***
Второе утро выходного дня в общежитии вышло несколько напряженным. Сугуру стоял у плиты в ожидании, когда наконец-то закипит чайник, потирая шею. Будучи единственным человеком, кто проснулся в седьмом часу утра, он не захотел нежиться в кровати до упора и предпочел быстро перекусить перед небольшой пробежкой. Молодой человек буравил взглядом чайник будто надеялся, что так тот закипит быстрее, и был предельно сосредоточен на своих размышлениях о том, что готовил ему грядущий день. Сначала пробежка, потом тренировка, если Кёко соизволит составить ему компанию, или разминка, в случае если она проспит, затем прохладный бодрящий душ и уже после этого можно было донимать Сатору с походом в магазин. Потянувшись, Сугуру глубоко вдохнул. Утренняя умиротворенность приходилась ему как раз по душе, особенно после недельного отдыха дома. Несколько напряженные разговоры с матерью вымотали его, поэтому Гёто планировал восстановить баланс сил, чтобы в ближайшее время прийти в норму и продолжить обучение с привычной ему прилежностью. Дверь в коридоре открылась, отвлекая Сугуру от его «интересного» занятия. Он медленно вышел из кухни, разминая плечи, чтобы посмотреть на второго, после него самого, проснувшегося человека и с удивлением обнаружил Сёко, потиравшую глаза. Девушка вышла из уборной с полотенцем на перевес, и грустно посмотрела на свою зубную щетку. — Сёко, доброе утро, — решил окликнуть её молодой человек. Встрепенувшись, Иэйри подскочила на месте от неожиданности. Она поспешила пригладить растрёпанные волосы и ойкнула, когда поняла, кто именно её позвал. Смущение от того, что Сугуру увидел её такой расслабленной и неподготовленной взяло верх на несколько секунд, пока она не поняла, что так и не ответила на приветствие. — И тебе не хворать, Сугуру, — наконец, выдала она, с трудом сдержав зевок. — Ты чего так рано подорвался-то? Пускай Сёко и привыкла к тому, что Сугуру был ранней пташкой в их общежитии, она всё равно растерялась. Несмотря на то, что растрепанной он видел её не раз, после осознания своей влюбленности, Иэйри чувствовала некоторую неловкость от того, что объект обожания видел такую сторону, однако ей даже в голову не приходило, что сам Гёто и вовсе внимания на это не обращал. Для него Сёко всегда выглядела хорошо. — Да не спится просто, — он пожал плечами. — Я чайник поставил. Приходи, перекусим чем-нибудь. — Угу, сейчас, только полотенце в комнату закину, — сонным голосом проговорила она, направившись в свою обитель. Гёто поспешил вернуться на тесную кухню общежития. Когда чайник закипел, он повернул ручку на панели управления, выключая газовую горелку. Достав две чашки, Сугуру насыпал в них листового зеленого чая, который любил пить по утрам, и залил их кипятком. Как он и думал, Сёко не заставила ждать себя долго. Появившись в кухне, девушка поспешила сесть за обеденный стол и сладко зевнула. Несмотря на огромное желание подольше поспать в свой законный выходной у неё никак не получалось уснуть после внезапного раннего пробуждения, потому она и подорвалась с кровати. Обычно так рано она позволяла себе вставать только перед учебными днями, а в выходные же занималась изучением анатомических атласов до поздней ночи, потому и спала потом до упора. — Половину ночи не могла уснуть, представляешь? — она подперла голову ладонью и грустно посмотрела в чашку, которую поставил перед ней молодой человек. — Из-за того, что завтра нам на учёбу, сна ни в одном глазу. Всё пытаюсь, да никак не выходит. Сугуру покивал головой, слушая жалобы девушки, и машинально направился к холодильнику, чтобы достать из него ингредиенты для приготовления завтрака. Открыв дверцу, он достал упаковку сыра и повертел её в руке, проверяя срок годности. — Тебе нужно раньше ложиться. Твои ночные дела уже сбили тебе весь режим, — беззлобно произнес он, потянувшись за ветчиной. — Хочешь тост? — Тост? С сыром и ветчиной? — оживилась она. — Я могу и другой сделать, если хочешь, — Гёто обернулся к ней с лёгкой улыбкой на губах. — Или омлет? — Я буду то же, что и ты, — смутилась Сёко, потупив взглядом кружку с горячим чаем. Усмехнувшись, Сугуру достал четыре ломтика хлеба из упаковки и погрузил их в тостер, который они купили не так давно, скинувшись вчетвером. Это приобретение стало для них самым любимым в кухне. Первое время ни один прием пищи не обходился без поджаренного хрустящего тоста, даже рис готовить перестали на гарнир, чтобы не переусердствовать с углеводами. — Хорошо. Сёко покачалась на стуле. В ожидании, когда чай слегка остынет, она наблюдала за тем как молодой человек аккуратно доставал горячие кусочки хлеба из тостера и выкладывал на них тончайшие ломтики сыра и ветчины. Аромат поджаренной корочки раззадорил аппетит девушки, отчего она мечтательно выдохнула, предвкушая как чуть расплавленный сыр окажется у неё на языке. Вдобавок тот факт, что Сугуру решил поухаживать за ней и приготовил завтрак на двоих, заставил глупо улыбнуться. — Прошу, ваш тост, — с улыбкой произнес он, поставив перед девушкой тарелку. — Приятного аппетита, Сёко. — Спасибо, Сугуру! — благодарно просияла девушка, принимаясь за еду. — Как вкусно пахнет! Не сдержав смешка, Сугуру поторопился сесть за стол рядом с Сёко. Он поднес к обветренным губам чашку с чаем, который ещё не успел остыть, и отпил несколько глотков. Горячая жидкость приятно обожгла его горло, после чего по телу медленно