Камни реальности

Цефея Блэк       Стоя в пустом вагоне, я думала, как закинуть вещи на полку. Она была слишком высокая, а чемодан — слишком тяжелый. Спустя три проваленные попытки поднять его выше головы, просто положила багаж на сиденье напротив.       Я села возле большого окна и стала рассматривать пассажиров. Дверь напротив была стеклянной, через неё мелькали фигуры людей. Все были одеты просто по-магловски, без мантий, без парадной формы, зато у всех были улыбки до ушей и огромное нетерпение в глазах. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места в соседних купе.       Внезапно дверь открылась, и в купе ввалились два рыжих парня. Их буквально выплюнуло из толпы в коридоре поезда. Они были одинаковые. Глаза, нос, губы, причёска, высокий рост, даже растрепанные волосы, не говоря об одежде. Парни встали, отряхнули пыль с синих штанов и закинули свои чемоданы на полку одним синхронным движением.       Я всё ещё сидела возле окна с приоткрытым ртом, удивлённая от такой наглости.       — Привет, я думаю, ты будешь не против нашей компании, — сказал первый мальчик, который уселся напротив меня. Его брат закинул мой чемодан, дабы освободить себе место, на полку и плюхнулся рядом с близнецом на сиденье. Я стряхнула с себя наваждение и улыбнулась.       — Здравствуйте. Вы правы, я не возражаю.       — Отлично, нам просто не хочется ехать со своими братьями. Я, кстати, Джордж Уизли, — второй протянул мне руку.       — Я — Фред Уизли, — первый поступил так же.       Уизли… Предатели крови, Люциус когда-то их упоминал.       — Меня зовут Цефея. Вам можно просто — Цея. Приятно познакомиться, — я пожала им руки по очереди. — Вы первокурсники? — хоть бы не спросили фамилию.       — Да, а ты? На какой факультет хочешь попасть? — спросил Фред.       — Мы на Гриффиндор, — наперебой брату протараторил Джордж.       — Честно говоря, я не знаю. Во мне есть задатки всех факультетов, поэтому я доверюсь распределению.       — Обычно ребёнок идёт по стопам родителей. С какого факультета твои? — заметил Фред, выводя рисунок пальцем на окне.       — С разных. Один с Гриффиндора, второй со Слизерина, — после недолгой паузы ответила я. Этот вопрос заставил немного задуматься. Врать новым знакомым не хотелось, и я выдала почти правду.       — С двух враждующих факультетов? Ничего себе!       — Тогда понятны твои смятения, — закончил Фред.       Братья начали мне рассказывать про их семью. Все их родственники учились на Гриффиндоре, и сейчас там учатся три старших брата. Моё удивление было, когда они сказали, что в семье Уизли семеро детей. Ни в одной знакомой мне семье не было более двух детей.       За рассказами братьев я не заметила, как поезд тронулся. Мне было комфортно с ними, так легко общаться, не нужно было сдерживать смех и искреннюю радостную улыбку. От близнецов будто веяло свободой, такой притягательной непринужденностью и безудержным весельем.       Пока братья болтали, поезд выехал из Лондона и сейчас несся мимо полей и лугов, на которых паслись коровы и овцы. Мы примолкли, глядя на завораживающий пейзаж.       Примерно в половине первого из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.       — Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?       — Нет, спасибо. У нас всё с собой, — синхронно ответили Фред с Джорджем, доставая из карманов пакеты с бутербродами.       Я подошла к двери и, отодвинув её, взглянула на тележку. В Мэноре не было детских сладостей, но сейчас их можно попробовать, ведь галеоны у меня есть.       — А мне можно несколько таких и вот эти, — я указала на прозрачные сине-фиолетовые леденцы и коробки с чем-то шоколадным внутри.       — Сахарные перья и шоколадные котелки. Сколько тебе, милочка? — я мельком посмотрела на близнецов, которые распаковывали свои сэндвичи, и незаметно показала продавщице три пальца.       — Отлично, — продавщица понимающе улыбнулась и протянула мне сладости. — Всего на 18 сиклей.       Я отдала ей монеты и закрыла дверь, попрощавшись с женщиной.       — Она всегда забывает, что я не люблю копченую говядину, — грустно произнес Джордж. — Давай поменяемся?       — Давай, только два, я тоже не люблю её, — у братьев было по четыре сэндвича. — Цея, ты хочешь? — Фред протянул мне свёрток.       — Спасибо, — он переложил салфетку с закуской мне в ладони.       Я взглянула, как они едят, и откусила от своего бутерброда. Они наблюдали за моей реакцией: смущённая улыбка и прикрытый рукой рот. Парни, удовлетворённо улыбнувшись, рассмеялись и продолжили рассказывать о своих братьях Чарли и Билле, которые в этом году занимают должности префекта Гриффиндора и старосты школы.       — Цея, а у тебя есть братья или сёстры? — спросил Джордж, убирая упаковку от сэндвичей.       — Младший брат, ему сейчас девять лет. Мы всё детство были неразлучны, постоянно ходили вместе. А если не были на занятиях, то всегда в паре тренировались. Ему пришлось учить гораздо больше из-за меня… — говаривала я, сортируя купленные сладости на сиденье рядом с собой. Фред немного подался вперед, чтобы что-то спросить, и я уловила это. — Родители, можно сказать, отдали нас полностью на воспитание педагогам, — я взглянула на братьев, затем встала и переложила на колени каждому по сахарному перу и котелку. — Вы же поделились своим обедом, я делюсь своим.       — Спасибо, — хмыкнул Джордж. — А чему вас учили?       — Танцам, немного пению, началам различных магических наук, языкам…       — Добрый день, малышня. Мы скоро приедем, советую уже переодеться, — в купе заглянул парень: кудрявые рыжие короткие волосы, округлое лопоухое лицо, насмешливый взгляд и тёплая широкая улыбка. Он был похож на близнецов.       — Когда? — поинтересовался Фред.       — Ещё час-полтора. Я смотрю, вы нашли себе подружку, — он полностью зашёл в купе и протянул мне руку, принимая серьёзный вид. — Чарли Артур Уизли, староста дома Годрика Гриффиндора и ловец команды по квиддичу.       — Сразу всё выложил, да ещё как официально…       — Никакой таинственности, — причитали парни, бормоча себе под нос.       — Цефея. Приятно познакомиться, Чарли, — я пожала руку. Его вопросительный взгляд и нежелание распускать рукопожатие говорили об одном — он ждёт фамилии. — Цефея Нарцисса Малфой, — я вежливо кивнула и, опустив взгляд, села на место.       Старший Уизли округлил глаза и уставился на младших, но те смотрели на меня удивленными глазах и приоткрытыми ртами, с которых не могли никак сорваться слова. Я боялась такой реакции. Они узнали эту фамилию. Чарли встряхнул головой и пробормотал:       — Что ж, не буду вам мешать. Развлекайтесь, — Уизли вылетел за дверь.       В купе повисла тишина, напряжение и немые вопросы застыли в воздухе. Мы смотрели в окно, за которым было лазурное озеро с зарослями по кругу.       — Почему?.. — начал кто-то из близнецов.       — По рождению, — выпалила я, резко переведя взгляд на братьев. Они будто не замечали меня, не хотели, видимо. Я не дала ответа на их вопрос. Не могла дать.       Полчаса мы сидели в гнетущей тишине. Это было невыносимо для меня, да и они ёрзали на сиденьях, постоянно переглядываясь. Всем было некомфортно, но и начинать разговор никто не хотел.       — Вот ты где, Цея, — Эдриан — моё спасение. Пьюси зашёл в купе и приобнял меня, поднимая с места. За ним показался высокий старшекурсник в коридоре поезда.       — Привет, Эд. Я думала, мы теперь увидимся только в школе, — я немного натянуто улыбнулась и обняла его в ответ.       — Я, между прочим, искал тебя, Малфой, пока ты… — парень посмотрел на близнецов и, поморщившись, отвернулся, — …общалась с Уизли? — выплюнул фамилию братьев.       — Эдриан, — прошипела я, сжимая его руку.       — Пойдём отсюда. Ты же явно не хочешь здесь больше оставаться, — друг потянул меня в коридор, а затем в другой вагон. За нами шёл тот высокий парень с моим багажом. — Цея, ещё даже учёба не началась, а ты уже пообщалась с Уизли. Серьёзно? Нельзя было другую компанию найти? Ты же сама позоришься, сидя с ними. Тебе повезло, что я видел тебя, иначе ты бы тогда не нашла нормальных друзей. Да от тебя бы все отвернулись, если б узнали, что ты предпочла их Уизли, — начал Эдриан. Когда мы вошли в пустое купе, он забрал у старшекурсника мои вещи и отправил его куда-то, пока я усаживалась возле окна.       — Я ещё ни с кем не знакома, чтобы от меня отворачиваться или судить о дружбе со мной. И тем более не считаю Уизли какими-то плохими. Они очень даже хорошие, — смотря в окно, меланхолично отмахнулась я.       — Цефея, они — предатели крови. С такими ты не должна даже общаться, а не то, что дружить. Неужели мистер Малфой не говорил тебе об этом? Ни за что не поверю.       — Да, Лю… отец упоминал что-то подобное. Но! — я демонстративно осмотрела купе и остановилась на лице Эдриана. — Его здесь нет. А я — не он. Ты знаешь, что я…       — Да-да, знаю. Знаю. Но скажу честно, думал, это только на словах, — он замолчал, сидя напротив меня и избегая моего возмущённого взгляда.       Эдриан думал, что мне просто весело, что я просто бунтарка на публику. Я не настолько лицемерна.       Прожигать взглядом щеку друга пришлось недолго, он поспешно удалился из купе.       Я достала из чемодана книгу, которую взяла на случай одиночества. Совсем забыла о ней с близнецами. «Алхимия. Древнее и новое искусство» — книга по старой науке, но близка к зельеварению, поэтому может пригодиться, ведь что-то мне подсказывает: мистер Снейп будет строгим преподавателем.       