***
— Смотри, сначала смачиваешь руки в воде, затем формируешь треугольник из риса, в нем обязательно делаешь небольшое углубление, а потом вкладываешь туда начинку и накрываешь рисом сверху… — спокойным голосом произнесла Кацуми, наглядно демонстрируя процесс приготовления онигири. Её руки настолько ловко провернули этот трюк, что Кёко растеряно похлопала ресничками, пытаясь в очередной раз уловить нужную последовательность действий. — Поняла? Теперь попробуй сама ещё разок. Повторив все подготовительные этапы, Кёко замерла, вкладывая начинку в серединку рисового треугольника. Она зависла, вспоминая, что нужно было проделать небольшое углубление, и расстроенно вздохнула. Забыла об этом и в очередной раз сформировала уродливый онигири. — Мам, да готовка — это просто не её тема, — протянул Сатору, наблюдавший за кулинарным шоу со стороны последние полчаса. — Хотя даже в этом состоянии онигири вкусные получились, — он опустил взгляд на тарелку с более или менее удачными на вид «рисовыми сэндвичами», которые беспощадно отбраковала Кацуми. — Надо в общагу забрать, вдруг Сугуру это сожрет. — Я запрещаю тебе забирать это убожество в общежитие! — вспыхнула Кёко. — У меня получится приготовить нормально! Вот увидите ещё! Кацуми погладила девушку по спине и укоризненно посмотрела на сына. — Сатору, хватит подкалывать Кёко. Сам-то онигири готовить умеешь? Что-то я не помню, чтобы ты хоть раз их делал сам. — Пф! Фигня вопрос! Чё их там готовить-то… Сатору нехотя встал из-за обеденного стола и подошел к кухонной тумбе, за которой стояли мать и девушка. Смочив руки в воде, он набрал немного риса, сформировал треугольник, затем вложил начинку и… — То-то же. Ты взял мало риса, поэтому начинка вся и вывалилась, — отчитала сына Кацуми. — Будь внимательнее, Сатору. Что ж, придется вас обоих сейчас учить, получается. А то ещё надумаете после колледжа жить вместе, а оба ничего делать не умеете. Услышав это, Кёко густо покраснела и потупила взглядом разделочную доску, где лежали ингредиенты для онигири. Вместо того, чтобы парировать слова матери, Сатору недовольно вздохнул и возмущенно взмахнул руками. — Ну нет, не буду я готовить, — протянул молодой человек. — Мне есть чем заняться вообще-то! Решив восстановить справедливость, Кёко пихнула его в бок бедром, привлекая внимание. — Кажется, все время, что я здесь, ты просто сидел на кухне, — она смерила его недовольным взглядом. Слегка покраснев, Сатору закусил нижнюю губу. На самом деле она была права, дома ему было до безумия скучно, но и уехать они не могли, раз уж отец пригласил на небольшой, но важный разговор. С похорон дедушки прошло больше недели и ощущение чего-то скверного, что нависло над кланом Годжо, слегка отступило. Сатору, смирившийся с утратой, слишком спокойно реагировал на множество произошедших с ним вещей, но не спешил говорить что-то, способное хоть немного пролить свет для Кёко. Вместо этого он согласился с отцом, что гораздо проще будет привезти девушку к ним с Кацуми, чтобы те складно пояснили происходящее. Ему заморачиваться с этим совсем не хотелось. Кёко же, в отличие от него, в последнее время была как на иголках. Вернулась лёгкая тревожность, которая не беспокоила с прошлого года. Иногда она ловила себя на мысли о жуткой усталости, но продолжала прикладывать все усилия для хорошей учёбы и развития шаманских навыков. По большей части она грешила на разгар весны, и на то, что про лекарства давненько не вспоминала… К тому же находиться в стенах клановой резиденции Годжо всё ещё было очень неловко, пускай она и знала, что никого главнее Сатору в этом месте более нет. — Вот именно, не отлынивай давай, — соглашаясь с Кёко, произнесла Кацуми. — Ну-ка! Оба сделайте по одной штуке онигири. Я посмотрю на вашу технику и укажу на ошибки. Покорно внемля словам Кацуми, пара синхронно принялась делать рисовые треугольники. В этот раз Сатору свою ошибку учёл и взял побольше риса, а Кёко постаралась действовать аккуратнее, чтобы по итогу онигири вышел симпатичным. — У Кёко уже лучше получается, а ты, Сатору, в этот раз взял много риса… — Да блин, и как мне узнать, когда риса будет достаточно? — раздосадовано вздохнул молодой человек. — То много, то мало… Кёко довольно хихикнула и горделиво приподняла подбородок, очевидно довольная там, что смогла хотя бы немного утереть нос не только главе клана Годжо, но и сильнейшему шаману в мире. Подумаешь, правда, что утерла нос в приготовлении онигири. Все равно можно было считать это своим небольшим достижением! — Херня какая-то… — пробубнил себе под нос Годжо, переделывая блюдо. — Сатору! Следи за языком! — недовольно произнесла Кацуми, пихнув сына в бок. — Тут не только я, но ещё и Кёко! — Да чё она там не слышала, — он недовольно махнул рукой к пальцам которой прилипло несколько рисинок. Театрально схватившись за сердце, Кацуми медленно отошла в сторону и опустилась на высокий стул, стоявший около кухонной тумбы. Она рассеяно покачала головой. Чтобы остаться безучастной к происходящему, Кёко вернула своё внимание к приготовлению и быстро закончила свой онигири. Она аккуратно поставила его на тарелку и улыбнулась, глядя на него. Впервые за несколько бесплодных попыток у неё получился достойный образец. — Слушай, мам, а разве не проще купить такую фигню пластмассовую, куда просто рис нужно выложить с начинкой? — вздохнул Сатору, отмечая про себя, что Кёко наконец-то смогла худо-бедно овладеть новой кулинарной техникой. — Типа… Это ж решит большую часть проблем, разве нет? — Я смотрю на это так… — Кацуми поправила рукава домашнего кимоно. — Сначала нужно изучить процесс целиком и лишь после этого искать пути для его упрощения… — опершись рукой о столешницу, женщина шумно вздохнула. — Как у вас дела в колледже? — решила перевести тему она. Удивленная сменой русла разговора, Кёко уткнулась взглядом в миску с рисом и поспешила набрать из неё немного в ладонь. Решив не вмешиваться в разговор матери и сына, она продолжила молча готовить по уже знакомой схеме: рис, углубление, начинка... — У Яги крыша протекать стала, а так ничё… — Пробормотал Сатору, заканчивая делать онигири. — По колледжу слух прошел, что его директором назначить хотят. Странный выбор… Брать на эту должность тупоголового качка. — Сатору! — возмутилась Кацуми. — Чего? Ну правда же, — вздохнул он. — Зря ты так, Сатору. Учитель Яга может так и выглядит, но человек-то он неплохой… — решила подать голос Кёко. — И преподаватель он хороший. Мне кажется, что директора лучше нашему колледжу не найти… Ты