И ветер усмирит церковный костёр

Гортанный, звонкий крик петуха заставил неохотно открыть глаза и увидеть, как луч солнца лениво ползёт по стене, стекая на пустую, заправленную кровать. Венти огляделся вокруг. Розалины не было, но на улице раздавался топор, так что он догадался — она, должно быть, уже давно встала. По ощущениям утро только наступило. Камин затух, больше не грея стен, и оттуда пахло горелой древесиной. Было прохладно. Ребёнок лениво встал с перины, обнимая замёрзшие в тонкой блузе плечи. Холод окончательно разбудил его. Ступая голыми ножками по мягкому ковру, он увидел висящую на вешалке мантию. Почти с первого раза Венти смог достать её. Надел. Мог завернуться в неё рулетом аж в два слоя, так что пришлось завязать тонкую ленту на горле. Тепло. Понимая, что в спальне кроме парочки картин нечего было больше рассматривать, мальчик толкнул тяжёлую дверь, выходя в коридор. Теперь, когда было светло, он мог получше рассмотреть комнаты. Увы и ах, те были заперты. Но даже так он мог сказать, что дом ведьмы совершенно не был таким, как ему рассказывали уличные сказки. По углам редко где можно было встретить паутину; полы чисто намыты; ковры, как специально, нагреты; вкусно пахло едой и нигде не слонялись чёрные, жуткие тени. Это был самый обычный, даже очень хороший дом. Да, именно так он должен теперь называть это место. Дом… У него есть дом? Эта мысль на секунду согрела сердце, так что он даже заулыбался, весело слоняясь по коридору. Но с другой стороны… Его душа гниёт теперь, медленно, но гниёт. Но разве Розалина не поступила милосердно, забрав его к себе, отмыв и накормив? Разве она не чёрный маг? Быть может, не так всё у него будет плохо. Да и думать об этом нет смысла, ведь с кухни пахло выпечкой и ягодами. Спускаясь по лестнице, Венти чуть не споткнулся о мантию, тянущуюся за ним по полу, но Розалины ни в кухне, ни в зале не увидел. Быстро схватив со стола медовую булочку, он вышел из дома, боязливо оглядываясь. Если постараться, то издали можно было увидеть огорожденный лес, полный всяких ночных ужасов. Мальчик боязливо поморщился, вспоминая его вчерашнее недолгое похождение. Всё пространство было окутано мутной дымкой белого тумана. Босые ноги ступили на мокрую от росы траву. Мантия волочилась за ним, тоже намокая. Вглядываясь, он постарался глазами «нащупать» силуэт ведьмы и вскоре увидел её, собирающей дрова. — Доброе утро… — Скромно и словно даже нехотя проговорил почти себе под нос. — О, кто проснулся! Это же наша рёва-корова! — Не обращая взгляда на мальчика, Розалина прошла мимо него в дом, — Завтракал? Венти обиженно фыркнул на её обзывательство. — Да, — Заметив на столе её шляпу, он тут же подтянулся на носочках и надел на голову. Из-за интереса, конечно. Но а вообще ему мечталось, чтоб у него тоже такая была. Раз уж он теперь маг… Шляпа, разумеется, тоже была ему ужасно велика, — Не говорите, что я «рёва-корова»… — Ой, обиделся! А кто ты? Ха-ха! — Как только женщина повернулась к нему, то смех её, грубый, жестокий, наполнил стены дома, — Напялил на себя! Ха-ха! — Умф… — Венти только хмыкнул, положив шапку обратно, — А что будем делать сегодня? Подходя к женщине, пихающей в печь полена, ребёнок поднялся на носочки, пряча руки за спиной. — Я по что знаю? Займись чем-нибудь. У меня дела. — А что за дела? — Наступая на подол её платья, он любопытно моргнул. — Иди уже. Задолбал, — Слабо толкая мальчика в спину, Розалина ушла на улицу, — Побегай где-нибудь, поиграй. Шатаясь на слабых ножках от толчка, Венти вылетает на улицу за ней. Его ловят, грубо подхватывая на руки, и буквально вытряхивают из мантии. — Порвёшь, — Холодно отзываясь на его вопросительный, серьёзный взгляд, Розалина сворачивает плащ. — Простите… — Считая, что лучше не спорить, Венти встаёт с травы, натягивает длинные рукава блузы. Цокая, она подталкивает его. — Ну и ладно! Ну и не надо! Не очень то хотелось бегать в старой тряпке — Думает мальчик про себе, и когда ведьма отворачивается, показывает