***
Прохладный утренний воздух приятно обволакивал и дарил необычайное чувство умиротворения. Последние дни в Сайтаме выдались непривычно жаркими для конца апреля, отчего такое начало дня бодрило и вселяло надежды на то, что погода будет благосклонной к местным жителям. Поднявшийся ветерок ласкал молодую листву, разнося по окрестности резиденции клана Годжо лёгкий шелест. Тёмные воды искусственного пруда колыхались от барахтанья пёстрых карпов. Словно почувствовав присутствие неподалеку человека, рыбы сбились в небольшую стаю около мостка и принялись жадно открывать рты в ожидании пищи. Кацуми каждый раз глядела на них с безразличием. Несмотря на свою удивительную раскраску, карпы кои не вызывали у неё абсолютно никаких положительных эмоций. Красивые, а толку-то? Только и делают, что бесцельно плещутся в водоёме целые сутки, совсем никакой пользы от них нет… Не то, что собаки от одного лишь вида которых на сердце Кацуми тотчас же теплело. Впервые она увидела этот пруд, когда ей исполнилось тринадцать. Тогда её небольшая ножка переступила порог резиденции главы клана Годжо впервые, но девочка ещё и знать не знала для чего мать привезла её к дальним родственникам одетую в самое лучшее кимоно. Уже в тот день, стоя на мосту, ведущему к дому главы, она буравила взглядом холодных голубых глаз дурацкие рыбьи морды, что глупо раскрывали рты, требуя пищи. И не чувствовала ни капли умиления этому зрелищу. По какой-то нелепой причине, когда Кацуми вышла замуж за Сэберо, покойный ныне Вакана Годжо возложил на неё обязанности по кормежке этих злосчастных рыб. И несмотря на свою неприязнь даже после его кончины женщина не смогла найти в себе сил передать это дело кому-либо из помощников по хозяйству, живших на территории резиденции, чтобы упростить себе жизнь. Наверное, она попросту не хотела нарушать слово, данное бывшему главе. В конце концов когда-то тот подарил ей возможность войти в его семью и обрести личное счастье. Стоило отнестись к его воле с уважением и покорно продолжать нести возложенную обязанность. Склонив голову вбок, Кацуми опустила взгляд на поверхность пруда. Светло-розовые кувшинки плавно качнулись на воде, гонимые рыбьими плавниками. Распрямившись, она раскрыла небольшую деревянную коробку с тонким резным узором на крышке. Высыпав из неё заранее подготовленную порцию корма, женщина поставила утварь на поручень моста и облокотилась на него одной ладонью. — И что такого он в вас находил? — тихо поинтересовалась у рыб она, словно надеясь, что они раскроют все свои секреты, но те из раза в раз продолжали молчать, жадно хватая ртом воду, смешанную с кормом. По деревянному мосту раздался резкий ритмичный стук. Услышав его, рыбы суетно бросились в рассыпную. Испугались внезапного звука сверху, заполнившего утреннюю тишину грохотом. Кацуми обернулась, поправляя на себе светло-голубое кимоно с утонченным узором в виде серебристого журавля. Он украшал подол её одеяния, изящно расправив крылья. Грациозность птицы подчеркивала статность женщины, которой этот символ мудрости и бдительности приходился как нельзя кстати. Муж часто говорил ей о том, что журавли напоминали ему о её сильных сторонах, на что Кацуми лишь игриво смеялась в ответ. — Тётушка! К ней стремглав неслась девочка, одетая в простенькое кимоно с узором в виде оперения стрел светло-зелёного цвета. Темноволосая племянница выбивалась из остальной массы большой семьи Годжо. Она совсем не походила на кого-либо из родственников: угольные волосы, чёрные густые ресницы и брови, карие глаза, да и в целом лицо её казалось лишенным тонких черт, характерных другим членам клана. По большей части она пошла в свою матушку, что происходила из другой шаманской семьи, менее важной, но чистокровной. Девочка совсем не глядела под свои ноги, будучи сосредоточенной на одном конкретном человеке. Оступившись, она