хоть раз видел нынешнего? — Вообще ни разу, — пожал плечами молодой человек. — Удивительно, с твоим-то умением себе приключения на пятую точку находить, — раздался за спинами мужской голос. Испуганно вздрогнув от неожиданности, Кёко повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего в кухню человека. Встретившись с Сэберо взглядом, она быстро кивнула и вежливо поклонилась. Тот стоял в верхней одежде, видимо, только вернувшийся домой после деловой поездки в Токио о которой рассказывала Кацуми. Вид у него был крайне удрученный, однако по воспоминаниям Кёко Сэберо выглядел так каждый раз, когда они встречались. — Здравствуйте. — Привет. Сатору обернулся и помахал ладонью отцу. — Ты что кулинарные курсы решила открыть? — мужчина подошел ближе к Кацуми и погладил её по серебристым волосам, что были собраны в низкий пучок с помощью большой шпильки. Чуть приподнявшись, женщина обняла супруга и облегченно вздохнула, по всей видимости едва его нога преступила порог, она почувствовала некоторое умиротворение и расслабление. Кёко бывала в доме Годжо гостьей редкой, но несмотря на это она успела проникнуться к родителям своего молодого человека какой-то своеобразной любовью. Возможно в этом играло роль то, что в сознательном возрасте она не познала счастья полной семьи, но по большей части Кёко привлекало в них что-то неуловимое, что она не мола объяснить внятным языком. Наблюдая за тем как вели себя Кацуми и Сэберо, она часто ловила себя на мысли о том, что их отношения, несмотря на долгое супружество, казались ей чуть ли не идеальными. Вполне вероятно она даже думала о том, что во взрослом возрасте они с Сатору будут смотреться примерно также, но часто одёргивала сама себя, вспоминая о характере молодого человека. В отличие от своего спокойного отца Сатору был хаотичен, да по натуре являлся крайне неоднозначным человеком. И когда Кёко проводила эти параллели, то начинала понимать, что её молодой человек никогда не станет копией своего отца. — Присядьте оба, — Сэберо позвал Сатору и Кёко, махнув ладонью. — Нам лучше поговорить сразу. Потом свои онигири долепите. Вытерев руки о футболку, Сатору направился к обеденному столу медленным и ленивым шагом. Кёко бегло ополоснула ладони в раковине и, взяв полотенце, пошла следом за молодым человеком. Она опустилась на стул рядом с Кацуми и сжала пальцы в кулачки, чтобы унять лёгкую дрожь. Беспокойство появилось рефлекторно, пускай Сэберо своим внешним видом и не давал понять, что что-то не так, от одного лишь взгляда на его брови, сведенные у переносицы, становилось не по себе. Поёжившись, Кёко постаралась удобнее устроиться на стуле. Она помялась, и расслаблено выдохнула, когда дрожь в ладонях постепенно начала отступать. — Разговор не самый приятный, предупреждаю. Едва слова мужчины достигли ушей Хасэгавы, тревожность снова захватила её тело. Руки предательски дрогнули, а сердце ушло в пятки. На смену семейному уюту и теплу, которое испытывала Кёко, занимаясь готовкой с Кацуми, резко пришел холод. Это чувство ощущалось крайне неприятно и вместе с тем так привычно, отчего девушка склонила голову и опустила взгляд на колени. Кацуми погладила по спине сначала сына, севшего по другую руку от неё, затем, второй рукой, Кёко, и грустно поджала губы, понимая, что никак иначе подбодрить никого она не могла. Скорее всего от её острого взгляда не укрылась реакция Кёко, но женщина предпочла промолчать, чтобы ненароком не надавить на место больное. Отставив в сторону салфетницу, Сэберо обошел стол и посмотрел на каждого из собравшихся серьезным взглядом. — Несмотря на то, что дедушка Сатору своим завещанием распорядился передать все имущество и пост главы клана Годжо ему, мой брат Широ оказался крайне недоволен таким решением и инициировал Клановый суд подачей заявления в клан Сайто… — И дело не совсем в посте главы или имуществе, — обращаясь к Кёко, дополнила мужа Кацуми, внося совсем немного ясности. Подняв взгляд на Сэберо, Кёко посмотрела на него с лёгким оттенком недопонимания в глазах. Её практически не информировал о произошедшем Сатору: она всё знала в общих чертах и едва ли могла понять, что происходило в семье её молодого человека. — Видишь ли, Хасэгава… Сэберо сел за обеденный стол последним и шумно вздохнул. Подперев подбородок ладонью, он с необъяснимой тоской посмотрел на сына, поправлявшего на переносице очки, после чего покачал головой. — Я не могу точно говорить почему, но брат всегда сильно отличался от нас… Иногда нам с Ичиро даже казалось, что матерью Широ точно была обманщица-кицунэ, — Сэберо слегка сдвинул очки-хамелеоны за дужку, чтобы стёкла не мешали ему смотреть на девушку. — Он с детства был человеком мутным, часто обманывал и делал это так виртуозно, что никто его подловить на этом не мог. Поэтому, когда у Широ родилась дочь, он каким-то образом умудрился уговорить нашего отца сосватать её за Сатору, аргументируя это тем, что сильнейшему обязательно надлежит взять в жены сестру, чтобы кровь потомков чище была. И почему-то эту роль должна была исполнить именно его дочь, хотя у Сатору есть ещё несколько кузин. Покосившись в сторону Сатору, Кёко недовольно нахмурила брови. Тот сделал в ответ слегка виноватое выражение лица и шумно вздохнул, сразу же отводя взгляд. С одной стороны, было вполне понятно почему он решил не говорить об этом ранее, а с другой — неприятно засосало под ложечкой, когда пришло осознание, что любимый человек не был откровенен до конца и не рассказал о таком важном моменте своей биографии. — В свою очередь скажу, что мы с Кацуми никогда не настаивали на этом браке, — поспешил защитить сына Сэберо, заметив недовольный взгляд Кёко. — И предоставили Сатору свободу выбора в тайне от других родственников, но с условием, что нас он в известность поставит. Может, это звучит идеалистично, но в случае обнаружения нарушения мы все трое рисковали стать врагами для своих родственников. — Я всё никак не пойму… — выдохнула Кёко, набравшись смелости озвучить свой вопрос прямо. — Почему вы сейчас рассказываете мне всё это? Ну… Я не хочу прозвучать грубо, — она виновато склонила голову. — Просто… По сути… Я ведь чужой человек для вас и шаманка из слабого клана. Сэберо сложил ладони в замок и покосился в сторону сына. В его взгляде промелькнула тень грусти, которую он испытывал относительно сложившейся ситуации, однако лицо осталось таким же собранным и серьёзным. — Хасэгава, — размерено произнес фамилию Кёко мужчина. — Раз уж наш сын выбрал тебя, то мы сделаем всё возможное, чтобы