разошлось тепло. — Что делать сегодня будешь? — Сейчас хотел пробежаться, — невозмутимо произнес молодой человек, рассматривая вертикально стоящую чаинку в своей чашке. — Я звал с собой Кёко вчера, да только она что-то не торопится… Если вообще проснется, то мы ещё и потренироваться собирались. Пойдешь с нами? — Да можно в принципе, всё равно делать нечего, — Сёко лениво откинулась на спинку стула и шумно вздохнула. — Не с первокурсниками же торчать в общаге. Молодой человек хихикнул: — Ты к ним привыкнешь, мне кажется, что они нормальные парни. — Возможно… В коридоре раздался скрип дверных петель. Тихий голос что-то поговорил себе под нос и шаркающим шагом направился в сторону уборной. Обычно так выходил Годжо, бубня о прелестях раннего подъёма, поэтому Сугуру оживился, предвкушая скорую встречу с товарищем, за которым соскучился за каникулы даже с тем условием, что в это время они виделись. — Сатору проснулся небось, — потирая руки, произнес Гёто. — Нужно и на него сделать тост! Он снова встал из-за стола и принялся готовить. Сёко повернулась на стуле и изумленно посмотрела на молодого человека, предполагая, что ему попросту понравился процесс создания хрустящих тостов в новехоньком предмете кухонной утвари, чем искреннее желание угодить привередливому в еде Годжо. Перегнувшись через спинку, Иэйри уложила на неё руки и подбородок, и улыбнулась, рассматривая молодого человека. — Ты, кстати, кое-что забыл… — хитрым тоном протянула она, сощурившись. Сугуру замер на месте, пытаясь вспомнить, что именно упустил в процессе приготовления такого простого блюда как тост. Некоторое время он смотрел на кусочки ветчины и сыра, лежавшие рядом с пакетом хлеба и словно не понимал, что было не так. — Забыл-забыл… — пробормотал он себе под нос, пытаясь вспомнить. Обернувшись за подсказкой, молодой человек развел руками. — Наводка: это находится вот здесь, — расстроенно протянула Иэйри, показывая пальцем на себя. — Ах, вот ты о чем, — добродушно усмехнулся Сугуру. Подойдя ближе, он наклонился и быстро коснулся губ Сёко своими. В ответ на поцелуй, Иэйри довольно хихикнула, погладив молодого человека по щеке ладонью. Нежное касание холодных пальцев девушки заставило Сугуру вздрогнуть от неожиданности, но прерывать своего действия он не стал. Сёко заправила за ухо прядь волос, что ниспадала на глаза молодого человека, и шумно выдохнула. Почувствовав нехватку воздуха, Сугуру отстранился, чмокнул влажные губы девушки напоследок и улыбнулся, словно бы удовлетворив свои аппетиты. — Сейчас сгорят тосты, — тихонько проговорила Сёко, коснувшись носа молодого человека кончиком пальца. — Беги доделывать. — Тостер автоматически выключается, — подмигнул ей Сугуру, но поспешил вернуться к приготовлению завтрака для друга. — Доброе утро, — раздался голос за спинами шаманов. Сугуру и Сёко обернулись на вошедшего. Вопреки их совместным ожиданиям, на входе в кухню стоял первокурсник Нанами Кенто, поправлявший на себе футболку. Вскинув брови от удивления тому, что предчувствие его обмануло, Гёто кивнул головой, признавая поражение. — А я-то думал, что это Сатору встал, — усмехнулся он, после чего показал на ветчину и сыр. — Доброе утро, Кенто. Будешь тост? — Спасибо, не откажусь, — вежливо проговорил парень, подходя к чайнику. — Горячий? — Только что заваривал нам с Сёко чай, — кивнул Сугуру, доставая с полки коробочку с заваркой. — Бери, не стесняйся. — У нас ещё черный чай есть, если ты зелёный вдруг не пьешь, — кивнула Иэйри, показывая пальцем на другую полочку. — Его почти никто не любит правда, это у нас так… Чисто для разнообразия. Нанами вежливо кивнул, но выбрал зелёный чай, который посоветовал ему Гёто. Некоторое время он молчал, то наливая кипяток в чашку, то рассматривая раскрывающиеся в горячей воде чайные листья. Нужно было настроиться на диалог. Когда Сугуру закончил с приготовлением тоста для первокурсника, то вернулся за стол к Сёко. Нанами присоединился к ним спустя время, когда чай заварился и слегка настоялся. Он понюхал его аромат и довольно улыбнулся. — Мы с Хайбарой, наверное, купим продуктов, чтобы вас не стеснять. А то уже второй день вашу еду употребляем. — Забей, — Сёко махнула ладонью. — После того как стипендию получим, скинемся все вместе и еда будет нашей общей. Делов-то. — Не парьтесь вообще, — поддакнул ей Сугуру, отставляя на стол свою чашку с горячим чаем. — Воспринимайте это как благотворительную акцию в честь вашего заселения к нам. Нанами кивнул, принимая позицию старшекурсников, после чего принялся за хрустящий тост. Откусив от него немного, он прожевал поджаренный хлеб, и шумно вздохнул, словно бы его беспокоила какая-то мысль, не дававшая отдыха продолжительное время. — Как спалось? — решила поинтересоваться Сёко, прекращая покачиваться на стуле. Она распрямилась и поднесла к губам чашку, затем щедро отпила из неё чуть остывшего чая и довольно прикрыла глаза. Сугуру последовал её примеру, потянулся за своим напитком. — Просто ужасно, — тяжело выдохнул Нанами, хмуря светлые брови. — Большую часть ночи за стеной что-то стучало, да какие-то звуки раздавались, будто собака скулит! — он возмущенно всплеснул рукой, но лицо его исказилось гримасой разочарования. — В общежитии же запрещено животных держать, разве нет? Иэйри, выслушав жалобу первокурсника, поперхнулась чаем. К сожалению, она прекрасно понимала, что именно мешало ему спать и это