Золотой век

Осадки наводнили Токио и близлежащие к нему окрестности гораздо раньше положенного им срока. Если в июне такую погоду можно было списать на естественный для региона сезон дождей, то середина мая едва ли подходила под временные рамки такого природного явления. Свинцовые тучи, нависшие над регионом Канто, ни разу не бодрили, лишь угнетали сильнее, и на улицу не хотелось выходить даже, вооружившись зонтиком или плащом-дождевиком. Капли неустанно барабанили по покатым крышам Токийского оккультного колледжа, навевая скуку и тоску на студентов, преподавателей и опытных шаманов, закрепленных за учебным заведением. Первая неделя, после возвращения из Киото, прошла под эгидой проливных дождей в графике: занятия-додзё-общежитие. Изредка некоторые смельчаки выбирались в ближайший к учебному заведению комбини, чтобы докупить недостающих продуктов, но на деле никому из них не хотелось лишний раз идти по размытым пригородным улочкам, даже за необходимыми продуктами или сладостями для поднятия настроения. Из-за постоянной серости хотелось много спать, но прохладный уличный воздух изредка пробирал до костей, заставляя дрожать и несколько будоражил. Плохая погода давила ничуть не меньше навязчивых негативных мыслей, поселившихся в голове Кёко после приключений в Киото и липших словно мухи к клейкой ленте в кухне общежития. Однако она старалась не позволять им занимать разум и нарочито бодрилась перед друзьями и близкими. Правда, оставаясь наедине с самой собой, вспоминала случившееся в поместье Киёмидзу и отчасти корила себя за то, что дала себя пленить. В таком состоянии и прошла неделя после возвращения в колледж. Ничего выдающегося или достойного особого внимания не происходило... Разве что в минувшую субботу до второгодок дошел слух, что Мей Мей, обучавшаяся на четвертом курсе и имевшая внушительную репутацию для того, чтобы тягаться со Старейшинами за солидный гонорар, отправилась на задание вместе с их новой знакомой Утахиме Иори из Киотского колледжа, на чём их след и оборвался. Недомолвок в сплетне оказалось немало, отчего никто не решался даже предположить, что именно произошло с девушками. Одни говорили, что те угодили в расширенную территорию опасного заклинателя, другие – что стоило подождать, прежде чем разбрасываться такими предположениями, третьи недоумевали от того, какую промашку могла допустить Мей Мей, раз всё сложилось настолько плачевно. Пока руководство из штаба размышляло, что надлежало сделать с пропавшими шаманками, закончились выходные. В понедельник совсем распогодилось. Солнце выглянуло из-за тяжелых облаков, обнаживших нежно-голубой небосвод, и начало пригревать землю, пропитанную многодневными осадками. Сменившаяся погода не принесла студентам и преподавателям колледжа желанной радости и облегчения. Вместо неустанно барабанящих по крышам крупных капель дождя пришел влажный горячий воздух поздней весны. Он доставлял целую массу неприятных ощущений: дышать стало гораздо тяжелее, солнце назойливо напекало головы, а тело, казалось, покрывалось испариной. Форма колледжа, не приспособленная под тёплые времена года, сделалась особенно тесной и удушающей, потому посещение занятий стало в тягость и большую часть времени студенты ходили без жакетов и гакуранов, а также старались проветривать классы как можно чаще, чтобы не свариться заживо в четырех стенах. Утром, пока второкурсники лениво ожидали преподавателя, Кёко стояла, облокотившись об оконную раму и лениво смотрела во внутренний двор. Масамичи Яга по непонятной причине задерживался, и оттого студенты оказались предоставлены сами себе. Сёко стояла рядышком с подругой, опершись спиной о деревянную панель на стене и наблюдала за тем как Сатору досаждал Сугуру, рассказывая подборку новых шуток, скорее всего, встретившихся ему на просторах интернета, в котором он повадился сидеть по вечерам за общим ноутбуком. Гёто слушал его без особой радости на лице, но изредка поддакивал и кивал головой, то ли надеясь, что друг устанет и прекратит его донимать, то ли просто потому что не хотел ругаться с ним с утра пораньше. — Доброе утро, — Яга вошел в кабинет, резко закрывая за собой фусуму из тёмного дерева, и остановился около преподавательского стола. Вид у него был озадаченный и несколько обеспокоенный. Таким преподаватель представал перед ними крайне редко. Обычно его суровое смуглое лицо казалось безразличным, и лишь в моменты, когда мужчину переполняло раздражение маска трескалась, раскрывая его истинное отношение к работе и подопечным студентам. Увидев учителя, девочки поспешили занять свои места в классе, чтобы не получить замечаний о нарушении дисциплины во время занятия. Обычно такие упрёки адресовались Сатору, любившему повздорить с учителем или закинуть на парту ноги в пыльной сменке, реже доставалось Сугуру, который вёлся на провокации товарища. Девочки же старались вести себя корректно хотя бы в пределах классной комнаты, чем учитель всегда оставался доволен. — Вы наверняка уже в курсе того, что произошло… — он хрипло выдохнул, выдержал паузу, и почесал короткостриженый затылок. — В общем… Руководство поручило вам разобраться с тем, куда пропали наша Мей и Иори из Киотского колледжа. — А что случилось-то хоть? — оживился Сатору, приподнимая стёкла солнцезащитных очков. — Слухи тут разные так-то ходят, учитель. — Уехали на задание в Сидзуоке, но вторые сутки не отвечают на звонки ассистента и штаба, — спокойно ответил мужчина, потирая переносицу. — В субботу вечером они вошли в особняк, который славится как дом с приведениями, но так и не вернулись из него. Мы предполагаем, что они могли попасть под воздействие вражеской территории или сильного проклятия. Прогнозы пока что неопределенные… Так что разобраться с этим придется вам. Как-никак два особых ранга среди вас есть... — Иори и правда уже два дня не отвечает, — грустным голосом протянула Сёко, укладывая голову на парту и поворачиваясь в сторону Кёко. — Я переживаю как-то… Кёко скрестила руки на груди и проигнорировала слова подруги об Утахиме. Зная способности Мей Мей не понаслышке, она едва ли могла поверить в то, что та не справилась бы с проклятием. Несмотря на то, что их отношения крайне сложно было назвать дружескими, определенное уважение к Мей Хасэгава испытывала. Грация, с которой шаманка первого ранга управлялась с тяжелым холодным оружием на тренировках, вызывала у неё определенный трепет. И иногда Кёко ловила себя на мысли, что попросту завидовала роскошной во всех смыслах специалистке, которой Мей являлась. — Странно, Мей Мей же у нас сильная и опытная мадам. С начальством аж за сотню йен погрызться может, а для этого стальные яйца иметь надо, как по мне, — со знанием дела протянул Годжо, покачиваясь на стуле. — Никак под чары слабачки Утахиме попала… — Сатору! — шикнула в его сторону Сёко, недовольно морщась. — Да что Сатору? Правду ж говорю… — почесал затылок Сатору, не находя в своих словах ничего обидного или лживого. — Ты вот Мей хоть раз в деле видела? Утахиме до неё ползти и… — Так наша цель: найти Мей и Иори? — перебил друга Сугуру, чтобы не дать тому развить мысль до ещё более обидных высказываний в адрес новой подруги Сёко. Он подпер голову ладонью и посмотрел на преподавателя исподлобья. Яга кивнул, подтверждая сказанное студентом. — Найти их и изгнать проклятие, которое находится в особняке, если они этого до сих пор не сделали, — проговорил мужчина. — Ну… Или не изгнать, — он покосился в сторону Сугуру. — Тут уже тебе решать, Гёто. — Понятно… — устало ответил он, почесав затылок. Кёко перевела взгляд на Масамичи Яга, когда представила, что придется ехать в Сидзуоку. Дорога до этой префектуры, как казалось ей, занимала не менее двух часов на автомобиле. Да и в целом в душную погоду отправляться на задание не хотелось, но долг шамана был выше неудобств от жары и недовольства от долгой дороги, так что она смиренно кивнула и поджала полноватые губы, морально готовясь к трудоемкому дню. — Госпожа Комацу ждёт вас в микроавтобусе у выезда из колледжа, так что вперед. И ещё, — заметив, что студенты суетно стали собирать вещи, окликнул их Яга. — Постарайтесь не накосячить. — Чтобы мы и накосячили? — раздался самодовольный голос Сатору. — Погнали, ребят. Успеем ещё задницы отсидеть! Масамичи Яга шумно вздохнул, услышав «чистую» речь студента, но промолчал и разочаровано покачал головой. К выходу из колледжа четверка студентов побрелась устало, надевая на ходу жакеты и гакураны, тем самым приводя себя в приемлемый и презентабельный внешний вид. Пускай руководство и закрывало глаза на то, что во время жары учащиеся могли снимать верх формы, на задания просили являться в полном обмундировании, чтобы в случае чего можно было идентифицировать личность. К счастью, ребята не задумывались над ситуациями, когда это могло бы пригодиться, в силу подростковой беспечности. В микроавтобусе, где ждала шаманов Нана Комацу, оказалось ещё душнее, чем в учебном классе. Женщина мило поприветствовала сопровождаемых ею ребят и извинилась за неудобства, вызванные сломанным кондиционером, после чего рассказала им о предстоящем задании подробнее. После введения в курс дела, Кёко недовольно пробормотала себе под нос что-то нечленораздельное, забираясь в микроавтобус, и выбрала место около прохода во втором ряду. Следом за ней прокралась Сёко, заняв сидение рядышком. Парни вошли последними и Сугуру с грохотом закрыл за собой