язык. Видя, что она не обращает внимание, шмыгает носом, и шустро уходит. Вспомнил, что не смотрел ещё в колодец. Жизнь наконец показалась ему беззаботной и лёгкой. С утра он то бегал от внезапно выскочившего из загона петуха, то всё-таки пытался залезть в закрытые комнаты дома (но потом вообразил, что там может быть что-то страшное и оставил эту затею от греха подальше), то валялся в траве в поле, измазав все колени зелёным соком и жёлтым чистотелом. В общем находил себе разные забавы, но пришёл к выводу — одному скучно всегда. Здесь не было даже тех сиротских мальчишек, с коими он играл и воровал еду или тряпки, чтоб потом продать за монету-другую. Из-за угла сарая Венти посматривал за женщиной, раскладывающей возле котла на столе разные баночки, похожие на лекарства, коробки и всякий природный «мусор» вроде ивовых веток и застывшей смолы. «Сейчас наколдует что-нибудь…» — Догадался он, сощурив глаза. Так его восторгало, когда она в руках держала огонь и этими же ладонями морозила воду. Подойти спросить может? Не… Чтобы утолить свою наивное негодование к ведьме (ведь вреднейшая!), он, пока та не видела, кинул пару камней в колодец, с удовольствием слушая, как они падают в воду. Почему-то не подумал, что сам будет потом эту воду пить, но ехидно, злорадно хихикнул, когда проходил мимо Розалины. Та не обратила на него ни малейшего внимания. Увлечённая своим делом, для Венти — простое забрасывание в воду травы и микстур, а для Розалины, должно быть, — точная наука, ведьма не отвлекалась, иногда лишь посматривая в большую, толстенную книгу, некоторые страницы которой были уже сморщены, сыры, так что аж пахли мхом и плесенью и похожи были на лицо старухи при смерти. — Что ты там встал? Венти вздрогнул. Она всё ещё не смотрела на мальчика, но точно разговаривала с ним. — Сюда иди. Скрывая своё счастье, он живо подбежал, встал на скамейку коленями и посмотрел в большой котёл. Мутная вода, видимо стремящаяся стать полностью прозрачной, бурлила, кипела, так что иногда в воздух поднимались тонкие пузыри. — А что это? — На, попробуй, — Помешав, Розалина немного набрала жидкости в поварёжку, поднося к губам Венти. Ну… Она же вкусно готовит. Вот он и потянулся, чтоб отпить. Женщина тут же усмехнулась, покачав головой и вылила всё обратно. — Никогда не пей неизвестные зелья, Венти. Тем более с предложения ведьмы. — Что это? — Огорчённый он не унимался. — Яд. От изумления Венти упал с лавки. — А?! Это тот, которым крыс травят?! — Это тот, которым людей травят. — Ужас! А зачем вы его делаете? — Знаешь, я не могу спасать людям жизни, но я могу убить их обидчиков. Не за бесплатно, конечно, — Вливая в котёл крышечку очередного зелья, ведьма задумчиво посмотрела на полученное, — Кс-кс-кс, — В секунду позвала кошку. — Что ты делаешь?! Не надо! — Смотря как Розалина выливает в маленькое блюдечко, в которое тычется носом пушная, яд, Венти вцепляется пальцами в её рукава, — Не надо её убивать! Пожалуйста! — Сядь! — Что она сделала тебе?! Когда животное пару раз лакнуло жидкость и тут же замертво упало, мальчик был готов зарыдать, вступая с ведьмой в настоящую драку. Она сумасшедшая и жестокая! Она, пожалуй, и его отравит! — Зачем?! Бедненькая… Но «бедненькая», спустя десять секунд смерти встала на лапы как ни в чём не бывало, принялась вылизывать чёрную шёрстку. — А… А как?! Кошечка… — Ребёнок берёт кота на руки, любуясь здоровыми, голубыми глазами, гладит, — Миленькая. — Вот суетной, — Достав из-под стола ящик, Розалина тяжело вздохнула. Бутылки кончились, — Ничего не трогай. И ушла. Венти посмотрел ей вслед. Как интересно было сейчас всё это… Так интересно, что рука любознательного ребёнка сама потянулась вылить в котёл цветные жидкости из разных бутылок. Одна за другой. Самым замечательным было наблюдать за изменением цвета и тем, как вода то шипела, то бурлила от влитого. Иногда он посматривал, не идёт ли Розалина, и в такие моменты даже кошка напрягалась, но был слишком увлечён