поддержать его. К тому же по возможности нам всегда хотелось избежать более тесного родства с Широ. Как можно понять, человек он далеко не самый приятный и благородный… — Кёко, — Кацуми погладила её по спине, девушка снова вздрогнула, но в этот раз скорее от неожиданности, чем от испуга. — Может мы и не внушаем доверия как любые представители кланов Великой тройки, но на нас правда можно положиться. Для нашего единственного сына мы с Сэберо готовы пойти на всё, лишь бы сохранить свободу выбора, которую он имеет. Однако я переживаю, что в случае чего прилетит от Широ именно тебе, а не нам. Пускай наша семья готова принять на себя удар, твоя, как ты и говорила… — Слаба, — закончил за неё муж. Подняв взгляд на Кацуми, Кёко почувствовала, как от страха похолодели конечности. Если что-то случится, то кроме Ясуо её вряд ли кто сможет защитить от нападок со стороны, тем более, когда речь идет о Годжо. Немногочисленным шаманам Хасэгава будет сложно тягаться с Великим кланом. Да и вообще семья Кёко из себя представляла самое настоящее посмешище, не имевшее никакой структурированности, а кроме Ясуо и Наоки на положение вещей трезвым взглядом смотреть не мог. Или не хотел. — Когда мы говорили с Ясуо в нашу первую встречу здесь, то дали ему слово, что не обидим тебя. Мы уже тогда начинали понимать, что если в будущем дело дойдет до разборок, то нам придется защищать тебя своими силами, — мягко произнесла женщина, наклоняясь к Кёко ближе. — Разве я что-то сделала?.. — только и смогла выдавить из себя Хасэгава. — Ну… Скорее Сатору в очередной раз нашел себе приключения на задницу, — размеренным голосом произнес Сэберо. — Своим завещанием отец расторг помолвку между Сатору и Мичико. Теперь Широ убежден, что сделано это было обманным путем. И что виновата в этом и ты тоже. Можешь не сомневаться, что всю твою подноготную этот прохвост уже изучил самым внимательным образом и знает всё до мелочей. Кёко широко распахнула глаза, удивленная таким поворотом событий. Она ведь ничего особенного из себя не представляла, с какой стати изучать подробности её жизни досконально? — Да пап, Широ же всегда таким куском дерьма был, — наконец-то подал голос Сатору, покачиваясь на стуле. — Вы хоть раз с Мичико-то сами общались? Видели, как он ведет себя с ней, что заставляет делать эту соплячку? — обратился он к родителям. — У девочки-то крыша протекает, она разговаривать даже ни с кем кроме деда и своих кукол не могла. И то… — Сатору, Мичико не виновата в том какой у неё отец, — спокойно выдала Кацуми. — В конце концов у неё ещё и мать есть. — Да я-то понимаю… — тихо ответил он. — Просто как по мне — это не совсем нормальная фигня — лишать собственного ребенка детства и свободы. Мичико для дяди Широ стоит на уровне прислуги, не больше. И мать её ничуть не лучше этого урода, раз спокойно на всё это реагирует. За столом повисло молчание. Кацуми посмотрела на сына мягким взглядом, полным грусти и тоски. Возможно в глубине души ей было жаль племянницу, не знавшей ласки, тепла и любви, и само осознание того, что она проявляла жалость к ребенку ненавистного ей человека надламывало в ней что-то. — Знаете, я не думал, что всё до этого дойдет. Типа… — Сатору снял очки и положил их на обеденный стол. — Мне казалось, что если Широ припугнуть, то он устранится и проблема будет решена. — Он не из тех, кого можно припугнуть так легко, — с иронией в голосе произнесла Кацуми. — Широ выглядит трусом и ведет себя подобающе, но его действия всегда просчитаны наперед. Его ловкости и изворотливости можно лишь позавидовать, Сатору. Так что… — Понял, — зевнул молодой человек. — Значит нам нужно продумать, что делать с ним будем. Кёко повела плечами, не находя слов для комментария. После осознания ситуации в которую она влипла, ей сделалось дурно и лицо, бывшее и без того бледным, побелело до цвета принтерной бумаги. Сколько раз Ясуо предупреждал её, что Великие кланы не сулят ничего хорошего, столько же раз она пропускала его слова мимо ушей и про себя считала дядю полнейшим глупцом, ничего не смыслящим в жизни. Склонив голову, девушка тяжело вздохнула. Её тонкие пальцы накрыли личико в попытке немного остудить жар, но вместо ожидаемого эффекта расслабления Кёко лишь сильнее встревожилась. Мысли о грядущем будущем хаотично закрутились в её голове, словно водоворот. — Кёко? — Кацуми потормошила её по плечу. — Не вешай нос, милая. Когда дело дойдет до Кланового суда, то всё то плохое, что Широ задумал против нас, обернется ему тысячекратно. Увидишь ещё. Покивав головой, Кёко пригладила свои растрепанные волосы потными ладошками. Она обернулась к Кацуми и выдавила из себя более или менее счастливую улыбку, словно в знак благодарности за то, что женщина попробовала успокоить её своим заботливым голосом. — В общем-то, пока что это всё, о чем мне хотелось сказать вам, — Сэберо откинулся на спинку стула и посмотрел на собравшихся за столом. — Примите оба к сведению и если произойдёт что-то странное, то сразу же сообщайте нам. Кёко отодвинулась на стуле и медленно поднялась из-за стола. Вместо слов благодарности она поклонилась родителям Сатору, чтобы выразить должное уважение. Некоторое время она считала, что Кацуми и Сэберо окажутся против таких тесных взаимоотношений между ней и их сыном, однако за время знакомства успела понять, что от большинства известных ей шаманов они отличались подходом ко множеству вещей. И семья была одним из первых пунктов в этом списке. Прежде чем распрямиться, она задержалась в поклоне. — Спасибо вам большое. Правда… — благодарно произнесла она, голос её дрогнул. — Да не за что, — с мягким смешком ответила Кацуми. — Только с Сатору не ругайтесь из-за того, что он умолчал об одном нюансе… Сатору встал из-за стола, недовольно скривил лицо и тяжело вздохнул. Его голубые глаза уставились на мать. Раздосадованный тем, что она напомнила о моменте с помолвкой, он покачал головой. — Ну вот надо ж было, блин, снова об этом… — пробормотал молодой человек, подхватывая со столешницы солнцезащитные очки.***
