Золотой век

Выдавив в руку немного солнцезащитного крема, Кёко коснулась пальцами носа Сатору Годжо. Тот поморщился в ответ на прикосновение. Кожу Сатору неприятно жгло от переизбытка солнца, оттого, чтобы не обгореть окончательно, было предпринято решение соблюсти хоть какую-то технику безопасности. Несмотря на дискомфортные ощущения, ласковые прикосновения рук Кёко приглушали боль. — Ай, жжется, — выдохнул Сатору. Они отстали от Сёко и Сугуру, чтобы взять из дома бутылку воды и тюбик солнцезащитного крема. В отличие от друзей, загоревших за время пребывания на острове, кожа Годжо лишь приобрела нездоровую красноту, будто его кто-то кипятком облил с ног до головы. Многочисленные средства из аптечки госпожи Накамуры хоть как-то помогали бороться с последствиями принятия солнечных ванн, что несказанно радовало Сатору. — Надо было раньше подумать об этом, — произнесла Кёко, внимательно щурясь. — Так, вроде все. А, погоди, — она взяла с полки свою старую панамку с кошачьими ушами. — Вот, чтобы не напекло. — Кёко, я ж буду выглядеть как дурак, — протянул Годжо, рассматривая своё отражение в небольшом зеркальце прихожей. — А ты и так как дурак выглядишь, — она передразнила голос Сугуру и подмигнула Сатору. — Пойдём, ребята уже должны добраться до проката… Если еще лодки не арендовали, конечно. Решение прокатиться вдоль берега было принято ими спонтанно. Минувшим вечером, когда Ясуо наводил порядок в сарае, что находился за домом, он нашёл старые вёсла, которые по необъяснимой причине не торопился выкидывать никто из обитателей усадьбы. Повидавшая многое лодка Горо Хасэгавы уже давно прохудилась и была оставлена доживать свои последние деньки на скалистом берегу, оттого и нужды держать инвентарь более не оставалось. Тогда-то в голове шамана и мелькнула мысль о том, что подростки могут арендовать лодки как подавляющее большинство приезжих на Тасиро, и покататься вдоль берега острова. Бремя аренды легло на Гёто, как самого ответственного из группы. Пока они с Иэйри узнавали цены и выбирали небольшие судна, Хасэгава подготавливала Годжо к грядущему дню с особым трепетом. Минувшим вечером тот так жаловался на обгоревшее лицо, что ей даже стало его жаль. — Спасибо, — улыбнулся Сатору, которого помощь Хасэгавы несколько умилила. — Да вроде бы не за что… Выйдя из-за ворот поместья, Кёко прибавила шагу. Они прилично отстали от Сёко и Сугуру, так что стоило поторопиться, чтобы нагнать. В конце концов, если ребята уже оплатили аренду, то, задержись Кёко с Сатору, времени на морскую прогулку останется меньше или придется брать дополнительный часик аренды. — А сегодня вечером… Годжо начал несколько неуверенно. Он не торопился продолжать мысль, ожидая реакции Хасэгавы. То, что он собирался спросить, несколько волновало его уже несколько дней. — А? — Кёко обернулась на Сатору, поправляя на плечах рюкзак. — Ну… У тебя ведь сегодня день рождения, — он пожал плечами. Сощурившись, Хасэгава посмотрела на Годжо. Тот вёл себя странновато, но в целом ничего необычного не спрашивал. Ребята уже подарили ей свои подарки: Сёко — книги набиравшего популярность американского писателя Дэна Брауна, Сугуру — милую плюшевую кошку, а Сатору — красный шелковый шарфик из последней коллекции "Диор". На подарок Гёто Годжо отреагировал крайне неординарно. Он посмотрел на того взглядом недружелюбным и нарочно повязал платок на шею игрушки, акцентируя внимание на том, как его презент идеально подходит кошке. Сугуру лишь промолчал. От него не укрылось ревностное поведение друга по отношению к Кёко. — Ты хотел что ли узнать, будет ли торт? — вскинула одну бровь Кёко. — Ну, дядя в Исиномаки поехал… Наверняка купит. Этот вопрос был вполне в духе Годжо, поэтому Хасэгава даже и не подумала бы обидеться на него. Все же его неординарность никуда не исчезла даже после более тесного контакта. — Нет, — Сатору вздохнул. — Я хотел узнать, не ждёшь ли ты чего-то особенного от меня. Ну, кроме похода в бутик "Диор", который я обещал. Медленно следуя к пункту проката лодок, подростки старались говорить тихо. Годжо все ещё не был уверен в том, что сделал все правильно в первый день пребывания на острове, поэтому и старался не наседать на Кёко с расспросами об их изменившихся взаимоотношениях друг с другом. К тому же ни она, ни он даже не пытались говорить об этом. — Нет… Скорее всего нет. Это и так особенный подарок. — Ну, с этим мы разберемся, когда вернемся в Токио… — Да, для кошечки было бы сложно подобрать обувку, — усмехнулась Кёко, напоминая ему про подарок Гёто. В ответ на напоминание про подарок Сугуру Сатору что-то пробурчал себе под нос. Хасэгава и сама не торопилась спрашивать, что теперь между ними, однако считала, что друзья не должны столько целоваться. Одно она могла сказать точно: теперь это было сложнее, чем обычная дружба, и Кёко лукавила, отвечая «нет». Сильнее всего ей хотелось услышать, планирует ли Сатору что-то большее, чем поцелуи, и есть ли у него хотя бы капелька серьёзности в намерениях. Подувший ветер растрепал ее волосы, не собранные в хвост. Поморщившись, Хасэгава поспешила пригладить челку. — Погоди, — Сатору коснулся её плеча. — Стой, Кёко. Давай поговорим, пока ребят нет рядом. Не хочу, чтобы пока что кто-то из них слышал… — Стою, — она развернулась