было явлением ожидаемым, ведь об активностях лучшей подруги она знала не понаслышке, сама жила в соседних с ней комнатах. Откашлявшись, девушка поспешила вытереть лицо и стол перед собой, чтобы не выглядеть совсем уж глупо, но краем глаза Сёко заметила, что у Сугуру это возмущение Нанами вызвало примерно такую же реакцию и он накрыл ладонью рот, сдерживая смех. — Ты же с Годжо у нас соседствуешь, да? — поспешила внести ясности Сёко. Она помнила о том, что в их блоке было несколько свободных комнат и, к сожалению, администрация колледжа не давала возможности выбрать себе любую из доступных. — Да, — кивнул Кенто. — Вроде да. — Оу, ну, — Гёто закашлялся, чтобы скрыть тихий смех, который он оказался не в состоянии сдержать. — Тебе просто придется к этому привыкнуть. — К чему к этому-то? — вскинул бровь Кенто. — Не бери в голову! А вообще ты лучше радуйся, что рядом с твоей комнатой соседствует не Кёко, — покачала головой Иэйри, ведь саму её такая милость обошла стороной. — У неё собака чаще гостит, чем в своей будке. Последняя фраза вызвала у Сугуру приступ беззвучного хохота. Согнувшись пополам, молодой человек ударил ладонью по своей ноге, находя подкол в адрес Сатору действительно уморительным. Сёко покосилась в его сторону, отмечая про себя, что ранее до такого проявления эмоций его способны были довести исключительно шутки Годжо. Видимо молодой человек окончательно опылился и перенял от него такое же абсурдное чувство юмора. — Чего это он? — Кенто вскинул одну бровь, наблюдая за второкурсником. — Все… Все нормально, — Гёто смахнул слезу со внешнего уголка глаза и набрал в лёгкие как можно больше воздуха. — Ну ты меня и насмешила со своими собаками, Сёко. — А чё я поделаю, если они такие… Оба причем, — разочаровано пробормотала Иэйри, подпирая голову ладонью. — Кто такие? — в общую комнату заглянула голова Хасэгавы. Кёко помахала ладонью всем, кто собрался на завтрак. Она потянулась, сгоняя сонливость, и направилась в сторону холодильника. Для неё эта ночь была потрясающей и спалось как нельзя лучше именно в жарких объятиях Сатору, а не под теплым одеялом в гордом одиночестве. Мечтательно вздохнув, Кёко хихикнула себе под нос, поправляя фотокарточки на холодильнике. Открыв дверцу, Хасэгава задумчиво осмотрела продукты, выбирая, чего хотелось бы поесть. К её щекам прилила кровь, образовывая лёгкий румянец. — Хм, — Кёко помотала головой, чтобы привести мысли в порядок, после чего потянулась за клубничным йогуртом и сорвала с него листочек с чужим именем. — Надеюсь Сатору простит меня за то, что я съем его йогурт. Всё равно забывает про них вечно. — Ещё б он тебя не простил, — тяжело выдохнул Сугуру, покачивая головой. Он с большим трудом, хотя и успешно, остановил новый порыв смеха и накрыл лицо ладонями в попытке успокоиться. Сощурившись, Хасэгава посмотрела на молодого человека, не понимая, что вызвало у него такую бурную реакцию. Она села за стол рядом с ним, внимательно рассматривая покрасневшее от смеха лицо Сугуру, тот поспешил кашлянуть в кулак, чтобы окончательно собраться с мыслями. — Чего это ты? — Не обращай на него внимания! — поспешила ответить за Сугуру Сёко, чтобы молодой человек не дай Боги не выдал тему, о которой они двусмысленно сплетничали. — Наверное пошутил у себя в голове, вот и смеется. — А я-то думала, что так только Сатору делает, — покачала головой она, проявляя мнимое сочувствие касательно чувства юмора друга. — Ладно, что насчет пробежки, Сугуру? Всё в силе? Он молча покивал головой. — Вот и славно, но жаль, что Сатору к нам не присоединится. Сказал, что хочет ещё поспать… — она ковырнула йогурт чайной ложечкой и задумчиво облизала её, думая о чем-то своем. — А когда он к нам вообще присоединялся в последний раз? — Сугуру с трудом сдержал своё желание непристойно пошутить и распрямился, сидя на стуле. — Было бы внезапно, если бы он рано поднялся и сказал, что хочет потренироваться с нами. Ещё сильнейшим называется, — он махнул рукой. — Согласна, — кивнула головой Хасэгава. — Но ты сам знаешь, что Сатору любит лениться и на это у меня воздействовать не получается. Вспомни как он уроки на первом курсе делал. — Он их вообще только один раз делал, — Сёко скрестила руки на груди. — И то, чтобы тебя подоставать. Слушая разговоры второкурсников, Нанами начинал понимать, что от описания личности Сатору Годжо волосы на его затылке вставали дыбом, а глаза округлялись словно монеты номиналом сто йен. Себя-то он и сам с трудом мог назвать исключительно правильной личностью, но описание старшекурсника казалось ему иллюстрацией человека безалаберного, да и первое впечатление о нём Нанами сложил именно такое. Дальнейшие разговоры Сугуру, Кёко и Сёко нагнали на него ещё большее чувство безысходности о своём дружелюбном соседе. Когда с завтраком было покончено, троица второкурсников отправилась на спортивную площадку, пригласив вместе с собой Нанами, чтобы растормошить его. Обычно Сугуру предлагал начать с пяти кругов бега и затем перейти к разминке перед боем на деревянных оружиях. Кёко, которая сохранила копии боккэнов с помощью своей проклятой техники, всегда радовалась тому, что могла поупражняться с кем-либо, готовым составить ей компанию. Имевший познания в области боевых искусств Гёто, всегда с огромным ажиотажем вступал в спарринг с Хасэгавой с целью совершенствования собственных навыков. С большей охотой он работал лишь в