запнулась подошвой гэта из тёмного дерева о небольшой гвоздик, торчащий из покрытия моста, и изо всех сил попыталась устоять на месте, однако не смогла удержать равновесия и с грохотом бухнула прямиком на пятую точку. Потирая ушибленное место, девочка нахмурилась и попыталась подняться на ноги. Она пробормотала себе под нос что-то неразборчивое, после чего грустно вздохнула, осознав безуспешность самостоятельной попытки. По-доброму рассмеявшись, Кацуми подошла к племяннице ближе, и протянула ладонь, придерживая рукав своего кимоно, чтобы не мешался. — Ацуко, я ведь всегда говорила тебе смотреть под ноги. Девочка надула щёки и недовольно фыркнула. — Я вас давно не видела! Вот и поторопилась! В ответ на такую детскую непосредственность, Кацуми разразилась мелодичным смехом. Девочка взялась за её руку и стыдливо залилась краской, когда увидела реакцию тёти. Ей, по всей видимости, стало неловко от собственной глупости, но более она ничего не сказала. Засмущалась. — Ладно-ладно тебе. Всегда ведь зайти можешь, — спокойно ответила ей женщина, помогая подняться с моста. — Я ведь не кусаюсь. Ацуко бегло кивнула, соглашаясь с тётей, и потянулась, чтобы обнять её в знак благодарности за небольшую помощь. — Спасибо большое. Дядя Широ говорил, чтобы никто из нас к вам не ходил. Вот и… Ой! — девочка прикусила кончик языка. — Он ведь сказал это не говорить вам. Кацуми изумленно округлила глаза и рефлекторно распрямила спину, демонстрируя практически идеальную осанку. Посмотрев на племянницу сверху вниз, женщина почувствовала, как интерес постепенно овладел ею. С чего бы Широ запрещать детям своего брата заходить в гости к ней? В конце концов никто кроме него так и не заикнулся о незаконности прав Сатору на место главы клана, а стало быть запрещать другим родственникам общаться с ней или с Сэберо, как минимум, глупо. — Всё в порядке, считай, что я ничего не слышала, — хохотнула женщина, прикрыв ладонью рот. — Как поживают твои родители? Давно не видела их. В последнее время в резиденции клана было непозволительно тихо. Раньше это место тоже не бурлило жизнью, но сохранялась хотя бы внешняя доброжелательность и расположенность по отношению к родственникам. В конце концов, пока покойный глава клана был прикован к постели, его обязанности делили между собой трое сыновей одновременно и, к удивлению большинства, никто не пытался перетянуть на себя бразды правления. Однако после кончины Вакана Годжо стало понятно, что между братьями царило мнимое взаимопонимание. Широ сразу же оскалил зубы, когда выдалась возможность, а вот Ичиро всё ещё молчал. И практически не покидал собственного дома. Разве что, если уезжал на редкие задания по изгнанию духов, когда нужен был сильный шаман. Ацуко пригладила тёмные волосы, подстриженные по линию подбородка, и пожала плечами. Её круглое личико внезапно погрустнело, будто бы разговор о родителях был несколько болезненным. — Да как обычно… Сами знаете… Подойдя к поручням моста, девочка облокотилась о них и грустно посмотрела в мутную воду пруда. Рыб, которые ещё несколько минут назад столпились в ожидании корма, совсем не виднелось. Видимо, испугавшись, решили залечь на дно и переждать до времен, когда источник шума удалится. — А вы уже рыбок кормили? — поинтересовалась она, шмыгнув курносым носом. — Ты чуть опоздала, — спокойно отозвалась Кацуми, приблизившись к Ацуко. — Наверное, посмотреть хотела, да? Едва девочка услышала про то, что рыбы были накормлены, её глаза увлажнились. Она посмотрела на кувшинки, качавшиеся на воде от дуновения лёгкого весеннего ветерка, и поджала губы. — Угу… Ацуко тихонько шмыгнула и потупила взглядом коробочку, в которой хранился рыбий корм. Небольшая ладошка рефлекторно потянулась, чтобы накрыть её крышкой. Заметив покрасневшие глаза девочки, Кацуми невольно решила, что та расстроилась из-за