и заправила прядки волос за уши. Подняв голову на Сатору, Хасэгава завела руки за спину. Неуверенно переминаясь с одной ноги на другую, она рассматривала покрасневшее лицо Годжо. Тот словно перебирал в голове наиболее удачные варианты для изложения своих мыслей. Сняв очки, Сатору зацепил их за ворот футболки и наконец-то посмотрел на Кёко. Ее небольшой рост все ещё вызывал у него чувство неудобства: Хасэгава с трудом доставала даже до его плеча и оттого казалась ему младше него самого. — Может… — он глубоко вздохнул, словно набираясь смелости перед решительным шагом. — Может, попробуем встречаться? Ожидавшая такого предложения Хасэгава все равно опешила. Сначала ей казалось, будто Сатору не должен был спрашивать нечто подобное. Словно те поцелуи сами решали судьбу их взаимоотношений и расставляли все точки. Но между тем она прекрасно понимала, что взрослые люди должны обсуждать подобные нюансы и приходить к каким-либо выводам вместе. — Я… Понимаю, мы как-то говорили с тобой, что у меня ебнутый характер, — Годжо потупил взгляд на чистенькие белые кроссовки. — Но ты мне правда нравишься. И я бы хотел попробовать отношения с тобой. Подойдя ближе, Кёко протянула ладони. Она взяла молодого человека за руки и улыбнулась. До этого момента ей и в голову прийти не могло, что Сатору Годжо способен на сантименты. Его нерешительность казалась забавной, учитывая, как он кичился своей идеальностью в остальное время. Получалось, что даже у Годжо были свои слабости, о которых он предпочитал молчать в компании близких друзей. Собравшись с духом, Кёко прикрыла глаза. — Вот уж не думала, что мы будем говорить об этом по дороге за лодками, — она не сдержала смешка. — Но если тебе это так важно именно сейчас, то, думаю, мне нужно дать тебе ответ как можно скорее. Да? Годжо бодро кивнул: — Было бы неплохо. — Ну, — повела плечами Кёко. — Ты мне тоже нравишься. Выбрав такое нейтральное слово, Хасэгава побоялась быть навязчивой. Пока рано признаваться в великой любви, нужно подумать, подобрать правильные метафоры для обозначения своей привязанности, да и вообще, как наставляла ее госпожа Накамура, стоило быть кроткой, чтобы не спугнуть юношу своими мыслями. Тем более, она все ещё не до конца понимала, какие чувства ее одолевали. Кёко не знала, каким Сатору будет в романтических отношениях, пускай уже успела себе многое надумать. — Просто нравлюсь, выходит? — шумно выдохнул Годжо. Казалось, Сатору подобный ответ не устроил, и он ожидал услышать чего-то большего, чем признание во взаимной симпатии. Если он не мог сказать «люблю» по своим надуманным причинам, то у Хасэгавы они были другие. Отчасти она попросту боялась, что все ещё принимала любовь к другу за любовь к парню, пускай и смотрела на Годжо сквозь пелену розовых очков. — Ох, Сатору… Это… Очень сложно… — Кёко покачала головой. Двинувшись с места, Годжо направился по протоптанной тропинке вниз. Он скрестил руки на груди, словно обиженный тем, на чем их разговор с Хасэгавой встал. В его голове мелькнула мысль, что было рано предлагать встречаться, раз он ей всего лишь симпатичен. — Да погоди ты! Влюблена я в тебя, Сатору! Всем сердцем влюблена! — крикнув признание в спину Годжо, Кёко накрыла зардевшее лицо руками, она была готова провалиться сквозь землю. И почему признаваться в своей увлеченности другим человеком ей было так стыдно? Даже горячие поцелуи, которыми они обменивались с некоторой периодичностью в течение дня, не вызывали таких жгучих угрызений совести, не то что это неумелое признание в собственной уязвимости. Сатору обернулся. Собираясь уйти, он и хотел спровоцировать девушку на искренние эмоции. То, что Кёко держала при себе, вряд ли стало бы кому известно, не поставь он ее в неловкое положение. — Если ты хотел это услышать, то никакой тайны уже не осталось, — насупившись, пробормотала Кёко. Она подбежала к Сатору, который рассматривал ее, но вместо того, чтобы обнять, подпрыгнула и стукнула его по лбу ладонью: легонько, шутливо, не намереваясь причинить болезненных ощущений, Кёко забыла, что обгоревшая кожа лица Сатору не была рада подобным проявлениям дурачеств. — Ай! За что хоть? — прошипел Годжо, потирая лоб. — За то, что испортил романтичный момент! — пожурила его Кёко. — Прости, забыла, что тебе может быть больно. В качестве утешения за доставленные неудобства Хасэгава протянула руку. Годжо взял ее ладошку в свою. — Да ладно, прям так испортил? — он наклонился к Хасэгаве и сощурился. — Вот сразу видно, что ты сам никогда никому в любви не признавался, Сатору, — Кёко кивнула в сторону, намекая, что пора бы продолжить путь по лесной тропинке. Драматично вздохнув, Сатору поплёлся следом. — Подумаешь, — пробубнил Годжо себе под нос. — В этом нет ничего стыдного. Я и сама ни разу не признавалась никому в чувствах. Просто… Мне хотелось, чтобы это было как-то необычно и запомнилось нам обоим. — А разве это было обычно? Всяко лучше розовых соплей с букетами роз и прочей ерундой… — протянул Сатору, озираясь по сторонам. — О, Булка пошла. Мимо пробежал рыжий кот плотного телосложения. Визуально он и правда больше всего походил на булку хлеба: небольшой, толстенький и светлый. Ребята проследили за животным взглядами и направились следом за ним. — Я смотрю, тебе понравилось