Спокойствие общей комнаты нарушал лишь шорох кошачьих лапок, разрывавших край тумбы, служившей местом расположения старого телевизора. Сугуру наблюдал за животным без энтузиазма. За то непродолжительное время, что котёнок провел в стенах общежития, он успел наворотить таких дел, что невольно молодой человек пожалел о новом жильце. Первое время тот ещё слушался, и то, одного лишь человека — Нанами Кенто, но обвыкнув перестал это делать. Остальные обитатели общежития не производили на него никакого впечатления, даже спасшая его Кёко такой чести как вечно угрюмый Нанами не удостоилась. — Вот ты где, — с этими словами Нанами вышел из-за угла, ведущего в коридор и быстрым шагом направился к тумбе. Он приподнял котёнка за шкирку и покачал головой, отмечая про себя результат его усердия в виде заметных царапин на мебели. — Неужели забирать теперь передумал? — Сугуру вскинул одну бровь и покосился на первокурсника. — Не передумал. Просто его нужно в переноску посадить, Кёко взяла её у учителя, — Нанами повертел котёнка в руках и вздохнул. — Ничего, мать воспитает этого негодника. Дверь, ведущая в общий коридор, хлопнула. Потирая ладони в комнату вошла Сёко. Вид у неё был немного растерянный, однако причину этого преображения Сугуру не знал. Вроде как во время занятий Сёко прекрасно чувствовала себя, да и никаких предпосылок к тому, чтобы погрустнеть у неё не имелось… — Забираешь всё-таки? — она подошла ближе к Нанами и протянула руки, чтобы взять котёнка. Уткнувшись носом между ушек, просвечивающих оттенком розового, она поцеловала животное в лобик. — Жалко, я думала ты пошутил… Вот и всё, не увидимся больше, малыш. — Да не расстраивайся ты так, Иэйри. Буду фотографировать его время от времени, чтобы вы видели, как он растет, — в голосе Нанами послышался намёк на мягкость. — Хасэгава утром попросила меня об этом. Сугуру снова уставился на подранную коготками тумбу и шумно вздохнул, прежде чем отхлебнул горячего чая из чашки, которая до этого стояла на диване около его бедра. Стоило задуматься над тем, чтобы провести косметический ремонт в общей комнате после нашествия великого и ужасного проклятого котёнка. — А давай! Будем коллекционировать его фотки и соберем потом все вместе в мини-альбом. Вместо того, чтобы вмешаться в разговор, Сугуру продолжил пить чай, посматривая на котёнка в руках Сёко. Нежность, с которой она держала его, заставила молодого человека слегка изогнуть губы в улыбке. В этот момент он даже почувствовал, как приподнялось его настроение и недовольство испорченной вещью сменилось спокойствием. — Ты хоть подумал, как назовешь его? Нанами утвердительно кивнул: — Чизу. — Чизу? — вопросительно поднял голову Сугуру. — Извиняюсь за вопрос, но ты решил назвать котёнка в честь карты географической что ли? — Нет, в честь сыра, — спокойно ответил Нанами, он поднял с пола переноску и облокотил её о спинку дивана. — Вчера, когда мы готовили с Хайбарой завтрак, я дал котёнку попробовать немного сливочного сыра. Ему очень понравилось, вот я и подумал, что имя Чизу подойдет. Решив не отвечать, Сугуру усмехнулся. Когда они приютили котёнка, то намеренно не дали ему никакой клички, чтобы тот не привязался к ней и новые хозяева смогли выбрать имя самостоятельно. Поэтому за пару недель проживания в общежитии тот смог остаться безымянным существом, откликавшимся на банальное «кис-кис». — А почему вы никогда домой не уезжаете? — неожиданно задал вопрос Нанами, закрывая котёнка в переноске. С лёгкой улыбкой Сёко помахала пушистому созданию через прутики решетки, прощаясь. Она распрямилась и размяла плечи, предоставляя право голоса Сугуру. — Мне неудобно ехать домой, — пожал плечами Сугуру, отставляя пустую чашку на журнальный столик. — Кёко тоже далеко живет. А Сёко тусуется тут с нами за компанию. — Ага, — подтвердила его слова Иэйри. — Мне иногда не особо хочется домой уезжать, так что я остаюсь с ребятами. — А Годжо? — Говорит дома скучно, — пожала плечами Сёко. — Ну что… — она снова наклонилась к переноске. — Пока-пока, Чизу-тян? — хихикнула девушка. — Расти большим и сильным котом. Котёнок мяукнул и недовольно зашипел, глядя на решетки переноски. Нанами поднял контейнер, повертел его в руках и едва заметно усмехнулся. Он поспешил отнести животное в коридор, чтобы оно не мешалось под ногами, и сложил в пакеты лоток и лежанку, приобретенные студентами ранее. — Ладно, увидимся в воскресенье, — пробормотал Нанами, нагружаясь пакетами с кошачьим инвентарём. — Удачи! — помахала ему Сёко. — И хорошей дороги! — Бывай, — отсалютовал первокурснику Сугуру. Когда дверь закрылась, Сёко облокотилась о спинку дивана пятой точкой и тяжело вздохнула. Сугуру поднял на неё взгляд и вскинул брови. — Да ты не грусти так, зато у него наконец-то дом будет, — спокойно произнес молодой человек. — Тем более Нанами вроде как нормальный тип. — Ты прав, — Сёко опустила на него взгляд. — Просто было забавно, что с нами жило такое милое существо. Хотя хорошо, что нас никто не спалил… — И не говори, Яга бы в бешенство пришел, что мы завели животное. В правилах колледжа было написано, что это запрещено. — Скукота, — рассмеялась Иэйри. Сугуру поднялся с дивана, на ходу подхватил грязную чашку с журнального столика и направился к раковине, чтобы вымыть кружку и поставить её в сушку. Тихонько подойдя к нему со спины, Сёко ласково обвила руками торс молодого человека, привстала на носочки и уткнулась носом в районе лопаток. Ладонями она мягко погладила его по животу сквозь плотную ткань футболки, и остановилась на груди. — Чего это ты? — со смешком поинтересовался Сугуру. — Соскучилась, — тихо произнесла она. — Соскучилась… — беззлобно пробормотал он себе под нос, покачивая головой. Поставив кружку на полку, Сугуру отряхнул руки от воды и вытер их бумажным полотенцем. Он слегка отклонился, чтобы выкинуть использованный кусочек бумаги, а затем обернулся к Сёко. Она подняла голову, чтобы заглянуть в его карие глаза, и хихикнула, ожидая от Сугуру дальнейших действий. В одно мгновение молодой человек подхватил Сёко на руки и мягко рассмеялся, заметив смущение и замешательство на её милом лице. Он улыбнулся, посмотрев на Иэйри сверху вниз, и подмигнул. Не успев запротестовать, она рассмеялась. Никак не ожидала, что молодой человек решит проявить внимание к ней подобным образом. — Собираешься отнести меня в комнату что ли? — с долей провокации поинтересовалась она, вскидывая одну бровь. Сугуру слегка замялся. Никак не ожидал, что девушка спросит его об этом, поскольку изначально не имел никакого умысла по уединению где-либо в пустом общежитии. — Смотря в чью, — спокойным тоном произнес он, собравшись с мыслями. — У тебя всегда есть выбор чем мы можем заняться, Сёко. На долю мгновения Сёко задумалась, но затем мягко улыбнулась: — Тогда пойдём в мою комнату. В твоей я уже бывала, — довольно произнесла она. — А чем заняться придумаем по ходу дела… Сугуру кивнул, сразу же направляясь по коридору в нужную сторону. Пока они шли, Сёко покачивала ногами, а тапочки