исследованием. Ставил себе задачи: окрасить зелье красным, потом розовым, потом белым, а в конце вернуть к прозрачному, дабы не было заметно никаких изменений. Но всё не получалось… Как сложно… А выглядит со стороны, как обычное замешивание краски. Венти запаниковал. И не зря. — Что ты делаешь?! — Внезапно вернувшаяся Розалина своим громким напуганным голосом заставляет его вздрогнуть, резко выбросив из рук все колбы. — Ой! Я… — Но оробевший, он не успел сказать ни слова, когда её ладонь грубо вцепилась в его руку. Такая горячая она была… — Ай!!! Ай, отпустите! Хватит! Больно! Как жгучие языки пламени, её пальцы оставляли красные ожоги. — Выродок! И на щёку его легла такая же жгучая пощёчина. Венти тут же свалился с лавки, держась за ударенное место обожжённой ручкой и заливаясь слезами. — Ушёл от сюда! *** Лёжа в высокой траве и своих слезах, Венти посветил время двум вещам: думал о своей ошибке и о жгучем ожоге. Так стыдно было, не обидно даже… Это очень жестокое наказание, но он так не считал. В городе то и дело прилетали подзатыльники от кого попало, совершенно не за что и когда ловили на краже бывало жестоко пороли и били. А тут за дело… Он её, наверное, сильно обидел… Может она тоже плачет?.. Ой, как стыдно! И как больно жжёт! «Да лучше бы она уже убила меня» — подумалось ему. И правда. Она это одним взмахом руки сделает, ну так пусть… В любой момент может. Нет никого, кто бы его приласкал, понежил… А Розалине то плевать в общем-то… Вот для чего он? Для кого? Провалиться бы сквозь землю. Почва уже устала впитывать в себя его слёзы, но мальчик не планировал уходить отсюда пока не умрёт и зелёные травы не спрячут его тело в своих цепких объятьях. Ну или до вечера. Пока не стемнело и опять не стало страшно. Но сейчас страшнее было вернуться к дому, попасться ей на глаза. Для ребёнка вообще всё было кончено. Перебирая тонкими ножками почти на цыпочках, он проскользнул к крыльцу. Обернулся. Розалина стояла возле того же стола спиной к нему. Но не одна! Венти обомлел, совершенно не ждав увидеть здесь, в столь отдалённом месте, человека. Они что-то сухо обсуждали деловым тоном, как, Венти помнил, говорили в ювелирной лавке торговец с важным господином. Так же сухо Розалина передала коробку, заставленную бутылками с прозрачным зельем, совсем как вода, и получила мешок, гремящий монетами. Отвесив поклон, незнакомец поспешил удалиться. Женщина развернулась и Венти очень смутился, когда их взгляды встретились. Захотелось убежать. — Стой там, — И он замер. Опухшими от слёз, красными глазами он пытался не смотреть на ведьму. Она точно не плакала… Да и сварить это зелье заново было делом, видимо, пустяковым. Значит так она его не любит, что за мелочь готова щёки отшибать?.. Боялся. А вдруг и вправду убьёт сейчас?! Забыв про своё недавнешнее желание умереть на поляне, Венти сел на крыльцо, свесив ноги. Напрягся, приготовившись к худшему и прикрыв голову руками, зажмурил глаза. — Ты чего? Дай руку, — Приятным, греющим жаром обдало всё тело, когда ведьма села рядом на порог. Смачивая марлевую тряпку в холодной воде, она положила её на место ожога, — Посмотри на меня. Голос её крайне нехарактерно успокаивающий, спокойный, немного тихий. Венти разжался, поднял на неё лицо с красной щекой. — Сильно было… Извини. Видишь? Я совсем не мама, — Её теперь совсем холодная ладонь легла на щёку, делясь прохладой, — Не надо было так… Венти ничего не ответил. Но очень неожиданно шокировал её, резко обнимая и зарываясь носом в ткани платья. От неё пахло травами, духами и костром. — Да не ной ты… — Буду. Розалина уложила его голову к себе на колени. — Хочешь я буду учить тебя чему-нибудь? Только если ты не будешь больше трогать ничего без разрешения. — Я хочу песенку. — Тц, нет. — Ну пожалуйста! У вас такой красивый голос. — Какой хитрый! Светлячки медленно кружили в воздухе. Месяц становился всё ярче среди маячков — звёзд. Среди песни сверчков ложились нежным голосом слова совершенно старейшей, забытой всеми песни.