того, что пропустила кормежку рыб. Смотреть на унылое личико женщине вовсе не хотелось, отчего она решила несколько ободрить племянницу и предложить небольшой компромисс. — Давай завтра покормим их вместе! — с энтузиазмом произнесла она, потормошив её за плечо. — Не расстраивайся ты так! Они ведь здесь каждый день находятся, точно никуда не уйдут! Устремив взгляд к пруду, девочка снова хлюпнула носом, очевидно, пытаясь удержать сопли. Кацуми залезла в карман, достала аккуратно сложенный платочек с вышивкой в виде котёнка, и протянула его племяннице, чтобы та высморкалась и не мучилась от дискомфортных ощущений. — Спасибо, тётушка, — убитым тоном произнесла Ацуко, принимая в руки платок. Высморкавшись, девочка вытерла покрасневший нос. Подбородок её уродливо дрогнул, после чего по щекам потекли слёзы. Чтобы скрыть свою слабость, она размазала их по лицу, и виновато усмехнулась, пытаясь сгладить неловкий момент. — Знаете… Мать с отцом снова ругаются из-за какой-то ерунды, — тихо сказала Ацуко, опуская взгляд заплаканных глаз. — Вот я и побежала сюда, когда увидела вас из окошка своей комнаты. Подойдя ещё ближе, женщина ласково погладила Ацуко по спине. Несмотря на то, что племянница обычно казалась весёлой, Кацуми прекрасно понимала, что дома она была совсем не такой. Поскольку её родители были обручены по воле главы клана, брак их едва ли можно было назвать примерным. Два человека, которые так и не смогли друг друга понять за долгие годы супружества, часто вымещали свои негативные эмоции на ком-либо их своих детей или друг на друге. Ацуко, как самой младшей, доставалось чаще всех, поскольку та всё ещё жила с ними под одной крышей. Для четырнадцатилетней девочки она держалась молодцом и пыталась выступать между матерью и отцом эдаким связующим звеном, однако это давалось ей нелегко. — Не принимай близко к сердцу, твоей вины в этом нет, ты же знаешь, — тихонько произнесла Кацуми, заправив за ухо девочки прядь тёмных волос. — Скоро поступишь в Оккультный колледж и сможешь вздохнуть с облегчением. Ацуко надула щёки и промолчала. Она снова уставилась в тёмную водную гладь, и судорожно вздохнула, набирая в лёгкие побольше прохладного воздуха. — А Сатору, когда уезжал в колледж, тоже вздохнул с облегчением? — не подумав, ляпнула она. Кацуми изумленно округлила глаза, после чего сразу же накрыла рот ладонью, чтобы скрыть смешок. В глубине души она поразилась тому, насколько бестактные вопросы могли задавать дети. Совсем ведь не думали о том, как взрослые воспринимают такие фразы, казавшиеся, на первый взгляд, безобидными… — Ну… Не могу говорить за него, но кажется он стал куда свободнее в своих действиях, — постаралась мягко объяснить изменения в жизни сына Кацуми. — Хотя кто знает, может он устал от выгула собак по утрам и сейчас радуется тому, что эта обязанность легла на меня. — Зря он так, собаки у вас хорошие, — спокойно сказала Ацуко, скрещивая руки за спиной. Она поджала губы, видимо, размышляя о том, чем ещё хотела бы поделиться с родственницей. Кацуми оглянулась назад. Из самого дальнего дома, где проживала семья Ичиро Годжо, кто-то вышел. Женщина слегка сощурилась, пытаясь разглядеть фигуру, направившуюся в сторону пруда, и привстала на носочки. Её рост не был низким, приподнялась она скорее рефлекторно. Уложив ладонь на плечо Ацуко, Кацуми слегка сжала ткань её плотного кимоно. Она опустилась на ступни, разобрав, что в сторону пруда направлялся никто иной как Ичиро собственной персоной. Упускать шанса обменяться любезностями с родственником женщина не хотела, а потому поспешила принять максимально непринужденный вид и вернула своё внимание к девочке. — Собаки хорошие, говоришь… — вполголоса произнесла она. — Ага, они добрые, — кивнула головой Ацуко. Несмотря на неприятное предчувствие, Кацуми мысленно настроилась на грядущий разговор. В конце концов