на её ступнях так и норовили упасть на пол. Толчком бедра Сугуру открыл дверь в комнату девушки. Внутри было темно из-за зашторенных окон, что заставило молодого человека сощуриться. Он поискал выключатель и ткнул в него локтем, чтобы включить свет. Лампочка неприятно моргнула и ярко засияла, вынуждая помотать головой в попытке отогнать колкое ощущение от переизбытка света. Вздохнув, Сугуру подошел к заправленной кровати, чтобы уложить на неё Сёко. На мгновение он задумался о том, что за год толком и не бывал в комнате девушки. Он остановился, надеясь рассмотреть всё в мельчайших деталях, и удивился тому насколько аккуратно вещи располагались как на полочках высокого книжного стеллажа, так и на письменном столе. Учебники и тетради оказались разложены по размерам, ручки и карандаши стояли в специальном стакане, фотографии с друзьями висели на пробковой доске таким образом, словно расположение каждой из них выверялось под линейку. Со стороны казалось, будто Сёко была самой настоящей аккуратисткой и не терпела даже намёка на беспорядок. Хотя сама иногда выглядела помятой из-за неправильного режима дня и излишне беззаботной, когда дело доходило до учёбы. — А у тебя тут прям операционная, — отметил Сугуру, оборачиваясь к девушке. — Каждый день убираешь что ли, хозяюшка? Сёко села на кровати и скрестила ноги. — Да нет, я просто сразу всё по местам раскладываю, — честно призналась она. — Когда ты делаешь всё понемногу, то совсем не замечаешь факта уборки. А убирать, если честно, я не очень-то люблю, — Сёко скривила лицо, словно говорила о чем-то очень неприятном. — Ну Хасэгаве и Годжо в любом случае до тебя далеко, — отшутился он, присаживаясь на кровать рядом с девушкой. — Ничего если присяду? — Ты ведь уже сел, — со смехом ответила Иэйри. — Конечно можно. Даже лечь можешь, если тебе так удобнее будет. Потянувшись, Сугуру опустился спиной на постель. Он поболтал свешенными с края кровати ногами и тяжко вздохнул, утомился за последнюю неделю тренировок и заданий, куда отправлялся на пару с Годжо. Но оно и неудивительно было, как самых сильных и способных студентов, их стали отправлять на серьезные поручения, с которыми не справился бы кто-то другой из рядовых студентов. — В последнее время ты очень уставший, — подметила Сёко, опускаясь рядом с ним. — Много от Яги достается? — Да так… — Сугуру вяло махнул рукой. — Я бы не сказал, что так уж сильно устаю, — слукавил он, чтобы выглядеть в глазах девушки действительно выдающимся шаманом. — Просто темп немного выбивает из колеи. Сёко усмехнулась, будто подозревая, что Сугуру нарочно крепился, дабы выглядеть сильным парнем, и прижалась ближе к нему. Уложив голову на его грудь, она прикрыла глаза, вслушиваясь в сердцебиение молодого человека. В то время как внешне казалось, что Сугуру был абсолютно спокоен, ритм ударов сердца отчетливо говорил о его волнении. — Это часть шаманского ремесла, — с лёгкой улыбкой произнесла Сёко. — Иногда теряешь силы и чувствуешь себя выжатым словно тряпка… Одной рукой Сугуру обнял Сёко и бережно опустил пальцы на её плечо. Это прикосновение оказалось невесомым, крайне аккуратным. Девушка смущенно хихикнула. — Кажется, что сейчас мои силы восстанавливаются гораздо быстрее, — усмехнулся в ответ он. — Обратной техникой промышляешь? Он погладил плечо Сёко крупными пальцами. В ответ на поглаживание Сёко приподнялась на локтях и слегка нависла над молодым человеком. Заправив прядку волос за ухо, она наклонилась к его лицу ближе, и легонько коснулась его губ своими. — Ничего подобного, — её голос понизился так, что пришлось поднапрячь слух, чтобы услышать ответ. От такого действия Сугуру опешил, но решил поддаться. Вместо того, чтобы отстраниться, он провел шероховатыми пальцами по шее Сёко и переместил их на её подбородок. Удерживая личико девушки в таком положении, Сугуру углубил поцелуй. Машинально приоткрыв рот, она позволила его языку проскользнуть внутрь. Поддавшись внезапному порыву страсти, Сугуру не смог удержать ситуацию под своим контролем. Замешательством молодого человека с радостью воспользовалась Сёко, которая несколько неумело попыталась переплести их языки в откровенном танце. Из груди девушки вырвался тяжкий вздох, свидетельствовавший о накалявшейся обстановке между ними. — Хватит бегать, Сугуру, — прошептала Сёко, прерывая горячий поцелуй. — Давай поговорим о том, что между нами… Кончиком языка Сугуру облизал узкие губы и приоткрыл рот. Он судорожно набрал в лёгкие воздуха, намереваясь заговорить, но обнаружил, что в голове оказалось до безобразия пусто. Словно все мысли оставили его тело и испарились куда-то далеко-далеко… — Сугуру, — она рассмеялась словно колокольчик, колыхавшийся на ласковом летнем ветру. — Ты что потерял дар речи? Молодой человек посмотрел вниз, надеясь найти спасение от неудобного вопроса, но столкнулся взглядом с демонстрацией собственной плотской слабости и недовольно промычал что-то нечленораздельное. Пожалуй, этот поцелуй не только лишил его дара речи, но и пробудил то самое тщательно скрываемое желание. Сёко приблизилась к его уху. Игриво поцеловав в районе козелка, она уткнулась кончиком носа в висок молодого человека. В ответ на такие взаимодействия Сугуру лишь испустил тяжкий вздох. Не спеша отстраняться, девушка провела ладонью по его животу, отмечая про себя как соскучилась по ладно сложенному телу, и ловко забралась под просторную футболку. Коснувшись кончиками пальцев горячей кожи, Сёко тотчас же юркнула ими под резинку спортивных штанов. Глаза Сугуру расширились от удивления, когда он ощутил тёплую ладонь на возбужденном органе. Не ожидав от Иэйри, слишком уж смущавшейся в прошлый раз, такой прыти, Гёто растерялся. Ему было крайне тяжело понять, как именно стоило реагировать на происходящее, поэтому он решил пустить ситуацию на самотёк. Уверенно проникнув под нижнее бельё, Сёко обхватила ладонью его член, ещё не совсем твердый. Она посмотрела на лицо молодого человека, отмечая про себя его рассеянность, и довольно улыбнулась, крепче сжимая орган у основания. — Сёко… Ты там что-то потеряла? — со смешком шикнул Сугуру, надеясь сбавить градус собственного стеснения. Она кивнула в ответ и поджала губы, пытаясь понять, как было бы удобнее расположиться, чтобы гарантированно доставить удовольствие любимому человеку. Видимо, присутствие на нём спортивных штанов сильно сковывало в действиях и не давало никакой свободы. Смущённо хихикнув, Сёко распрямилась и села на кровати, отстраняя руки от возбужденного органа. Оглядев молодого