дверь, вызвав у ассистентки искреннее возмущение и негодование относительно отношения студентов к имуществу колледжа. Такая реакция Комацу заставила молодого человека сконфуженно извиниться и прошмыгнуть к свободному местечку у окна в первом ряду, перед Сёко. Когда микроавтобус тронулся, Хасэгава откинулась на спинку кресла и устало прикрыла глаза, чтобы отдохнуть в дороге. Как долго им предстояло ехать — Кёко знала лишь в теории, оттого в глубине души надеялась на то, что доберутся они без приключений и в Сидзуоку приедут раньше, чем через два с половиной часа. Когда микроавтобус выехал из Токио, Сёко опустилась щекой на плечо подруги, решив последовать её примеру, и провалилась в дремоту. Она никогда не упускала возможности поспать в пути перед заданием, поскольку поздно ложилась. И этот раз исключением не стал. Ухмыльнувшись, Кёко погладила подругу по макушке. В отличие от неё, она решила смотреть в окошко на то как городские пейзажи сменялись сельскими. Нахождение в душном транспорте в какой-то момент пути стало для Кёко настоящей пыткой. Поскольку из приоткрытого люка, размещенного в потолке, в салон проникало совсем немного свежего воздуха, ей постепенно становилось дурно. Кожаные сидения микроавтобуса из-за жары источали едва уловимый неприятный запах горячей кожи и пыли. Кёко замутило от смеси зловоний, и она меланхолично приоткрыла глаза. Какое-то время она смотрела на места перед собой, где сидели Сатору и Сугуру, тупым взглядом, и тяжко вздыхала, обмахивая себя ладошкой. Воздух с каждым новым глотком становился горячее и начинал обжигать изнутри. Подливало масла в огонь и общее состояние Кёко. Из-за случившегося в Киото, Хасэгава решила вернуться к приёму медикаментов, способствовавших стабилизации психики. Сильная встряска, которую она получила после того как «погостила» у родственников пару «весёлых» дней не прошла для неё даром. Конечно и до этого она чувствовала себя неважно и хотела наведаться ко врачу… Потому в совокупности обстоятельств и решила, что следовало основательно заняться собственным здоровьем. Того гляди и силы радоваться появятся в ближайшем будущем… Она лениво потянулась в кресле и зевнула, прикрыв рот ладошкой, пытаясь отогнать от себя резко нахлынувшую сонливость. Этот побочный эффект от препаратов особенно ей не нравился. Хотелось быть более продуктивной, но последние несколько дней её ужасно клонило в сон. В прошлый раз, когда она принимала лекарства, было то же самое… Просто за время без тревоги и приёма антидепрессантов, она подзабыла об этом нюансе. — И чё нам там, долго ещё ехать? — громко протянул Годжо, оборачиваясь к сидящим позади него девочкам. Его звучный голос заставил Кёко вздрогнуть от неожиданности и встрепенуться. Потерев заспанные глаза, девушка похлопала густыми ресничками и тихонько зевнула. — Я тебе не карта, — с лёгкими нотками осуждения выдала разбуженная Сёко, утыкаясь лицом в плечо подруги. — У Комацу-сан спроси, если тебе так интересно, Сатору. — Не-а, не хочется что-то у неё ничего спрашивать, — вздохнул он. Сатору откинулся на спинку кресла, та оглушительно скрипнула под тяжестью его тела. — А я вот знал, что нам придется спасать Утахиме рано или поздно. Сугуру, смотревший в окошко микроавтобуса с флегматичным выражением лица, подпёр подбородок тыльной стороной ладони и промолчал, игнорируя высказывание друга. Его задумчивость вынудила Сатору пихнуть того в бок, чтобы как-то растормошить его. — Ай! Раздраженный таким поворотом событий Гёто обернулся к другу, довольно хихикавшему от своей проделки. Смерив товарища осуждающим взглядом раскосых глаз, молодой человек поджал губы вместо того, чтобы покрыть Сатору потоком нецензурной брани, которая с большей долей вероятности вертелась у него на языке. Глядя на эту картину, Сёко недовольно цыкнула. — Да отстань ты от Сугуру, — с осуждающими нотками в голосе протянула она. — Откуда у тебя энергии-то столько, Сатору? Второй год понять пытаюсь, да никак не пойму… — Так в душном классе сидеть же не надо! — Сатору приподнялся с кресла и обернулся к девочкам, облокачиваясь на спинку обеими руками. — Наоборот круто, что хоть на задание отправили! Тем более показать класс такой слабачке как Утахиме… — Ага, нужно только три часа сидеть в душном и вонючем автобусе… — вполголоса выдала Кёко, набирая в лёгкие побольше тёплого воздуха, после чего перевела взгляд на наручные часы. — Ага, реально три часа выйдет. Лучше бы на занятиях сидели, там хотя бы окна можно на проветривание открывать… И вообще, откуда у тебя такая одержимость Иори, Сатору? Вместо возражений и ответа на неудобный вопрос своей девушки, Сатору приподнял стёкла очков и нахмурился, разглядывая безразличное лицо Кёко, кожа которого отдавала нездоровым зеленоватым оттенком, несмотря на присутствие лёгкого макияжа. — Тебя тошнит что ли, котёночек? — Типа… — произнесла Хасэгава, беря пальцами слово в кавычки. — Укачало маленько, кажется. Душно, воняют кресла, ещё и из люка этого не тянет нифига… — А… Ну тогда понятно, чего ты недовольная такая сидишь, — спокойно отреагировал на её недомогание молодой человек. — Хочешь попросим Комацу остановиться на заправке? — Не надо, потом отдышусь, когда приедем на место, — махнула рукой она. — Попробуй лучше открыть сильнее люк. Если тебе не сложно. Кивнув, Годжо приподнялся и постучал по люку кулаком, пытаясь открыть его сильнее. Механизм поддался с трудом, но вскоре салон заполнился тёплым воздухом с улицы. Несмотря на то, что желаемой прохлады Кёко не получила, нетерпимая духота несколько разбавилась и сделалась более или менее выносимой. Сёко протянула ладонь и уложила её на лоб подруги. Удостоверившись, что та не перегрелась в салоне, девушка посмотрела на неё с едва уловимым сочувствием и грустно поджала губы. В этом виде недуга она со своими способностями была абсолютно бессильна. — Я думаю, что скоро мы приедем на место, — раздался спокойный голос Сугуру. — Пробки на въезде в город нет, вроде, и на том спасибо. — Ненавижу микроавтобусы, — вполголоса грустно протянула Кёко, скрещивая руки на груди. К месту назначения студенты прибыли, когда стрелки часов переползли чуть за полдень. Ассистент Комацу Нана припарковала микроавтобус в паре кварталов от особняка, нужному студентам, чтобы спокойно провести инструктаж и напомнить о мелочах про задание попавших Мей Мей и Утахиме Иори. В своём рассказе она кратко изложила историю особняка, некогда принадлежавшего крупному владельцу ресторанной сети, специализировавшейся на барбекю, и не забыла отметить то, что в июле прошлого года вся семья покончила с собой из-за банкротства, вызванного баснословными убытками на фоне вспышки бешенства крупного рогатого скота. Дом с дурной славой быстро привлёк к себе внимание. Школьники и студенты завели обычай проверять свою смелость, заходя в него вечером или глубокой ночью. Правда, живыми из особняка, со слов свидетелей так никто и не возвращался. Рост пропавших без вести людей вынудил местные власти развесить по округе таблички, предупреждавшие об исчезновении людей в этих местах, но желавших испытать себя на прочность от этого не уменьшилось. Байка о доме передавалась из уст в уста, дурная слава росла… Безрассудство, с которым молодые люди бросались к неизведанному, постепенно набирало обороты. Некоторое время назад списки исчезнувших пополнились ещё и тремя учащимися ближайшей младшей школы, растворившимися среди бела дня по дороге домой… В этом вопросе общественность исключала заинтересованность детей в «страшной обители призраков», а потому журналисты стали интересоваться происходящем в районе с большим подозрением. Тогда-то властями и было решено обратиться за помощью к оккультному миру, чтобы избежать глобального скандала. Когда студенты вышли на свежий воздух, Кёко набрала в лёгкие побольше горячего воздуха и скривила лицо. Солнце своими лучами уже припекло унылый серый асфальт. Погода от этого стала больше похожа на летнюю, невыносимо жаркую с тяжелым влажным воздухом в довесок. — Я пойду с вами, чтобы поставить завесу, — раздался голос Комацу, вышедшей из микроавтобуса последней. — Ой, да не надо, вы ж устали везти нас сюда! — воскликнул Годжо. — Я поставлю сам, не парьтесь! Сёко покосилась на него и нахмурила брови. — Хорошо, ребята. Только не забудьте, пожалуйста, — мягко улыбнулась ассистентка, помахав студентам. — Удачи вам там! Молодые люди попрощались с ней и поторопились вверх по улице. Погода в Сидзуоке, казалось, выдалась даже жарче, чем в Токио. Проходя мимо магазинчиков, Кёко обнаружила, что электронное табло термометра показывало тридцать три градуса тепла, превышая показатели столицы как минимум на четыре единицы. И это было неудивительно, поскольку префектура Сидзуока находилась южнее Токио. Правда, такая температура воздуха для мая месяца всё равно казалась аномальной… Городок Хамамацу, расположенный на берегу Тихого океана, был окружен рекой на востоке, на западе – озером, а на севере узкими хребтами гор Акаиси, называемых в путеводителях японскими Альпами. Из-за этого воздух казался особенно душным. Влага, содержащаяся в нём, выпаривалась под лучами палящего солнца и донимала гостей и жителей города, отчего на улице студентам встретилось мало людей. Пока Сатору бодро шел впереди Сугуру и Сёко, Кёко медленно плелась в самом конце импровизированного строя. Словно назло на улице ей стало только хуже, потому она решила расстегнуть свой укороченный