давать котам странные клички, — сощурилась Хасэгава. Пожав плечами, Годжо не нашелся с ответом. Ему и правда доставляло определенное удовольствие разбрасываться нелепыми именами для местных котов, правда он не запоминал их от слова совсем. Ну, кот и кот, чего бубнить-то. — Пока не пришли… — Что? — Кёко подняла голову на Сатору. Он наклонился и бегло чмокнул Хасэгаву в губы. В таком быстром поцелуе Годжо постарался выразить извинения за доставленные преждевременным раскрытием её чувств неудобства. Кёко уверенно ответила на поцелуй. Прикрыв глаза, она поддалась воле Сатору и мягко чмокнула его в ответ. В отличие от прошлых раз, Годжо не напирал. Целовался он сдержано, вдумчиво, словно и правда выражал чувства глубокие и целомудренные. — Теперь можем идти, — тихо произнес парень, отрываясь от губ Кёко. Не утаив довольной улыбки, Хасэгава кивнула. Они провели наедине непростительно много времени, что могло бы вызвать подозрения со стороны друзей, ожидавших их у пункта аренды лодок. Зная Сугуру, Кёко заранее была готова к тому, что он уже разозлился на них за такое долгое ожидание. Рассмеявшись, Хасэгава пихнула парня в бок. — Тогда догоняй! Двинувшись за девушкой, Годжо постарался не отставать. Им оставалось совсем немного до берега, где находился причал для прогулочного водного транспорта. Бегом они добрались до нужной точки быстро, и пяти минут не потребовалось. Пробежка помогла размять Кёко затёкшие за время без тренировок ноги. Отвыкшая от ранних подъемов и занятий, девушка с удовольствием насладилась небольшой активностью, которую сама же и организовала. На удивление, она даже не запыхалась за то время, что бежала по узкой лесной тропинке. Сатору нагнал ее у самого входа в небольшое здание, что располагалось на берегу узкой бухты в тени ветвей старых сосен. — Ты поддавался что ли? — покосился на друга Гёто, зажимавший между зубов сигарету. Он выдохнул табачный дым и сощурился. — Шляпа зачёт. Где взял? Погладив голову, Сатору вспомнил про панамку с кошачьими ушами. Она была ему маловата, но свою функцию выполняла более чем хорошо — от солнечных лучей защищала, и на том спасибо. Тем более, раз Кёко перерыла весь свой шкаф ради него, то головным убором он был вполне доволен. — Да нормальная панамка! — обижено фыркнул Годжо. — Вы хоть взяли лодки? — Угу, но вас пока дождёшься. Тут идти две минуты, а вы целых полчаса плелись, — Сугуру казался недовольным, потому поспешил прояснить свое настроение, бывшее с утра вполне себе нормальным. — Шутка. Иэйри, наблюдавшая за душевными терзаниями Гёто, тяжело выдохнула и свесила голову набок. — Не обращай внимания, он так бухтит уже минут пятнадцать, — усмехнулась Сёко, хлопая Гёто по плечу. — Ревнует тебя, Сатору! — Я? Что? — с полнейшим недопониманием посмотрел на Иэйри парень. — Никого я не ревную! Мне девочки нравятся, чтобы ты знала. Просто считаю, что Сатору мог бы и поторопиться, зная, что мы тут его ждём, — Гёто натянул на лицо привычную улыбку. — Это вот он у нас по мальчикам. Сёко, Кёко и Сатору уставились на Сугуру с удивленными лицами. — Ч-Чего? — заикнулась Хасэгава. Она бросила на Сатору взгляд изумленный, но не осуждающий. — Это вы лучше у него спросите, как он мне голландский штурвал предлагал, — Гёто потушил окурок и ловко выкинул его в урну. — Ой, да подумаешь! Я же пошутил, Сугуру, — Годжо кашлянул в кулак и поспешил уйти от вопросов со стороны Кёко и Сёко. — Неужели ты сам так никогда не шутил? — Представь себе, — Гёто развел руками. — Я поплыву с Иэйри, а ты давай с Хасэгавой. Смирившись с тем, что друг на него обиделся, Годжо закинул в лодку рюкзак и кивнул Кёко. Если бы они не задержались из-за выяснения отношений, Сугуру бы ни за что не упомянул про его неудачную шутку. Кёко, оказавшись рядом с Годжо, последовала примеру и уложила свои вещи рядом с его рюкзаком. — Кто будет грести? — поинтересовался Сатору, рассматривая места. На вид пластиковая лодка доверия не вызывала. Она покачивалась на небольших волнах и казалась слишком легкой. — Ну, давай я, наверное, — Кёко пожала плечами. — Просто уже управляла похожей, так что должна справиться. — Точно? — нахмурился парень. — Точно-точно, залезай давай скорее. Кёко отвязала канат, после чего заняла свое место в лодке. Усевшись, она взяла в руки деревянные весла и принялась грести от причала. Давалось ей это, несмотря на натренированные руки, с трудом. Толща воды нехотя поддавалась усилиям Хасэгавы, но она от своего не отступила. Если уж она вызвалась быть капитаном их с Сатору судна, то так тому и быть. Прохладный ветерок приятно обдувал личико девушки, принося с собой соленые морские брызги. Погода выдалась на редкость приятная: солнце не напекало голову и в целом светило не так ярко, как все предыдущие дни на Тасиро. Для прогулки на воде все складывалось как нельзя кстати. — Слушай, а может… Когда мы целовались, ты вообще о Сугуру думал? — Кёко не упустила возможности поглумиться над Сатору, рассматривавшим водную гладь. Непонимающе вскинув брови, он перевел на нее взгляд: — Из вас никто что ли шуток не понимает? В средней школе все пацаны шутили на такие темы и обычно всем было смешно. Его голос прозвучал оскорбленно. Казалось, Сатору несколько расстроился из-за того, что его шутки остались недопонятыми. Но