Когда вернулся Пьюси, он закинул свой принесённый багаж на полку и, тяжело вздохнув, опустился напротив. Друг смотрел то на меня, то на книгу, то в окно. В его глазах не было сожаления или раскаяния, скорее непонимание и цинизм, а в моих всё ещё бушевал огонь возмущения, прикрытый маской из непроницаемого равнодушия.       В дороге мы провели ещё четыре часа, я успела переодеться и прочитать половину книги. Весьма неинтересное времяпровождение, хотя наблюдать за попытками Эдриана завести разговор было тоже забавно. Я игнорировала его присутствие весь путь.       «Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут», — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — «Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».       Руки немного тряслись, когда я убирала книгу обратно. Паника, переживания, страх, почему не счастье?       Несколько минут я просто сидела, смотря то в окно, то на свои пальцы, которыми разглаживала подол юбки. Эдриан же наблюдал за мной, стараясь сохранять спокойное выражение лица, но плотно сжатые губы и руки выдавали его.       Мы вышли в коридор, где уже толпились остальные, когда поезд начал сбавлять скорость и наконец остановился. Возникла жуткая толчея, но через несколько минут нам все-таки удалось покинуть вагон и оказаться на неосвещенной маленькой платформе.       На улице было холодно, и я поёжилась, сильнее сжимая рукава мантии, будто это могло помочь. Над головами закачалась большая лампа, и прогремел басистый толстый голос:       — Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Все ко мне! — поодаль от нас возвышался великан, он немного страшен своим лицом: морщинистые щеки и лоб, узкий разрез карих глаз. Одетый в оборванный коричневый кафтан-пыльник, он подзывал к себе всех детей. — Здравствуйте! Меня зовут Рубеус Хагрид. Я проведу вас в школу. Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!       Эдриан схватил мою руку, пока мы неуверенно двигались по узкой мокрой дорожке, ведущей вниз. Темнота была настолько густой, что мы шли только на голос великана. Разговоры затихли, были слышны негромкие смешки, доносящиеся из далекого конца колонны.       — Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул лес, не оборачиваясь. — Осторожно! Все сюда!       — О-а-у! — вырвался дружный восхищенный возглас. Мы стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами. Огромные тёмные окна отражали свет усыпавших ночное небо звёзд, а некоторые проёмы горели светлым пламенем, словно создавая собственное созвездие.       — По четыре человека в одну лодку, не больше! — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.       Мы с Эдрианом оказались в одной лодке с двумя друзьями Пьюси — Кассиусом Уоррингтоном и Рафаэлем Диаз, как я узнала позже.       — Все расселись? — прокричал Хагрид. — Тогда вперед!       Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому, как стекло, озеру. Все молчали, не сводя глаз с замка. Я смотрела то на него, то на чёрную плоскость, рассекаемую носиками лодок. Чем ближе мы подплывали к утёсу, на котором стоял Хогвартс, тем больше он возвышался над нами.        — Пригнитесь! — крикнул Хагрид, когда мы подплыли уже совсем близко.       Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, мы попали в тёмный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.       Хагрид повел колонну наверх, ближе к замку, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре мы стояли на влажной от росы лужайке у подножия Хогвартса.       — Все здесь? — поинтересовался Рубеус. Убедившись, что все в порядке, он поднял свой огромный кулак и трижды постучал по деревянному полотну.       Дверь распахнулась и показалась высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых тёмных одеждах. Лицо ее было строгим, но глаза светились теплотой, она оглядела наши лица и робко улыбнулась.       — Профессор МакГонагалл, я привёл первокурсников, — сообщил ей великан, обводя нас рукой.       — Вижу. Спасибо, Хагрид, — кивнула ему женщина. — Идите все за мной, не отставайте.       Она повернулась и прошла вперед. Несколько пролётов по коридорам, и вот мы уже в огромном зале: на стенах горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Здесь царила атмосфера таинственности из-за лёгкого полумрака, а в воздухе смешались множество ароматов: от затхлого пергамента до ванильных духов. Мы далее шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, я услышала шум сотен голосов: должно быть, там уже собралась вся школа, и сердце забилось сильнее от волнения. Но женщина вела нас совсем не туда, а в маленький пустой класс.       Толпе первокурсников тут было явно тесно, и мы сгрудились, дыша друг другу в затылок и постоянно оглядываясь.       — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала нас профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший наибольшее количество очков, побеждает в соревновании между факультетами. Это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи, — она немного помолчала, давая нам возможность всё осознать, и продолжила: — Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую собраться с мыслями.       Ее глаза задержались на ком-то позади, вроде это были близнецы Уизли, затем на ещё каком-то парне, и под конец профессор выбрала меня. Она долго всматривалась в моё лицо, будто на нём были надписи. Я вежливо улыбнулась.       — Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила МакГонагалл, смеряя толпу строгим взглядом, и подошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась, — Пожалуйста, ведите себя тихо.       Моё сердце бешено забилось. Сейчас решаться семь лет жизни. И как бы я себя ни убеждала, от факультета зависит многое. На какой попаду? Скорее всего, Слизерин, всё-таки воспитывали меня истинные представители факультета змей.       Я почувствовала, как мою ладонь сжимает тёплая рука справа.       — Поскорее бы уйти отсюда, я уже чувствую, как в меня впитывается вся грязь от этих людей, — он замолчал. Я знаю, что Эдриан сам боится и старается скрыть это. Он избегал встречи взглядами, да и я не особо горела желанием с ним пересекаться. — Готова? Сегодня мы отужинаем за одним столом и заснём в новых кроватях подземелья.       — Подземелья? Вроде гостиные факультетов находятся в башнях…       — Змеи обитают в подземельях, — с ухмылкой ответил парень. Он будто гордился этим.       Подземелья… это же ужасно. Конечно, я привыкла к мрачной обстановке и холоду, но не хочу, чтобы Хогвартс и Малфой-Мэнор для меня были схожи.       — Церемония отбора сейчас начнётся, — строгий голос профессора МакГонагалл вновь прозвучал возле двери. — Выстройтесь в шеренгу и идите за мной!       Меня окатило холодным потом, от чего я сильнее сжала руку Эдриана. Мы встали за мальчиком с русыми волосами, за нами были Уоррингтон и Диаз.       Вышли из маленького зала, пересекли коридор, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Я уже видела его на картинках в книгах, но они не передавали и половины всей красоты и величественности этого помещения.       Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели.       Профессор МакГонагалл подвела нас к этому столу и приказала повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Женщина притащила стул со старой шляпой на нём. Все взгляды тут же приковала к себе потрёпанная годами вещица. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась.       Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.       — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Балтимор, Силен!       Девочка маленького роста с чёрными волосами и смуглой кожей вышла к профессору. На подрагивающих ногах и с трясущимися руками она села на табурет. Женщина опустила на её голову Шляпу, та была ей большой и закрыла полные страха глаза.       — КОГТЕВРАН! — громко крикнула Шляпа, словно разрывая ожидание и напряжение, скопившееся в зале. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Силен направилась в сторону своих новых одногруппников.       — Джонсон, Анджелина, — темнокожая девочка с распущенными волосами вышла из колонны. Она смело уселась на стул, но руки, плотно сжатые в кулаки, била небольшая дрожь.       — ГРИФФИНДОР! — стол с другого конца зала зааплодировал. Анджелина радостно улыбаясь, спрыгнула с табурета и пошла ко львам.       — Диаз, Рафаэль, — друг Эдриана. Зелёные глаза со светло-каштановыми волосами, в меру бледная кожа лица с ямочками на щеках от улыбки-оскала. Несмотря на свою красоту, он обладал удивительной энергией — ядом, который так и сочился.       — СЛИЗЕРИН! — ученики с зелёными галстуками радостно воскликнули и стали звать к себе нового члена их факультета. Почему-то мне эта радость показалась наигранной.       — Диггори, Седрик, — парень передо мной вздрогнул и, нервно оглядевшись, подошёл к табурету. Шляпа на него была впору, испуганные голубые глаза обращены к толпе в немой мольбе.       — ПУФФЕНДУЙ! — Седрик немного подпрыгнул на стуле от испуга или от радости. Третий по счёту стол взорвался аплодисментами. Диггори пошёл к своей уже семье с широкой улыбкой.       — Джордан, Ли, — темнокожий волшебник с весёлой улыбкой вышел к профессору и сел на стул. Его улыбка была настолько светлой и искренне радостной, что удержать ответной было невозможно.       — ГРИФФИНДОР! — аплодисменты со стола львов не прекращались, пока Ли не упал в объятья новой компании.       — Уоррингтон, Кассиус, — шатен с карими глазами, высокими скулами и большим носом с горбинкой обошёл меня и сел на табурет с высоко вздёрнутой головой. Парень старался сохранять хладнокровие, ему это хорошо удавалось.       — СЛИЗЕРИН! — Кассиус переложил Шляпу в руки МакГонагалл и прошёл к новой компании друзей, которые радостно приветствовали его.       — Уизли, Фред, — хохот, и из толпы выходит Фред пружинистой походкой и садится на табурет.       — Уизли? Ох, понятно. ГРИФФИНДОР! — парень шутливо кланялся в пол, подходя к гриффиндорскому столу. Я боролась с желанием рассмеяться.       — Уизли, Джордж, — он вышел с улыбкой в тридцать два зуба и чинно присел, возлагая на голову Шляпу.       — Мерлин Всемогущий, точно такой же. ГРИФФИНДОР! — Джордж вальяжно встал со стула и поплыл к брату, который ему хлопал и кланялся, будто тот — король. Они хлопнули друг друга по ладоням и присели за стол.       — Малфой, Цефея, — сердце пропустило удар и застучало сильнее, а руки похолодели, когда моё имя разнеслось эхом по залу. Я взглянула на профессора, она осматривала на толпу.       Встряхнув головой, я выбралась из цепкой хватки друга и сделала несколько уверенных шагов вперёд. Села на табурет, вцепившись в него руками. Я чувствовала пульсацию в висках, когда мне на голову что-то опустилось. Оно копалось в моей голове, неприятно перебирая воспоминаниями.       — Девочка, да ты загнала меня в тупик своими размышлениями. Но если ты мне полностью доверяешь, то пусть будет… — всё сильнее становилось тянущее чувство в голове, а пальцы рук я не чувствовала… — ГРИФФИНДОР!       Профессор МакГонагалл, ученики, первокурсники, Эдриан, слизеринцы, гриффиндорцы — все сидели тихо с широко распахнутыми глазами. Они прожигали меня взглядом, когда профессор, взявшая себя в руки, снимала с меня Шляпу, а я в тишине проследовала к столу под красными флагами и я села за самый край стола. Весь зал наблюдал настолько напряженно за любым движением, что на моём месте бы ничего не осталось, если бы это было возможно. Да я и сама готова была испариться.       «ГРИФФИНДОР!» — звенит в ушах. Я на факультете родителей… Амелия и Сириус, они тоже сидели за этим столом… Они тоже были на Гриффиндоре.       — Спиннет, Алисия.       — ГРИФФИНДОР!       Я вздрогнула, когда факультет вновь взорвался от оваций, принимая к себе нового ученика. Смуглая девочка села возле близнецов и протянула им руки.       Все старшекурсники за столом то и дело рассматривали меня. Девочку, которая сидела за на самом краю, которая казалась нелюдимой и испуганной, которая старалась сохранить холодную маску и у которой это не получалось.       — Пьюси, Эдриан, — парень со светло-русыми волосами и тёмно-синими глазами перевёл взгляд со стола Гриффиндора на профессора со Шляпой. Он прошёл к табурету. И, только шляпа коснулась его макушки, выкрикнула:       — СЛИЗЕРИН! — Эдриан улыбнулся и последовал в противоположную от меня сторону, к столу змей. Змей, презирающих львов.       Далее я не наблюдала за распределением, только иногда вздрагивала от резкой радости со стороны моего факультета. Моего факультета… Я ведь сама не хотела на Слизерин, да и сейчас не хочу. Но гриффиндоркой быть не могу, не хочу… Почему хочу к слизеринцам? Там более родная атмосфера, я там росла. А здесь? Здесь росли мои родители… которые меня бросили. Здесь буду расти я. Значит ли это, что я буду как мои настоящие родители?       Когтевран — я не настолько умная, Пуффендуй — дружелюбия не хватит, Слизерин или Гриффиндор… ну тут я доверилась Шляпе. Ведь сама не понимала, куда. Я не хочу на Слизерин, потому что не хочу продолжать вести тот образ жизни, какой вела, живя с Малфоями и Вальбургой: это не те люди, с которыми мне хочется прожить жизнь. Я не хочу на Гриффиндор, потому что… здесь учились мои родители, а они просто предатели и убийцы.       Я хочу быть ни как Малфои, ни как Поттер, ни как Блэк. Я хочу быть собой. Но где? На Гриффиндоре? Возможно. Возможно, мне здесь понравится. Может быть. Шляпа же не могла ошибиться. Да, наверное, не могла.       Распределение закончилось, когда мой взгляд задержался на директоре. Он, как ни странно, смотрел на меня. Профессор Дамблдор перевёл глаза на МакГонагалл, затем встал со своего кресла и, постучав по кубку, начал свою речь:       — Добро пожаловать в Хогвартс, первокурсники! Надеюсь, никого не расстроил выбор нашего старого друга, и все с улыбкой видят будущий семестр на выбранном им факультете. А сейчас… Да начнётся пир! — он развёл руки в стороны, и на столах появились различные блюда.       Стоявшие на столе тарелки стали доверху наполнены едой. Я увидела много своих любимых блюд среди такого разнообразия: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки и напоследок мятные леденцы.       