Прохладный утренний воздух приятно наполнял легкие. Кёко медленно спускалась по лестнице, ведущей из ворот Токийского оккультного колледжа, то и дело оглядываясь на подругу. Лениво потирая глаза, Сёко плелась следом за ней. Еще не до конца отошедшая ото сна, она то зевала, прикрывая рот ладошкой, то грузно вздыхала, мечтая еще о паре часиков сна вместо дороги в ближайший супермаркет, до которого идти было не менее получаса.
— Слушай, ну скажи честно! Тебе хоть немного понравилась книжка, которую я посоветовала? — слишком бодрая Кёко обернулась на лестнице, чтобы посмотреть на Сёко.
Иэйри остановилась, чтобы прикурить. За территорией колледжа, она всегда незамедлительно доставала из кармана зажигалку и сигарету, и, зажав ту меж зубов, высекала искру, поджигая самый кончик. Затянувшись, девушка прикрыла глаза, наслаждаясь чувством свободы вне стен учебного заведения. Она выпустила табачный дым через нос, и поравнялась с подругой.
— Честно? Ну, — Сёко задумчиво потёрла подбородок. — Она была интересной. Немного слезодавилка, правда…
— У неё ещё экранизация есть! Американская, — Кёко восторженно подпрыгнула, обрадовавшись тому, что подруге понравился ее книжный совет. — Там Райан Гослинг играет… Такой красавчик.
— О, да я смотрю, тебе иностранцы нравятся? — сдержала усмешку Сёко, поправляя на плече сумочку.
Решив воспользоваться отсутствием Гёто и Годжо, которых учитель направил на задание едва солнце встало, девочки занялись хозяйством. Купить продуктов на общие деньги, да приготовить что-то на обед для них не было сложным поручением. Вернее, Сёко готовила, Кёко просто помогала морально, или выполняла что-то несложное, в виде шинковки овощей. С готовкой у Хасэгавы обстояли дела туговато: за годы жизни на острове Тасиро она так и не научилась искусству кулинарии. Обычно у плиты стояла бабушка или ее помощница по хозяйству. Да и готовили те так вкусно, что необходимости в развитии собственных навыков Хасэгава не видела.
— Вовсе нет, — Кёко прикрыла ладонями покрасневшие щеки. — Мне нравятся японцы. Просто Райан Гослинг красивый.
— Как по мне, ничего красивого в нем нет, — не согласилась Сёко. — А вот харизма, да. Ничего такой. Ты бы пошла с ним на свидание?
— Ты чего! Сколько ему лет, а сколько мне, — пропустила смешок Кёко. — С ровесником бы пошла.
— А с кем? — сощурилась Сёко.
— Ну, даже не знаю, — Кеко заправила за уши прядки волос, выбившиеся из хвоста, и смущенно отвела взгляд. — Я ещё ни разу на свидания не ходила. Да и не приглашал меня никто. Так что не думаю, что в ближайшие пару лет какой-нибудь симпатичный парень предложит мне куда-то…
— Да брось, — Иэйри махнула рукой, перебив подругу. — Пригласят ещё, вот увидишь, ты же симпатичная. Но на мой вопрос ты так и не ответила.
Скрестив руки на груди, Кёко задумалась. У неё не было симпатии к парням, которые их окружали. Старшекурсники скучные, Гёто не в ее вкусе, а вот Годжо…
За последние пару недель они смогли найти общий язык и больше тот не раздражал Хасэгаву своим поведением. Вне классной комнаты он оказался весьма неплохим, пускай и чрезмерно ярким. Иногда Кёко даже казалось, что Годжо слишком много и он пытался заполнить собой все пространство, окружавшее их с собеседником. Но он был безобидным и, местами, даже, понимающим. Все же, Сатору старался найти корень проблемы подруги и относился к ней без осуждения, не пытаясь самоутвердиться во время парных тренировок после занятий. Правда, все же, большую часть времени Годжо был сам себе на уме: то пошутит, то посмеётся, то заведёт дурацкий монолог.