человека с ног до головы, она остановила взгляд на его лице и довольно улыбнулась, заметив лёгкий румянец, покрывший его щеки. — О, кажется кто-то стесняется? — произнесла Сёко, опираясь на руку. Собственную неловкость от происходящего она скрывала крайне уверенно. Склонив голову, она внимательно посмотрела на молодого человека. Сугуру попытался сесть, но был остановлен толчком в грудь. Он взглянул в её глаза и покачал головой. Кажется, за прошедшее время что-то поменялось, и робкая Иэйри смогла немного раскрепоститься, в отличие от него самого, всё также сдерживавшего собственное желание. Это изменение казалось ему притягательным, но вместе с тем таким предосудительным, что Сугуру не знал, как следовало поступить: отдаться растущему чувству вожделения с головой или же снова закрыться в себе, не решаясь перейти черту. — Ты специально? — усмехнулся он, поднимая взгляд раскосых глаз. — Ну ты ведь не против? — слегка игриво произнесла Сёко. — Кажется, что не против, — ответил Сугуру, закусывая нижнюю губу. — Это был хитрый план и поэтому ты не уехала домой? — Угу. Она приподнялась на кровати и полезла в тумбочку, расположенную рядом. — Да и дома делать нечего… А ты взялся избегать более тесного контакта после того раза. Я подумала на досуге и решила, что стоило бы… — Эй… Сёко обернулась и посмотрела на него. Лицо Сугуру снова покрылось едва различимым румянцем, и он скривил губы. Оказался недоволен своим отношением к происходящему. — Просто об этом всём жутко неловко говорить… — он почесал затылок. — Тем более, что я не хочу, чтобы ты чувствовала дискомфорт… Вот и… Достав из верхнего ящика искомый предмет, Сёко сразу же перебросила его в руки Сугуру. Тот подхватил его, едва не выронив, и посмотрел, что девушка кинула ему. Тюбик идеально поместился в руку молодого человека и, как ему показалось, оказался достаточно увесистым. — Это что такое? — нахмурил брови он. — А… Вроде понял. Сёко хихикнула, приближаясь к Сугуру ближе. Облокотившись о его крепкое плечо, она снова прильнула к его уху и соблазнительно выдохнула. — Это чтобы было проще. Отложив тюбик лубриканта в сторону, Сугуру притянул девушку к себе. Он провел пальцами по её мягкой щеке и улыбнулся, заглядывая в большие карие глаза. Очарования Сёко не теряла даже в этот неловкий момент. — Понял тебя. Обняв её, Сугуру повалил девушку на кровать. Принявшись покрывать поцелуями чувствительную шею, он поддел светлую футболку и отстранился, чтобы снять её. Сёко сговорчиво подняла руки, помогая освободить себя от одежды, а также оказала ему содействие, сразу же расстегнув застежку лифа. Сугуру облизнулся, глядя на обнаженную грудь девушки, и виновато усмехнулся, понимая, что был не в силах отвести взгляда от этой части тела. Вместо того, чтобы продолжить раздевание, он приник губами к мягкому бюсту и принялся покрывать обнаженную кожу горячими поцелуями. На долю мгновения ему даже показалось, что он потерял рассудок, опьяненный желанием получить удовольствие. Сёко поёрзала на месте, напоминая, что всё ещё находилась в шортах. С добродушной усмешкой молодой человек оторвался от твёрдых сосков и переместил внимание на лишний предмет гардероба. — Знаешь, на самом деле… Я бы хотел кое-что попробовать, — признался Сугуру, откладывая в сторону шорты девушки вместе с нижним бельём. — Разрешишь? В ответ на вопрос Сёко встрепенулась. Кажется, из нападающей она слишком быстро превратилась в ведомую, и в этом положении оказалось сложно сообразить ответ. Особенно когда молодой человек нависал прямо над ней. В её глазах читался интерес к растущим аппетитам Сугуру, потому она робко кивнула. Он провел крупными пальцами по её бедрам, мягко обхватил ноги и притянул девушку ближе к себе. Несмотря на остатки смущения, действия его можно было назвать уверенными и деликатными. Лёгкими прикосновениями Сугуру перемещал ладонь по горячей коже ниже, пока, наконец, не скользнул меж сомкнутых ног. Посмотрев в глаза Сёко, молодой человек словно беззвучно спросил дозволения, на что она ответила кивком. Сугуру прошелся губами по внутренней части бедра, проверяя Сёко на стойкость. Вздрогнув от его ласковых поцелуев, она зажмурилась и откинула голову на подушку, чтобы не видеть происходящего бесстыдства. В момент, когда молодой человек аккуратно придвинул её за бедра ближе к краю постели, она накрыла лицо ладонями. Заметив, что смущение девушки достигло пиковой точки, Сугуру тихо усмехнулся, вставая на колени перед ней. Ему показалось, что комментировать эту реакцию было бы некорректно, поэтому он поспешил переключить своё внимание на промежность. Прикоснувшись пальцами к влажным складкам влагалища, Сугуру шумно выдохнул и замер на мгновение, чтобы посмотреть на Сёко. Поняв, что она была вовсе не против, он продолжил водить кончиками пальцев по промежности, собирая естественную смазку. Её и правда было не так много, почти как в прошлый раз, что натолкнуло его на мысль о физиологической особенности девушки. Улыбнувшись, Сугуру потянулся за флаконом лубриканта. Быстро открутив крышку, он выдавил немного прохладной вязкой жидкости на пальцы и чуть размазал состав, чтобы тот немного прогрелся. Удостоверившись в правильности своих действий, Сугуру аккуратно приблизился ко входу. Он медленно ввел указательный палец, наблюдая за реакцией Сёко. — Нормально? — Угу, — только и смогла выжать из себя девушка. Чтобы минимизировать неприятные ощущения Сугуру коснулся губами влажных складок и провел кончиком языка по упругому комку нервов. От этого действия по коже Сёко пробежали мурашки, её ноги предательски задрожали. Стало очевидно, что в этот раз она смогла получить какое-никакое удовольствие от его действий. Возможно в этом сыграло роль то, что Сугуру, ради поднятия собственного уровня сексуального просвещения всё-таки немного прислушался к лучшему другу, но вопреки совету ознакомился не с порнографическими фильмами и аниме, а информацией о женском организме. Кончиком языка он принялся ласкать чувствительный клитор. Вместе с тем Сугуру старался двигать пальцем внутри. Он то и дело поднимал взгляд, пытаясь рассмотреть смущённое личико Сёко, и ловил себя на мысли о том, что такое положение позволяло ему контролировать ситуацию. Сёко зарылась в его тёмные волосы и развязала тугой пучок. Пропуская локоны сквозь пальцы, она слегка сжимала их в кулак, будто направляя его. Тихо простонав, Сёко двинула бёдрами, словно выпрашивая больше ласки. Сугуру испустил шумный вздох и крайне аккуратно добавил второй палец. Движения его стали медленнее