паре с Годжо во время занятий. Сёко наблюдала за ними со скамьи, периодически опуская глаза в учебник по анатомии, который взяла с собой, чтобы скоротать время. Нанами сел рядом с ней, когда закончил пробежку, и решил понаблюдать за тем, чем занимались старшекурсники. Что Сугуру, что Кёко за первый год изучения хорошо изучили стили боя друг друга. Они без труда угадывали движения, представляя, когда один из них совершит тот или иной выпад. Кёко всегда следила за языком тела друга, чтобы не пропустить удар, но время от времени из её поля зрения что-то ускользало, и она оказывалась побеждена. Несмотря на то, что проигрывать ей не нравилось, дружеский спарринг оказывал отличное воздействие на её навыки. Ведь именно благодаря разминкам с Сугуру Кёко смогла держать деревянную катану увереннее. Она старалась развивать навыки владения чем-либо кроме нагинаты, чтобы не попасть в неловкое положение, если излюбленное оружие окажется ей недоступно. Вернуться к совершенствованию ближнего боя оказалось приятно. Хасэгава, чуть отвыкшая от боккэнов, сначала ошибалась, но спустя некоторое время втянулась в процесс и к концу тренировки смогла сражаться с Сугуру практически на равных. Удовлетворенные тем, как прошел их первый в новом учебном году спарринг, Гёто показал ей большой палец по окончанию их импровизированного занятия. Уставшие, но довольные, друзья завершили поединок ничьей. После удачной тренировки шаманы вернулись в общежитие. Нанами молча отправился в свою комнату, чтобы ещё немного поспать, раз время располагало. Кёко несмотря на то, как еще прошлым вечером возмущалась запахам в мужском душе, кривя лицо отправилась купаться под прохладной водой. Чтобы никто из парней не вздумал зайти, пока Хасэгава купается, Сёко отправилась вместе с ней, чтобы постоять на стороже. В это время проснувшийся Сатору ковырялся в холодильнике в поисках еды на завтрак. Переставляя на полках контейнеры и кастрюльки, он хмурился, будто искал что-то конкретное, но никак не мог найти. — Слушай, Сугуру, это ты мой йогурт сожрал? — вместо слов приветствия возмутился молодой человек, захлопывая дверцу. — А с чего ты взял, что это был я? — Гёто вскинул одну бровь, подходя ближе к товарищу. — Так это только у тебя мозгов на такую хуйню хватит, — Годжо упер руки в бока и посмотрел на Сугуру взглядом крайне осуждающим. — Я для кого стикер клеил? Или ты по-японски читать разучился? — Все вопросы не ко мне, — развел руками молодой человек. — Да как это не к тебе! Сожрал, так имей совесть признать это! — настаивал на своем Годжо. — Да не жрал я его, слышишь! — Жрал! — Сатору ткнул пальцем в грудь друга. — Да чё ты агрессивный-то такой, я не пойму?! — возмутился Гёто, всплеснув руками. Толкнув Сугуру, Годжо раздраженно выдохнул и отправился обратно к холодильнику. Открыв дверцу, он некоторое время смотрел на пустующее место, куда прошлым вечером поставил вкуснейший клубничный йогурт, купленный в комбини по дороге в общежитие после изнурительного дня шоппинга, и нехотя взял сыр и ветчину. — Пидор, — пробормотал себе под нос Годжо. — Да хватит уже! Сатору молча принялся готовить себе тост, искоса поглядывая на друга. У него не было ни малейшего сомнения в том, что именно Сугуру присвоил себе его завтрак. — Вы чего ругаетесь-то? — раздался голос Кёко, вернувшейся после принятия прохладного душа. Она вошла в кухню, протирая влажные волосы полотенцем. Потянувшись, Хасэгава расслабленно выдохнула, после чего плюхнулась на диван и облокотилась на его спинку. Сёко прошмыгнула следом за ней и заняла место рядышком. — Этот идиот сожрал мой йогурт, — возмутился Годжо, похрустывая тостом. — И отказывается в этом признаваться! — дополнил он с набитым ртом. — Сам ты идиот! — Тише-тише, — Хасэгава поднялась с диванчика и подошла ближе к столу с вытянутыми вперед руками. Некоторое время Кёко молчала. Она виновато облизала губы, отвела взгляд, переминаясь на стопах, и шумно выдохнула. Честно говоря, она не думала, что Сатору вообще вспомнит про йогурт, ведь обычно он покупал их, да забывал об этом и те могли простоять на полке без малого пару недель, поэтому нет-нет, да Кёко съедала их, лишь бы они не пропали. Годжо уставился на неё в ожидании, когда Хасэгава хоть что-нибудь скажет и поддержит его в этой ссоре с его лучшим другом. Запихав остатки тоста в рот, он прожевал его и нахмурился. — Сатору, тут такое дело… — проговорила она с виноватой улыбкой. — Это я его съела… Фыркнув, Сатору одним махом выпил свой чай. Он пробуравил Кёко взглядом недружелюбным и обиженным, после чего покачал головой. — Честное слово, не бери на себя вину Сугуру, — внезапно выдал он, вытирая рот салфеткой. — Если у него есть яйца, то пусть признается. — Какой же ты говнюк, Сатору… — Гёто шлёпнул себе по лбу ладонью. — Нет-нет! Правда я съела! — воскликнула Кёко, помахав руками перед своим молодым человеком, чтобы отвести его внимание от ни в чем не повинного Сугуру. — Ты всё время забываешь про свой йогурт, и он стоит в холодильнике столько времени, что в нем даже новая жизнь успевает зародиться. Вот я и подумала, что в этот раз также будет… — Доброе утро, — раздался низкий мужской голос. Кёко обернулась и увидела учителя Яга, который стоял у входа в общую комнату. Мужчина посмотрел на своих студентов, на его лице промелькнула тень улыбки от того, что он был рад увидеть их после каникул целыми и невредимыми. Обычно Яга не