Гёто был прав — к Сатору просто нужно было привыкнуть, и тогда его выходки переставали казаться странными.
— Не знаю, мне никто не нравится, — уклончиво ответила Кёко, понимая, что щеки ее заалели.
— Правда? Ну ладно тогда, — казалось, Сёко не особо горела желанием устраивать допросы с пристрастием. — А я думала, что ты нашла с ребятами общий язык.
— Найти-то нашла, — вздохнула Хасэгава. — Но это вовсе не значит, что я рассматриваю кого-либо из них как потенциального парня. Все-таки, Сугуру на какой-то своей волне, а Сатору… А Сатору это Сатору, тут и слова другого не подобрать.
— Тот случай, когда имя становится нарицательным, — усмехнулась Сёко. — Кстати, а ты список взяла?
Порывшись по карманам теплой толстовки, Кёко достала из глубин сложённую бумажку. Она развернула ее, пробежалась глазами по иероглифам, кивнула в ответ.
— Угу, все на месте. Слушай, Сёко, а научи меня готовить, — Кёко засунула руки в карманы толстовки и пожала плечами. — А то… Я, конечно, люблю омурайсу, но мне кажется, что когда в следующий раз настанет моя очередь готовить еду, то парни поймут все.
Девочки медленно шли в сторону магазина, не оглядываясь по сторонам. Погода сегодня, на удивление, была прохладной для мая месяца. Поэтому Сёко накинула на плечи кардиган и повязала на шею легкий шифоновый платок.
— Ну, твой омурайсу и правда хорош, — Сёко пожала плечами. — Я сама не очень смыслю в готовке. Но мы можем учиться вместе. Или попросим Годжо. Он готовит как черт.
— Фу, нет, — помахала руками Кёко. — Если я сознаюсь в том, что ещё и готовить не умею, он меня точно будет считать тупицей.
Девочки звонко рассмеялись.
Впервые за последние полгода Кёко смеялась искренне. Живо, задорно, словно маленький колокольчик, звонивший от дуновения холодного ветерка. Ей было хорошо в этом моменте: идти с Сёко вдоль дороги и общаться на глупые темы, зная, что подруга ее не осудит.
Перед магазинчиком, в который держали путь студентки, остановилась грузовая машина. В это утро вся стоянка была занята. Фуры, перевозившие товары в Токио, частенько останавливались на пути в город. Единственный магазин в округе, небольшое придорожное кафе и мотель — вот ради чего водители сходили на этой точке маршрута.
Войдя в комбини, девочки заметили две знакомые фигуры, стоявшие около холодильника с прохладительными напитками. Парни, освободившиеся после задания настолько быстро, рассматривали ассортимент и о чем-то переговаривались.
Сугуру Гёто, терзавшийся муками выбора, хмурился и пытался решить, на какой из газировок он готов остановиться. Годжо же, вальяжно облокотившийся о край холодильника, словно маленький чертёнок на плече, всячески мешал другу.
— Да я тебе говорю, это пидорская газировка. Не бери ее, — устало сказал Сатору, приспуская очки. Он помахал Кёко ладошкой и усмехнулся.
— А какая тогда не пидорская? — недовольно пробубнил Гёто, открывая холодильник в очередной раз.
Последняя банка газировки со вкусом йогурта стала неким камнем преткновения. Она манила Сугуру своей прохладой и приятными сливочными нотками. Только вот Годжо, наблюдавший за другом, без малого, десять минут, порядком задолбался ждать, когда тот сделает выбор и спешил ему с этим помочь.
Сугуру потянулся в холодильник и взял себе обычную воду, недовольно выдохнув. Хотелось чего-то вкусного или приторно сладкого, а минералку он мог и дома попить, целая бутылка стояла в общежитии.
— Во, не пидорская, прекрасный выбор, — хихикнул Годжо, доставая из холодильника ту самую, злосчастную банку, от которой отказался Сугуру.
— Ты ж сказал… — заикнулся Гёто.