он бы помог прояснить некоторые моменты относительно будущего судебного разбирательства в клане Сайто и если Ичиро при делах, то тот непременно постарается уколоть материнское самолюбие Кацуми, отпустив нелицеприятности в адрес её драгоценного сына. — Ацуко! Тебя мать ищет, ступай домой, — грубым голосом произнёс мужчина. — Нечего тебе тут торчать, а то опять свалишься в пруд. Девочка обернулась, чтобы посмотреть на отца. Испугано кивнув, она тотчас же поторопилась попрощаться с Кацуми, и вежливо поклонилась напоследок. — Ещё увидимся, — женщина помахала вслед убегающей домой Ацуко, после чего сложила руки в замок. Некоторое время она стояла, оглядывая поверхность пруда, поросшую кувшинками. Делая вид, что тёмные воды увлекли её внимание, Кацуми выжидала, когда первый шаг в диалоге сделает Ичиро, однако мужчина совсем не торопился нарушать молчание. Подул слабый ветерок, всколыхнувший молодую листву деревьев, окружавших поместье. Кацуми сжала губы в тонкую полоску, чувствуя, как прохлада просочилась сквозь плотную ткань кимоно, но даже не вздрогнула. Её умению держать себя в руках вне зависимости от погодных условий или эмоционального состояния можно было лишь позавидовать. Она заправила за уши светлые волосы, локоны которых выбились из лёгкой причёски из-за ветра, и горделиво приподняла подбородок. Ичиро тяжело вздохнул и подошел ближе. Он занял место по правую руку от Кацуми и также посмотрел в тёмные воды пруда, словно пытаясь понять, что так завлекло родственницу. — Я думал ты их больше не кормишь… — негромко произнёс Ичиро, разворачиваясь и облокачиваясь пятой точкой о поручень моста. — Привыкла, — уклончиво сказала Кацуми, не поворачивая лица в сторону мужчины. — Знаешь, я думаю, что нам было бы неплохо поговорить, — развел руками Ичиро. — Меня порядком утомила игра в молчанку, которую устроил Широ своим заявлением на похоронах отца. — Да ладно? — Кацуми удивленно вскинула бровь и перевела взгляд на родственника. — Почему тогда не пришел поговорить после похорон? — Да Широ… — он махнул рукой, после чего покачал головой, выражая полнейшее чувство безнадёжности. — Ну ты уже поняла, что с головой у него неладно в последнее время... Вот я и решил обождать со своими предположениями, но никак и подумать не мог, что он настолько с катушек слетит, что всё дойдёт до суда и прямых оскорблений. Ты же знаешь его… Он только из-за спины тявкать мог всё это время, отца боялся. Кацуми скрестила руки на груди и посмотрела на Ичиро, выжидая, когда тот дополнит свою мысль. — То есть ты хочешь сказать, что?.. — Я лично в вопросе наследства против твоего сына ничего не имею. И воля отца относительно того, кто станет следующим главой, мне была известна сразу после рождения Сатору, так что ни с чем спорить даже не буду. При жизни отец дал каждому из нас достаточно для того, чтобы жить достойно и безбедно, так что касательно имущества у меня тоже нет никаких претензий. Зла ни на кого не держу и никакие палки в колёса вставлять не собираюсь, — рассудительно ответил Ичиро. — Но то, что твой сын, Кацуми, нарушил условия — это факт, который никто отрицать не может. Недовольно поджав губы, женщина потупила взглядом доски моста. Она вздохнула и покачала головой: — Не так всё было, он с этой девочкой просто дружил. В их возрасте это нормально. Ичиро пожал плечами, выражая полнейшее нежелание спорить. Вместо того, чтобы начать доказывать родственнице нелогичность её слов и известной ему информации, он кашлянул в кулак. — Забей. Меня это совсем не интересует… Я не Широ, который собирается копаться в чужом грязном белье. Пожав плечами, Кацуми также опёрлась пятой точкой о поручень моста, и подхватила свою резную коробочку для хранения рыбьего корма, чтобы та ненароком не упала в воду. Информация о том, что Широ собирал всевозможные сплетни новой для неё не стала, так что