появлялся без причины: либо приходил забрать парней на задание, либо проводил дежурный обход раз в месяц, чтобы убедиться, что молодые шаманы ведут себя приемлемо и не буянят как некоторые прошлые воспитанники, позволявшие себе распитие алкоголя или ещё чего похуже. — Чего ругаетесь? — поинтересовался Масамичи, сцепив руки за спиной. Почувствовав укол вины, Кёко замялась и перевела взгляд на Годжо. Тот выглядел очень расстроенно, словно ребенок, которому мать отказала в покупке новой дорогой игрушки из-за того, что получила небольшую зарплату в этом месяце. Знала бы она, что молодой человек так отреагирует на произошедшее, даже не притронулась бы к его покупке. — Да так… Я съела йогурт Сатору, — тяжело выдохнула Хасэгава, поджимая губы. Она потупила взглядом свои тапочки и поджала губы. Наверное, стоило извиниться перед Сатору и купить новый йогурт ему, чтобы хоть как-то загладить свою вину. — Ничего существенного, видите, — со смешком проговорил Сугуру, пытаясь разрядить и без того напряженную обстановку. — Сами знаете, у нас вечно какая-то ерунда происходит. — Ох, ну, в этом я даже не сомневался, — учитель махнул рукой, словно отпуская произошедшее между студентами. — Что-то случилось? — сидевшая на диванчике Сёко подняла взгляд на учителя и похлопала ресничками. Масамичи положил руку на голову ученицы и похлопал её по волосам, чтобы хоть немного выплеснуть свои эмоции по отношению к воспитанникам. Вместо ответа Иэйри выразила крайнюю степень удивления и посмотрела на своих однокурсников с немым вопросом, что сейчас произошло. — У администрации колледжа есть небольшая просьба к вам, раз вы уже полным составом собрались. Студенты уставились на него. Обычно руководство старалось не трогать их, пока те были на каникулах, за редким исключением, когда Сатору или Сугуру принимали совместные заказы по изгнанию проклятий, но как правило такие вылазки оплачивались и поэтому никто из них не имел ничего против. — Какая ещё? — Годжо расстроенно сполз по стулу вниз и оказался лицом на уровне стола. — Подготовите кабинеты к новому учебному году? Нужно расставить парты, протереть пыль, было бы здорово подмести и помыть полы, да по мелочи чего поделать … — Мы можем отказаться? — грустно вздохнул Годжо, смотря в лицо преподавателю. — Конкретно ты — не можешь, — усмехнулся Масамичи. — Там не так уж и много дел... Просто ни на кого, кроме вас положиться не можем. — А я не против! — просияла Кёко, оборачиваясь к учителю всем корпусом тела. — Даже если никто не согласен, то я с радостью этим займусь сама! — И сама будешь парты тягать? — посмотрел на неё Сатору, приподнимая очки на лоб. — Ладно, я тогда тоже пойду, чтобы она не вздумала такой ерундой в одиночку страдать. Кёко улыбнулась, посмотрев на своего молодого человека и радостно похлопала в ладоши. Если он соглашался составить ей компанию, то значит не так уж и обижался на съеденный ею злосчастный йогурт. — А вы? — Масамичи поочередно посмотрел на Сёко и Сугуру, ожидая от них ответов. — Согласны убирать кабинеты? — Конечно согласны, — ответила за обоих Сёко, показывая большой палец. — Ну тогда через час жду вас в учебном корпусе, расскажу где и что нужно убрать. Когда учитель покинул общежитие, шаманы переглянулись между собой и принялись собираться на задание. К учебному корпусу они подошли чуть раньше назначенного времени. Форму решили не надевать, потому и собрались быстрее обычного, минуя ежедневную суматоху по сборам на занятия. Масамичи Яга ожидал их возле кабинета, где студенты посещали уроки в прошлом году. Он стоял, посматривая на наручные часы, словно бы следя за тем, когда истечет время, которое дал воспитанникам на сборы. Их раннее появление заставило его удивиться и приспустить оправу спортивных очков. — А вы сегодня быстрые. — Ну так… Раньше начнем — раньше закончим, — ответил за всех Годжо, покачиваясь на ступнях. — Чё нам сделать-то надо? Вздохнув, учитель показал им на два кабинета позади себя. — Помыть полы, поставить парты, вымыть доску и протереть пыль. Вместе быстро управитесь. — А почему это вообще мы делать должны? — Тимбилдинг, Сатору, тимбилдинг, — Сёко ударила его по спине ладонью. — Сугуру, пойдем наберем воды на улице, из шланга поудобнее будет, чем таскать из туалета! Я одна вёдра не донесу. А вы, — она показала на Годжо и Хасэгаву. — Возьмите в кладовке веники, швабры и тряпки. — Будет сделано! Кладовая, что находилась в самом конце коридора, представляла из себя небольшое помещение, заполненное всевозможной утварью от вёдер и тряпок до швабр и граблей. Кёко медленно вошла в комнатку и принялась переставлять инвентарь, чтобы добраться до веников. Чуть погодя в кладовку зашел Сатору. Он остановился, рассматривая тёмную комнату, и усмехнулся. — Что-то в прошлый раз тут меньше всего было… — произнес молодой человек, остановившись позади Хасэгавы. Уложив ладонь на спину девушки, он оглядел полки, где были расставлены различные средства бытовой химии. Единственный раз, когда Сатору оказался в этом месте, был во время игры в прятки в середине первого триместра прошлого года. Осознание этого вызвало на его губах улыбку. — А ты помнишь, как мы в прятки играли в том году? Кёко разогнулась и обернулась к молодому человеку. — Конечно помню, — она чуть покраснела, вспоминая подробности того дня. Сатору снял очки, зацепил их дужкой за ворот футболки и подмигнул девушке, прежде чем сделал