Чужие люди.

      За окном бушевал дождь, молнии сверкали на сплошном тёмно-синем небе. Прозрачные капли не задерживались на стекле, они лились струями. Оглушительные раскаты грома пугали до дрожи в коленях. Моё сердце мне, надо признаться, напоминало засохший плотный лист цветка. После того случая я вздыхала с облегчением, потому что не официальное общение с кем-то, кроме Грома - балласт для меня, который не по силам. Конечно, мне было мерзко, что я так резко оттолкнула светлого человека, ничего не объяснив. Единственное, что мне оставалось, это помнить, зачем я так поступила. Уберечь свои эмоции. Нежные, не огрубевшие, но запечатанные за семью замками. Игорь считает, что это самое правильное, я тоже. Хотя иногда нам обоим это уже кажется паранойей, и тогда мы шутим над этим, вместе посмеиваясь.       Уже вечером, когда дождь усилился, лишая возможности видеть, я почти физически ощутила, что обо мне думает чужой человек.       Во вторник, в час дня Гром с Дубиным подцепили меня в участке, и мы отправились в психиатрическую больницу. Большое здание с решётками в окнах встретило нас далеко не самой дружелюбной атмосферой. Белая стерильная плитка и белые крашеные стены были похожи на айсберг, а на ощупь ещё холоднее. Санитары изредка проходили по кипельным коридорам, а жёсткие железные лавочки больно впивались в кожу. Игорь с Димой сидели, чуть опустив головы, дабы не привлекать внимания.       Я стояла около большой двери в другом конце коридора. Противный холод сковал рёбра. Почему-то на ум пришёл пришибленный, ничего не понимающий и напичканный таблетками Разумовский, скованный смирительной рубашкой. Ни для кого не были секретом опыты, которые врач ставил на пациентах. Злость, мгновенно вскипевшая в груди, дала мне силы постучаться.       - Входите, - раздалось за дверью.       Быстро повернувшись, я кивнула Диме. Он подобрал я ближе, а Игорь остался сидеть на месте.       Шаг - и я оказалась в просторном кабинете. Длинный стол завален бумагами, которые рассматривал мужчина высокого роста, с бородой и в круглых очках. Он что-то увлечённо рассматривал в ноутбуке, глаза его лихорадочно блестели. Я мысленно поставила галочку, ссутулившись.       - З..Здравствуйте.       Мужчина поднял глаза и оглядел меня цепким взглядом. Я задрожала, изображая лёгкий тик и тремор рук. Резко дёрнула плечом, молниеносно кинув взгляд в сторону.       Вдох. Выдох.       - Помогите мне, прошу. Мне страшно.       Врач никак не отреагировал, жестом указав на стул.       - Что вас беспокоит?       Я снова нервно дёрнулась, судорожно выдохнув и проклиная все сайты интернета про симптомы раздвоения личности.       - Он меня преследует.. Мучает, он не оставит меня в покое. Я вижу странного мужчину во всём чёрном. Он унижает м..меня, но говорит, что я заслужила. - Я сглотнула. - Мне страшно, доктор.       Он пристально вгляделся в мои плечи, затем в руки. Выудил лист бумаги, щёлкнул ручкой.       - Когда началось?       - Несколько месяцев назад. Я вижу.. Вижу его глаза везде. Слышу его жуткий голос и...       Он странно прищурился. Я запнулась. Рубинштейн откинулся на спинку стула.       - Это всё?       Я поняла, что просто перечислила симптомы, без встречных вопросов врача. Ловушка, но отступать поздно. Я нервно вздохнула. Осталось выложить последний козырь, ибо он не остался в ужасе или интересе от моей проблемы.       - Он бьёт меня.       Психиатр замер. Что-то алчное блеснуло в его глазах. Он облизнулся. Победа.       - Значит... Бьёт? А где же он сейчас?       Я бегло оглянулась. Выбрала место, отстранившись к спинке стула. Учащенно задышала. Я знала, что мужчина наблюдает за каждым моим действием, поэтому действовала осторожно. Указала пальцем на дальний угол.       -Он сказал, что вы мне не поможете.       Исход очевиден.       - Посмотрим. В таком случае, подписывайте заявление на госпитализацию.       Именно так. И пусть Гром с Дубиным не предугадают это, потому что это не было частью плана, который я продумала вчера и не собиралась ничего менять.       - Я надеюсь, что вы мне п..поможете.       Быстро всё подписав, я стала ждать, пока Рубинштейн зовёт санитаров, которые уведут меня в изолятор. Я старательно дрожала, ни разу себя не выдав.       Через несколько минут в кабинет зашли двое в белых халатах, равнодушно глядя перед собой. Меня не интересовали они, я смотрела на ошарашенные лица друзей черёд открытую дверь. Их я могла назвать друзьями.       Меня вывели в коридор. Гром подорвался со скамейки.       - Куда? Что происходит? Дима ничего не понимал, он провожал меня глазами. Один из санитаров придержал майора за плечи, а другой спросил, кем я прихожусь. Глаза Игоря гневно сверкали, обращённые ко мне.       Вопросы остались без ответа. Я в упор посмотрела на него. Так надо, друг.       И он понял. Раз решила идти не методом, значит, есть план. Дима до сих пор не пошевелился.       Я сильно рисковала, но все другие выходы долгие, слишком долгие.       Белая палата встретила меня жёсткой кроватью с ремнями по краям. Ничего лишнего. Здесь мне предстояло провести какое-то время.       Для осуществления своего плана мне приходилось бороться с паскудным действием транквилизаторов, чего я не учла.       На самом деле всё было просто: я попадаю на койку, если удача улыбнётся, подслушиааю разговоры, проникну в ноутбук, ища ценную информацию. Звучало просто, а на деле оказалось сложнее. Я потеряла счёт дням, но определить, сколько времени, мне помогали приёмы пищи и визиты врача. Я ненавидела эти визиты, во время которых он осматривал меня, как экспонат в музее, как коллекционер. Но терпение у меня есть, да и всегда было.       Я не знаю, какой был день недели. Мне сообщили, что ко мне посетитель.       Дверь я лязгом отворилась. На пороге стояла высокая фигура майора.       - Стучите, если что.       Я тихо фыркнула. Мы остались одни. Я повернула голову к мужчине. Ухмылка дёрнула мои губы, но по лицу майора было ясно, что выглядела она, как оскал. Я нахмурилась.       - Привет, Игорёк.       Он холодно смотрит в мои глаза и поправляет пальто. Я замечаю тающие снежинки. Первый снег. Как жаль, что в изоляторе нет окон.       - Ну чего молчишь?       Хмурится ещё больше.       - Это всё, что ты мне скажешь? "Привет, Игорёк"? Лина, ты дура? Я сжимаю рукав пижамы, сохраняя спокойствие и чуть насмешливое выражение лица. Шёпотом выкладываю суть дела. А Гром молчит. Он всё понимает, но ему страшно. За себя, за меня, за риск быть пойманными. А я понимаю его. Он сидит на кровати, я хочу коснуться его руки в успокаивающем жесте, но не могу - ремни не дают пошевелиться, впиваясь в бёдра и запястья. Таблетки от того, чего у меня нет, начали действовать. Игорь видел, поэтому встал, разворачиваясь ко мне боком.       - Мы с Димой волновались. Ты.. Я не хочу ничего говорить. - Желваки на скулах яростно сдались, он не до конца принял действительность. - Разумовский искал тебя. - Он ехидно усмехнулся. - Я сказал ему, что ты здесь. Сказал ему предположения, которые оказались верны.       Я распахнула глаза. Не могу поверить.       - Игорь, ты конченный. Прости, но хоть понимаешь, что натворил? Он же.. - я замолчала и сжалась в комок. - Игорь!       Его гордый профиль исказила злорадная улыбка.       - Это месть, Ворон. Жди завтра.       Он трижды постучал в дверь, после чего она распахнулась. Я снова оказалась один на один с мыслями, которым дали пищу. Как жаль, что с ними не могут справиться даже грёбаные транквилизаторы.