, чтобы сообразить себе что-то поесть, если ему удается понять, что он голоден. Но когда он дома, Кенма просто… не чувствует голод. Хотя не совсем.       — О, ты уже поел, не так ли? — спрашивает его мать, когда он заходит на кухню этим утром. Нет, на самом деле он ещё не ел, но он всё равно останавливается. — Ты же знаешь, что я не разрешу тебе фотографироваться с нами на свадьбе, если ты не влезешь в то платье.       — Хорошо, — Кенма чувствует, как сжимается его живот. Любое ощущение голода бесследно растворяется в ту же секунду. — Мне надо будет надеть платье?       — То, которое ты надевал в последний раз, — говорит она, будто это самая очевидная вещь на свете. — Что? Только не говори, что мне нужно найти тебе что-то побольше.       Он надеется, что нет. Он очень, очень, очень надеется, что не придется.

†††

      Кейджи (Суббота 17:23)       Ты выходил из комнаты сегодня       Кенма (Суббота 17:23)       ага       Кейджи (Суббота 17:24)       Ты что-нибудь ел?       Кейджи (Суббота 17:31)       Кенма?       Кенма (Суббота 17:33)       тебе не понравится мой ответ       Кенма, конечно же, сегодня не ел.       Но тут не о чём волноваться. Он не пытается заморить себя голодом и не заперся в комнате в попытке избежать приёмы пищи, он просто… не голоден. Он не голоден после комментария матери. После того, как узнал, что ему придется каким-то образом влезть в старое платье; только от одной мысли об этом он чувствует, как из желудка поднимается желчь.       Но всё нормально. Конечно, он немного поплакал и после этого не выходил из комнаты, но это только потому, что Кенма принимает всё близко к сердцу. Всё нормально.       Кейджи (Суббота 17:38)       Тецуро сделал никудзяга. Приходи к нам.       Кенма (Суббота 17:41)       я типа под замком       не совсем под замком я же уже взрослый       но мама и так взбешена и я не хочу нарываться       понимаешь?       Кейджи (Суббота 17:43)       Ладно.       Но тебе всё равно надо что-то съесть.       Кенма (Суббота 17:43)       если проголодаюсь поем       Он не будет есть. Но иногда приятно притвориться.       Акааши как никто другой — скорее всего — видит его насквозь. Он знает о проблемах Кенмы с едой, потому что у него то же самое. Акааши вырос в очень строгой семье и его родители всегда были в разъездах. Даже когда они рядом, их отношения — не более, чем просто поверхностное, холодное и расчётливое взаимодействие. У Акааши со временем появились некоторые привычки — пропуск приемов пищи и два пальца в рот — от которых он, даже спустя несколько лет, всё ещё пытается избавиться.       Единственная разница между ним и Кенмой заключается в том, что Акааши съехал после выпуска не колеблясь. Кенма хочет быть таким же.       Он быстро меняет тему разговора до того, как Акааши ответит.       Кенма (Суббота 17:48)       я уже говорил что мама снова выходит замуж       Кейджи (Суббота 17:50)       Да, ты говорил, что это будет её третий муж. Тебя это расстраивает?       Кенма (Суббота 17:53)       не очень. мне немного всё равно.       Когда дело касается брака, мать Кенмы далеко не самый удачливый человек.       Отец Кенмы — её первым муж — ушёл, и больше они его не видели и не слышали о нём, за исключением нечастых звонков, которые становились всё короче и реже, пока Кенма — старше.       А её второй муж… что ж, они поженились, когда Кенма был в последнем классе средней школы, и развелись ещё до второй годовщины. Некоторое время у Кенмы была сводная сестра по имени Юко, и она была очень милая. Она оказалась на несколько лет младше него, и Кенме даже нравился её отец, так что всё было хорошо. По крайней мере до того момента, пока его мать не сказала Юко, что у неё уже есть дочь и ей не нужна ещё одна. Развод произошел сразу после этого.       Кенме грустно из-за всей этой ситуации, но он всё ещё не знает потому ли это, что его мать воспользовалась им, чтобы сделать больно Юко, или потому, что она назвала его своей дочерью, несмотря на то, что к тому моменту он уже сделал каминг-аут.       Что было подозрительно похоже на причину, из-за которой Кенма не в восторге от предстоящей свадьбы.       Кенма (Суббота 17:55)       но мне будет мерзко       я ещё не каминг-аутнулся родственникам так что мне придется нарядиться       и меня будут деднеймить       Кейджи (Суббота 17:59)       Это ужасно. Хорошо, что хотя бы Тецуро будет рядом.       Кенма (Суббота 18:02)       ага       Кейджи (Суббота 18:09)       Я позвоню тебе позже. Не забудь поужинать <3

†††

      По сути, Кенма не забывает поужинать. Он просто решает это не делать. Вместо еды он проводит весь день в своей комнате, играя в видеоигры, чтобы отвлечь себя от мыслей о том, что надо поесть. Что смешно, ведь это именно то, что он решает не делать.       Это забавно. В грустном, нездоровом смысле.       Кенма не отвечает на звонок Акааши вечером и не ест завтрак на следующий день. Но ему удаётся проглотить немного онигири на обед и ужин. Немного, но хоть что-то. Это ощущается как успех, ведь несмотря на то, что Кенма чувствует себя отвратительно, он очень, очень не хочет разочаровывать Акааши.