шаг перед. Медленно подступая, Годжо вынуждал её пятиться назад, к стене. Когда Кёко оказалась прижата к поверхности, она смущенно улыбнулась и посмотрела на молодого человека снизу-вверх. — Чего это ты, Сатору? — поинтересовалась она, чуть наклонив голову вбок. — Хочу сделать то, на что мне не хватило смелости тогда, — улыбнулся он, уложив ладони на талию девушки. — Ты же не против, вероломная поедательница чужих йогуртов? Рассмеявшись, Хасэгава кивнула головой. — Ты так сильно обижаешься? — поинтересовалась она, виновато подняв на него глаза. — Есть такое, — честно сказал он, выдыхая. — Но немного остыну, если ты разрешишь поцеловать себя. Вместо ответа Кёко приподнялась на носочки и нежно коснулась его губ своими: мягкими и сладкими из-за гигиенической помады со вкусом винограда. Сатору провел кончиками пальцев по её подбородку, завлекая в поцелуй. Сначала он казался робким, неуверенным, словно бы молодой человек и правда проецировал свое желание почти годичной давности, однако быстро перерос во что-то большее. Своими горячими губами он сминал её, тяжело выдыхал через нос, обжигая чувствительную кожу лица девушки, и пытался углубить поцелуй. Сдавлено выдохнув, Хасэгава приподнялась для того, чтобы обвить руками шею молодого человека и зарыться пальцами в его непослушные волосы, ероша их. Кёко приоткрыла рот, впуская юркий язык Сатору, и ахнула, почувствовав прилив возбуждения от их смелого взаимодействия вне стен общежития. Годжо запустил пальцы под тонкую футболку девушки и провел прохладными подушечками по спине, выбивая из её груди томный вздох, полный желания продолжить поцелуй где-нибудь в другом месте. Затем он переместил ладони на груди и сжал их сквозь бюстгальтер. Упершись коленом в стену, Сатору постарался расположить ногу меж бедер девушки. Он не разорвал поцелуя, лишь напротив, углубил его, словно испытывая Кёко на прочность. В голове девушки мелькнула мысль о том, что, если бы в тот раз, когда они оказались заперты вместе во время игры в прятки, Сатору поступил именно так, она бы потеряла дар речи от искушения, переполнявшего её. Хасэгава тяжко выдохнула, когда почувствовала давление со стороны Годжо. Оторвавшись от губ Сатору, она посмотрела на него крайне жалостливым взглядом, в котором читалась мольба о прекращении действий. Тот лишь облизал свои губы, словно кот, объевшийся вкуснейших сливок, и подмигнул ей. — Хватит… Если нас увидят… Сатору не сдержал смешка, когда почувствовал, что девушка двинула бёдрами по его ноге, углубляя давление на промежность. Поняв, что Кёко доведена до предела, он отстранился от неё и поспешил приступить к поиску веника, словно между ними сейчас совершенно ничего не произошло. — А это тебе за то, что сожрала мой йогурт, — нараспев проговорил он, доставая веник из-под завалов утвари. Потупив взглядом пол, Кёко тяжело вздохнула. Это показалось ей очень жестоким наказанием за такую оплошность как съеденный ею продукт на завтрак. Девушка набрала в лёгкие побольше воздуха и зажмурилась в попытке успокоиться, даже похлопала себя ладошками по щекам, коря за то, что купилась на такую хитрость. Если бы не уборка, она бы постаралась всё обратить в свою пользу… — Ну ты и засранец, — тихонько пробормотала Хасэгава, крепко сжимая бёдра. Из кладовки девушка вышла на ватных ногах. Прежде чем начать подметать класс, она решила посетить уборную, умыть лицо холодной водой и освежиться, однако окончательно прийти в чувства ей так и не удалось. Она бранила про себя Сатору и его провокативные методы борьбы с поеданием десерта, но украдкой поглядывала за тем как он подметал пол. Сугуру и Сёко, которые вернулись с полными вёдрами воды, помогли немного перевести её внимание в другое русло. Все оставшееся время уборки Кёко не могла выбросить из своей головы то, как нахально и резко Годжо прижал её к стене в подсобке. Она постучала себе по лбу ладонью, досадно вздыхая, и продолжила вытирать пыль. Годжо в отличие от неё был более сконцентрирован, хотя и пытался вывести Сугуру из себя битвой на швабрах. Однако на самом деле он предложил ему сразиться в шутливом поединке не забавы ради, а для того чтобы эмоционально разгрузиться. — Давай-давай, — Сатору легонько ткнул рукояткой швабры в бок друга. — Нападай! Ах, если бы Хасэгава только знала, что поцелуем в подсобке Годжо наказал ещё и самого себя…***
Тяжко вздохнув, Марико присела на корточки. Она натянула на небольшие ладошки латексные перчатки, любезно протянутые судебно-медицинским экспертом, и благодарно кивнула. Её присутствие на месте преступления было встречено прохладно, но вместе с тем, воспринято словно рука помощи, которую так отчаянно желали получить. Бюро по уголовным делам, расследовавшее серию жестоких убийств одиноких женщин, нуждалось в том, чтобы ухватиться за какую-либо ниточку в этом нелегком деле. Они имели очень общие представления о мотивах. Все женщины, тела которых находили ранее, так или иначе походили друг на друга: длинные темные волосы, невысокий рост, широкий нос и щербинка между зубов. Если убийств станет больше, то до этого непременно доберутся журналисты, а такого допускать не стоило. Не пойдет во благо ни расследованию полиции, ни шаманам. Поэтому, едва стало известно об остатках проклятой энергии на местах преступления, Марико и прибыла для оказания содействия в поимке серийного убийцы. Сырое подвальное помещение, где обнаружили очередной