Хоть Малфои и не обделяли едой, много тоже не разрешали. Нарцисса строго следила за рационом питания всех обитателей поместья. И сейчас, когда я могу есть всё, что захочу, делать мне это совершенно не хочется. Но я наложила себе в тарелку салата и придвинула графин с соком.       Пока за гриффиндорским столом разгоралась дружеская атмосфера, я сидела за нелюдимой стороной. Не знаю, почему и зачем, но так было нужно мне. Пересесть поближе… тоже возникала такая мысль, но все косые взгляды, кинутые в мою сторону, и перешёптывания после, отбивали желание, которого и так было не много.       Дальнейший ужин проходил скучно, мысли испарились, перед этим плотно уложив факт: «Я — Гриффиндорец». Хорошо, я уже почти смирилась. Нужно попытаться найти себе друзей после трапезы, ведь дружба с Эдрианом теперь под вопросом.       Я взглянула на зелёный стол. Рафаель и Кассиус сидели с одной стороны, Эдриан — с другой, лицом ко мне. Думала, надеялась поймать глазами Эда, но не удалось. Нарочно или нет, он полностью игнорировал гриффиндорскую сторону. Они слушали рассказ какого-то старшекурсника и смеялись.       Оставив попытки любых действий за сегодняшним ужином, я просто пила сок и ковырялась в тарелке. Иногда рассматривала одногруппников. Все с сияющими улыбками, все с горящими глазами, и от всех исходил трепет нетерпения, свободы, веселья и какой-то тяги к знаниям.       Тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое: мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые и ягодные торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, пудинги.       Я вновь придвинула к себе чайник с чаем и, посмотрев на всё разнообразие десертов, положила себе маленький кусочек вишнёвого торта с кремом. Сочетание кислого и сладкого мне всегда нравилось, и этот раз не стал исключением. Но аппетита не вызвал во мне даже торт. Поковырялась в нём, немного попробовав, и стала далее только пить клубничный чай.       Взгляд. Прожигающий спину. Он заставил волосы на затылке встать дыбом. Я оборачиваюсь на Эдриана — нет, он продолжает разговаривать со своими одногруппниками. Профессорский стол — вот он.       Чёрные волосы падали на лицо, они прекрасно подчёркивали огромный орлиный нос, а чёрные зрачки скрывались за шевелюрой, но хорошо ощущались лично мне. Северус Снейп, и как я о нём забыла? Вот, кто поистине ненавидит меня, ну это хотя бы обоюдно. И сейчас у него появилась ещё одна причина, ведь я теперь на Гриффиндоре.       Я выжидающе на него посмотрела и изогнула в вопросе бровь. На это он брезгливо скривил губы и, тряхнув головой, отвернулся. Продолжая рассматривать преподавателей далее, я отвлеклась только когда профессор Дамблдор поднялся со своего места.       — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом. По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует колдовать на переменах и бродить по коридорам после отбоя, — Директор повёл головой в сторону чопорного старика, стоявшего по правую сторону стола преподавателей: видимо, это и был мистер Филч. Тот кивнул и, подняв кошку с пола, решил удалиться из зала. — А теперь насчет тренировок по квиддичу: они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк, — Дамблдор показал рукой на женщину, она растянула губы в широкой улыбке и отсалютовала директору бокалом. Немного помолчав, он отодвинул стул и вышел ближе к ученикам. — Сейчас попрошу старост всех факультетов встать возле выхода, а первокурсников построиться в шеренгу и пройти за старостами в гостиные своих факультетов. Префекты, вас я жду у себя в кабинете. Приятных всем сновидений!       Послышалось копошение, и уже через минуту все первокурсники стояли возле Чарли Уизли и Бониты Каупер, как она представилась. Высокая смуглая девушка с прямыми рыжими волосами и карими глазами состояла в паре со старшим Уизли, чуть ниже её ростом и с такими же коричневыми глазами.       — Прошу вас, встаньте наконец-таки в пары…       — И прекратите орать! — закончил Чарли, смиряя компанию, в которой стояли близнецы, строгим взглядом.       — Да, м-м-м, было бы неплохо… Спасибо, — староста широко улыбнулась и прошла к двери летящей походкой. — Все за мной. Никто никуда не сворачивает, здесь очень легко потеряться…       — Чего встали? Вперёд за Бони. Я пойду сзади, чтоб никто точно не отстал, — Чарли начал махать руками в сторону выхода, и, немного оглядевшись, я подошла к девушке. Она изменилась в лице: презрение, отвращение и затем смущение. Каупер быстро вернула миловидное выражение и снисходительно улыбнулась.       — Встань с кем-нибудь в пару, так будет проще вам и нам, — робко произнесла Бонита, склоняя голову в сторону. В ответ я вскинула брови в удивлении и вопросе, но всё же кивнула и повернулась к толпе.       