жакет, чтобы дышать стало легче и свободнее. — Знаете, а я бы законодательно запретила автомобили без кондиционеров в такую жару, — недовольно сказала девушка, принимаясь расстегивать верхние пуговицы рубашки. — А ведь ещё только май… Представляете, что летом будет? — Так дожди же были, — сочувствующе ответила ей Сёко, разводя руками. — После них же всегда духота неимоверная, Кёко. Хотя, может тут и не было… Но поскольку Токио последнюю неделю заливало, рискну предположить, что сюда тоже дошло. — Да помню про дожди… — с трудом ответила Хасэгава, потирая вспотевший лоб. — Просто всё равно ума не приложу, зачем над нами так начальство издевается? Мы и так жизнью типа рискуем на заданиях этих всяких, не заслужили что ли автобуса с кондиционером? — Если тебе так плохо, может лучше вернёшься обратно в автобус? Не думаю, что Комацу будет двери закрывать… — Сугуру на ходу обернулся к ней, Кёко на секунду показалось, что в его голосе проскользнули нотки осуждения как ответ на её жалобы. — Там недалеко от парковки комбини был как раз. Купишь что-то холодное, да в себя придешь. А там и мы вернемся. Такая реакция друга откликнулась в груди Кёко неприятным уколом вины. Обузой ей быть не хотелось, но и с самочувствием, к сожалению, она не совсем могла совладать. Каждый раз, во время общих заданий Хасэгаве почему-то казалось, что она хуже остальных. Причины на то, конечно, проскакивали время от времени, однако в последние разы Кёко неплохо себя показывала. Хотя бы её приключения в Киото могли это подтвердить. — Ещё чего! Я в эту вонючую духовку не вернусь! — немного капризно ответила ему девушка, снимая с себя жакет и обвязывая его за рукава вокруг талии. — Ещё и Комацу потом учителю скажет, что я от работы отлынивала… Не надо мне такого счастья, Сугуру. — Ой да не скажет она… — Сёко достала из кармана юбки пачку сигарет, но заметив недовольное лицо подруги стушевалась. — Я не буду курить! — рассмеялась она, зажимая сигарету между зубами. — Так потусуюсь, раз тебе хреново сегодня. — Скажет-скажет, она постоянно на нас стучит, если вы не знали. Любит её качок за это, — присвистнул Сатору, останавливаясь около обветшалой ограды. — А вот и наш особняк! Миленький. Среди густых зарослей кустарников и сухих ветвей небольших деревьев показалась широкая тропинка, вымощенная мелкими блоками тротуарной плитки, между которыми пробивалась жухлая растительность. Местами травинки и стебельки сорных растений проросли настолько сильно, стремясь к солнцу, что достигали, по меньшей мере, сантиметров тридцати в длину. По крайней мере, если судить навскидку. Плитка дорожки покрылась мхом густого зелёного цвета и оказалась слегка раздроблена в некоторых местах, словно кто-то нарочно пытался её выбить, а осколок забрать в качестве сувенира из проклятого дома. — Ну и ну! Откуда ты миленького взял? Выглядит так-то жутковато, — подала голос Сёко, рассматривая нависший над четвёркой второкурсников мрачный особняк в европейском стиле. — Как в фильмах про призраков, знаете? Посеревший фасад особняка угрюмо смотрел на пришедших шаманов своими разбитыми окнами. Его облицовка потрескалась и приобрела отталкивающий внешний вид. Стены загрязнились от пыли и лишь в некоторых местах проглядывалась яркая краска, не успевшая пожухнуть со временем. Его терраса с тремя арками смотрелась крайне неопрятно в силу заброшенности, и создавала крайне печальное впечатление. Природа взяла своё и она буйно поросла сорными травами, пробившимися сквозь кирпичи и бетон. В растительности виднелся мусор в виде пластиковых пакетов, пустых банок из-под напитков и пачек из-под снеков. Над террасой расположился балкон с балюстрадой, столбики которой потрескались за время бесхозного простаивания дома и обвились ветвями плюща, тянувшимися с первого этажа. Листки растения густым полотном покрыли часть стены здания и рустованные колонны первого этажа. — Ну… — протянул Сугуру, скрещивая руки на груди. — В каком-то смысле это же и есть дом с приведениями, разве не так нам сказано было? Кёко пнула небольшой камешек, лежавший на земле, и поёжилась. По спине пробежал мерзкий холодок, но она не поняла, что это было. Не то капля пота скатилась, не то разыгралось воображение и на подсознательном уровне стало жутковато от самого особняка. — Сколько проклятий видела, а всё равно история про дом с приведением пугает больше, чем настоящая нечисть, — попыталась отшутиться Хасэгава. — Не знаю почему… — А может у тебя просто воображение богатое, — пожал плечами Сатору, оборачиваясь к девушке. — Книжки свои читаешь, вот и напридумывала себе ерунды всякой после рассказа Комацу. — Да ну тебя, — отмахнулась от его предположения Кёко. — Я себе отчет отдаю вообще-то, Сатору. Но атмосфера здесь и правда… Неприятная. Дунуло ветром. Под его напором с едва уловимым треском качнулись высокие сосны, ветви росших вокруг дома деревьев гулко зашелестели листочками. — Знаете… Наверное, нам лучше не заходить внутрь. — Почему? — Кёко удивилась предположению Сатору. — Мей Мей и Утахиме же вошли… — В том-то и дело, — спокойно подтвердил её слова относительно шаманок Сугуру. — Они вошли. Но ты же помнишь, что в этом доме пропадали люди? Из этого можно предположить, что исчезали лишь те, кто переступал порог. Наверняка, были и приходившие сюда, но не решавшиеся зайти дальше ступенек… — Хм, — Сатору потёр подбородок, поднимаясь по ступенькам к двери особняка. — А знаешь, я думаю, что ты прав. Нам лучше обойти территорию и присмотреться внимательно… Мне почему-то кажется, что у проклятого духа, который здесь засел, может быть барьерная техника… Вопрос только в том, какая… Покрутившись под колоннами у крыльца, Сатору завис, осматривая дверь. Он снял с переносицы очки и внимательно посмотрел на дом, покручивая за дужку аксессуар меж изящных пальцев. Провернуть ручку и войти внутрь особняка он не решился, и остался стоять, покачиваясь на ступнях, и размышляя относительно природы проклятого духа. — Да, мне кажется, что барьер тут точно есть... Правда пока без понятия какой. А вот проклятия снаружи я не чувствую. Значит дело внутри дома. — Стойте, а что насчет младшеклассников? Нет же доказательств того, что они вообще переступали порог этого дома! — Кёко указала на пошарпанную входную дверь. — Значит, нет и никаких оснований полагать, что проклятый дух не распространяет барьерную технику на каком-то неопределенном расстоянии от входа в дом или этого сада! Не знаю, насколько мысль бредовая, но почему бы и нет? — О как заговорила, — удивился Годжо, посмотрев в её сторону. — Хотя… Смысл какой-никакой в твоих словах есть. Молодой человек спустился по каменной лестничке обратно на тропинку к товарищам и задумчиво хмыкнул. — Если мы попадем в радиус действия его барьерной техники, то хреново будет… И спасать уже придется нас. Выслушав предположения Сатору и Кёко, Сугуру почесал затылок, размышляя над ними, после чего призвал несколько простеньких проклятий. Отправив их на разведку, молодой человек медленно потёр ладони. — Тогда давайте посмотрим, что случится с этими проклятиями. Если кто-либо из них угодит в западню, то я сразу же об этом узнаю. Между шаманами повисла неловкая тишина. — А какие вообще барьерные техники бывают? — внезапно поинтересовалась Сёко, безразлично рассматривавшая облицовку особняка. — Ну… Вообще, сами по себе барьерные техники нацелены на захват объекта в пространстве или предотвращении его попадания в это же пространство и связаны напрямую с разумом использующего их, — отозвался на её слова Сатору. — Так что, отвечая на твой вопрос… Могу сказать, что к ним относят расширение территории или завесу… Читал ещё про пустые барьеры, кстати… Но думаю, что мы имеем дело с обычным. — Ого, ты читаешь? — Очень смешно, Сёко, — слегка обижено фыркнул Сатору, отзываясь на её подколку. — Создать барьер в принципе вообще не запарно. Но если пользователь опытный, то он может установить какие-никакие ограничения на доступ. Хотя у проклятых духов это работает немного не так, как у нас. Это я тебе просто для справочки информацию даю. Кёко заметила каким задумчивым стало его лицо, когда он рассказывал о барьерных техниках. Таким заинтересованным молодого человека можно было увидеть нечасто, но едва дело доходило до теории, он оказывался достаточно сведущим в вопросе человеком. — Э-э-эх, — тяжело вздохнул он. — Ну вот почему слабаки вроде Утахиме вечно встревают во что-то такое? Как будто у нас дел не дохера без них… Несмотря на свои изречения, Сатору был действительно увлечен разгадкой головоломки, в которую угодили пропавшие шаманки, и изо всех сил старался показать свои познания в оккультных делах. Он нахмурил светлые брови, перебирая в голове возможные тактики, которые могли бы разрушить барьер, после чего обратился к одногруппникам. — Могу предположить кое-что: чтобы нейтрализовать барьерную технику, нужно или соблюсти определенные условия, либо использовать технику сильнее, как в случае с расширенной территорией… Сатору запнулся и обернулся обратно к особняку. Молча разглядывая обшарпанный фасад здания, молодой человек прислушался к округе. Ветер нежно шумел кронами деревьев и ветвями сосен, разбавляя напряженную атмосферу. — Так… — неожиданно для всех раздался голос Сугуру. Тот повертел головой и принялся смотреть по сторонам, ища подопечных, которых некоторое время назад отправил на разведку территории. — Двое пропало. Вон в той стороне, — молодой