на самом деле Кёко прекрасно понимала уровень юморесок учеников средних школ, поэтому реагировала спокойно. — У нас мальчишки тоже так шутили, — поежилась от неприятных воспоминаний Хасэгава. — Я бы не удивилась, если бы это было правдой. Но если серьезно… Мы уже не в средней школе. — Ты хочешь прочесть мне нотации? — Сатору подпер голову ладонью и бросил утомившийся взгляд на Кёко. — Типа, что шутить так нельзя и вообще пошлые шутки — это ужасно… — Да нет, мне просто интересно стало, вдруг ты и правда и по мальчикам, и по девочкам, — невинно хихикнула Хасэгава. — Это был бы очень интересный опыт. — А вот это уже интригует, Кёко, — Сатору вскинул брови, рассматривая девушку. — Кстати, там впереди буйки, будь осторожнее. Обернувшись, Хасэгава посмотрела на водную гладь. Буи, о которых говорил парень, были натянуты вдоль бухты, чтобы отделить зону для катания на лодках от редких посетителей пляжа, приходивших с целью освежиться. Однако из-за того, что желающих устроить морскую прогулку было куда больше, по иронии судьбы, на единственный благоустроенный пляж купаться почти никто не ходил. Развернув лодку, Кёко прекратила грести. Она размяла шею и вздохнула, посмотрев в пучины океанических вод. Так и не найдя в себе сил составить друзьям компанию в водяных игрищах, Хасэгава почувствовала огромное желание нырнуть прямо сейчас. — Надо хотя бы раз искупаться, — проговорила девушка. — Хочешь, сходим вместе вечером? — Я не хочу, чтобы кто-то видел меня в купальнике, — стесненно проговорила Хасэгава, пряча лицо. — Брось, — Сатору рассмеялся. — В купальнике ты будешь очень даже… — Очень даже что? — вскинула бровь Хасэгава. — Очень даже ничего, — нейтрально ответил Годжо, разводя руками. — О, смотри, там у ребят проблемы какие-то. Кёко подняла весла, чтобы убрать их в лодку, и развернулась. Она бегло окинула взглядом бухту и сощурилась, напрягая глаза для более четкой картинки: зрение в последнее время стало давать слабину, и видеть Хасэгава стала чуточку хуже. Если раньше она надеялась, что близорукость, как у других членов семьи, ее не настигнет, то теперь думала, как спланировать визит к окулисту так, чтобы было удобно добираться из общежития. — Плохо видно, — вздохнула Кёко. — Чего они там? — Хм, — Сатору нагнулся вперед, чтобы рассмотреть происходящее во всех деталях. — Их атаковала чайка. — Серьезно? — девушка изумленно распахнула глаза. — Давай подплывем ближе. Вернув вёсла в исходное положение, Кёко принялась грести в сторону лодки друзей. Она изредка оглядывалась назад, чтобы ненароком не столкнуться с другим судном. Годжо посматривал вперед, чтобы в случае чего — предупредить Хасэгаву. Крупная чайка спикировала прямиком в сторону Сёко. Та выставила перед собой весло, которое каким-то загадочным образом отобрала у Сугуру, и помахала им над собой. Девушка зажмурилась. Испуг от действий агрессивной птицы оказался нешуточным. — Да ёбни ты ее веслом, Сугуру! — крикнул Сатору. — Умный что ли самый?! — не выдержала Сёко. — А! Чайка приземлилась аккурат на голову Иэйри и клюнула её в лоб. Завопив, девушка постаралась согнать птицу, откинув весло. Едва успевший поймать его Сугуру безуспешно попробовал сбить её с головы Сёко, но в ответ та лишь потянула девушку за темные волосы и противно крикнула в его сторону. — Вот сука, — процедил Сугуру. — Не надо веслом, — хныкнула Сёко. — Ты ж меня по голове ударишь… — Я что-то придумаю, — выдохнул парень, приподнимаясь в лодке. Судно качнулось под тяжестью веса Гёто. Аккуратно подступая ближе к Сёко, он пытался сохранить баланс, чтобы лодка не перевернулась. Молясь всем богам на свете, она бросила на Хасэгаву и Годжо взгляд, полный отчаяния. Сидеть в лодке с чайкой на голове ей было максимально дискомфортно. — Так, тихо, — Гёто выставил руки перед собой. — Прогони ее, пожалуйста, — пуще прежнего заплакала Иэйри, после чего получила еще один удар клювом по лбу. Решив, что так дело не пойдет, девушка мотнула головой и помахала руками, пытаясь освободиться от гнёта птицы. Чайка, будто мерзко хихикая, отступать не собиралась. Она переминалась на голове Иэйри, путая волосы сильнее и сильнее. Лодка накренилась. Сёко, продолжая нелепые попытки освободиться, перегнулась через бортик. Не удержавшись, она выпала прямиком в темную воду. Её же мучительница моментально покинула насиженное место. Гёто, стоявший в лодке, рассеянно посмотрел вниз, боясь пошевелиться. Ломануться следом за Иэйри означало перевернуть их судно и потерять рюкзаки с вещами. — Я сама, — Кёко всучила в руки Годжо весла и перегнулась через бортик. Резко нырнув в воду, девушка поплыла вперед. Сёко пошла на дно стремительно, будто совсем не пыталась сопротивляться пучине, поглощавшей её. Под толщей воды видно было плохо, но Хасэгава постаралась настроиться. Найдя Сёко, она подплыла вплотную и подхватила её под руку. Двигаться наверх с обездвиженным человеком оказалось тяжко, но не невозможно. Вытолкав Сёко на поверхность, Кёко передала ее в руки Сугуру. — Я… — он растеряно расположил девушку на пассажирском сидении. — А что дальше делать-то?! — Проверь, дышит ли она, — Кёко забралась во вторую лодку и выхватила из рук Годжо весло. Подплыв еще ближе, девушка зачесала ладонью мокрые волосы. — Если не дышит, то нужно ее положить на