и деликатнее, чтобы ненароком не доставить дискомфорта своими действиями. В глубине души он сам не верил, что был способен к проявлению такой тактичности. Чтобы отвлечь Сёко от неприятных ощущений Сугуру ускорил движение языка по клитору. Пытаясь угодить ей, он слишком увлекся происходящим и сконцентрировался лишь на её удовольствии. Думать о том, что она чувствовала в этот момент, смотреть на её милое лицо, чувствовать дрожь… Оказалось так приятно. Сёко тихо выдохнула, боясь выпустить из груди стон. Казалось, что пальцы доставляли ей куда больше удовольствия, чем он представлял себе. Она отзывалась на движения внутри, подаваясь бёдрами вперед, и продолжала сжимать в ладони волосы Сугуру. Её рука направляла молодого человека, давая понять, где стоило сосредоточиться, чтобы доставить ещё больше приятных ощущений. Зная, что лишь таким образом можно было достичь взаимопонимания, Сугуру покорно подчинился, прислушиваясь к Сёко. Несмотря на то, что он скептично относился к подобной практике, когда думал о ней ранее, молодой человек словил себя на мысли, что это доставляло ему не меньше удовольствия, чем Сёко. Он стал двигать пальцами быстрее, намереваясь как следует подготовить девушку к следующему этапу, однако Сёко ойкнула и зашипела. — Ногти… — виновато сказала она. — Не надо так быстро… Сугуру отстранился и молча кивнул. Он медленно опустил голову, чтобы продолжить ласкать клитор кончиком языка. Виновато хихикнув, он умерил свой пыл. Движения его пальцев снова стали размеренными и медленными. Сёко робко простонала. Откинувшись на подушку, девушка накрыла рот рукой, чтобы самой не слышать те бесстыдные звуки, что срывались с её губ. Теперь она начала понимать, что хорошего было в близости… Ведь несмотря на удовольствие секс оказался прекрасным вариантом диалога о чувствах и доверии без слов. Она опустила взгляд, чтобы посмотреть на то как Сугуру старательно ласкал комок нервов упругим языком, и встретилась с его карими глазами. Это было так обжигающе, что Сёко невольно ахнула, очарованная его скрупулезностью. Движения пальцев снова стали глубже, быстрее, но вместе с тем приятнее, словно Сёко адаптировалась к происходящему. К тому же ласки клитора делали проникновение гораздо чувственнее, что ни в коем случае нельзя было отрицать… Сёко вздрогнула, зажимая голову Сугуру бёдрами. Комната снова наполнилась её тихим и нежным стоном, дававшим понять, что всё было правильно. Её щёки сильнее залились румянцем, а тело задрожало, выражая ответную реакцию на все действия молодого человека. — Ах! — неожиданно громко воскликнула Сёко, извиваясь на смятом покрывале. Её рука чуть надавила на голову Сугуру, однако тот не поспешил отстраниться. Самодовольно лаская девушку, он и думать забыл о чем-то ещё, кроме её удовольствия. Казалось Сугуру потерял счет времени, слишком увлёкшись происходящим. — Сугуру… — простонала она, крепче сжимая его волосы в ладони. Он довольно усмехнулся, но не прекратил движений языком. Каждое прикосновение отдавалось в теле Сёко крупной дрожью, в то время как сама она не находила себе места из-за переполнившего её удовольствия. Похлопав Сугуру по голове, Сёко тихо рассмеялась. — П-прости… Но я всё, — призналась она, жутко краснея от осознания факта произошедшего. Ухмыльнувшись, Сугуру подмигнул ей. Он отстранился и бегло покрыл горячими поцелуями внутреннюю сторону бедра. От прикосновений его влажных губ Сёко задрожала словно листок на осеннем ветру и ойкнула. Излишняя чувствительность сделала её слишком уязвимой даже для самых обычных поцелуев. — Ах… Ну что за чудесное зрелище, — будто бы и не своим голосом проговорил Гёто. Сёко тихо хихикнула и накрыла лицо ладошками. Ей слабо верилось в то, что они смогли перейти черту, разделявшую их отношения на «до» и «после». Чувство доверия тепло согрело её сердце, словно разрешая подпустить Сугуру ещё ближе к себе. И от этого ощущения захотелось ликовать не только внутренне, но и внешне. Наблюдая за разморённой Сёко, Сугуру вытер влажные губы тыльной стороной ладони и усмехнулся. В момент, когда он осознал степень её доверия, ему стало гораздо легче на душе. Если она смогла ощутить удовольствие от происходящего, то значит не следовало переживать о том, что он ей навредит. Он хрипло выдохнул и закусил нижнюю губу. В голове снова стало пусто от собственного возбуждения. Сознание сузилось. Тяжелое дыхание Сугуру выдало истинное состояние: он был совсем не способен сдерживаться и явно собирался просить о большем. Сёко наблюдала за его лицом с заметным интересом. Она очаровательно улыбнулась, перебирая тёмные пряди волос, и опустилась пальцами к щеке молодого человека. — Хотелось бы тебе продолжить? — собравшись с мыслями, поинтересовался Сугуру.***
Они ехали молча. Вагоны поездов и раньше казались Кёко ужасно неуютными, особенно в час-пик, когда люди набивались в них под завязку настолько, что специальному персоналу — осия — приходилось силой заталкивать пассажиров внутрь. Однако сейчас было практически пусто. Сказывалось позднее время и маршрут следования. Обычно по вечерам этот участок дороги был мало востребован среди пассажиров, в отличие от линии Маруноути, где располагалась станция Синдзюку. Пара-тройка человек расположились в разных местах вагона, кто-то сонно клевал носом, кто-то читал газету или книгу, двое подростков в форме старшей школы тихо разговаривали о чем-то... В воздухе витало спокойствие, чего нельзя было сказать о творившемся на душе Хасэгавы. Кёко поёжилась, закончив оглядываться по сторонам, и вернула внимание к плееру, переключая очередную песню, едва проиграло её вступление. К тому же сидеть рядом с Сатору сейчас ей хотелось меньше всего. Тот делал вид, что смертельно занят мобильным телефоном, клацая по кнопкам раскладушки, и сохранял максимально расслабленное лицо, будто ничего не произошло. С того момента как они вышли за ворота резиденции Годжо, оба не проронили ни слова в адрес друг друга. И было понятно, что обиделась на происходящее Хасэгава. Пока Сатору уверенно делал вид, что совсем не замечал её состояния, она съедала себя изнутри, размышляя о том, что узнала во время разговора с родителями своего молодого человека. Мысль об обмане с его стороны не давала ей покоя. Что вообще было сложного сразу признаться в том, что у него имелась невеста? Даже если он не собирался в последствии жениться на ней, всегда можно было бы расставить всё по местам простым разговором. Тогда бы не было так неприятно от мысли, будто Кёко оказалась для него временным увлечением и