человек указал на второй этаж левого крыла особняка. — Предположу, что там может быть слабое место. Услышав мнение друга, Сатору довольно ухмыльнулся. — А можно ли как-то сломать барьер снаружи? — спросила у парней Кёко, задумчиво потирая подбородок. — Или это возможно только изнутри? — Да как бы тебе сказать, — немного задумчиво протянул Сатору, приподнимаясь на носочки. — Вроде как изнутри это сделать будет проблематично. Годжо потянулся и размял руки. — Эй, Сугуру… — он обернулся к товарищу, надевая на переносицу очки. — А у тебя есть какой-нибудь уродец большой? Опустившись на ступеньки, Сугуру подпер голову кулаком. За последние годы он обзавелся немалым количеством укрощенных проклятых духов, так что сразу и не мог выбрать кого-то одного. В немногочисленных сражениях он научился придерживаться определенных приёмов и тактики, но, когда дело доходило до нетипичных ситуаций, немного терялся. — Есть кое-кто… — Тогда давай попробуем ударить с помощью твоего духа и моего «синего»! Сугуру кивнул и неторопливо поднялся со ступенек крыльца, отряхивая штаны сзади. Медленным шагом он подошел ближе к дому приготовился к призыву проклятого духа. Увидев его готовность, первой назад отбежала Сёко, её примеру последовала и Кёко. Сатору же опустил руки в карманы, вальяжно качнулся вперёд-назад, после чего выдвинулся в сторону к другу. На территории повисла гробовая тишина. Казалось, даже ветви деревьев затихли и прекратили шелестеть листьями на ветру, чтобы не помешать своей мелодией шаманам. Как только Годжо оказался около дома, он занёс руки над головой, сразу же активируя свою технику на полную мощность, разрушая с её помощью близлежащие к нему стены первого этажа. Сугуру не заставил себя ждать и выпустил одно из своих проклятий следом. Дракон ударил лапами по балкону с балюстрадой, и тот обрушился на арки террасы, заваливая вход в дом. Из глубин особняка послышался гулкий звук. С каждой секундой он поднимался, приближаясь к поверхности, и становился громче. Следом за ним треснул фундамент здания, по уцелевшим стенам медленно поползли разломы. Стёкла посыпались на устланную тротуарной плиткой землю с громким дребезгом, а затем одна за одной начали выпадать деревянные оконные рамы. Некогда строгий и изысканный фасад здания разрушался на глазах, словно кубик сахара, брошенный в воду. Его стены складывались как грани карточного домика одна за одной, открывая вид на внутреннее убранство. Часть здания оглушительно рухнула вниз, словно под ней находились пустоты. Послышался пронзительный девичий крик, полный испуга. Со второго этажа здания на груду обломков дерева, стекла и бетона выпала девушка в одеянии жрицы мико. Сразу же после её появления, остатки здания сложились под собственной тяжестью, накрывая ту с головой. Вместо того, чтобы помочь ей, Сугуру спрыгнул в обломки строительных материалов и направился в противоположную сторону, готовясь использовать свою технику. Зная, что Сёко определенно поможет пострадавшей, он без зазрения совести направился за своей целью. Поймать проклятого духа, устроившего западню в заброшенном здании, было для него задачей поважнее. Довольный своей работой Сатору хмыкнул, наблюдая за появившейся перед ними девушкой, и направился ближе к образовавшемуся на участке котловану. Пробираясь по завалам, молодой человек подошел к самому краю у обрыва, и поставил ногу на одну из бывших опор дома из которой торчали куски арматуры. Его лицо сияло ярче горячего майского солнца и пылало от гордости, что пропажу удалось найти, не прикладывая для этого особых усилий. Выйдя из-за дерева, Кёко неторопливо поплелась за ним, чтобы посмотреть на развалины бывшего особняка. В то, что ещё несколько минут назад на месте обрыва стоял роскошный дом, ей верилось с трудом. Если бы она не видела его своими глазами, то вряд ли поверила бы тому, кто рассказал бы ей это. Пространство на месте здания оказалось щедро завалено обычным мусором, который, с большей долей вероятности, притащили в него пропавшие без вести люди, а также крупными обломками и мебелью, потерявшей свой первозданный вид. Рассмотрев последствия разрушения, девушка остановилась немного поодаль, ища взглядом Мей Мей. Появление одной лишь Утахиме показалось ей немного странным. — Дамы, встречайте подмогу, — с удовлетворенным видом громко заявил Сатору. — Эй, Утахиме! Ты там ревёшь чё ли? — заинтересованно поинтересовался он, наклоняясь, чтобы рассмотреть лицо Иори. Та, краснея, с трудом пыталась выбраться из-под упавшего на неё обломка стены. Раздраженно зыркнув на дразнившего её молодого человека, едва он раскрыл рот, она ударила рукой по плите перед собой. Казалось, что от панибратской манеры речи Сатору она не на шутку распалилась и была готова придушить сильнейшего шамана человечества голыми руками, невзирая на положение того. — Да фига с два! — огрызнулась она, отталкивая от себя хлипкую фанерку, служившую когда-то стенкой небольшого шкафчика. — И вообще, я для тебя сэмпай! Понял?! Кёко посмотрела на их перепалку с отстранённым выражением лица и шумно вздохнула, ощущая, что внутри неё вскипало очень неприятное и ядовитое чувство, природу которого она не до конца могла осознать. Думать об этом не особо хотелось, но по какой-то причине последние пару недель это неудобство досаждало и оставляло после себя мерзкое послевкусие, едва Кёко задумывалась о появившейся в её окружении Утахиме. Нет, она, определенно, казалась ей милой… На плечо Кёко мягко опустилась чья-то рука и немного сжала лёгкую рубашку из белой материи. Переведя взгляд в сторону, Хасэгава обнаружила около себя Мей Мей, хихикнувшую вполголоса. Она подобралась так незаметно, что девушка опешила и не нашла в себе силы поздороваться иначе, чем кивком. Мей мягко изогнула губы в льстивой улыбке, и поправила светлые волосы в боковых прядях своей прически. Её раскосые глаза с бледными ресницами, оформленные серыми тенями с аккуратной тушевкой, переместились на Сатору. — Эй, Годжо-кун, а если я расплачусь, то ты ведь меня тоже утешишь? — ласковым голосом поинтересовалась она, поглаживая Хасэгаву по плечу. Она перевела взгляд на Кёко и растянула губы в довольной ухмылке, словно провоцируя ту на бурю эмоций. — Я ведь совсем не против… — дополнила Мей. Вместо словесного ответа, Кёко отпихнула руку Мей Мей со своего плеча и оскорбленно фыркнула. Такая реакция старшей студентки ей была кристально понятна, но раздувать из мухи слона Кёко не собиралась. По крайней мере на виду у остальных шаманов, собравшихся около развалин особняка. И огрызавшейся на Годжо Иори, всё ещё находившейся в котловане. — Да ну, чтобы расплакалась Мей Мей… В жизни не поверю, — звучно рассмеялся Сатору, оборачиваясь к ней и разводя руками в стороны. — Вы ж такая сильная. Утахиме, всё ещё возившаяся среди обломков, с трудом встала на ноги и отряхнула свою одежду. Она грозно занесла перед собой указательный палец, привлекая внимание молодого человека, и громко крикнула в его сторону: — Эй, Годжо! Вообще-то… За её спиной из ниоткуда выросло огромное громоздкое проклятие. На его туловище виднелись едва уловимые черты лица, а на самой макушке головы расположилась пасть с зубами и пустые отверстия, напоминавшие глазные впадины. Выглядело оно, как и многие другие проклятия уродливо, но впечатление производило на редкость омерзительное скорее из-за своих габаритов. Хасэгава скривила лицо и протянула руку, пытаясь как-то предупредить стоявшую в котловане Иори. — Ни в какой подмоге мы… Позади шаманки раздался оглушительный грохот. Она испуганно обернулась и словно попрыгунчик подскочила на месте, взволнованная внезапным шумом. Прямо за ней из грунта прорвался ещё один гигантский проклятый дух, заглатывая первого практически целиком. Часть проклятия осталась снаружи огромной острозубой пасти гигантских размеров светлого существа, напоминавшего змея, с тёмно-зелёными пятнами на спинке. Иори вздрогнула и отшатнулась, но оказалась не в силах отвести взгляда от представшей перед ней картины. — Только не сожри его, понял? — медленно ступая по развалинам, отдал приказ Сугуру подручному проклятию. — Мне его ещё поглощать… Пройдясь вперед, Гёто посмотрел в сторону собравшихся у края котлована шаманов и усмехнулся. — Сатору, некрасиво обижать слабых, — с едва уловимыми нотками сарказма в голосе проговорил молодой человек. — А ты покажи мне дурака, который на сильных бочку покатит, — как ни в чем не бывало ответил ему Годжо. На их внезапную перепалку откликнулась Мей Мей, наблюдавшая за происходящим так, словно смотрела сериал с захватывающим сюжетом. Проглотив смешок, она обратилась к Сугуру: — А у тебя определенно есть прирожденный талант подливать масло в огонь, Гёто, — резюмировала она. — Ой… — Да они же всегда так, — подтвердила её предположение Хасэгава, рассматривавшая перекошенное от злобы на парней лицо Утахиме. — Как начнут, так не остановишь… Сатору горделиво приподнял голову, восприняв их слова как комплименты, и ухмыльнулся. Обсуждение собственной персоны, казалось, вызывало у него немало положительных чувств, природа которых едва ли была понятна нормальному человеку. — Утахиме-сэмпай, — раздался голос за спинами шаманов. Узнав его обладательницу, Утахиме подорвалась на месте, путаясь в своих красных штанах-хакама, и с радостным возгласом ринулась в сторону полуразрушенной лестницы у самого края котлована. Она спотыкалась, едва ли не падала, но продолжала путь