дно лодки и сделать искусственное дыхание. Не бойся, не перевернется. Сугуру наклонился, проверяя, дышала ли Сёко. Он приложил ухо к ее груди и отрицательно покачал головой. — А если не дышит, то что? — Я же только что сказала, — Кёко шумно выдохнула. — Нужно уложить ее на дно лодки и сделать искусственное дыхание, — по слогам произнесла она. Замявшись, Гёто передал рюкзаки Годжо на соседнюю лодку и расположил бездыханное тело Иэйри как смог: чуть согнул ее ноги, чтобы уложить корпус. — Положи под ее плечи что-то, — Кёко достала из своего рюкзака свернутое полотенце. — И давай побыстрее. Пока мы тут возимся она ведь и концы отдать может. Послушно подложив полотенце под плечи Сёко, Сугуру наклонился. Припоминая, как на уроках им рассказывали про правила первой помощи, он зажал нос Иэйри и набрал в свои лёгкие побольше воздуха. Прижавшись к её рту своим, Гёто выдохнул. Отстранившись, он накрыл грудную клетку девушки крупными ладонями и несколько раз нажал на солнечное сплетение. Затем повторил свои действия. Сёко закашлялась и приподнялась, сплёвывая морскую воду. Рассеянно посмотрев по сторонам, девушка с трудом подняла руку и похлопала себя по голове, удостоверяясь, что никакой чайки там не сидело. — Ура, она жива! — похлопал в ладоши Годжо. — У нас новый врач! — Давайте на берег… Какая тут прогулка, надо возвращаться, — выдохнул Гёто, усаживаясь на место. — Сёко, ты как? — он протянул руку девушке и постарался улыбнуться. — Напугала нас. — Я… — Иэйри прохрипела и закашлялась, выплевывая остатки морской воды, осевшей в дыхательных путях. — Сугуру, укутай ее в полотенце, которое я дала, — подала голос Кёко. — Нужно, чтобы Сёко согрелась. Годжо наблюдал за происходящим с большим удивлением. Казалось бы, еще недавно Хасэгава не могла защитить сама себя и из-за своей неосмотрительности истекала кровью в океанариуме, а сегодня ринулась спасать подругу даже не колеблясь. Её поступок был таким смелым, что и в голове не укладывалось, что эта Кёко и та, что отправлялась с ним на задания ранее — один и тот же человек. — Ты молодец, — Сатору потрепал свою новоиспеченную девушку по плечу. — Хотела поплавать, блин, — усмехнулась Хасэгава. — Ты что ли сглазил меня? — Ну-у-у, — протянул Годжо. — Это что, я теперь одним походом в бутик "Диор" не отделаюсь что ли? — он рассмеялся. Тяжко вздохнув, Кёко неуверенно поерзала на месте. Находиться перед Сатору в насквозь мокром платье, которое прилипло к телу и подчеркнуло все изгибы фигуры, было неловко. Наверняка, когда она прыгала в воду, юбка приподнялась и открыла вид на ее нижнее белье. Накрыв голову руками, Кёко почувствовала, как сгорает от стыда. — Давай обратно ты погребешь? — пробормотала Хасэгава. — Ладно-ладно. Сойдя на берегу, Кёко постаралась пойти следом за друзьями таким образом, чтобы не привлекать внимания к своему внешнему виду. В отличие от неё, Сёко повезло с одеждой несколько больше: промокшие брюки и футболка выглядели не так пошло, как её тонкое платье светло-голубого цвета. Сатору, заметив стеснение Кёко, подмигнул ей и показал большой палец. Что именно этот жест мог означать и в каком контексте он использовался, ей оставалось лишь догадываться. До вечера Сёко чувствовала себя неважно. Хасэгава помогла ей распутать волосы, пострадавшие от лап безумной чайки, и составила компанию на веранде. Пока мальчишки помогали госпоже Накамуре с сюрпризом и строго-настрого наказали не заходить в дом, Сёко и Кёко решили подождать в саду. — Спасибо тебе большое, — Сёко прижалась к плечу Кёко щекой. Она сильнее закуталась в тонкое одеяло и чихнула. — Все в порядке, — Хасэгава чмокнула подругу в макушку и погладила по травмированному лбу. — Обычно чайки в июле и августе с катушек слетают, потому что учат своих птенцов летать. Вам просто не повезло нарваться на такую… — Я теперь чаек до конца жизни бояться буду, — надулась Сёко. — Мерзкие создания. — Меня в детстве тоже чайка в лоб клюнула, кстати, — рассмеялась Хасэгава. — Я просто кормила котов, а она решила украсть еду у них. В итоге гоняла её веником по всему берегу, но боевую травму все равно получила. Хихикнув, Иэйри крепче обняла подругу. — Рада, что ты уже лучше себя чувствуешь, Сёко. Устало кивнув, Сёко прикрыла глаза. Шум листвы, с которой играл озорной ветерок, создавал приятное дополнение к их разговору. Слабый стрекот цикад умиротворял и заставлял забыть все негативные происшествия сегодняшнего дня. Кёко тихо вздохнула и поправила рукава скромной юкаты. Им несказанно повезло, что Иэйри не стало хуже к вечеру, ведь в справочниках первой помощи предупреждали о возможной остановке сердца. Вечер в продолжение дня выдался прохладным. Духота, ощущавшаяся в июле особенно остро, будто спала на нет аккурат к приходу августа месяца, в самый последний денёк. — Осадочек остался, конечно, но в целом… — кашлянула Иэйри. — Если бы не вы с Сугуру, — она слегка покраснела. — Я так ценю вас. — Годжо тоже помогал, — подняла указательный палец Кёко. — Тем, что не лез под руку, — поспешила дополнить свои слова она. Раздвижная дверь в сад открылась. Госпожа Накамура просунула голову и посмотрела на девочек, что сидели в обнимку, рассматривая небо, на котором едва ли начали зажигаться первые звезды. Кёко показала рукой на небо и что-то сказала