несерьёзной парой. Поезд замедлил ход, приближаясь к конечной станции. Пассажиры засуетились и потихоньку направились к выходам из вагона. Сатору медленно встал с места, кинул взгляд на Кёко, так и не шелохнувшуюся, и поинтересовался у неё: — Ты выходить будешь или дальше кататься поехала? Кёко сжала губы в тонкую полоску, поднимаясь с места. Она быстро направилась к дверям вагона, снова давая Годжо понять своё настроение. Тот лишь шумно выдохнул и помотал головой, явно недовольный её несговорчивым и молчаливым поведением. Поездка в автобусе прошла так же. За тем лишь исключением, что Сатору перестал ковыряться в настройках телефона и облокотился о холодное оконное стекло. Вместо наблюдения за индустриальными пейзажами, он устремил внимание на руки Кёко. Та невольно раздирала заусенцы на тонких пальчиках и потирала суставы, пытаясь снять напряжение. Дорога в колледж походила в том же настроении, пока в один момент Кёко не вырвалась вперед. Её нос предательски всхлипнул, по щекам потекли крупные слёзы, и она похлопала себя по лицу, пытаясь привести себя в чувства. — Эй! Ты чего вообще? — Сатору дёрнул её за плечо, останавливая. — Кёко? Кёко вытерла тыльной стороной ладони крупные слезы. Её подбородок дрогнул. Набрав воздуха в лёгкие, она решилась высказать главную причину своего недовольства. Честно и по существу, без лишней воды. — Ты соврал мне, Сатору. Соврал о том, что на самом деле всё это время был помолвлен. Разве так вообще делается, когда ты хочешь построить доверительные отношения с другими людьми? — Эй… — Годжо нахмурился и снял солнцезащитные очки. Он сразу же закрепил их дужкой за ворот футболки, чтобы не потерять, и заглянул в заплаканные глаза Кёко. — Не соврал я. Просто не рассказал. Это разные вещи. — Всё одно! Ты не сказал мне об этом. А если бы тебе так не повезло и тебя заставили бы жениться на кузине? Что бы ты мне сказал? Что-то вроде «спасибо, Кёко, мы классно провели время, но завтра я женюсь»? — сквозь слёзы произнесла она. Он поджал губы и отрицательно покачал головой, давая понять, что не сказал бы ей такой ерунды никогда и всё произнесенное ею было надуманной вещью. — Кёко, я бы никогда не стал так говорить, — Сатору набрал в лёгкие побольше воздуха. — Хотя бы потому, что эта женитьба мне не усралась и никогда бы не состоялась по причине моего нежелания. Посмотрев на свои белые ботинки, Кёко вздрогнула. — Тогда почему ты не сказал мне ничего? Неужели я бы никогда тебя не выслушала и не постаралась бы понять тебя? — она подняла заплаканные глаза на Сатору. — А ты как думаешь? — он слегка повысил голос. — Как я, блядь, должен был сказать тебе о том, что в нашем клане есть традиция браков внутри семьи? И что меня это касается? Вместо ответа Кёко виновато опустила взгляд заплаканных глаз. Она громко шмыгнула носом и покачала головой. Из-за того, что Сатору повысил на неё голос, ей стало неприятно, и она почувствовала себя так словно и правда была ничего не понимающим ребёнком, которому было необходимо объяснять прописные истины. — Кёко… — Я тупая, — снова расплакалась она. — Ничего ты не тупая! — воскликнул молодой человек. — Просто… Всё очень сложно, Кёко… — он рассеяно почесал затылок, удивленный сменой вектора разговора в сторону самобичевания девушки. — Я не думаю, что ты бы обрадовалась, если бы я заранее рассказал тебе всё так, как оно было на самом деле. Стала бы ты тогда встречаться со мной? — Не знаю, — покачала головой она. Собравшись с мыслями, Кёко вздохнула. Она посмотрела на молодого человека и закусила нижнюю губу. — Я… — решилась на признание она. — Сатору, я ведь и сама не договаривала тебе кое-что всё это время. Он чуть склонил голову, ожидая продолжения мысли. — Что рано или поздно мне придется вернуться на Тасиро и занять место бабушки. — Да я и так об этом знал, — как ни в чем не бывало пожал плечами Сатору. — Твоя бабка настолько консервативная, что аж тошно. Поэтому придется поднапрячься нам обоим, чтобы этого не произошло, — добродушно усмехнулся он, надеясь выправить их диалог в более или менее позитивное русло. — Твоё место здесь, Кёко. Рядом со мной, рядом с ребятами в конце концов… — на губах Сатору появилась улыбка. — И никакие старики не смогут сломать тебе жизнь. Услышав это, Кёко встрепенулась. Разговор, в который вылилась её обида, смог показать его истинное отношение к ней. Выходит, несмотря на свой трудный характер и внешний облик слегка эгоистичного человека, Сатору и правда мог думать о чувствах других людей. И искренне считал её важным для себя человеком. — Знаешь, иногда лучше промолчать о чём-то… — Сатору подошел ближе к ней и уложил ладони на плечи девушки. — Всё ведь уже позади. Ни на ком я жениться не буду, так что никаких изменений в наших отношениях не произойдет, — он замолк на мгновение, рассматривая покрасневшее от слёз лицо Кёко. — А ты в любом случае останешься там, где будешь чувствовать себя свободной. Если хочешь, мы можем поговорить об этом ещё раз, когда ты успокоишься… — Люблю тебя, — шепотом произнесла Кёко, вытирая пальцами слезы. Сатору убрал её руки, слегка приподнял заплаканное личико за подбородок и мягко улыбнулся. — Ну вот и всё, не реви, — он провел большим пальцем по её щеке, размазывая горячие слёзы. — А то уже по всему лицу тушь растеклась. Всё у нас нормально будет. Я ведь тебя тоже люблю, — последнюю фразу он произнес как-то особенно тихо, словно стесняясь собственной слабости в отношении девушки. — А как разберёмся с моим дядей-засранцем и твоей больной на голову бабкой, то вообще заживем шикарно. Рассеянно кивнув, Кёко прикрыла заплаканные глаза. На самом деле она хотела вернуться к изначальной теме разговора и снова отчитать Сатору за молчание, но не нашла в себе сил. Ей показалось, что лучше оставить всё как есть, чтобы серьёзно не разругаться из-за недопонимания. Когда Сатору наклонился ближе, чтобы накрыть её губы своими, она подпрыгнула от неожиданности. Она давно не испытывала смущения от поцелуев, но в этот момент почувствовала, словно щёки загорелись от стыда. Нежным поцелуем он будто подтвердил свои слова о чувствах. Его горячие мягкие губы оказались такими нужными в этот момент. Захотелось раствориться в объятиях Сатору и позабыть о невзгодах и проблемах, которые окружили их со всех сторон. Ощущение защищенности бережно окутало Кёко, чьи ладошки легонько обхватили лицо Сатору. Всё будет хорошо. — Пойдем лучше до магазина прогуляемся и что-то вкусное купим? — рассмеялся молодой человек, отстраняясь от губ Кёко. Они обязательно справятся.