The Patron Saint of Switchblade Fights

Мэтт выглядел виноватым, когда вел Нила наверх. — Извини за все это, — сказал он Нилу, как только они оказались вне пределов слышимости. — Дэн хотела быть тем, кто заберет тебя, просто чтобы ты не был брошен в пучину всего этого без какого-либо предупреждения. Проблема в том, что Кевин был единственным, кто увидел четкую картину о тебе, а он никуда не ходит без Эндрю, который настоял на том, чтобы он пошел не один. — Все в порядке, — рефлекторно сказал Нил, прежде чем до него дошла остальная часть объяснения Мэтта. Он нахмурился. — Что ты имеешь в виду, Кевин был единственным, кто увидел четкую картину о тебе? — О, — сказал Мэтт с огорченным смехом, завернув за угол. — Я знал, что мы забыли кое-что объяснить. Было немного жутковато, что мы все знали твое имя, да? Видишь ли, всякий раз, когда у нас предвидится новое пополнение, всем нам снятся сны о нем, пока, наконец, не встретимся. Затем сны прекращаются. Странно, правда? Нил изобразил нечто, что могло сойти за улыбку, когда страх скрутился у него в животе. — Конечно, странно. Мэтт кивнул в ответ. — Дело в том, что некоторые из нас получают более четкие изображения, чем другие. Все мы, за исключением Сета, получили довольно четкое представление о твоей смерти, а Эндрю прочел твое имя с лицензии, но, кроме этого, ничего. Понятия не имею почему, но Кевин был исключением. Он смог отследить тебя в режиме реального времени, а Дэн была одержима идеей заполучить тебя раньше, чем это сделают федералы, так что Эндрю и Кевин в итоге наблюдали за твоим переходом. Нил задавался вопросом, что это рассказало о нем, он был способен последовательно извлекать из снов столько информации, сколько ему было нужно. Возможно, дело было просто в том, что он дольше всех был один, но он сомневался, что все было так просто. Он провел почти каждую ночь своего бессмертия, мечтая о других. Сначала только Дэн, которая была старше его, затем Рене, когда она присоединилась к ним, и медленно, но верно все остальные. Он был свидетелем их смерти и жизни, которую они создали для себя после этого. Казалось невозможным, что другие будут так бесцеремонно относиться к такой жизненно важной связи. Однако непоследовательная определённость, по крайней мере, объясняла, как им удалось принять его за кого-то, кого не существовало. Он задавался вопросом, знают ли они, что он все еще существует, бессмертный под маской Нила. Человек, который сжег труп своей матери на берегу одного моря только для того, чтобы быть убитым своим отцом на берегу другого. Человек, который заработал каждый шрам на своем теле и у которого не осталось ничего, чтобы доказать это, кроме призраков его нападавших. Или если Нил, пустая оболочка мальчика, последняя в бесконечном потоке пустых личностей, был всем, к чему он был сведен. Был ли он настоящим, если его никто не помнил? Действительно ли он ушел живым с черного песка того пляжа? Мэтт остановился перед простой дверью спальни и экстравагантным жестом указал на нее, вытаскивая Нила из его экзистенциальной спирали. — Это твоя. К сожалению, у нас всего пять комнат, так что ты будешь жить с Сетом. Но если он доставит тебе какие-нибудь проблемы, просто дай мне знать. Он не Кевин, но я все равно врежу ему за тебя. Нил не был в восторге от этой идеи, но он скорее думал, что легко отделался, учитывая, что мог делить комнату с Эндрю с его удачей. Таким образом у него было гораздо меньше шансов проснуться мертвым. Однако он все еще удивленно поднял брови, услышав намек на то, что у Мэтта были проблемы с Кевином. Сета можно было понять, но Кевин? — Спасибо, — наконец ответил он. Нилу не понадобилась бы его помощь, но Мэтт казался искренним и готовым помочь без какой-либо снисходительности со стороны других. Мэтт отмахнулся от его благодарности с еще одной улыбкой. — Я бы сказал, что ты пришел в странное время и мы не всегда такие, но это было бы ложью. Но Рене — хороший человек, и она тоже позаботится о тебе, так что тебе не нужно слишком беспокоиться об остальных. Нил не стал бы объяснять, что Рене беспокоила его больше всех, даже если бы у него были для этого слова. — Хорошо. — Тогда я просто оставлю тебя распаковывать и раскладывать вещи. Мы, вероятно, будем заказывать еду на ужин через пару часов, так что просто дай нам знать, если у тебя есть какие-либо предпочтения. Нил кивнул, и Мэтт одарил его еще одной прощальной улыбкой, прежде чем развернуться. Нил подождал, пока он скроется из виду, прежде чем войти в спальню, которую он будет делить с Сетом. Комната оказалась больше, чем он ожидал; с двумя односпальными