труп минувшей ночью, неприятно давило со всех сторон. Охранник, что патрулировал территорию строящегося здания, по его словам, часто пропускал подвал, поскольку дверь в нем заклинивало время от времени. С его слов было известно, что в это ночное дежурство он спустился вниз, внимание мужчины привлекли мерцавшие лампы, которые включил кто-то из работников в вечернюю смену. Добравшись до выключателя, тот решил проверить, не осталось ли случаем кого из рабочих среди многочисленных строительных материалов и, к своему ужасу, обнаружил в закутке между пакетов цемента бездыханное женское тело. Марико поправила латексную перчатку на руках и пролезла пальцами в приоткрытый рот. Челюсть с трудом поддалась, поскольку трупное окоченение ещё не разрешилось, однако ей удалось проникнуть в полость. Не найдя никаких подсказок, помимо щербинки, обобщавшей жертв, девушка беззвучно выругалась. Она посмотрела на оторванную кисть со сжатым кулаком, и переместилась к ней. Зная, как важно сохранить первоначальное положение тела, девушка аккуратно осмотрела конечность на наличие в ней предметов, но ей так ничего обнаружить не удалось. Изувеченный труп девушки на который она смотрела явно не походил на результат действий человека. Вопросы у неё вызывало и то, в каком состоянии находились оторванные конечности. Со стороны казалось, будто бы их отделили от тела посредством размозжения, словно откуда-то сверху бросили тяжелый предмет вроде гири или каменного блока, однако высоты потолка было попросту недостаточно для того, чтобы нанести такие увечья. Марико вернулась к осмотру туловища. Край платья девушки оказался приподнят, а на бедре виднелись следы от телесной жидкости. — Вот же ублюдок. Она тяжело выдохнула, собираясь с мыслями от увиденного. Ей и ранее приходилось осматривать трупы, чтобы найти подсказки для устранения спятивших шаманов, но этот случай не шел ни в какие ворота. Омерзение от увиденного впервые настолько переполнило Марико, отчего она с большим трудом смогла встать на ноги. Она была готова ко многому, но эта картина оказалась действительно чудовищной. — Возьмите на анализ, — окликнув эксперта, произнесла Марико. Стянув перчатки, девушка тяжело вздохнула. Она поспешила выйти из закутка подвального помещения и выбросила их в пакет, приготовленный ассистенткой Токийского оккультного колледжа. Комацу Нана, сопровождавшая её, пожелала остаться в неведении того, что именно происходило за стеной, поэтому расположилась в ожидании Марико так, чтобы деталей преступления ей не было видно. Марико повертела колечко на пальце, которое носила не снимая с момента замужества. Ещё недавно она была представительницей не менее важного и властного клана — палачей Рёги, но все имело свойство заканчиваться. Теперь она принадлежала к семье более спокойной и, вместе с тем, юридически подкованной. Клан Сайто, куда она вошла, стал для неё самым настоящим раем для любительницы юриспруденции. Вместо того, чтобы сносить головы, теперь Марико рассматривала тяжбы шаманских семей, да проводила некоторые расследования, чтобы в дальнейшем преподнести случаи в качестве информации для Старейшин. — Ну что? Досмотрели? — поинтересовался молодой детектив. — Да, — девушка поморщила нос и обернулась в сторону детектива. — Спасибо, что разрешили посмотреть. Детектив указал на выход с места преступления и обернулся к криминалистам, разрешая им вернуться к работе, ведь фиксацию события убийства никто не отменял. — Госпожа Сайто, я надеюсь, что вы понимаете всю ответственность, которую я несу за то, что пустил вас сюда под видом специалиста из управления, — тихо произнес детектив, догнав шаманку. Он посмотрел на неё сверху вниз и поджал губы. Дело было для него самой настоящей головной болью, пока не пришло осознание, что в убийствах было замешано что-то большее, чем обычный безумный человек. Следы проклятой энергии, которые детектив находил около тел, буквально кричали ему о том, что следовало привлечь правильных специалистов и так как оставлять все как есть было уже попросту невозможно, он, на правах Окна, и обратился в Токийский оккультный колледж за помощью в работе. — Вы же Сугияма, да? — Сайто поправила непослушные волосы, собранные в высокий хвост на затылке, и поморщилась. Мужчина возмущенно вскинул брови, поражаясь бестактности шаманки, что даже не смогла запомнить его имени. — Да ладно вам, а то вы каждую фамилию запоминаете сразу, — вздохнула Сайто, пожимая плечами. — Я сегодня с половиной ваших коллег переговаривалась, сделайте мне скидочку на это, — она помялась на стопах и поморщилась от боли, дискомфорт от туфель-лодочек из масс-маркета достиг своего апогея. — В общем-то… Это первый подобный случай на моей памяти, даже моя родня не припомнит чего-то такого дикого, так что… Девушка задумчиво потерла подбородок и кинула взгляд на работавших криминалистов, которые аккуратно обходили останки и фотографировали их на камеру. Отметив про себя, что одна из специалисток допустила грубую ошибку по фиксации, Сайто нахмурила брови. Она поправила рукава хлопковой рубашки, которую была вынуждена надеть, и тяжело вздохнула. Тесная офисная одежда, которую она купила по приезду в Токио, ужасно давила ей. Больше всего на свете она хотела поскорее снять дурацую рубашку, узкую юбку и отвратительно неудобные туфли на высоком каблуке, чтобы надеть привычную для себя одежду. — Я понимаю, что вы