— Я принял удар на себя и повёл себя как конченый обмудок, чтобы твоя совесть осталась чиста, братик, — сняв очки, Годжо подмигнул товарищу. — Кстати, девчонки, привет!
Кёко прошла мимо одногруппников, покачивая головой. В последнее время, ребячились Гёто и Годжо предостаточно. Но теперь это даже не утомляло Хасэгаву. Ее несколько забавляло то, как изощренно они шутили друг над другом.
— Ой, Сёко! Тут тамагочи есть, — Хасэгава обернулась в поисках подруги. — У меня был такой, кстати… Дядя подарил, когда мне было двенадцать.
— И что с ним случилось? — Сёко поставила на пол корзинку с продуктами.
— А, ну, одноклассники выкинули, — нехотя ответила Кёко. — Даже не знаю, хотела бы я сейчас себе тамагочи, чтобы как-то досуг скрашивать или нет… — девушка повертела в руках товар, словно решая, была ли необходимость в такой покупке.
— Девчонки, так вам надо взрослыми вещами уже заниматься, а не в игрушки играть детские, — раздался незнакомый мужской голос за спинами студенток.
Ожидавшая, что это был очередной выпад со стороны Годжо, Кёко обернулась. Удивленно отметив, что Сатору и Гёто стояли около полки с чипсами и прочими закусками, она растерянно посмотрела на людей около кассы.
Измазанный в мазуте полный дальнобойщик, стоявший в компании своих однополчан, смотрел на них с Сёко, ехидно потирая ладони. Оплачивая гору покупок, он, видимо, заскучал и решил переключить внимание на студенток, казавшихся ему беззащитными и безотказными.
— Может, пойдёте с нами? Незабываемый день, полный взрослых дел, как вам такая идея? Всяко лучше этих бессмысленных игрушек.
Оцепенев от необъяснимого ужаса, Кёко посмотрела на подругу. Та стояла спокойно, игнорируя предложения незнакомого мужчины и его гогочущих дружков. В отличие от Сёко, Хасэгава почувствовала, как задрожали ее ладони и попыталась успокоиться. Неприятный осадок от смеха мужланов, заставил ее вспомнить, как несколько месяцев назад бывшие одноклассники издевались над ней, задорно улюлюкая, пока одна из них отрезала клок густых волос с головы Кёко. Ужас от осознания, что совсем недавно она была загнанной жертвой, и ситуация повторяется, сковал девушку.
— Чур моя та, что с родинкой, — вполголоса произнес грубого вида высокий мужчина, наклонившись к товарищу.
Кёко все так же смотрела на дальнобойщиков стеклянными глазами и не могла произнести ни слова.
— Слушайте, отвалите от девочек, — неожиданно встрял Годжо, не отвлекавшийся от просмотра ассортимента чипсов. — Во-первых, если ты сильнее, чем они, это не делает тебя априори крутым самцом, за которым пойдут такие красавицы. А во-вторых, ты себя в зеркало-то видел? Урод, каких поискать надо. Не смеши никого, уходи отсюда.
— Ты совсем страх потерял, щенок? — хрипло проговорил дальнобойщик.
— Ну, предположим, — Сатору приспустил очки и посмотрел на мужчину оценивающим взглядом. — То есть ты реально хотел, чтобы они с тобой пошли?
— Сатору, не надо, — Гёто потормошил друга по плечу.
— Что не надо?
Их надо поставить на
свое место, — прищурился молодой человек, подходя ближе к группе дальнобойщиков. Сняв очки, Годжо поморщился от яркого света в магазине. — Оставьте девочек в покое, это не ваши заботы.
— Сатору, — тихо произнесла Сёко. — Пусть они расплатятся и уйдут. Мы не будем держать на них зла, если они от нас отстанут.
Годжо тяжело выдохнул. Он пожал плечами, вместо того, чтобы ответить одногруппнице, и покачал головой.
— Ну, вы слышали. Чем быстрее вы уйдете из магазина, тем лучше будет вам, — развел руками Сатору. — Давайте, пока я добрый…
— Да что такой сопляк как ты может сделать нам? — пренебрежительно воскликнул мужчина в грязной футболке с логотипом «Хоккайдо Ниппон-Хэм Файтерс», бейсбольной команды, популярной в Саппоро.
