Укажи мне причину жить

Доума оглядел крепость Бесконечности. Все молодые Луны уже были здесь. На Аказе ещё виднелись не до конца зашившие следы от катаны. Второй тихо усмехнулся: время 10 утра, а они с Кёджуро уже на ногах. Короткий удар по струнам бивы заставил всех демонов пасть ниц перед своим господином. Первое, что почувствовал Доума, - аура верховного демона изменилась. Обычно она была наполнена жестокостью, ненавистью, злостью. Но сейчас ничего этого не было. Лишь презрение, глубокое презрение и... снисходительность? - Тысячу лет, - медленно проговорил Кибуцуджи. - Почти тысячу лет я давал вам свою кровь, давал силы, обращая в демонов. Почти тысячу лет вы кормили меня баснословными обещаниями, что сумеете отыскать ту единственную голубую лилию. И каков итог? Ничего. Ровным счётом ничего. Я дал вам вечную жизнь, дал вам силу, а взамен попросил лишь жалкий цветок. И как вы мне отплатили? Все молчали. Каждый знал, что говорить с верховным демоном позволяет лишь тогда, когда он лично обратится к тебе. И даже в том случае строго-настрого запрещалось ему возражать. Или, упаси дьявол, лгать. - Впрочем, сейчас разговор не об этом, - Музан махнул рукой. - Несмотря на вашу вопиющую бесполезность, вы все были мне безукоризненно верны. К тому же, у вас все ещё есть силы, которые могут сослужить мне хорошую службу. А о верных слугах принято заботиться, так? И вновь молчание. - Я задал вопрос. Вам всем. - На все Ваша воля, господин! - по измерение разнесся стройный гул голосов. Не говорила только Накиме. Впрочем, ей это всегда прощалось. Кибуцуджи усмехнулся и спустился на платформу к подчинённым, приподнял за подбородок Кокушибо, своего главного любимца с тех пор, как не стало Энму. Со странной, почти отеческой улыбкой он протянул ему небольшую колбочку с кровью. Такую же получил и Доума, и Аказа, и прочие Луны. - Моя задача как командира, - обезопасить своих самых способных солдат от любой угрозы - Кибуцуджи вновь повернулся к подчинённым спиной. - В этих колбах кровь демона, которому оказался ни по чем солнечный свет. Выпив его, и вы перестанете бояться его лучей. Я уже проверил её действие на нескольких ничтожествах, так что эффект не вызывает сомнений. Мечники мертвы, солнце не помеха. Теперь я для вас - единственная повелеваюшая стихия. Надеюсь, это ясно? - Безусловно, господин! Кибуцуджи передернул плечами и перевел взгляд на Накиме. Та быстро ударила по струнам, и перед Первым демоном открылась дверь прямо из воздуха. Стоило ему переступить порог, как двери громко захлопнулись и исчезли. На секунду в Крепости повисла тишина, но её тут же разорвал громкий крик, крик невыносимой боли. Лишь раз Доума слышал подобный крик. Однажды он оставил мелкого демона умирать на солнце, чтобы посмотреть, как это. Для него это был просто эксперимент, не более того. Но даже его извечно безмятежные черты скривились, когда он услышал этот громкий, оглушающий крик. Крик, в котором смешались отчаяние и боль, ненависть и мольба. Тело демона просто горело, как горит тонкий лист бумаги, если поджечь его. Не медленно, но и не быстро. Огонь солнца проходил каждый миллиметр брошенного тела, медленно, будто какой-нибудь садист, пожирал каждый кусочек своей жертвы, мучил, пока от несчастного не осталась лишь кучка пепла. Но в этот раз кричал не мелкий бесенок, измученный утренним солнцем. Сейчас кричал Хантенгу, на минуточку, Четвёртая Молодая Луна. Притом, что солнца не было и в помине. Всем остальным стало явно не по себе. Лишь Кокушибо оставался равнодушен к чужим страданиям. Впрочем, как и всегда. Лёгкий удар по струнам, и Хантенгу уже переместился неизвестно куда. - Эта кровь, - послышался голос Накиме, эхом отдающийся по всей Крепости. - И правда спасает от солнца. Вы сами и все, кого вы в будущем обратите своей кровью, смогут не бояться солнечного света. Но проблема в том, что её введение в организм причиняет демону много боли. Но у меня сегодня не такое пагубное настроение как обычно - бледные пальцы вновь переместились на тонкие струны. - Лишь пожелайте, и я перемещу вас в другую комнату, где никто не услышит ваших криков. Даки тихо кивнула, взяв брата за руку. Удар - и они оба исчезли с платформы. Гёкко и Кокушибо последовали их примеру. Доума бросил запоздалый взгляд на Аказу. Тот держал склянку в синих пальцах и как-то грустно разглядывал её. Доума догадывался, о чем он думает. Будь здесь Господин, уже бы приобдно обсмеял их обоих за подобные мысли. Доума прижал сосуд к груди, взглянул на Накиме своими радужными глазами и коротко кивнул. Удар бивы - и вот он уже в небольшой комнате, одной из многих в Крепости. Демон вскрыл склянку и, тяжело вздохнув, выпил до дна. В первое мгновение Доума не почувствовал ничего необычного. Но стоило ему расслабиться, как тысячи острых игл пронзили все его внутренности. По крайне мере, ему так казалось. Крик сам собой вырвался наружу. Правда, не такой громкий как у Хантенгу или у того мелкого демона. Доума привык к боли от ядов. Привык скрывать все свои чувства под маской безразличия. Привык ничего не чувствовать. Новая вспышка жуткой боли заставила его свалиться на пол, демон забился в резких судорогах. Сознание будто перекосило, перед глазами мелькали самые разные образы: от неясных черт матери и отца до сцен убийств жалких слабаков, что по неясным причинам звали себя истребителями. Боль изменяла свою форму каждый миг, не останавливаясь, не позволяя даже малейшей передышки. Образы перед глазами тоже начали меняться, становились более знакомыми, близкими. Господин с красными, прямыми зрачками. Злой Аказа, спустившийся на ступень ниже среди Молодых Лун. Плачущее лицо Гютаро, сгоревший труп Даки. Красавица Котоха с её милой, дружелюбной улыбкой и с прекрасным младенцем на руках. Её безжизненный труп на краю обрыва. Резня в поместье Убуяшики. Шинобу с мимикой манекена, листающая страницы какой-то книги. - Ши... но... бу... - сидит демон, протягивая руку вперёд. В этом нет смысла, разумом он бы это понял. Но он сейчас не с ним. Сейчас есть лишь жуткая, невыносимая боль и милый образ девушки с чёрными волосами. Девушки, которую он так полюбил. Боль начинает уходить. Доума уже может нормально дышать, потихоньку возвращается способность ясно мыслить. Может контролировать себя, свои конечности. Ещё около минуты нужно демону, чтобы окончательно прийти в себя после столь сильного потрясения. Доума с трудом поднимается на ноги, тихо зовёт Накиме. Удар по струнам звучит будто в его голове, в его мыслях. Мгновение - и Второй уже стоит посреди коридора. Поместье уже начинает свой обычный распорядок. Демон вздыхает, натягивая на лицо привычную улыбку. Столовая ещё пуста, еда не тронута. Видимо, Шинобу ещё спит. Немного подумав, демон ставит несколько тарелок на деревянную доску и уносит с собой.