хотели услышать от меня, дав мне возможность осмотреть труп, но, Сугияма, я шаманка, а не ясновидящая. Мое расследование пошло бы куда быстрее, если бы вы дали мне возможность узнать детали дела не посредством пересказа, а дали лично с ними ознакомиться. — Вы же понимаете, что я не могу… Это тайна следствия, госпожа Сайто, — возмутился такой наглости мужчина. — Это дело не только в моих интересах, но и в ваших тоже, если вы не забыли. Какое Япония занимает место в мире по количеству совершаемых умышленных насильственных преступлений в год? Последние несколько лет показатель стабильно снижался, это вам для справки, если вы не знали! — Марико пригрозила Сугияме указательным пальцем. — Или вы хотите того, чтобы ваше честное имя прогремело на всю страну в качестве детектива-неудачника, что не смог раскрыть серийные убийства, когда происшествия станут достоянием общественности? А они станут, уж поверьте мне! Сугияма потупил взглядом свои ботинки и тяжело вздохнул. Мириться с тем, что его ждала слава самого худшего детектива Японии ему не хотелось, но и беспрекословно повиноваться полутораметровой шаманке, рискуя местом в Бюро – тоже. — Я сделаю так, что ваш серийник будет найден и ответит за содеянное согласно Закону «Об оккультизме», — Сайто горделиво приподняла голову, прекрасно понимая, что со своей задачей справится блестяще, если добудет нужное количество данных. — Не-шаманское правосудие тут бессильно. Если он окажется в тюрьме, то его жертвами точно станут заключенные. Вам это нужно? — Не нужно, — с поникшей головой произнес Сугияма. — Тогда жду от вас приглашения ознакомится с материалами дела. Я читаю быстро, копии выносить не собираюсь, память у меня хорошая пока что, — Сайто сложила руки за спиной. — Если без шуток про то, что я фамилии запомнить не могу, — вполголоса добавила она. Мужчина хмыкнул. Насколько сильно ему хотелось, как можно скорее разобраться с вереницей загадочных убийств, настолько же сильно он не хотел потерять хорошее и престижное рабочее место, но и делать сэппуку, не справившись с делом в его планы не входило. Чтобы провести шаманку в здание и дать ей возможность ознакомится с документами, ему нужно было проявить предельную осторожность: подстраховаться, замести следы её пребывания в участке или придумать складную легенду о том, кто она такая и почему знакомится с делом. Криминалисты вряд ли побегут проверять является ли Сайто сотрудницей управления, а вот коллеги… — Сколько времени на это вам будет нужно? — нехотя протянул Сугияма. — День, два? Я не могу рисковать, если вы будете знакомиться с делом долго… — Ночь, — хлопнула в ладоши Марико, подпрыгивая на месте. — Мне хватит всего лишь одной ночи, господин Сугияма! Он скрипнул зубами. Некоторое время мужчина молчал, обдумывая дальнейшие действия. В таком случае провести Сайто ночью было гораздо легче, чем в другое время суток. Для этого можно было представить её своей девушкой и не вдаваться в подробности почему он решил позвать Марико к себе на работу. Он окинул её оценивающим взглядом и покачал головой. Слишком уж она на старшеклассницу походила, ещё чего ему не хватало — славы растлителя малолетних. — Ладно. Приходите вечером к участку, я проведу вас через черный ход, мимо охраны, — выдохнул он, сдавшись. — Только как договорились: никаких копий материалов, но можете взять с собой блокнот для записей. Сайто довольно улыбнулась и кивнула головой, её челка забавно дрогнула от резкого движения. — Это вы правильно решили, Сугияма. Чем скорее я ознакомлюсь с материалами, тем скорее женщины в Токио перестанут пропадать. Четырёх жертв уж точно должно было хватить для того, чтобы общественная опасность нашего пациента стала ясна, — Сайто потерла подбородок, размышляя. — Я не уверена в том, что у вас хватит времени на это, но… Она подошла ближе к детективу и поманила его ладошкой. Когда тот наклонился, Марико шепнула ему на ушко о биоматериале, который убийца оставил на бедре жертвы, и опустилась обратно на пятки. — Постарайтесь сопоставить это по базам до завтрашнего утра. Знаю, требую невыполнимого, но если вдруг найдется какое-либо совпадение, то это существенно облегчит мою работу. Несколько раз кивнув, Сугияма согласился с поставленным ему условием. Напрячь кого-либо из младших сотрудников, чтобы те занялись этим делом сверхурочно за солидное премиальное вознаграждение, у него точно получится. — Ладно, мы пока поедем посмотрим на предыдущие места преступлений, если вы не возражаете, — проговорила Марико, поправляя удушающий воротник рубашки. — Но там же уже ничего нет… Ни улик, ни тел… — О, это вы так думаете, Сугияма, — обворожительно улыбнулась Марико. — Всё-таки Окна не так хороши в расследованиях, как члены клана Сайто, смиритесь с этим. Комацу, стоявшая позади шаманки, вежливо поклонилась детективу, извиняясь за некоторую бестактность в поведении той. Заметив это, Сайто рассмеялась и поторопилась на выход со строительной площадки. Обескураженный последними словами девушки детектив остался в полнейшем недоумении, рассматривая спины удалявшейся пары женщин. Меньше всего на свете ему хотелось сотрудничать с ищейками старейшин, проявлявшим полнейшее отсутствие уважения к обычным людям. — Господин Сугияма! Мы закончили! — позади него раздался голос эксперта, вынуждавший отвлечься от гнетущих мыслей. Сугияма тяжко выдохнул и нехотя обернулся на звук: — Да иду я, иду!