Наклонив голову, парень с прищуром посмотрел на «бейсболиста» и ухмыльнулся. Он щелкнул пальцами, но вовремя одумался, решив, что демонстрация грубой силы будет поступком, не красящим его со стороны, особенно перед девочками. Вот было бы это проклятие, тогда у Сатору и мыслей бы не было других.
— Лучше тебе не знать, мужик, — усмехнулся Годжо.
— Уходите, он серьезно, — негромко проговорил Гёто.
Раздался легкий хлопок. Пачка чипсов, которую сканировала кассир, разорвалась прямо в ее хрупких ладонях. Девушка подпрыгнула на месте и испуганно ойкнула.
— Простите, наверное, сильно сдавила, — виновато пролепетала продавец. — Возьмите новую пачку. Простите.
Кёко отвернулась. Она так и не смогла произнести хотя бы слова в свою защиту. В глубине души, ей хотелось, чтобы мужики получили по заслугам и не смели больше никогда отвешивать сальные комплименты незнакомым, и, что более важно, несовершеннолетним девицам. Если бы Сатору решил их проучить сильнее, чем разорванной пачкой чипсов, она бы не стала его останавливать, какое бы наказание для них обоих не выбрал учитель.
— Ладно, пойдем, эти ученики религиозной школы все двинутые, — покачал головой высокий дальнобойщик.
Кинув помятую купюру в пять тысяч йен, виновник потасовки отвернулся. Он дождался жалкой сдачи в пару металлических монет, и первым вылетел из небольшого магазинчика. Двое товарищей последовали за ним, предательски гремя бутылками с алкогольными напитками внутри набитых покупками пакетов.
Про целую упаковку снеков они и думать забыли.
Сатору подошел вплотную к Хасэгаве, не сводившей стеклянных глаз с витрины игрушек, и положил ладонь на ее плечо. Легонько погладив подругу, он почувствовал, как она вздрогнула.
— Хочешь, я подарю тебе такую? — внезапно, спросил он, кивнув в сторону тамагочи.
Почувствовав, как к щекам прилила кровь, Кёко отрицательно покачала головой. Осознание того, что Сатору впервые прикоснулся к ней, подействовало как целебный бальзам, призванный заживить раны. У него оказались мучительно приятные, теплые ладони и изящные пальцы, которыми он поглаживал плечико, только добавили масла в огонь. Хасэгава почувствовала то, от чего долго отнекивалась — ей хотелось, чтобы к ней прикасались. Как бы она не пыталась одергивать руки, избегать тактильных контактов, когда Сатору приобнял ее, Кёко почувствовала себя в безопасности. Особенно после того, что он для неё сделал.
Улыбнувшись, парень потормошил подругу. Он напомнил ей, что они все еще находились в магазинчике, около полки с безделушками и ее ответ был для него важен.
Даже если бы Годжо просто подарил ей эту игрушку без предупреждения, она бы отказалась. Теперь Хасэгава Кёко не одинокая девочка с «Кошачьего острова», а ученица колледжа в пригороде Токио и у неё есть друзья, с которыми можно поговорить, повеселиться или сходить куда-нибудь на выходных. Она больше не забитый ребенок, плакавший из-за травли в школе.
— Прости, Сатору, мне правда не нужна эта штука, — виновато улыбнулась Кёко. — У меня же есть друзья.
— Хочешь играть со мной? — парень усмехнулся и опустил взгляд на Кёко.
— Дурак, — только и смогла выдавить из себя Хасэгава.
Подняв голову, девушка встретилась глазами с непроницаемыми стеклами очков Сатору. Тот лишь улыбнулся ей, найдя ее реакцию на шутку забавной и умилительной.
— Ребят, давайте уже пойдем отсюда, — вздохнул Сугуру, поставив корзинку с продуктами на кассу. — Не хотелось бы, чтобы о нас подумали, что мы плохо воспитаны и пожаловались учителю.