Большинство уже стояли колонной по двое, а остальные ходили от одного ученика к другому. Я подошла ближе, стараясь держаться с краю, и подождала, пока все найдут себе пару. Учеников было нечётное количество, значит, мне не придётся ни с кем общаться: с одной стороны хорошо, с другой же, — это был один из шансов попробовать завести друга.       Мне пришлось идти в конце рядом с Чарли, он постоянно ругал первокурсников, когда те выбивались из строя. Уизли игнорировал моё присутствие, а я шла рядом, стараясь не отставать от большого шага старосты.       — Проходим, не толпимся! Все успеют, никого не оставим! — кричала Бонита, когда мы проходили сквозь потайную дверь во второй раз.       Коридор, в котором мы оказались на этот раз, был освещён множеством факелов, расположившихся по всей длине высокой каменной стены. Они освещали портреты волшебников, которые тоже располагались на каждом метре. Некоторые изображенные люди перешептывались между собой и показывали на первокурсников пальцами, другие ворчали о том, что их потревожили, а третьи с улыбками приветствовали нас.       Мы шли уже очень долго: десять лестничных пролётов, из которых четыре движущиеся, около двадцати коридоров, и вот, наконец, последняя лестница башни. Бонита остановилась и начала судорожно оглядываться. Её волосы красиво переливались под светом огня и походили на жидкую медь. Чарли, оглядывая первокурсников, подошёл к напарнице. Они обменялись парой фраз. Ещё раз обведя взглядом весь коридор, Каупер отошла немного в сторону, практически прижимаясь к стене.       — Это Пивз, наш полтергейст, — прогремел Чарли, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись!       Ответом ему послужил протяжный вой и зловещий смех. Что-то светящееся серо-голубым светом на мгновение выплыло из стенки. За ним последовал девчачий визг, все повернули головы к месту исхода привидения. Мне было не видно из-за собравшейся толпы, но, судя по луже, на кого-то что-то вылили. Чарли подошёл к девушке. Бонита отряхивала мантию от зелёной жидкости, которая уже впиталась в ткань. Староста тяжело выдохнула и раздражённо, но тихо, что-то сказала Уизли. Он кивнул, и Бони, не оглядываясь на первокурсников, пошла далее по коридору, скрывшись за портретом.       — Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит? — рявкнул Чарли, смотря в потолок. Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком.       — О-о-о! — протянул Пивз, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся, — висевший в воздухе человечек внезапно спикировал на нас, и все дружно пригнули головы.       — Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает! Я не шучу! — громко и угрожающе произнёс Чарли. Пивз высунул язык и исчез. — Вам следует его остерегаться. Пойдёмте, осталось немного, — уже спокойно сказал Уизли, и мы двинулись в направлении побега Каупер. — Кстати, единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается никого. Вот и пришли.       Мы стояли в конце коридора перед портретом толстой женщины в платье из розового шелка.       — Пароль? — строго спросила она.       — Шапер унагаду, — громко ответил Чарли, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Парень двинулся в проём, и за ним прошли все первокурсники. Я последняя зашла в каменный проход, и картина вновь захлопнулась.       — Это общая гостиная факультета. Направо спальни девочек, налево спальни мальчиков. Ваши вещи уже доставлены в комнаты, на дверях висят списки. Завтра в восемь чтобы все стояли здесь, мы отведём вас на завтрак. Давайте без опозданий. — Посередине комнаты послышался дикий смех там, где до этого были просто перешёптывания и смешки, что, по-видимому, взбесило Чарли. — Всем спать, мелкотня! — резкий поворот к левой двери, и та чудом не сорвалась с петель.       — А что такого? Мы же ничего не сделали, — невинно произнёс знакомый голос, вроде Джордж.       — Да ты что, Чарли не знаешь? С пол оборота заводится, — отмахнулся его брат.       После слов близнеца некоторые облегчённо выдохнули, а другие ещё больше напряглись.       Я решила поспешно удалиться в комнату: уже хотелось, чтобы этот день поскорее закончился.       — Ну конечно! Ребята, посмотрите, кто решил уйти! Малфой! Что такое? Не хочешь с нами поговорить? Или мы слишком бедны и нечисты для твоего общества? — донесся мне в спину мальчишеский голос. Я замерла на месте, разворачиваясь и смотря на компанию мальчика и девочки, которые уже смеялись.       — Что такое, Малфой? — спросил парень, подходя ближе ко мне. Шатен с карими глазами, прямым носом на вытянутом худом лице. Немного красная кожа от высыпаний, которые занимали бóльшую часть лица. Вторая ученица с ним была схожа внешностью, только лицо с гладкой смуглой кожей. — Тебе не нравится с нами? Не нравится потеря авторитета?       — Знай, для нас ты — никто. И даже больше, чем никто. Это не то место, где твоя фамилия или деньги имеют значение, а кроме них у тебя, увы, ничего нет. Ты — гадюка, Малфой. Ты никогда не станешь своей на нашем факультете, даже если попросишь об этом Шляпу, — выплюнула его сестра. Я была удивлена такой реакции, но виду не подала, прекрасно понимая, что сама дала повод для неё, сидя отдельно ото всех за столом.       Никто из всех собравшихся не проронил и слова, пока говорили эти двое. Молча стояли и наблюдали: на одних лицах читалось согласие, у вторых был смущённый и виноватый вид. Я быстро окатила толпу взглядом и обратилась к брату с сестрой:       — Простите, если заставила вас чувствовать себя некомфортно, я не хотела этого. Спокойной ночи, — я вежливо улыбнулась и поспешила удалиться в спальни.       — Настоящая змеюка… — как нож, в спину прилетела фраза, когда дверь уже почти захлопнулась.       Я поднялась по винтовой лестнице, и передо мной открылся ещё один коридор с дверьми, возле которых висели бумажки. Подойдя поближе, я увидела списки заселённых в комнату. На второй заметила своё имя: 1) Джонсон Анджелина 2) Малфой Цефея 3) Корнорс Маргарет       С лестницы послышались голоса: видимо, другие девочки поднимаются. Я зашла в свою новую комнату и сразу увидела Зино, он бился в клетке, но с моим появлением притих. Подойдя к кровати, открыла клетку с совой. Зино приземлился на прикроватную тумбочку и уставился на меня своими глазками. Я села на кровать и стала рассматривать комнату.       Она была слабо освещённой. Всего четыре маленьких факела висело по всему периметру комнаты, точнее, слева от каждой кровати и возле двери, которая вроде ведёт в ванную комнату. Всё было сделано в красных оттенках с небольшой примесью золота. Стены и полы — из серого камня, который хорошо скрывали бордовые гобелены и ковры с эмблемой факультета. Также тёмно-красные балдахины закрывали три кровати, расположенные напротив входа. Рядом с каждой из них было панорамное окно, из которого сейчас лился серебристо-синий лунный свет. Я подошла ближе. Толстые стёкла размывали пейзаж, который открывался бы с высоты башни, однако разглядеть мост, ведущий в Запретный лес, двор школы и озеро можно было.       Я дёрнула за ручку рамы, и прохладный ветерок проник в комнату. Глубоко вдохнула и смогла полностью насладиться открывшимся видом, сзади меня ухнула сова.       — Ты можешь полетать, Зино. Если окно будет закрыто, лети в совятню, — я проводила птицу взглядом. Он долго кружил над гладью воды, а затем скрылся за деревьями.       Дверь заскрипела, и я повернулась на звук. На пороге стояли две девочки. Спереди темнокожая с распущенными каштановыми волосами: они свисали у неё до талии и немного прикрывали лицо. Девочка осмотрела комнату и прошла в середину:       — Давайте знакомиться, меня зовут Анджелина Джонсон, — широкая улыбка, я протягиваю ей руку.       — Цефея Малфой, приятно познакомиться.       — Как будто мы не знаем, кто ты, обязательно было говорить? — до этого я плохо видела вторую, но этот голос… Шатенка подошла к нам и протянула руку Анджелине:       — Маргарет Корнорс, — они пожали руки.       — Это элементарная вежливость. А как зовут твоего брата? — спокойно спросила я. Мне было просто интересно имя человека, с которым мне никогда не подружиться.       — Томас Корнорс. Но, насколько мне известно, чтобы поискать наш статус, нужна фамилия. Могу сказать сразу: мы полукровки. И что? Ты ко мне теперь не подойдёшь? — наигранно грустно спросила Маргарет.       Я развернулась на каблуках и направилась к чемодану, оставив вопрос без ответа. Чувствовала взгляд в спину, но продолжала раскладывать вещи на кровати. Наконец, девочки решили заняться своими делами.       Я благодарю Мерлина за то, что кровать Анджелины отделяет меня от этой Корнорс. Мы с ней только что познакомились, но она меня уже бесит. Неужели я настолько сильно задела её самолюбие тем, что сидела за самым краем стола? Зависть Малфоям? Или есть другие причины, о которых мне неизвестно? Одно могу сказать точно: спокойным этот год не будет.       Эти мысли выплывали в другие: о друзьях, знакомых, которых нет. И которых будет теперь очень трудно завести, если учесть, что большинство считает меня циничной чистокровной аристократкой. Фамилия… Они все судят Малфоев, но я-то Блэк. И неизвестно, что хуже. Лучше пусть меня судят по таким, как Люциус, чем узнают, что я — Блэк. Начнут спрашивать, искать, копать, и, когда в итоге всплывёт правда, я уже никогда не отмоюсь от этого. Хотя может они не будут ничего делать, и я смогу очистить фамилию Блэк? Стоит ли рискнуть? Пока нет.