на неё женщина никак не отреагировала. — Куда важнее сейчас то, что наш клан окажется в центре внимания других шаманских семей… — выдохнул Ичиро, почёсывая короткую щетину на подбородке. — Отец бы не одобрил этой грызни. Думаю, что Сэберо придерживается позиции, схожей с моей. — Это и моя позиция тоже, — ответила женщина, поправляя рукава кимоно. — Тем более, что оскорбления, которыми Широ щедро осыпал моего сына, уже обсасываются семьями Зенин и Камо. Этого я не смогу ему простить никогда. Мужчина усмехнулся и покачал головой. Прекрасно зная, что Ичиро, несмотря на разногласия с супругой, относился к своим детям достаточно хорошо, Кацуми предполагала, что тот поймёт её как никто другой. — Ну этого Широ спускать с рук нельзя, согласен, — спокойно произнёс он. — Опозорил так опозорил. Кацуми грустно вздохнула и посмотрела на свой маникюр. В её голове пронеслась мысль о том, что оскорбление Широ было направлено не столько в адрес Сатору, сколько в её. А сам факт того, что кто-то подвергал сомнению верность Кацуми мужу, вводила в уныние. — А куда, кстати, Широ подевался-то? — поинтересовалась она, слегка наклонив голову. — Уехал куда-то, — пожал плечами мужчина. — Уж не знаю куда, он мне это не докладывал, но не думаю, что надолго… Можешь у его жены спросить, вдруг знает. — Это не та информация, без которой я не смогу жить, — с усмешкой ответила Кацуми, после чего поднялась с поручня. Она отряхнула подол кимоно от пылинок и распрямила спину. Медленным шагом женщина направилась в сторону своего дома, удерживая перед собой коробку для рыбьего корма. Под её весом тихо скрипнули доски мостовой. — Вы заходите в гости хотя бы иногда что ли, — нараспев произнесла Кацуми, удаляясь от пруда вглубь двора поместья.***
Лениво зевнув, Сёко засунула руки в карманы толстовки. Найдя внутри жвачку, девушка достала упаковку и протянула её подруге, чтобы та угостилась, однако Кёко не выразила желания и отрицательно помотала головой. После завтрака в ресторанчике отеля Иэйри захотела покурить, поэтому позвала Хэсэгаву с собой, а заодно и в аптеку сходить, раз Сатору всё ещё не проснулся и задерживал их всех. Смысл был ждать пока он проснется, если можно было успеть сделать несколько важных покупок перед новым насыщенным днём в Осаке. В колледже Хасэгава изредка присоединялась к подруге и составляла компанию на перекуре, однако в последние пару недель отказывалась от сигарет и просто молчаливо стояла в стороне. Скорее всего не хотела спалиться с вредной привычкой перед Годжо, который бы сто процентов начал стебаться и подтрунивать в любой удобный момент. — Нет, спасибо, — тихо произнесла Хасэгава. — Не люблю мятную. Сёко стряхнула пепел с сигареты и поморщилась. Выдохнув табачный дым, она прикрыла глаза. Несмотря на минувший насыщенный день, она хорошо выспалась и чувствовала себя удивительно бодрой и отдохнувшей, чего нельзя было сказать о её подруге. Вид у Хасэгавы был донельзя помятый и уставший, словно всю ночь та занималась разгрузкой вагонов. А учитывая, что поутру Сугуру успел высказаться Сёко насчет того, что, проснувшись обнаружил на соседней кровати Хасэгаву… Потушив сигарету, Иэйри выкинула окурок в урну. — Ты чего такая вялая? — поинтересовалась у подруги Иэйри, закидывая в рот сразу две подушечки жевательной резинки, чтобы уж точно перебить запах сигарет. — Небось Годжо тебя ночью… — Да за кого ты меня держишь! — вспылила Хасэгава, обильно краснея. Сёко удивленно похлопала ресницами и вскинула брови, обескураженная реакцией подруги. Не имея в виду ничего противозаконного и осуждаемого, она искренне удивилась такому ответу. — Я имела в виду, что он тебя заболтал, — Сёко поперхнулась собственной слюной и закашлялась. В ответ на это Кёко стушевалась и посмотрела себе под ноги. Пнув носком кеда мелкий камушек, Хасэгава шумно выдохнула, признаваясь в неадекватности