— Да нет, что вы, я уже привыкла к таким посетителям, — честно ответила кассир, начиная сканировать товары. — Спасибо, что осадили их, — она обратилась к Сатору, который доставал бумажник из кармана брюк. — По крайней мере, эти товарищи теперь точно будут вести себя спокойнее.
Годжо показал два пальца, знак мира, довольный собой. Слышать, что он принес какую-либо общественную пользу, для него было приятной похвалой. Все-таки, обычно преподаватель бухтел, дескать, от него проблем больше.
Из магазинчика студенты вышли молча. Взявший на себя ответственность за пакеты Сугуру, отдал один из них Годжо и остановился, чтобы попить воды.
Сёко торжественно вручила подруге банку газировки со вкусом лайма и подмигнула.
— Мы с Гёто решили, что ты тоже захочешь пить, — оповестила она.
— Спасибо, Сёко!
— Кёко, Сёко, Гёко, — протянул Годжо, щелкнув по банке своего напитка.
— Эм, вообще-то моя фамилия Гёто, — нахмурился Сугуру, откручивая крышечку на бутылке минеральной воды.
— Меняй фамилию, братан, а то ты не в тему как-то, — не упустил возможности пошутить Сатору.
— Ну и шутки у тебя, — выдохнула Иэйри.
— Да ладно, я привык, — пожал плечами Гёто и наклонился, чтобы поднять с асфальта пакет.
По дороге в общежитие, ребята старались не затрагивать тему произошедшего в магазине. У каждого из них, даже у Годжо, остался неприятный осадок от перепалки с дальнобойщиками. Поэтому никто не решился завести разговор о приключившемся.
***
— Итак, сегодня мы будем тренировать ваше восприятие, — Масамичи Яга сложил ладони в замок и уселся за учительский стол. — Гёто и Годжо хорошо поработали сегодня утром, так что обойдемся без работы над ошибками.
Кёко скучающе посмотрела в сторону окна. Настроение у нее было совсем ни к черту, поскольку оставшееся после утреннего происшествия послевкусие напрочь отбивало желание учиться чему-либо.
— Давно в прятки играли?
— В прятки? — оживился Годжо, лениво чиркавший что-то в тетради.
— Да, Сатору, ты не ослышался, — покивал Масамичи, смотря на ученика. — Каждый из вас должен будет найти одногруппников по следам их проклятой энергии за отведенное время.
— А что будет, если кто-то не справится? — подала голос Сёко. — Я, все-таки, с обратной проклятой техникой работаю.
— Будете чаще так играть, — развел руками Масамичи. — Все достигается методом проб и ошибок. И такими навыками ты можешь обладать, Иэйри.
Грустно вздохнув, что соскочить с темы занятия не получилось, Сёко почесала затылок и что-то пробурчала себе под нос.
— Я все слышал, — выдохнул учитель. — Давайте, или решайте, кто из вас начнет, или я выберу ведущего сам.
Студенты переглянулись между собой. Каждый из них не горел желанием быть первым. Гёто безмолвно поднял правую руку, вызываясь начать своеобразную игру в прятки.
— Хорошо, Сугуру, тогда ты начнешь. Ребята спрячутся и, — Масамичи посмотрел на часы. — Через десять минут ты пойдешь их искать. Тот, кого ты найдешь первым, будет вести следующий раунд. А там посмотрим.
— Хорошо, учитель, — Сугуру встал с места и скрестил руки на груди.
Первым на выход из классной комнаты поспешил Сатору Годжо. Он помахал одногруппницам рукой, зазывая за собой. Девочки нехотя встали со своих мест и неторопливо отправились следом за Годжо.
Следуя по коридору в противоположную от Сатору и Сёко сторону, Кёко смотрела по сторонам, ища место, куда можно было бы спрятаться. Соседние кабинеты пустовали из-за того, что старшекурсников отправили на задания, поэтому девушка уверенно заглянула в них. Не найдя хорошего места, чтобы спрятаться, Хасэгава вернулась в коридор.