наверх. Со стороны создавалось ощущение, словно Иэйри Сёко оказалась единственным человеком, вызвавшим у Иори позитивные эмоции. — Сёко-о-о! — Ты не поранилась там? — заботливо поинтересовалась Иэйри, с интересом рассматривая стремительно приближавшуюся к ней шаманку. — Я так волновалась! Два дня от тебя ни звоночка, ни весточки. Приблизившись к Сёко, Утахиме крепко заключила её в объятия. Несколько минут она тормошила девушку, пытаясь удостовериться в реальности происходящего и, наконец, выдала: — Сёко, умоляю, не стань такой, как эти кретины! Слышишь меня?! Глядя на девушек, Кёко скорчила лицо, полное недоразумения. Она не совсем поняла, кого именно Утахиме назвала кретинами: одних лишь парней или они с Мей Мей также входили в перечень личностей, обделенных умственными способностями. — Ха-ха, не-не, подобной шпаной я в жизни не стану, обещаю, — спокойным голосом ответила на слова Утахиме Сёко, и перевела на молодых людей слегка виноватый взгляд, безмолвно просящий понять и простить за такое выражение. Сугуру посмотрел на неё с уловимым осуждением, но промолчал. Скорее всего, его несколько задело такое высказывание со стороны любимого человека, однако он понимал, что причины, по которым к их с Сатору дуэту новая подруга Сёко не питала нежных чувств, имелись. — Эх, как бы нам тут после Утахиме коньки-то не отбросить, — наиграно протянул Сатору, обращаясь к другу. — Завали, — со смешком ответил ему Сугуру, решив более не поддерживать подначивание Утахиме. Подойдя к Сатору ближе, Кёко скрестила руки на груди. Несмотря на то, что радость Утахиме быть спасенной она отчасти могла понять и разделяла, её поведение всё равно немного действовало ей на нервы. Скорее всего, решающую роль в этом сыграло отношение лучшей подруги к шаманке из Киото. В последнее время Сёко зачастила общаться с той посредством сообщений или звонков. И иногда Хасэгава чувствовала уколы ревности из-за их быстрого сближения. — Стойте… Два дня? — Ну… Кажется, под барьером у вас время иначе шло, — усмехнулся Сатору, почесывая затылок. — Редко такое встретить можно, конечно… А я-то понять не мог, как с Мей можно было потеряться. — Видимо, так и есть, — пожала плечами Мей Мей и скрестила руки под грудью, подчеркивая свои выдающиеся формы. Шаманка задумчиво опустила взгляд и сощурилась, будто бы какая-то мысль не давала ей покоя. — Что-то не так? — заметив её молчаливое поведение, поинтересовался Сугуру, отряхивавший крупной ладонью свои широкие штаны от строительной пыли. — Да это… Оплата двухдневная, получается, быть должна. Значит, нужно как-то стрясти с начальства сверхурочные… — спокойно дополнила она, прикидывая в голове сумму, причитавшуюся ей за драгоценное время, выпавшее из её жизни. Кёко покачала головой, представляя, в какую копеечку выльется это мероприятие для руководства. Зная о любви Мей Мей к денежным средствам, можно было быть уверенным, что та ни за что не упустит из своих цепких рук с аккуратным маникюром ни йены. — Наверное, вы бы не согласились, если бы знали, что на два дня пропадёте? — нейтрально спросила она у старшекурсницы и отвязала с бёдер форменный жакет. От редких порывов ветерка Кёко чувствовала себя неуютно. Пускай жара все ещё досаждала ей, когда воздух контактировал со вспотевшими участками тела, появлялось мерзкое чувство холодка. — Ну… Это не совсем важно, — качнула головой Мей Мей, уходя от ответа. — Меня сейчас другое беспокоит, дорогие… Шаманы поочередно переглянулись между собой, ожидая, когда Мей скажет о волнующем её моменте. Та не торопилась, выдерживая интригующую паузу, и смотрела на них с едва уловимой прохладой во взгляде, так контрастировавшей с её ласковой манерой говорить. — Где завеса? Второкурсники застыли на месте как вкопанные с глупыми выражениями лиц, осмысляя вопрос. Казалось, никто не имел ни малейшего понятия о том, что в принципе такое — завеса. Тупо глядя на Мей Мей, каждый из них пытался найти оправдание отсутствию барьера, но лишь виновный в этом Сатору Годжо нарушил тишину ёмким звуком: — А… *** Просторный зал ресторана в европейском стиле на первый взгляд казался слишком пустым. Небольшие столики круглой формы, устланные мягкими белыми скатертями, стояли на удалённом расстоянии друг от друга, чтобы посетители не испытывали неудобств во время приватных бесед. Диванчики, примыкавшие к столикам, были обтянуты вельветом густого шоколадного цвета, и могли вместить на себя не более двух человек каждый. По залу разносилась тихая музыка, ненавязчиво занимавшая внимание одиноких гостей, и дополнявшая атмосферу заведения. В глубине просторного помещения располагалась невысокая сцена, внимание к которой приковывал рояль из тёмного дерева. Согласно объявлениям, висевшим в фойе ресторана, по вечерам в выходные дни можно было попасть на выступление местных музыкантов и певцов, но слухи ходили, что забронировать столик в такое время едва ли предоставлялось возможным. Недалеко от сцены, в отдельных проходах, стояло несколько приватных мест, огороженных от посторонних глаз полупрозрачной шторой словно глаза вдовствующей жены лёгкой вуалью из-под изящной шляпки. Можно было сказать, что заведение идеально подходило для диалогов тет-а-тет. Благодаря своему дорогому прайс-листу и расположению в бизнес-районе Роппонги, людей в дневное время в нём оказалось немного. Лишь несколько столиков были заняты людьми в деловых костюмах, очевидно, работавших в офисных зданиях поблизости. Кацуми откинулась на спинку тёмного диванчика и пригладила край лёгкого платья ультрамаринового цвета с длинным рукавом. Яркий оттенок контрастировал с её бледной кожей и светлыми волосами, отливавшими лавандовым из-за оттеночного шампуня, и подчеркивал благородную утонченность, полученную в наследство от клана Годжо. Лениво покачивая ножкой, она рассматривала зал, отмечая для себя, что его убранство напоминало о кофейных десертах. Выбранная для декора гамма теплых коричневых оттенков, казалось, была ядром комфортной атмосферы. Не сильно броская, но вместе с тем не уныло блёклая… Взгляд Кацуми зацепился за невысокие драцены в горшках терракотового цвета, чьи ярко-зеленые листочки тянулись к потолку и радовали глаз исключительно здоровым видом. На долю секунды женщина даже позавидовала, поскольку такие цветы у неё дома по неизвестной причине не приживались. Какие бы усилия она не прилагала к тому, чтобы драцена пылала жизненной силой, рано или поздно либо сгнивали её корни, либо иссушались листки, либо и вовсе невысокое деревце оказывалось в немилости у собак. — Я могу принять у вас заказ? — вежливо поинтересовался молодой официант, удерживая на весу небольшой блокнот. Женщина расслаблено улыбнулась и отрицательно качнула головой. — Ко мне должны присоединиться. Подойдите попозже, пожалуйста, — спокойным голосом произнесла она, расправляя плечи. — Как вам будет угодно. Вежливо поклонившись, официант отошел от её столика и прошелся вдоль пустующего ряда мест в сторону барной стойки, занимавшей одну из стен зала практически полностью. Выполненная из тёмного дерева, она манила к себе взор большим ассортиментом алкоголя и дизайном под старину, напоминавшим мебель из английских пабов. Со стороны могло показаться, что она выглядела немного чуждой общему интерьеру, однако в общей массе коричневых оттенков грубоватая зона бара смотрелась неплохо. Массивная дверь в заведение открылась, скрипнув о плитку и пропустила внутрь посетителя. На входе показалась мужская фигура в твидовом пиджаке, удерживавшая в руках дипломат из черной кожи и стопку документов. Остановившись, он осмотрел помещение, достав из кармана на груди очки в толстой оправе, издалека походившей на роговую, и завидев Кацуми помахал ей ладонью. Подойдя ближе, он учтиво поклонился, извиняясь за свое опоздание. Несмотря на то, что до назначенной встречи оставалось около пятнадцати минут, прибытие Кацуми до назначенного времени мужчина воспринял как собственную нерасторопность. Да и в целом, некрасиво было, когда твой собеседник приходил в назначенное место заранее... — Госпожа Годжо, простите, пожалуйста, что заставил вас ждать, — вежливо извинился мужчина, распрямляя спину после поклона. — Вы должны были встретиться с моей женой, но ей сегодня немного нездоровится… Я звонил вам утром вместо неё, помните? — О, господин Сайто! — воскликнула Кацуми, наконец узнав в молодом мужчине поверенного, зачитывавшего завещание на похоронах главы клана. — А я не сразу вас признала. Вы прическу немного сменили, да? — Есть такое, — сконфуженно хихикнул Тэцуя, заняв диванчик напротив неё. — Вы очень наблюдательны. По сравнению с прошлым разом, его внешний вид казался взрослее и солиднее. Теперь вместо слегка небрежной, но модной челки, волосы Тэцуи были разделены джентльменским пробором и аккуратно лежали в заданном направлении, уложенные каким-то гелем. Откровенно говоря, такой стиль больше подходил образу как поверенного, так и представителя в юридической сфере для шаманских семей. Однако сказать, что Тэцуя стал выглядеть хуже, Кацуми не могла. Опрятно одетые мужчины с адекватно уложенными волосами ей всегда импонировали и признаться честно, глядя на них, она искренне желала, чтобы её сын и супруг тоже уделяли побольше внимания своим вечно растрепанным прическам. И если Сэберо хотя бы пробовал ей угодить своим внешним видом и попытками привести в порядок голову, Сатору даже не пытался сделать матери приятно. Это её немного