своей реакции. Видимо она считала, что все были уверены в том, что они с Годжо занимались какими-то непотребствами вместо сна, потому и взбесилась из-за простого вопроса. — Прости. Из-за того, что я не выспалась, у меня все мысли какие-то спутанные… — тихим голосом произнесла она. — Меня так этот пожар вчерашний из колеи выбил… Понимающе покивав, Иэйри достала из кармана пачку сигарет, чтобы пересчитать, сколько ещё у неё осталось. Вытянув одну, она перевернула её фильтром вниз и засунула обратно. Считала, что так было доставать гораздо удобнее. — Да забей, всё ведь нормально кончилось, — добродушно рассмеялась Сёко. — То-то вы оба с Сугуру дрыхли всю ночь как убитые, — на выдохе произнесла Хасэгава. — Не напортачили просто в отличие от нас. — Ну… Предположим, у Годжо и правда оказалась сломана плита, — протянула Сёко, убирая пачку сигарет в рюкзак. — Но от тебя это было ожидаемо, так что… Вместо ответа Кёко грустно поджала губы. Она практически никогда не давала понять, что шутки друзей относительно кулинарных навыков, её на самом деле глубоко задевали. Решив не отвечать на обидную фразочку, брошенную подругой, Хасэгава покачала головой и перекинула небольшую сумку через плечо. — Я пойду Ясуо позвоню. Развернувшись, девушка побрела куда-то в сторону от курилки, расположенной перед отелем. Она поправила небольшую сумку на плече и достала из кармана толстовки телефон, увешанный брелоками. Раскрыв мобильник, Кёко принялась искать нужный ей контакт. Удивленная холодным ответом и внезапным отстранением Сёко посмотрела в спину подруге. — А в аптеку со мной? — провожая девушку взглядом, спросила Иэйри. Кёко махнула рукой, зажимая телефон между ухом и плечом: — Мне нужно отзвониться дяде, встретимся у торгового автомата здесь же. Когда девушка скрылась за углом узкой улочки, Сёко цыкнула языком и глубоко вздохнула. На самом деле ей показалось, что Кёко обиделась из-за ерунды и поэтому перехотела идти вместе с ней в аптеку, хотя несколькими минутами ранее жаловалась на то, что натёрла ногу новыми кедами. Пожав плечами, Иэйри направилась в противоположную сторону. Ну раз не хотела идти с ней, то настаивать никто не будет. Аптека находилась в десяти минутах от отеля. Спокойная улочка выбивалась из представления о большом городе, потому Сёко даже удивилась тому как мало людей встретила по пути в пункт назначения. Она миновала автоматические двери и вошла в узкое помещение с большим количеством стеллажей, на которых располагались всевозможные лекарственные препараты. От разноцветных коробочек запестрило в глазах, Сёко сощурилась и направилась вдоль рядов с товарами. Проходя мимо полок с различными пластырями от боли в мышцах, девушка остановилась. Она оглядела соседний стеллаж в поисках обыкновенных бактерицидных о которых ранее заикалась Кёко, и найдя взяла пару упаковок про запас. Впереди Сёко заметила стенд уходовой косметики и подошла ближе, чтобы ознакомиться с ассортиментом. В руках она повертела всевозможные тюбики со средствами, обещавшими сделать кожу лица идеально ровной, здоровой и сияющей, и хихикнула. Та стоимость, за которую продавали эти средства, не внушала доверия в то, что обещанный результат будет когда-нибудь достигнут. Следом она миновала целый ряд всевозможных глазных капель и подошла к полке, где располагались средства интимной гигиены. На некоторое время Сёко зависла, рассматривая упаковки презервативов и тюбики лубрикантов. На самом деле она остановилась из чистого интереса, но в какой-то момент словила себя на мысли, о том, что в Наре можно было бы найти укромное место, чтобы хотя бы немного насладиться телом Сугуру в спокойной обстановке. Мечтательно закусив нижнюю губу, девушка покраснела, едва в её голову закралась шаловливая мысль о возможном посещении любовного отеля. Она шумно выдохнула, понимая, что чувства внутри неё