подружке, после чего девочки рассмеялись. — Кёко, можете заходить, — оповестила их женщина. Обернувшись, Хасэгава кротко кивнула и встала на ноги. Помогая Сёко подняться с места, она протянула подруге ладошку. Едва девушки переступили порожек, раздался хлопок. Разноцветные конфетти из хлопушки, словно листья, опадавшие с дерева, медленно опускались на пол и переливались в свете лампы. — С днём рождения! — веселые голоса Гёто и Годжо невозможно было спутать ни с чьими другими. Дядя Ясуо с серьезным выражением лица держал в руках фруктовый торт, купленный в городской кондитерской, пока Наоки поджигала свечи на нём. Подойдя ближе к племяннице, мужчина протянул праздничный десерт ближе к ней. — Загадывай желание, — Ясуо улыбнулся. Кёко опустила взгляд на торт, украшенный взбитыми сливками и спелыми ягодами клубники, и задумалась над тем, чего бы ей хотелось в грядущем году. Пересчитав все свечи, которых оказалось ровно семнадцать, она замерла на мгновение. Обведя глазами людей, окруживших её, девушка смахнула слезу, выступившую от излишнего счастья и зажмурилась. Всё, о чем она мечтала эти долгие одинокие годы на острове Тасиро, уже сбылось. Друзья, родные, которым есть до неё дело… Собравшись с мыслями, Хасэгава наклонилась и набрала в легкие побольше воздуха. Она задула все свечи с первого раза, загадав лишь, чтобы их пути с Сатору Годжо никогда не расходились.

***

Витрина модного бутика "Диор" в Гиндзе приковывала взгляды прохожих своим ярким оформлением. Эпатажные коллекции английского дизайнера Джона Гальяно не могли оставить без внимания как любителей бренда, так и обычных обывателей. Весенне-летняя коллекция, выполненная в стиле семидесятых годов, удивляла. Кого-то она возвращала в эру своей молодости, а кому-то полюбилась за неоднозначность. Другая же коллекция, с нарядами от кутюр, восхищала своей сказочностью. Платья из неё напоминали об иллюстрациях с принцессами в старых книжках. Внутри бутика оказалось просторно. Помещение наполнялось светом через большие окна и выглядело очень уютным, несмотря на обилие белого цвета в интерьере. — Здравствуйте, рады вас видеть! — раздался мягкий голос консультантки. Кёко подняла взгляд на девушку, встречавшую посетителей у входа. Одетая в черный брючный костюм консультантка вежливо поклонилась. Даже персонал в этом бутике выглядел идеально и ничуть не уступал роскошно оформленной витрине. Улыбнувшись, Хасэгава постаралась не отставать от Годжо, который сходу принялся разглядывать новую коллекцию. — Если что, мужской зал у нас на втором этаже, — вежливо произнесла девушка у входа. Сатору опустил стекла солнцезащитных очков, присмотрелся и разглядел на ее бейджике имя — Мико. Одетый с иголочки, он вернул свое внимание к коллекции, и продолжил рассматривать платья, висевшие в первом зале. В отличие от него, на Кёко было платье из масс-маркета и кеды "Конверс", которые она успела отхватить на весенней распродаже. Похвастаться рубашками и брюками от "Диор", в чей бутик они пришли, к сожалению, Хасэгава не могла. — Пойдем посмотрим в том зале, — не найдя, за что зацепиться глазу, Годжо кивнул в сторону следующего помещения. — Угу, — Кёко поплелась следом, робко озираясь по сторонам. На корнерах, где располагались сумки, обувь и аксессуары, стояли вазы с ароматическими палочками и красивые пиалы с кофейными зернами. Пахло в бутике потрясающе: чем-то чистым и приятным, словно таким должно быть идеальное утро выходного дня с неторопливым завтраком. Пройдя по залу, Годжо остановился около вечерних костюмов. Он пролистал их и, не найдя чего-то, в чём хотел бы увидеть свою девушку, тяжело вздохнул. Ей бы подошло нечто яркое, кричащее, в чем Кёко приковывала бы к себе взгляды и обвораживала. Мысль о том, что Хасэгава сможет покорять кого-то, кроме него, его забавляла. Он остановился напротив корнера со светлыми платьями и покачал головой. Все это было не тем. Искал он нечто другое. — Я вижу, вас заинтересовало это платье, — Мико появилась рядом с посетителями неожиданно. Взволнованная сервисом и вещами, выставленными на продажу, Кёко подняла взгляд на платье из легкого материала. Белое, с серебряной вышивкой и светлыми полупрозрачными пайетками, оно показалось ей изумительно красивым. Вытянутое, с высокой талией, платье было будто не из этого времени, и пускай ходить в таком было абсолютно некуда, Хасэгаву оно привлекло. — Нравится? — поспешил уточнить Годжо, рассматривая выражение лица Кёко. — Только честно. — Как у греческой богини, — тихо произнесла девушка, не отводя взгляда от наряда. — Я бы хотела взять ещё вот это платье. Не могли бы принести его в примерочную? Молодые люди обернулись на иностранную речь. Высокая женщина европейской внешности, в сопровождении своей консультантки, рассматривала небольшой ассортимент зала, накручивая на палец густые черные локоны. Ее холодные голубые глаза скользнули по корнерам и остановились на Сатору. Тот поежился и поспешил отвернуться, надвигая очки на переносицу. — Конечно, располагайтесь в примерочной, я сейчас принесу его со склада. Посетительница удалилась. Сатору обернулся к Мико, ожидавшей их с Кёко выбора: — Мы бы могли посмотреть это платье? — В вашем размере это платье не представлено. Не хотели бы посмотреть что-то еще? Вижу, вы