расстраивало. Кацуми удобнее устроилась на диванчике и отложила в сторону чёрный лакированный клатч, который держала на коленях. Цепочка шумно слетела с её плеча на вельветовую обивку и приземлилась с приятным звяканьем. — Если вы не против, я поговорю с вами не только от лица моей супруги, — спокойно начал Тэцуя, уложив на столик перед собой бумажную папку. Он аккуратно отодвинул небольшую вазу с искусственным букетиком цветов, и поднял взгляд на собеседницу. — Касательно того что… Оборвав мужчину на полуслове, Кацуми отвернулась и поманила к себе официанта. Тот встрепенулся и поспешил к их столику, суетно подхватив ручку и блокнот с барной стойки. — Давайте сперва закажем еду или напитки и поговорим за чашечкой чего-нибудь вкусного? Так беседа будет хоть немного приятнее, не находите? Не зря же мы пришли в ресторан, господин Сайто… На долю секунды Тэцуя замялся, но не отказал на её предложение. Он потупил взглядом белую скатерть и кивнул, соглашаясь с тем, что было бы неплохо перекусить. Несколько минут они выбирали напитки и блюда, молча рассматривая меню. Когда заказы были сделаны, мужчина устало откинулся на спинку диванчика и шумно вздохнул, ослабляя узел туго завязанного галстука. — Знаете, жарковато сегодня, если честно, — проговорил он, снимая твидовый пиджак. — Когда утром в суд выезжал, холодно было, а сейчас… Женщина кивнула, находя стандартный диалог о погоде неплохими способом разбавить неуютную атмосферу неведения. Тэцуя был для неё скорее незнакомцем, чем приятелем. Несмотря на его уловимую расположенность и заинтересованность в деле, сложно было предположить, какие именно цели он преследовал. Поскольку его отстранили от участия в Клановом суде из-за причастности к составлению завещания, он не мог официально помогать какой-либо из сторон в процессе. Однако, по его словам, можно было сделать вывод, что определенная точка зрения на конфликт у них с супругой имелась. — Правда. Но это потому, что на прошлой неделе ливни не переставая шли. Обычно в мае не так душно… С этими словами Кацуми опустила взгляд на свои изящные ладони с длинными пальцами и прокрутила тонкое обручальное колечко. Поскольку она не знала, что за разговор её ожидает, то боялась предполагать в какое русло он мог бы завернуть. Недоверия к чете Сайто она хоть и не испытывала, но учитывая, что дело об оспаривании наследства уже рассматривалось в Клановом суде, диалог мог принять любой оборот. — Я бы хотел поговорить с вами о вашем родственнике Широ. Если позволите, конечно. Промолчав, женщина кротко кивнула, готовая услышать новое о брате своего мужа. — Вы же уже понимаете, что он сильно точит зуб на Сатору? — спокойно спросил Тэцуя, складывая руки в замок и опираясь на них подбородком. — Иначе не устраивал бы эти представления на похоронах и в суд бы вряд ли пошел… — Ну… — Кацуми поджала губы. — Он всегда на моего сына сильно зуб точил. Так что здесь нет совсем ничего нового… Как-никак он второй ребенок в семье. Все лучшее досталось старшему по праву рождения, а вся любовь перешла к младшему после того, как родился Сатору. Не думаю, что открою вам секрет, сказав, что Широ всегда страшно завидовал братьям… — А я не думаю, что вы удивитесь, если я отвечу вам, что его зависть оказалась очень мощным чувством, способным довести все до полнейшего абсурда… — тихо усмехнулся Тэцуя. Мужчина показал взглядом на тонкую папку, лежавшую посередине стола, и попросил Кацуми раскрыть её. Внутри оказалось подшито несколько документов: досье на Кёко из колледжа, записи о Клановом суде пятнадцатилетней давности, список членов семьи Хасэгава с краткой сводкой об их жизни, небольшая стопка фотографий, скрепленная канцелярскими резинками, и распечатанный конверт. — Марико нашла это, когда обыскивала дом главы клана Киёмидзу. Здесь всё то, что собирал Широ на Кёко. Указания дат, подробные инструкции для семьи Киёмидзу о том, что надлежало сделать, чтобы устранить её на время суда. Похищение девочки действительно спланировал Широ, как вы и предполагали. Могу только похвалить вашу интуицию, госпожа Годжо, и поблагодарить за то, что дали моей жене пищу для размышлений во время розыска девочки, это очень помогло. Протянув ладонь, Кацуми накрыла распечатанный конверт. На долю секунды она замешкалась, не находя в себе сил достать из него свернутый пополам бумажный лист, но мысленно отругала себя за медлительность, и решилась на это. Пробежав взглядом по тексту, женщина набрала в лёгкие побольше воздуха. Конечно, она предполагала, что Широ был человеком сложным и способным на любые подлянки, но похищение девочки не шло ни в какое сравнение с его прошлыми проступками. Раньше он мог лишь сплетничать за спинами, трусливо поджав хвост, и нашептывать на ухо главе клана свои идеи, пытаясь склонить того на свою сторону… — Я так понимаю, что инструкция по похищению — это лишь верхушка айсберга, который меня сейчас ждёт. — Всё именно так, — не пытаясь скрыть неудобную правду за сладкими речами, подтвердил Тэцуя. — Вам Сатору не рассказывал, что произошло в поместье Киёмидзу? Распрямившись, Кацуми отодвинула от себя папку. На долю секунды ей показалось, будто она сидела на иголках и пыталась скрыть то, какую боль и неудобство они ей доставляли. — Что-то упоминал… Но больше про последствия. Кёко, вроде как, руку своему деду отрубила? — она нахмурила брови. — Сын не всегда рассказывает всё. Простите, здесь я правда не особо располагаю сведениями о произошедшем… Поэтому могу только догадываться о том, что именно случилось там. Мужчина потянулся за папкой и убрал её на диванчик, чтобы та не мешала продолжать разговор. — Тогда начну с того, что узнала Марико и перейду к стычке между родней, — спокойным голосом выдал Тэцуя. — Дело в том, что Широ Годжо заплатил Томихико Киёмидзу десять миллионов йен за похищение... И в довесок пообещал, что его племянница Ацуко выйдет замуж за парня из Киёмидзу. — Что за вздор! — от неожиданности Кацуми подпрыгнула на месте. — Да быть такого не могло, чтобы Ацуко сосватали без участия её родителей в этом. Если бы Ичиро был в курсе, то наверняка как-то… — она замолчала и опустила взгляд. — Погодите, я думаю… — спокойно проговорил Тэцуя, погладив её по ладони. — Ох… Присядьте, пожалуйста, госпожа Годжо… Рассеяно кивнув, Кацуми опустилась обратно на диванчик. Она хрипло выдохнула, понимая, что больше всего на свете ей хотелось закурить свою кисэру прямо сейчас, дабы снять напряжение, и обхватила лицо руками. Наличие макияжа её никак не смутило. — Дело в том, что я считаю, что Ичиро Годжо тоже не был в курсе того, что его дочь была обещана в качестве невесты. При допросе Томихико ничего на этот счет не ответил. Сказал лишь, что поверил Широ на слово и получил десять миллионов как предоплату, больше ничего. А в их последнюю встречу Широ и подавно приехал в Киото сильно пьяным. Так что говорить о сватовстве тот не решился. — Вот ведь Широ… Ну и засранец… — вполголоса проговорила Кацуми, Тэцуя едва заметно мотнул головой, полностью соглашаясь со словами женщины. — Собственно, Марико попросила меня помочь вам с этим всем... Да, я не имею права вмешиваться в дело о наследовании, но вместе с тем понимаю, как много этически некорректных вещей натворил Широ Годжо, надеясь отхватить себе кусок от завещания на имя вашего сына. И мне бы не хотелось, чтобы такой нечестный человек, пособничавший покушению на убийство девочки-подростка, оставался безнаказанным. — Он что?.. — Кацуми потерла ладонью лицо, пытаясь осознать сказанное мужчиной. — Боги, у него совсем не осталось совести, что ли? — Да там… Томихико Киёмидзу немного впал в старческий маразм, если называть все своими именами… Хотел девочку убить, чтобы отомстить семье Хасэгава за смерть своей дочери. Долгая история, на самом деле… Каждое новое слово отзывалось в груди Кацуми ноющей болью и взращивало ростки разочарования в Широ, поселившиеся там ещё задолго до случившегося. То, что он решился причинить вред Кёко, к которой она относилась с материнской нежностью, стало для нее точкой невозврата. Ещё недавно она была готова простить ему деструктивное поведение и считала, что тот просто цеплялся за женитьбу Сатору и Мичико из любви к своей дочери. Но согласно её личным убеждениям человек, способный отправить на убой ребенка, едва превосходившего по возрасту его собственного, не был горазд на чистую любовь. Его завистливое сердце не хотело, чтобы кто-то кроме него был счастлив и хорошо жил. И в этом была главная проблема существования Широ. Она слегка отклонилась, позволяя официанту поставить перед собой чашку с ароматным капучино, пенка которого была щедро посыпана манящей корицей, и тарелочку с шоколадным брауни в белоснежной сахарной пудре, напоминавшей первый снег. Сверху десерта аккуратно расположили несколько листочков перечной мяты в качестве украшения. Потупив взглядом тарелку, Кацуми внезапно поняла, что после такого разговора у неё совсем пропал аппетит. Наверное, стоило сначала поесть, а после этого переходить к диалогу, как она и планировала, однако всё сложилось как-то внезапно, само собой. — Бедная девочка. Мало того, что родители бросили, так ещё и это… — шепотом запричитала женщина. — Да уж… Тэцуя отпил из белой чашки американо, после чего приступил к поеданию круассана с ветчиной и сыром. В отличие от собеседницы, в силу своей профессии он настолько привык к рассказам о несправедливости или семейных драмах, что уже ничего не могло