разбушевались, и постаралась унять себя. Сёко потянулась за пачкой, которая максимально походила на ту, что осталась в общежитии колледжа, и достала её с верхней полки. Затем, недолго думая, взяла маленький тюбик смазки и повертела его в руках. Решив, что особой разницы между производителями не было, она выбрала первый попавшийся вариант и поторопилась на кассу. Приветливая девушка, по просьбе Сёко, добавила в покупку спрей от насморка, и любезно уложила всё в бумажный пакет. Медленным шагом Иэйри вышла из аптеки. Она быстро сложила в рюкзак спрей для носа и средства интимной гигиены, и оставила в пакете лишь пластыри для Кёко. Бредя в сторону отеля, где девушки договорились встретиться, Сёко задумчиво оглядывалась по сторонам. Она почувствовала лёгкую эйфорию из-за того, что совсем не испытала смущения в аптеке. В конце концов Сёко заранее убедила себя в том, что если в будущем придется совершать такие покупки, то ничего такого в этом нет, поскольку это естественный физиологический процесс. Задумавшись о поездке в Нару, Иэйри усмехнулась себе под нос. Будучи уверенной в том, что Сугуру не устоит и всё-таки предложит отдохнуть где-то, она почувствовала прилив сил. В последнее время такие мысли несказанно радовали её и Сёко не могла удержаться от откровенных фантазий. Видимо всему причиной были возросшие аппетиты, поскольку едва она вкусила прелести взрослой жизни, захотелось большего. А ведь ещё некоторое время назад плевалась с этого, когда Кёко ненароком пробалтывалась ей о чём-то таком… Сёко подошла к переулку, где располагались торговые автоматы. Пройдя в него, она остановилась и огляделась по сторонам. Подруги нигде видно не было, и девушка решила ознакомиться с ассортиментом напитков. — Сёко! Девушка обернулась на знакомый голос и увидела Сатору. Когда Иэйри отреагировала на его появление, Годжо поправил очки на переносице. Видимо, он проснулся совсем недавно и ещё даже не завтракал. Он лениво почёсывал затылок, глядя на подругу, и зевал. — Ты куда Кёко потеряла? Следом появился Сугуру. Он остановился за спиной Сатору и размял плечи словно те затекли. Судя по всему, отдохнувшим он себя не сильно чувствовал, хотя и спал, если судить по его рассказу, всю ночь без пробуждений. — Она тоже не захотела идти со мной в аптеку. Прям как Сугуру, — спокойно ответила Иэйри, после чего достала из кармана сто йен. Просунув монетку, девушка выбрала напиток нажатием клавиши, и посмотрела на то как аппарат выдачи вендингового автомата пришел в действие. — Сейчас придет. Сказала, что хочет дяде позвонить. Сатору грузно вздохнул и оперся спиной о стену. Выглядел он слегка помято, но бодрее чем Сугуру. Достав банку газировки из лотка автомата, Сёко распрямилась и подошла ближе к Сатору. Она также оперлась о стену и открыла сладкую воду с громким щелчком. Отпив колы, девушка расслаблено выдохнула и прикрыла глаза. Некоторое время ребята молча стояли, ожидая, когда Кёко наконец-то закончит разговор с дядей и придёт к назначенному месту. Сугуру опустился на корточки. Он посмотрел на друга снизу-вверх и лениво зевнул. Иэйри перевела взгляд на своего молодого человека и подмигнула ему, разбавляя унылое ожидание. Тот ответил ей лёгкой улыбкой. Годжо скрестил руки на груди. Для него ожидание длилось особенно долго, поскольку совсем не хотелось стоять на месте. Морально настроившись на огромную прогулку по Осаке и возможное посещение Киото вечером, он был готов выдвигаться с минуты на минуту. К тому же Сатору всё ещё не завтракал и желал, как можно скорее перекусить вкусным сэндвичем или ужасно сытным и вредным бургером в ближайшем к отелю Макдоналдсе. — Позвоню ей что ли… Он достал мобильник из кармана брюк и быстро набрал номер. Следом зажал телефон между плечом и ухом, и зевнул. В глубине переулка эхом раздался знакомый рингтон. Распрямившись, Сатору отнёс телефон