знакомы с нашим брендом, — она вежливо улыбнулась. — Могу предложить вам что-то похожее. Как вы относитесь к ярким цветам? — Положительно, — ответил за Хасэгаву Годжо. Мико провела их в другую часть зала. Она показала на красные платья в винтажном стиле, выполненные из бархатной ткани. Их было несколько, немного похожих между собой, созданных в единой концепции. Кёко наклонила голову, рассматривая то, у которого были крупные рукава-фонарики и четкая линия талии. — Как вам? Задумчиво посмотрев на платье, Кёко кивнула. Это было ничуть не хуже того белого, которое взяла иностранка. Даже, напротив, такой яркий цвет больше подходил самой Хасэгаве, он выделял её. Если раньше Кёко чувствовала себя неуверенно в одежде красных оттенков, то за время проживания в Токио её отношение к этому поменялось. Она старалась носить что-то не черное или серое. В конце концов, форма колледжа и так унылого темного цвета. — Нравится, — уверенно ответила девушка. — Тогда принесите его нам в примерочную, — улыбнулся Сатору, обернувшись к консультантке. — Могу ли я вам что-то предложить? Чай, кофе, воду? Годжо потер подбородок, размышляя, чего именно ему сейчас хотелось больше. — Да, воды, пожалуйста. — А вам? — наклонилась консультантка. — И мне, — кивнула Хасэгава. Подойдя к корнеру, Мико проверила размер платья и взяла его. Она позвала посетителей в примерочные и провела их через весь бутик. Повесив платье на рейл, консультантка отошла. — Если что-то понадобится, то можете обращаться ко мне. Я скоро вернусь и принесу вам воду. Дождавшись ухода Мико, Сатору шумно выдохнул. Его немного утомляло напускное дружелюбие сотрудников таких бутиков, которые из раза в раз за глаза обсуждали клиентов и осуждали их за расточительность в плане выбора одежды. Открыв дверь в примерочную, парень подогнал Кёко. — Я пока схожу в мужской зал, или тебе нужна моя моральная поддержка? — усмехнулся парень. — Ну, откровенно говоря, не помешала бы, — выдохнула Кёко. — Переживаю, что-то я… — Да забей, мы им деньги платим, чтобы нас так обслуживали, — пожал плечами Годжо. — Хочешь, еще пару платьев попроси… Потом выберем самое удачное, если тебе это не придется по душе, и возьмем его. — А это… Ну… — Все в порядке, с деньгами никаких проблем. Это моя забота, так что давай, — он напомнил Хасэгаве про платье, ожидавшее на вешалке. — Я обещал тебе роскошный подарок на день рождения, и раз мы начали встречаться, то сейчас самое время исполнить свое слово… Кёко вцепилась пальцами в локоть Годжо, который собирался уйти. Ей и правда было дискомфортно оставаться с консультантками, которые видели, что дороже пары брендовых кроссовок она не носила ничего. Сатору, чувствовавший себя в таком салоне как рыба в воде, внимания особо не привлекал, а вот она… — Ладно-ладно, потом в мужской зал схожу, — вздохнул Сатору. — Пойдем, помогу тебе расстегнуть молнию. — Спасибо. Примерочная оказалась просторной: напольная вешалка, диванчик, столик с журналами. Кёко остановилась около зеркала в пол. Оказавшийся рядом Сатору аккуратно поддел молнию на её платье и протянул змейку вниз, мягко касаясь ладонями плеч девушки. Едва он покончил с застежкой, Кёко сняла платье и прикрыла ладонями грудь, чтобы Сатору не пялился на её просвечивавший кружевной лиф. — Не смотрю я, не смотрю, — Годжо усмехнулся. — Да кому ты врешь, — выдохнула Хасэгава. — Я до сих пор понять не могу, куда именно ты смотришь. Она развернулась и взяла вешалку с платьем. Ценник бросился ей в глаза и Кёко почувствовала себя дурно. Сама бы она точно не смогла позволить себе такую дорогую одежду, но Годжо, видимо, вообще не волновало её отношение к ценовой политике модного дома. — Ну, если только немножко, — хитрым голосом проговорил Сатору. — А хотелось бы… — Что ж ты за человек-то такой? — не сдержала смешка Хасэгава. — Мы ведь всего пару недель встречаемся. В ответ на это Сатору развел руки и усмехнулся, направляясь в сторону диванчика. Надевая платье, Кёко старалась быть излишне аккуратной к дорогой вещи. Плотный материал, несмотря на свой вес, оказался приятным наощупь и не вызывал неудобств. Она развернулась к Сатору, который расположился на диване, и попросила его застегнуть пуговички. Ловко поддевая петельки тонкими пальцами, Годжо посматривал на отражение девушки в зеркале. И правда, яркий цвет подчеркивал естественную красоту Хасэгавы и контрастировал с её внешностью, в светлом она бы попросту потерялась, хотя и казалась бы милой и невинной. Но это вовсе не её решение: он был уверен, ей нужно что-то броское. — А тебе очень идет этот цвет, — Сатору наклонился и оставил мягкий поцелуй на изгибе шеи. — Что думаешь? Кёко встретилась взглядом со своим отражением. Близость с Годжо немного сбивала с толку, но объективно девушка понимала, что платье село просто изумительно и подчеркнуло её тонкую талию и оформившуюся грудь. Да и бедра в таком наряде казались немного больше обычного, что не могло не радовать. — Мне нравится, Сатору, — она подняла голову, чтобы посмотреть на молодого человека. — Выходит, мы просто обязаны его взять, — Годжо наклонился и легонько чмокнул губы Кёко. — Если тебе, конечно, не хочется посмотреть еще что-то. — Нет, оно правда классное. Только не знаю, куда в нем можно будет пойти… Ну, не думаю, что мы