Укажи мне причину жить

- Тупая! Дряная! Бошка! Ноль идей! Ноль! – Шинобу не переставая билась головой об стол. Во время очередной их с Доумой битвы она отравила его ядом из глицинии, смертельного для демона цветка, но специально взяла небольшую дозу. Какого же было ее удивление, когда демон, не сбавляя ни скорости, ни напора, пошел в контратаку. От неожиданности она застыла секунды на три, еле успев увернуться от удара золотого веера. - Госпожа моя, с Вами все хорошо? – Доума подошел к ней и заглянул в ее лицо. – Я что-то сделал не так? - Ты вообще в курсе, что внутри тебя так-то яд глицинии? – Шинобу скептически изогнула бровь. Доума удивленно захлопал глазами, с подозрением осмотрел себя и снова перевел глаза на Кочо: - Но я ничего не чувствую. Совсем ничего. - Да как так? – Шинобу подскочила ко Второму. – Ты ведь должен страдать от боли, нет? - Как-то жестоко с Вашей стороны прозвучало, моя леди, - на секунду в голосе демона появились странные холодные нотки. Но они исчезли так же быстро, как и появились. – Может, попробуем чуть большую дозу? Шинобу немного подумала и достала шприц с ядом глицинии, введя часть под кожу демону. Ничего. Доума все также спокойно и безмятежно оглядывал ее, не показывая ни каких-либо признаков боли, ни тем более предсмертных судорог. Кочо недоуменно переводила взгляд с Доумы на шприц и обратно: - Что за…? - Хм, полагаю та кровь, что дал мне Господин, подействовала подобным образом, - Доума задумчиво закатил глаза. – Впрочем, это и к лучшему, меньше угроз нашему с Вами счастью. Верно, госпожа моя? - Ага, - тихо выдавила из себя Шинобу. - Госпожа, ну прекратите Вы! Мне больно смотреть, как Вы причиняете себе боль! Шинобу прекратила свое бессмысленное занятие и перевела взгляд на Виету. Пускай теперь ей не нужен был чужой надзор, служанки все равно оставались при ней для выполнения всех ее желаний. А Виета при этом оставалась ее лучшей подругой. - Извини, настроение плохое, вдохновения нет. Вот и занимаюсь самобичеванием. - Но нельзя же так! Если у Вас нет вдохновения, давайте поищем его в доме! Шинобу лениво кивнула и встала из-за стола: хуже все равно не будет. Около получаса они с Виетой скитались по поместью в поисках свежей идеи. Демонице было невдомек, что ее госпожа искала не просто вдохновение, а идеи, как себя убить, а потому она показывала ей все подряд: картины, фрески, вазы, даже службу в храме – когда они подошли, по всему залу уже разносился мелодичный голос Доумы. Мельком Шинобу подумала, что можно упросить демона поглотить ее под предлогом вечного единения с ним, но сразу же отбросила эту мысль. Во-первых, Доума слишком любит ее, чтобы согласиться на подобное, он не захочет ее убивать. Во-вторых, она и сама подобной смерти не приемлела. Умереть от рук убийцы ее сестры? И где тут месть? Лишь слабость, непростительная слабость. Если она правда хочет отомстить, то должна сама это сделать. С такими мыслями она дошла до очередной старой комнаты. Это было скорее похоже на кладовку, нежели на комнату: тут и там стояли коробки и сундуки с самым разным содержимым, на полках пылились старые книги, которым был уже не один век и за которые любая библиотека отвалила бы не одну тысячу йен, в углах виднелась никем не убранная паутина. - Апчхи! – Виета громко чихнула, от чего Шинобу невольно дернулась. – Простите, госпожа, но тут очень пыльно. Здесь мы вряд ли найдем для Вас вдохновение. Пойдемте дальше. - Погоди ты… Может и найду что-то подходящее. Тут ведь столько всего, - Шинобу склонилась над первой попавшейся коробкой. Тут вполне могли остаться… да что угодно: катаны мечников, которые Доума забрал как трофеи, записи о природе и физиологии демонов, информация о Кибуцуджи. Правда, ничего из этого Шинобу не нашла. Зато ее внимание привлекла странная гравюра. На ней была изображена красивая темноволосая женщина лет 20-30 в голубом кимоно. На руках она держала годовалого младенца, который мирно спал. Но больше всего девушку поразило совсем другое: сбоку от девушки, положив ей руку на плечо, стоял улыбающийся Доума в своем привычном одеянии. - Госпожа, вы нашли что-то? - Слушай? – бывшая мечница обернулась к служанке. – Так сколько ты живешь в храме? - Хм… 19 лет, с самого рождения. - Знаешь, кто это? – девушка показала служанке гравюру. Та внимательно оглядела изображение: - Боюсь, что нет. У меня есть предположение, но нужно посоветоваться с теми, кто находился здесь чуть больше меня. О, Сельме ведь 25. Она должна знать! - Тогда потопали к Сельме! - Шинобу, прихватив с собой гравюру, вышла ищ комнаты. - Показывай дорогу! *** - Что ты уже натворила, что госпожа меня зовет? – недовольно ворчащая Сельма, сопровождаемая Виетой, вышла из комнаты, обтирая остатки крови со своих губ. Чьей, Шинобу не знала, да и знать не хотела. Демоница коротко поклонилась и подняла глаза на Кочо: - Чем могу служить, госпожа? - Виета сказала, что ты живешь здесь дольше нее. Значит, должна знать точно, - Шинобу протянула служанке гравюру. – Кто это женщина рядом с Доумой? Сельма быстро проморгалась, взглянула на гравюру еще раз и протянула ее обратно Шинобу: - Да, я знаю эту женщину. Фамилии никто тут не называет, так что мне известно лишь имя – Котоха. Она появилась здесь, когда мне было 11 лет, и попросила убежища для себя и своего сына, а вскоре стала любимицей Господина. Они много времени проводили вместе. Но спустя всего несколько месяцев она сбежала из храма. Господин пожелал вернуть ее и ушел вслед за ней, но больше мы ее не видели. - А сын? – голос Шинобу предательски дрогнул. – Что случилось с мальчиком? - Она унесла его с собой во время побега. Полагаю, они упали со скалы или их загрызли дикие звери. - Хорошо, спасибо… - Шинобу вяло махнула рукой, намекая, что Сельма свободна. Та поклонилась и ушла обратно в комнату. - Госпожа? – Виета несильно одернула девушку за рукав. - Ты ее имела ввиду, когда говорила, что у тебя есть предположение? - Мама рассказывала мне, что когда я была маленькой, у Господина была фаворитка. Но это все, что мне было известно до нынешнего момента. - Ясно, - сухо отозвалась Шинобу. – Я посижу в комнате. Иди, мне нужно побыть одной. Демоница коротко кивнула и удалилась. Шинобу, сложив руки на груди, поплелась в свою комнату. У Доумы уже была любовница до нее? Она сама пришла сюда за помощью и, судя по всему, была счастлива и любима. Тогда почему решила сбежать? Узнала, что Доума – демон, и испугалась? Или же она знала изначально, но у нее не было выхода, кроме как оставаться? С чего Шинобу вообще взяла, что она была здесь счастлива, что оставалась по своей воле? Невольно Кочо начинала проводить параллели между собой и Котохой. Велика вероятность, что она так же была просто пленницей сложившихся обстоятельств, что у нее просто не было шанса сбежать. Или же, что она была как Кеджуро, - не сопротивлялась, чтобы Доума не навредил ее близкому человеку, ее сыну. Теперь она уже этого не узнает. Котоха мертва, ее сын, по всей вероятности, тоже, а из девушек того периода вряд ли кто-то остался. Единственный, кто теперь знает правду… Кочо замерла на месте и, развернувшись, побежала прямо к церемониальному залу. Единственный, кто теперь знает ответ – это Доума.