перебить ему чувство голода. — Думаю, что в этой ситуации всем просто повезло, что всё так вовремя вскрылось. Ваша интуиция и правда удивительна, госпожа Годжо. Не подоспей ваш сын с его другом в нужное место вовремя, кто знает, что произошло бы… Вздрогнув от неприятной мысли, Кацуми ощутила, как по спине пробежали мурашки. Она представила, каким ударом для сына бы обернулась такая внезапная кончина его первой любви, и вяло кивнула в ответ на размышление Тэцуи. Меньше всего в этой жизни она хотела, чтобы её ребенок страдал, и отчасти поэтому многое ему позволяла и поощряла любой его выбор. В отличие от большинства матерей из шаманских семей, она ставила на первое место счастье и благополучие своего сына, а уж потом его исключительную одарённость и наследие клана. Для неё Сатору оставался ребенком, а о том, что он Сильнейший шаман эпохи Хэйсэй она вспоминала не так часто, как можно было подумать со стороны. Пересилив себя, Кацуми отломила от брауни кусочек вилкой и положила его в рот. Немного горьковатый на вкус шоколадный десерт отвлёк женщину от невесёлых размышлений. — Знаете, я твердо намерен помочь вам выстроить линию защиты в Клановом суде. Не то, чтобы у меня не было к своим родственникам доверия, но… Мне просто интересно покопаться в этом всём и попробовать свои силы в решении такого рода конфликта, — спокойным голосом произнёс мужчина, вытирая пальцы о тканевую салфетку. — К тому же… В ситуации с Широ Годжо у меня много вопросов к его доказательственной базе и мне бы хотелось посмотреть на неё… Пускай и обезличено в силу недопущения ни к одной из сторон. — И сколько вы хотите за свои услуги? — поинтересовалась Кацуми, понимая, куда начинал клонить мужчина. — Меня не интересуют деньги, госпожа Годжо. Тэцуя снова откинулся на спинку диванчика и шумно вздохнул. Некоторое время он молчаливо смотрел на женщину перед собой и щурился. — Скажем так. Во-первых, у меня есть спортивный интерес к этому делу… Во-вторых, жена очень печется о Кёко. Говорит, что хочет помочь девочке, — он пожал плечами. — А желание жены для меня стоит выше запрета родственников на участие в этом суде. К тому же… Она у меня очень смышленая, может, сама подкинет интересных мыслей в будущем, когда мы будем заниматься помощью вам. Выслушав его объяснение, Кацуми кивнула. Отказываться от знаний человека, чья работа была исключительно юридической, она не собиралась. Было бы очень глупо отталкивать руку помощи тех, кто был не меньше неё самой заинтересован в судебном разбирательстве. Пускай её в большей степени интересовало спокойствие собственного ребенка, нежели его права на наследование имущества и места главы клана, а супруги Сайто интересовались судьбой Кёко, конечные точки их целей находились рядом. Если будет рад Сатору, то и Кёко будет счастлива. По крайней мере именно так думала про себя Кацуми. Она никогда не считала себя стереотипной матерью, ненавидящей девушек, которые нравились её сыну. Да, Кацуми далеко не всегда находилась в восторге, когда в средней школе Сатору оказывался очарован очередной одноклассницей, но и не перечила ему никогда. Может, люди сказали бы о ней, что она чрезмерно баловала сына и многое ему позволяла, но ей было всё равно на мнения со стороны. Ради своего единственного ребенка она была готова горы свернуть. И если быть с Кёко Хасэгавой ему хотелось сейчас, то она разобьётся в лепёшку, но поможет ему, чего бы это не стоило. И выгородит там, где это нужно. — Что ж… Я в любом случае буду рада вашей помощи, господин Сайто, — слегка натянуто улыбнулась Кацуми. — И отблагодарю в конце за всё. Договорились? С пустыми руками за такую помощь я вас не отпущу, даже не надейтесь. Немного смутившись, Тэцуя хихикнул. Пускай его и не волновала награда, он не мог отказаться принять предложение, исходящее прямиком от члена клана, входившего в Великую тройку. — Да, как вам будет угодно, — кивнул мужчина, соглашаясь. *** Масамичи Яга, ожидавший студентов в учебном классе на следующее утро после задания, вместо того, чтобы рассыпаться в комплиментах и словах любви к своим ученикам, посадил их перед собой на колени. Обычно он не бранился, если те приходили с плохими результатами, но говорил так жестко и грозно, что всякое желание перечить ему пропадало. Лишь Сатору иногда мог с ним потягаться, пускаясь во все тяжкие и пытаясь доказать свою точку зрения. Но в этот раз даже ему не хватило на это смелости. От одного взгляда на учителя молодые шаманы пристыженно отводили глаза. Студенты сидели перед ним с понурыми лицами. Молча и тупо глядя в одну точку где-то за фигурой преподавателя. Смотреть на него не хотелось никому, потому что все понимали, что где-то они напортачили… И где именно каждый из них прекрасно знал. Небольшой телевизор, закреплённый на кронштейне под потолком, как раз показывал сводку новостей. Миловидная диктор в сизом офисном костюме вещала о том, что в городке Хамамацу префектуры Сидзуока произошел взрыв в одном из частных домов. Предварительная версия следствия гласила, что виной всему стали износ газовой трубы и утечка газа, однако знающему человеку было несложно догадаться об истинной причине чрезвычайного происшествия. — Кто-то из вас вчера вызвался поставить барьер… — начал Яга, рассматривая четверку студентов перед собой. — И потому бросил ассистента позади. А потом о завесе просто забыл… Сатору виновато сглотнул, услышав грубый тон преподавателя, и сразу же опустил взгляд на свои колени. Под тёмно-голубыми стёклами очков рассмотреть его стыдливые глаза оказалось тяжело, за что он мысленно обрадовался наличию на переносице любимого аксессуара. — Кто это был? Сидевшие по обе стороны от Сатору Сугуру и Сёко синхронно ткнули пальцами в молодого человека, обозначая его непосредственную причастность к произошедшему. Лишь Кёко, расположившаяся в самом конце их строя, не стала им пособничать и молча закусила нижнюю губу, ожидая сурового наказания для всех. Годжо резко вскинул руку. — Извините! А давайте не будем искать виноватых! Решив, что из-за молчания Хасэгавы преподаватель заподозрит, что она также была причастна к произошедшему, Годжо и подал голос. Однако совсем не учел того факта, что этим поступком он лишь подтвердит указания Сугуру и Сёко. То, что Сатору минувшим днём пообещал Комацу Нане, поставить злосчастный барьер, он забыл, как только они отошли от парковки. Распалившись от предвкушения встречи с Утахиме и Мей Мей, он и не подумал о том, что что-то запамятовал! Хотя отчасти его забывчивость была оттого, что заморачиваться относительно таких мелочей Годжо не любил. Сам факт наличия завесы никак ничего не менял, по его скромному мнению. Всё равно не-шаманы не видят ни проклятых техник, ни самих проклятий… — Ясно, значит это Сатору. Вместо того, чтобы отругать студента в словесной форме, мужчина засучил рукава форменной курточки и ударил того по голове крепким кулаком. От тупой боли Сатору отскочил назад, зажмурился и тихо хныкнул; пускай его реакция была скорее натужной, методы учителя всё равно показались ему чересчур жестокими. Ожидая чего угодно, он и не предполагал, что наказание за такой мелкий проступок последует настолько суровое. Забыл, что учитель никогда не церемонился, когда дело доходило до методов воспитания выходца из клана Годжо. — Эй! Ну чего сразу так! — возмутился Сатору, потирая ушиб на голове. — Вообще-то это было больно! Пальцами он нащупал как разбухла кожа головы, образуя небольшую шишку, и вздохнул. Крепкая рука Масамичи Яга явно не была тем, что вызывало у него приступы радости и желание встретиться с ней вновь, оттого Сатору несколько поник. — А если бы Кёко забыла завесу поставить, вы б её тоже так? — протянул он, потирая болезненный ушиб. — У неё есть кому вразумлять, — спокойно ответил ему учитель. — Это твои родители почему-то не могут воздействовать на тебя. Так что от меня тебе достается эксклюзивно в целях воспитания, считай так. Годжо недовольно поджал губы и сощурившись посмотрел на сидевших по обе стороны от него Гёто и Иэйри. Те как ни в чем не бывало выдохнули и состроили максимально отвлечённые выражения лиц, надеясь привлечь к себе как можно меньше внимания. — Предатели, — обижено пробормотал он, после чего показал товарищам язык. — В следующий раз я сам вас сдам. — Ну-ну, это мы ещё посмотрим, — пробубнила себе под нос Сёко. — Ладно, с воспитательной работой закончили, — махнул рукой Яга. — В любом случае, задание вы выполнили, за что заслужили какую-никакую благодарность. Но чтобы таких проколов, как вчера, у вас больше не было. Поняли меня? — Угу, — в унисон протянули четверо шаманов. Мужчина почесал затылок, рассматривая учеников, и шумно выдохнул. — Вот и славно. Яга глянул на наручные часы. Нахмурив брови, он сверился с циферблатом и медленно встал с длинной скамьи. Направляясь в сторону выхода из класса, учитель достал из нагрудного кармана звякнувший мобильный телефон. В последнее время он выглядел крайне озадаченным. Вдобавок ко всему, стал часто отлучаться во время занятий по разным причинам. Все в колледже знали, что руководство планировало повысить Масамичи до должности директора, и то и дело шептались по углам, обсуждая его кандидатуру на этот пост. — Идите все четверо в спортивный зал и займитесь чем-нибудь, пока меня не будет. Надо отлучиться на время. Как вернусь, решим, что делать с вами оболтусами дальше, — сказал мужчина, скрываясь за деревянной фусумой. Посмотрев вслед