Пройдя еще несколько метров, Кёко неуверенно покосилась на дверь подсобного помещения. Сощурившись, она прикинула, насколько просто будет разыскать ее именно там, и, удостоверившись, что ее никто не видел, девушка уверенно юркнула в подсобку.
Устроившись между ведер и швабр, Хасэгава оперлась о стену и прикрыла глаза. Остаться один на один со своими мыслями, прямо посреди учебного дня, она посчитала хорошим знаком. Не так часто у нее получалось отдаться саморефлексии. Обычно этому препятствовали одногруппники, не дававшие ей раскиснуть в собственных мыслях.
Может, со стороны Кёко и выглядела повеселевшей, на душе у нее, не переставая, скреблись кошки. Множество вопросов не давали ей уснуть по ночам. Хасэгава не высыпалась давно, но на подобные неудобства научилась не обращать внимания.
Обняв себя за плечи, девушка свесила голову. Она не могла скрыть от самой себя, что произошедшее утром стало для нее ударом. Не таким сильным, как события в ее жизни до поступления в колледж, но тоже ощутимым. Кёко почувствовала себя виноватой. Неужели она снова сделала что-то не так? Может, она правда была виновна в том, как воспринимали ее окружающие? Меньше всего ей хотелось привлекать внимание к себе, поэтому одевалась она невзрачно и не пользовалась косметикой. Она все еще была уверена, что без нее было бы лучше, но больше не хотела исчезнуть. Стереть себя означало поддаться обществу, отринуть спасительную руку и всех тех, кто пытался ей помочь. Означало забыть себя.
Ранее, пытаясь убедить себя в том, что жизнь прекрасна, Кёко чувствовала некую иллюзорность происходящего. Но здесь, в стенах Токийского оккультного колледжа, она начинала понимать, что у жизни есть вкус. Соленый, как слезы, сладкий, как газировка из торгового автомата около тренировочной площадки, или горький, как у двойного эспрессо, который как-то купила Сёко в кофейне района Роппонги. Теперь все это имело смысл, было настоящим.
Так почему она все еще не может понять себя?
Дверь в подсобку отворилась, и кто-то вошел. Девушка подняла голову, чтобы сдаться Сугуру и принять свою участь, но вместо этого с удивлением обнаружила как немного света упало на голову светловолосого Сатору.
— Эй! — шепотом проговорила Хасэгава. — Вообще-то тут прячусь я!
— Что? — Годжо развернулся.
В маленьком помещении было проблематично находиться вдвоем. Для одного место еще нашлось, но парой, учитывая высокий рост шамана, стоять оказалось сложно.
Годжо подобрался непростительно близко. Чуть склонившись и опершись о стену рядом с подругой, он драматично вздохнул, явно давая понять, что укрытия лучше ему найти не довелось. Возможно, если бы он захотел, то выбрал бы что-то другое. Но также, как и Кёко, он не был готов париться над тем, куда спрятаться, для обычной учебной игры.
— Придется потесниться, — не сдержал усмешки парень. — Тебе же скучно тут одной будет.
— Поверь, мне точно не будет скучно, — поджала губы Хасэгава.
— Да ладно тебе, — все еще шепотом проговорил Сатору.
— Ты специально что ли?
В кромешной темноте было не рассмотреть, что молодой человек показал жестом. Кёко насупилась и скрестила руки на груди, выражая нежелание говорить с одногруппником, чтобы их не отыскали самыми первыми.
Помявшись на небольшом островке, непокрытым швабрами, ведрами и тряпками, Сатору оступился. Оказавшись еще ближе к девушке, он неловко нагнулся, чтобы не удариться головой о низкий потолок подсобного помещения, и шумно выдохнул.
— Прости, — поспешил оправдаться он.
— Из-за тебя…
Кёко не успела закончить мысль, так как Годжо накрыл ладонью ее рот. Он шикнул, вынуждая подругу быть тише.