от уха и замер. Ему было очевидно, что никакой Кёко в той стороне и в помине быть не могло, заметил бы в случае чего даже краем глаза, поскольку способности позволяли видеть ему гораздо больше остальных шаманов. Он непонимающе вскинул брови, ища источник звука. Отключив звонок, Сатору замер. Звук рингтона телефона Хасэгавы также замолк, что вынудило его повторно позвонить по номеру. Сугуру распрямился и двинулся следом за другом. Сёко удивленно похлопала глазами абсолютно не понимая, что произошло. Поправив лямки рюкзака, девушка поплелась за Сугуру и Сатору, и напряглась. Она понимала, что даже если бы Хасэгава сильно обиделась из-за нелепой шутки о её кулинарных талантах, она бы ни за что не стала так по-ребячески себя вести, чтобы выразить своё недовольство. С каждым шагом звук рингтона становился всё громче и громче, но Кёко нигде видно не было. Годжо остановился посреди переулка. Клацнув по кнопке окончания вызова, он резко захлопнул крышку мобильника и сел на корточки. Прямо перед ним лежал телефон Хасэгавы, увешанный различными брелоками с котятами, большую часть из которых сам же Сатору и покупал. Он тихо выругался себе под нос, едва пришло осознание, что просто так оставить телефон посреди переулка Кёко не могла. Сильно им дорожила и всегда бережно относилась, говоря, что это подарок Ясуо. Сатору тяжело выдохнул. Из-за волнения на его лбу проступили бисеринки пота. — Что там, Сатору? — подал голос Гёто. Подняв телефон с асфальта, Годжо открыл его. Просмотрев последние вызовы, он убедился, что Кёко действительно звонила Ясуо около пятнадцати минут назад. Более ничего странного во входящих и исходящих звонках не было. Годжо сжал губы в тонкую полоску. Стала бы она выкидывать телефон, если бы поругалась с Ясуо? Вряд ли. Даже когда она вздорила с дядей и обижалась, Кёко всё ещё любила его как самого близкого родственника. Поступать так глупо и опрометчиво она бы не стала. Значит телефон выкинуть тоже не могла. — Не понимаю… — шепотом произнес Годжо, рассматривая входящие сообщения. — Не понимаю… Сатору шлёпнул себя ладонью по голове и выдохнул. Может быть Кёко попросту обронила телефон, когда шла к месту встречи и поняв, что потеряла его, пошла искать? Тоже вряд ли, за пятнадцать минут, которые шаманы провели в ожидании, Хасэгава бы хоть раз прошла мимо. — Куда она собиралась? — Годжо подскочил на месте и быстро оказался рядом с растерянной Иэйри. Глаза Сёко рассеяно оббежали переулок в попытке найти место, за которое можно было зацепиться. Испуг читался в её взгляде, поскольку объяснить куда именно направилась подруга она могла очень смутно. — Ну… Она дошла д-до угла, ведущего в этот п-переулок, — Сёко запнулась, пытаясь подобрать слова. — И сказала, что мы должны встретиться у т-торгового автомата. Сугуру погладил девушку по плечу, чтобы немного ободрить. Почувствовав тепло ладони Гёто, Иэйри судорожно выдохнула и попыталась успокоиться. От осознания, что Кёко пропала, она почувствовала себя глубоко виноватой. Причастной к произошедшему как никто другой. Ведь если бы обидно не пошутила, то они с Кёко бы не разделились. И тогда бы ничего этого не случилось. — Тише, — спокойно произнес Гёто. — Не надо паниковать, Сёко. Успокойся. Девушка перевела взгляд на Сугуру, но не смогла найти утешения. Несмотря на его рассудительные слова он выглядел не менее растерянным, хотя и пытался держать себя в руках, чтобы подавать пример. — Позвони Ясуо, Сатору, — умоляющим тоном произнесла Иэйри. — Может хотя бы он знает куда Кёко подевалась! Может она хоть что-то сказала ему во время звонка! Вдруг просто телефон обронила! Сатору потупил взглядом мобильный телефон своей девушки и набрал в лёгкие побольше воздуха. — Хорошо, — согласился с предложением подруги Годжо, после чего нажал кнопку вызова. — А вы… Вы сообщите учителю, что произошло… — дал команду он.