удалившемуся преподавателю, студенты синхронно выдохнули. То, что их миновал его гнев, они посчитали счастливой случайностью. И лишь Годжо расстроенно потёр шишку на своей голове, расстроенный полученным эксклюзивным наказанием. — Ладно, погнали… — со вздохом произнёс Сатору, поднимаясь с колен. — Раз качок сказал, значит надо, — поразительно послушно выдал он. — А можно я заскочу по дороге к Ясуо? — спросила у него Кёко, отряхивая юбку. — Он всё равно просил меня подойти к нему на перерыве зачем-то… — Ладно, если что, придумаю как тебя отмазать, — махнул рукой Годжо. — Спасибо! Кёко поднялась на носочки и поцеловала его в щёку. — Не парься насчет учителя! — воскликнула она, скрываясь за дверью класса. Ухмыльнувшись, Сатору покачал головой. Он потёр шею и обернулся к Сугуру. Тот пожал плечами, увидев обиженное выражение лица лучшего друга. — Ты уж прости, что сдали тебя… — Да иди ты в задницу, — демонстративно поджал губы Сатору, находя поступок друга оскорбительным. В спортивном зале никого из других студентов колледжа не оказалось, хотя согласно учебному расписанию в нём должны были проводиться занятия у третьекурсников. Те, с большей долей вероятности, занимались на улице, поскольку погода выдалась на редкость хорошая. Солнце, палившее минувшим днём, сменилось на ласковое и нежное. Оттого и находиться на улице стало одно удовольствие. На входе в зал молодые люди сняли гакураны и бросили их на скамью. Сёко присела рядом с одеждой, лениво опершись на стену спиной. Поскольку женская форма состояла из жакета и юбки, то заниматься физической активностью без спортивной одежды было как минимум неудобно. К тому же Иэйри в силу своих шаманских способностей часто отсиживалась в стороне, пока её одногруппники тренировались. Обладать натренированным телом ей было вовсе необязательно. Заметив её скучающее выражение лица, Годжо подошел и надел на голову подруги свои солнцезащитные очки. — Постереги пока, окей? А то стопудово разъебу. — Угу, — ответила Сёко, поправляя на себе очки за дужки. — И что мы будем делать? — раздался голос Сугуру. Тот встал посреди зала уперев руки в бока, внимательно рассматривая просторное помещение, наполненное смесью из искусственного и естественного освещения. — Обычно мы тут круги нарезаем, когда на улице погода плохая. Но сейчас погода супер и побегать лучше было бы на улице… Нет идей больше? — Надо посмотреть, что у нас тут ваще есть… — пробормотал Годжо, засунув руки в карманы. — Погоди, щас сгоняю посмотрю в подсобке… Сатору в темпе прошелся через зал и заглянул в одну из дверей в самом его конце. В инвентарной комнате также никого из студентов или преподавателей не оказалось. Он слепо пошарил по стене, ища выключатель. Когда подсобка осветилась тусклой лампочкой, Сатору переступил её порожек. Порыскав среди спортивного снаряжения молодой человек нашел баскетбольный мяч и усмехнулся. Среди множества других вещей, он привлёк его внимание и зажег какой-никакой огонёк после взбучки от преподавателя, так что Сатору довольно ухмыльнулся. Подхватив мяч, он зажал его подмышкой и поторопился обратно в зал. — Как насчет баскетбола? — громко спросил он у друга. Бросив инвентарь в сторону Сугуру, молодой человек хихикнул. — Сойдёт, — с усмешкой ответил Гёто, отбивая мяч от пола. — Давно у нас чего-то такого не было… Импровизированная игра в баскетбол у них обычно состояла в одном лишь забивании мячей в корзину, без особых излишеств. Остальные правила было принято намерено игнорировать в силу упрощения себе жизни. В конце концов основной целью такой игры у молодых людей всегда был не набор очков, а организация досуга в ожидании преподавателя. Сатору задорно побежал вдоль зала, отбивая мяч, и прицелился, чтобы забросить его в корзину. Подпрыгнув на месте, он без труда попал «в яблочко» и показал другу язык, подначивая. Подобрав мяч, Гёто повел его к вражеской территории, однако Годжо оказался предусмотрительнее. Подскочив ближе к другу, он перехватил у него инвентарь и задорно рассмеялся. Их мнимое сражение продолжалось недолго. В скором времени оба молодых человека выдохлись и сменили тактику. Вместо того, чтобы продолжать играть, они стали бегать друг за другом в попытке отобрать баскетбольный мяч и лишь время от времени вспоминали о существовании колец по обе стороны от них. — Всё никак не пойму… — начал было Сатору в очередной раз перехватив мяч у лучшего друга. Сугуру остановился, поправляя вспотевшую чёлку, и расстегнул на светлой рубашке несколько пуговиц. От физической активности его одежда пропиталась испариной, и тонкая ткань прилипла к спине. Подкинув над собой мяч, Сатору поймал и сразу же обнял его, прижимаясь к шершавой поверхности раскрасневшейся щекой. — Обычные лошки нифига не видят. Ни проклятых техник, ни проклятий… — он бросил мяч в сторону кольца и медленно плюхнулся на паркет, устало потирая лоб. Перехватив подачу друга, Сугуру посмотрел в сторону товарища с лёгким укором во взгляде. — Ты ещё спрашиваешь? Лучшее средство от зарождения проклятий — спокойствие человеческих сердец. Ответ друга прозвучал настолько пафосно и нелепо, что Сатору едва сдержал смешок. Поднявшись, молодой человек сел, опираясь руками на колени. Бродившая по залу Сёко, заметив, что парни выдохлись, подошла к нему со спины и надела очки на его голову. — Ничерта в них не видно, — прошептала она ему. — Как ты вообще так ходишь? — Это моя фишечка, — подмигнул ей Сатору, поправляя аксессуар на переносице. — Действия шаманов не должны сеять панику среди мирного населения, иначе из людских страхов будет рождаться ещё больше проклятых духов. В отличие от проклятий шаманы могут быть замечены гражданскими, поэтому мы должны держать в тайне свою деятельность и как можно незаметнее устранять все возникающие угрозы, — продолжил свою мысль Сугуру, отбивая баскетбольный мяч от пола и направляясь в сторону товарища. — А ещё это нужно для того, чтобы… Сатору резко подорвался с пола и подбежал к другу. — Ну всё, всё, хватит! — отобрав у него мяч, заявил Годжо. — Достал нудить! Лихо преодолев расстояние до кольца, Сатору забил очередное очко и вытер вспотевший лоб. — Задолбался я уже всяких слабаков защищать, — прохладно произнёс он, и, подхватив отскочивший от пола мяч, бросил его в сторону Сугуру. Снаряд угодил прямиком в руки Гёто. Тот крепче обхватил его и медленным шагом направился ближе к Сатору, чья кислая физиономия начинала портить ему настроение. — Тут ничего не поделаешь. Такова наша задача — поддерживать порядок в обществе, где большинство — обычные люди, — вкрадчивым голосом продолжил нравоучения молодой человек. — Слабых мы защищаем, а сильных держим под контролем. Понимаешь, Сатору? И шаманы, и проклятые техники существуют только для защиты гражданских… Сугуру подпрыгнул на месте и забросил мяч в сторону корзины друга. Тот отскочил от кольца и с глухим стуком упал на пол. — Нотации читаешь? — несколько раздраженно проговорил Годжо, но вскоре его губы растянулись в ухмылке. — Кончай. Я эту нудятину не люблю. — Что ты сказал? — изогнул бровь Сугуру. — Знаешь, кто любит ныть про ответственность и долг сильных? Только слабаки. Подхватив прикатившийся к его ногам мяч, Сатору резким движением руки швырнул его в корзину на противоположной стене. Тот угодил прямиком в неё без особого усилия. — По-хорошему тебе говорю, хорош гнать пургу и кайфовать от этого! Меня от этого аж блевать тянет, — Годжо высунул язык и изобразил рвотный позыв. — Буэ-э-э! Наблюдавшая за их перепалкой Сёко не выдержала нараставшего напряжения и подала голос: — Счастливо оставаться! Девушка выбежала за дверь спортивного зала, оставляя парней в гордом одиночестве, однако те даже не обратили на неё внимания, поскольку оказались увлечены друг другом. — А может пойдём выйдем и поговорим обо всём с глазу на глаз, а, Сатору?! — неожиданно распалился Гёто, сразу же призывая проклятого духа. В отличие от него, Годжо лишь пропустил смешок и покачал головой: — Если хочешь — выходи! Или что? Тебе без меня так одиноко? Его откровенно веселило то, что лучший друг, бывший спокойным подавляющее большинство времени, мог завестись вполоборота. И иногда он намеренно дразнил его, надеясь вывести на искренние эмоции, которые Сугуру подавлял в себе. За год обучения — это стало у него в некотором роде испытанием: проверять как много нужно было Сугуру для того, чтобы вспыхнуть подобно спичечной головке и разгореться до масштабов костра. Позади молодых людей раскрылась дверь. — Долго ещё будете ерундой страдать? — раздался громкий голос учителя. Чтобы понизить градус напряжения, Сатору и Сугуру принялись имитировать бурную деятельность. Годжо для вида стал изображать наклоны, а Гёто потянулся сначала в одну сторону, а затем в другую. — Куда девочек дели? — Не знаю! — с невинной улыбкой обернулся к нему Сугуру. — Никак в туалет побежали, девочки вечно туда парами ходят, — просиял Сатору, разводя руками. Мужчина вздохнул, по их реакции понимая, что вовремя подоспел, а затем покачал головой, осуждая беспечность воспитанников. Больше всего он переживал, что два одарённых студента, несмотря на дружеские отношения между ними, рано или поздно могут подраться между собой и повредить драгоценный инвентарь колледжа… Потому и старался хоть как-то контролировать ситуацию. Он устало махнул рукой, зазывая Сатору и Сугуру за собой. — Ладно, они всё равно не нужны сейчас. Идите за мной, у вас будет новое задание.