когда-нибудь пойдем в суперкрутой ресторан, где дресс-кодом будут вечерние наряды. — Так это… В оперу сходим, или на постановку какую в театр. У меня мать обожает такие мероприятия, могу узнать, что интересного будет в сентябре, — парень почесал затылок. — Ну, и сходим? Как раз будет смысл выгулять костюм от "Прада". — Я и не знала, что у тебя столько брендовых вещей, — удивилась девушка. Поведя плечами, парень отошел от Кёко и бегло оглядел её фигуру в платье еще разок. Найдя внешний вид Хасэгавы более чем удовлетворительным, он покивал головой. Он особо никогда не задумывался, совершая дорогие покупки. Ценники, как правило, редко кусались и тем более отпугивали его. Пока Сатору был на полном обеспечении клана, за финансовую составляющую жизни он не переживал. В конце концов, на содержание крайне одаренного наследника не скупились. — Повезло в клане Годжо родиться, — развел руками Сатору. — Ладно, давай, берем его. Может, нам нужны туфли или сумочка? — Давай посмотрим их в другом магазине… Где нет таких бешеных цен. — Ох, ну как скажешь, — со смешком проговорил парень. — Я запомню, что ты отказалась от сумочки "Диор" в пользу масс-маркета. Расстегнув пуговки, Сатору мельком посмотрел на Хасэгаву, которая снимала с себя платье, и поспешил покинуть примерочную. Он спокойно открыл дверь и вышел из комнаты, абсолютно не стесняясь того факта, где и с кем только что был. Консультантки вполголоса переговаривались друг с другом о своих подопечных, не стесняясь в выражениях. Мико, которая обслуживала его и Кёко, тихо жаловалась своей подружке на пубертатных подростков, что заперлись в примерочной вместе. — Эм, это моя сестра вообще-то, — Годжо дал знать, что вышел из примерочной. — Платье мы берем. А еще вы забыли нам воду принести. Мико похлопала ресницами и выдала ответ абсолютно безразличным голосом: — Извините. Медленно словно кошка, Кёко вышла из примерочной, поправляя на себе маленькую сумочку. Заметив, как мелькнула фигура иностранной посетительницы, одетой в то самое белое платье, Хасэгава остановила взгляд на ней. Незнакомка и сама казалась античной статуей, словно в её жилах текла кровь олимпийских богов. Надо же было так удачно попасть в бутик, чтобы увидеть кого-то настолько идеального. Создавалось ощущение, будто Джон Гальяно выдумал это платье исключительно для иностранки, настолько гармонично оно село на ней. — Ты тоже очень обворожительна в своем платье, Кёко, — с улыбкой произнес молодой человек. — Не расстраивайся. — Я и не расстроилась, — отрицательно покачала головой Хасэгава. — Просто эта иностранка… Красивая? Никогда таких женщин не видела. Бегло окинув взглядом покупательницу сквозь приспущенные стекла очков, Годжо пожал плечами. Все же в его вкусе больше были японки, нежели представительницы других национальностей. Однако в женщине было что-то, что смогло удержать его внимание дольше нескольких секунд. — Вот уж не думал, что ты у нас поклонница европейских людей, — удивленно проговорил Сатору, доставая из кармана брюк кошелек. — Пойдем, расплачусь. Кивнув, Хасэгава еще разок посмотрела на посетительницу через приоткрытую дверь соседней примерочной и невольно встретилась с ней взглядами. Резко отведя глаза, Кёко поспешила следом за Сатору и консультанткой с платьем. Спустя несколько минут пара вышла из бутика с бумажным пакетом, внутри которого располагалась коробка с дорогой покупкой. Годжо торжественно вручил Хасэгаве подарок и приподнял очки, чтобы посмотреть на ее довольное личико. — Как и обещал, мой подарок на твое семнадцатилетие, — протянул он. — Жду жаркого поцелуя в качестве благодарности и много приятных слов. — Даже не знаю, Сатору… А с сестрами принято целоваться? — сощурилась Кёко. — Или этим и славится клан Годжо? В ответ на шутку Сатору рассмеялся и пожал плечами: — Пойдем мороженное поедим лучше, моя дорогая сестра. — Да почему сестра-то? — Кёко прибавила шагу, чтобы поспеть за Годжо Сатору. — Мы ж не похожи даже, еще и возраста одного. Разведя руками, Сатору остановился на светофоре. Он наклонил голову и посмотрел на девушку: — Просто, когда я вышел из примерочной, наша консультантка обсуждала с коллегой двух пубертатных подростков, что заперлись вместе и, наверняка, занимаются чем-то непристойным, — он почти дословно повторил Мико. — Ну я и решил ее поставить на место, чтобы неповадно было о таких неприличных вещах на работе думать. — Жуть какая… Я думала, что в таких местах нормальные люди, — поежилась девушка. — Да нет, просто такие как мы их уже заебали, — усмехнулся Годжо. — Итак… Какое мороженое вы предпочитаете, госпожа Хасэгава? Улыбнувшись, Кёко подхватила молодого человека под руку и прижалась щекой к его крепкому плечу. Если бы они могли оставаться друг с другом один на один почаще, она была самой счастливой девушкой на свете. — Спасибо большое за подарок, Сатору. Я обязательно надену это платье, когда мы пойдем вместе в театр. Годжо не сдержал смешка и наклонился, чтобы оставить на макушке Хасэгавы легкий поцелуй. Её радостное выражение лица воодушевляло его куда сильнее, чем он сам мог представить себе. Всё же дарить подарки оказалось достаточно приятной инициативой. Подняв довольное личико на парня, Кёко хихикнула. До чего же сильно ей нравилось находиться вместе с ним…