Замерев, Хасэгава удивленно уставилась в пустоту. Свет в помещение, где они оказались заперты, совсем не поступал, оттого рассмотреть выражение лица товарища по укрытию у нее не получалось. Девушка хрипло вздохнула, обжигая ладонь Сатору своим дыханием, и прикрыла глаза.
Когда Годжо оказался так близко, она ощутила его приятный аромат. Парфюм, которым он пользовался, на первый взгляд, был едва уловимым. Однако стоя рядом с юношей, Кёко забылась. Легкий запах морского бриза, напомнивший ей о родных местах острова Тасиро, капельки сочного цитрусового фрукта и, что-то незнакомое, растительное, но очень притягательное, какой-то цветок.
Запах был настолько утонченным и удивительным, Хасэгава бы никогда и не подумала, что Годжо пахнет именно
так.
Шаман убрал ладонь с непростительно мягких губ Кёко и наклонился к ее уху.
— Давай не будем выдавать друг друга? — все так же шепотом произнес Сатору.
— От тебя очень приятно пахнет, — вместо ответа на вопрос ляпнула Кёко.
Она прикусила кончик языка, осуждая саму себя, за то, что выдала не подумав. Кто вообще просил ее говорить такое, да еще и Сатору? Наверняка, в своей голове он воспринял ее слова либо превратно, либо снова занялся самолюбованием. Или и вовсе поднял на смех…
— Я знаю, — спокойно ответил молодой человек.
Кёко обиженно фыркнула, словно задетая тем, что собеседник так спокойно принял комплимент в свой адрес. Однако в темноте подсобного помещения было крайне тяжело рассмотреть, как Сатору Годжо покраснел до самых кончиков ушей.
Еще никогда девочки не делали ему комплиментов. Вернее, не делали комплиментов его запаху, а ведь Сатору всего лишь набрал пробников "Кензо" в магазине парфюмерии, и экспериментировал с ароматами с целью выяснить, какой больше подошел бы его неординарной личности. Куда чаще он слышал восторженные вздохи о его лице и это его порядком утомляло.
— Прости, надо было сказать спасибо, — скрепя сердце, признал ошибку молодой человек. — Мне было приятно получить от тебя комплимент, Кёко.
— Ладно, — Хасэгава вздрогнула. — Буду считать, что ты реабилитировался в моих глазах.
Горячее дыхание Сатору обдало ее шею. Кёко в сто крат пожалела, что собрала утром волосы в низкий хвост на затылке. Если бы не это, ее щеки бы не пылали как маков цвет. А хотя, может, и пылали бы. Атмосфера давила на нее и выдохи Годжо не способствовали успокоению.
Если бы она только видела, как изменилось лицо шамана, стоявшего рядом с ней, сомнений было бы куда меньше. Годжо был несказанно рад тому, что в темном помещении Кёко не могла рассмотреть, как на его светлой, молочной коже алел румянец.
Если бы кто-то нашел их в таком виде, то ни за что в жизни не поверил, что между ними не было совсем ничего интимного. Хотя, возможно, сами студенты, затаившиеся в тесной кладовой, сквозь чувство стыда, признались бы себе, что это было самое нежное и сакральное проявление эмоций в их жизнях.
— Жесть, тут вообще не развернуться, — грустно произнес Сатору, пытаясь удобнее встать.
Он намеренно постарался сменить тему, чтобы не касаться напряжения между ними. За это Хасэгава оказалась ему неимоверно благодарна. Душное помещение давало свое: с каждой минутой находиться в нем вдвоем становилось все тяжелее и тяжелее.
— Ты мог выбрать другое место, — прошипела Кёко.
— Прости, — даже не видя, девушка поняла, что Годжо пожал плечами.
До самого конца игры в прятки, Сугуру Гёто так и не смог отыскать двух студентов, которые словно провалились сквозь землю.
***
Кёко робко постучалась в дверь соседской комнаты. Ей слишком хотелось поделиться своим умозаключением с подругой, а когда это было еще делать, если не вечером в пятницу?
Нервно оглянувшись на Годжо, который на пару с Сугуру рассматривал мангу, она быстро отвела взгляд. Казалось, после их посиделок в подсобке во время игры в прятки, пару дней назад, они оба друг друга избегали. То ли это девушка сказала слишком откровенный комплимент, то ли Сатору сам понимал, что из-за непростительной близости что-то в их отношениях поменялось, надломилось.
Парень поднял взгляд с черно-белой странички комикса, но тотчас же отвел глубокие голубые глаза и шумно вздохнул. Кончики его ушей слегка покраснели, и вместо того, чтобы продолжить обсуждать историю с другом, он вежливо попрощался со всеми и поспешил в свою комнату. Скрывшись за дверью, Сатору закрылся на замок.
— А ты меня ждешь? — Сёко удивленно похлопала густыми ресницами и развела руками.
По ней было видно, что она ходила курить за бойлерную, наспех надев теплую курточку и обув зеленые кроксы, в которых обычно выходила прогуляться по территории колледжа.
— Да, хотела поболтать, — мягко улыбнулась Кёко, пытаясь унять легкую дрожь в голосе.
Почему Годжо так скоро покинул кухню? Неужели причина была в ней? Может, она стала ему неприятна после игры в прятки?
Не понимая, почему одногруппник ее избегал, Хасэгава нахмурилась. Она-то точно могла объяснить причины своего странного поведения. В ее груди рождалось необычное чувство. Теплое, светлое.
— О, давай тогда украдем у Гёто чипсы, — хихикнула Иэйри, подбегая к шкафчику, в котором первогодки хранили закуски.
— Только купите мне потом такие же! — подал голос Сугуру, увлеченный чтением манги.
— Хорошо, — Сёко дала ему «пять» и улыбнулась. — Всегда нас выручаешь, Сугуру.
— Это потому что в отличие от Сатору вы всегда покупаете мне то, что взяли, — справедливо отметил парень.
Высыпав чипсы в миску, Сёко захватила пару банок сладкой воды, и поспешила в свою комнату. Хасэгава поблагодарила одногруппника за отзывчивость и скрылась за дверью владений Иэйри.
Оставшись в гордом одиночестве, Сугуру довольно выдохнул и продолжил читать потрепанный временем томик «Берсерка» авторства Кэнтаро Миуры. От такой истории ему не хотелось отрываться.
— Что-то случилось? — Сёко поставила миску на кровать.
Снимая с себя верхнюю одежду, девушка бродила по небольшой комнатке общежития, и раскладывала вещи по своим местам. В отличие от Кёко, в обители Иэйри было слишком аккуратно. Сначала Хасэгава чувствовала себя несколько неуютно среди разложенных в нужном порядке вещей, но спустя время, перестала обращать на это внимание.
— Мы тут… Пару дней назад про свидания говорили, — плюхнувшись на кровать, Кёко взяла в руки чипсы.
— О, так и что? Тебя кто-то позвал? — Сёко поспешила сесть рядом с подругой и оперлась личиком о свои ладони. — Кто-то из старшекурсников? Колись!
Хасэгава смущенно покачала головой. Никто не звал ее на свидание. Да и вряд ли позовет в обозримом будущем.
Особенно, учитывая, как старательно человек стал избегать ее.
— Нет, я просто…
— В смысле нет? — удивленно произнесла Иэйри.
— Ну, на самом деле, я просто поняла с кем бы хотела пойти на свидание, — витиевато проговорила Кёко, доставая из пластиковой миски небольшую чипсину.
— Звучит интригующе, — честно проговорила Сёко, потянувшись за вкусным угощением. — Ну, и?
— Я бы хотела пойти на свидание с тем, от кого очень приятно пахнет, — смущенно произнесла Кёко.
Выражение лица смятенной Хасэгавы давало понять, что она определенно имела в виду кого-то конкретного.
Однако пытать подругу Иэйри не стала. Молча похрустывая чипсами, девушка посмотрела на Кёко. Та разглядывала свои носки с утятами и думала о чем-то своем.
Покрасневшие щеки говорили все за нее.