кроватями, застеленными одинаковым постельным бельем по обе стороны просторной зоны, и дверью, ведущей в то, что, как подозревал Нил, было смежной ванной комнатой. По обе стороны от двери стояли комоды, а на дальней стене было большое окно. Нил с тревогой отметил, что минималистский дизайн комнаты не оставлял места, где можно было бы спрятать свою спортивную сумку, за исключением очевидного. Нил решил пока проигнорировать этот вопрос и запер за собой дверь, прежде чем направиться к невостребованной кровати. Он поставил свою сумку на пол и сразу же открыл ее; тревожное осознание того, что Эндрю, по крайней мере, частично порылся в ней, придало ему ощущение крайней необходимости, которого в противном случае у него не было бы. Он осторожно убрал содержимое, верхний слой безобидных учебников поверх одежды, пока наконец не добрался до своих действительно важных вещей. Там лежал толстый журнал в кожаном переплете ручной работы возрастом в несколько столетий, до отказа заполненный неровными страницами, вырезанными от руки. Это была находка всей жизни для любого начинающего историка, и в настоящее время это самое показательное свидетельство, которым владел Нил. В нем лежал подробный профиль всех других бессмертных, с сопровождающими портретами, сделанными его рукой, и получившимися в результате мифами, которые они оставили после себя. Рассказы из первых рук о встречах с ними от давно умерших смертных смешивались с записанными событиями из его собственных снов и любыми случаями их появления в различных средствах массовой информации. Дневниковые записи, газетные вырезки, фрагменты картин, написанных маслом, афиши, сказки и стихи, — все это было тщательно втиснуто между страницами. Рядом с дневником была папка, содержащая контактную информацию всех, кто мог помочь ему исчезнуть, и все документы, которые он сохранил за последнее столетие. Нил не делал повторений с именами или местоположениями, пока все люди, с которыми он сталкивался, были еще живы. Он тщательно зашифровал информацию и замаскировал ее еще больше, набив пластиковые защитные листы папки бессмысленными рисунками, которые он сделал, пока она не стала напоминать самодельный портфель. У него также были спрятаны деньги вместе с контактами. Стопки банкнот, скрепленных резинкой, в дюжине или около того валют, различные депозитные сертификаты с истекшим сроком погашения, военные облигации, по которым все еще накапливались проценты, и указания мест, где он прятал ценные вещи для сдачи в ломбард. Жизнь в бегах стоила дорого, и, хотя Нил не гнушался воровством, было проще и гораздо менее рискованно обходиться честными средствами. Во всяком случае, настолько честным, насколько мог пользоваться Нил. Не было абсолютно никакого объяснения тому, почему любой из этих предметов оказался в руках двадцатитрехлетнего неоперившегося бессмертного, за которого его принимали другие, и Нил не знал, как объяснить дневник, даже если они узнают правду о нем. Единственным разумным решением в настоящее время было воспользоваться шансом сбежать. Он ждал такой возможности с тех пор, как сел в машину Эндрю. Он мог бы выпрыгнуть в окно, и все они подумали бы, что он испугался всего этого и сбежал, так и не узнав правды. Вот только Нил не мог заставить себя сделать это. Если верить Мэтту, то сны прекратятся теперь, когда он встретил всех, и Нил потеряет свою единственную связь с остальными. Без снов Нил действительно был бы одинок, обреченный провести остаток вечности, оглядываясь через плечо и притворяясь, что его жизнь стоит того, чтобы жить. Раздосадованный собственной глупостью, Нил засунул папку и дневник под пружину кровати, а затем засунул все остальное обратно в свою спортивную сумку. Другого такого шанса у него не будет, но это не имело значения. Он уйдет прежде, чем они его вычислят, рассуждал он, хватая пачку сигарет и зажигалку. В любом случае, они бы не захотели бы, чтобы он остался после того, как он солгал им. Нил запихнул свою сумку в нижний ящик пустого комода, с немалым усилием захлопнув его, а затем направился к окну. Оно было не заперто и легко открылось, и Нил смог выбраться на крышу. Он сел на нагретую солнцем черепицу в тени соседнего дуба, где ему не грозила опасность упасть, и закурил сигарету, затянувшись. Горьковато-сладкий аромат дыма висел в воздухе вокруг Нила, когда он медленно докурил сигарету до фильтра и тупо уставился в невероятно голубое небо. Цикады подхватили свой оглушительный хор, шумный гул усиливался и ослабевал с регулярными интервалами, которые Нил использовал для периодической затяжки, чтобы поддерживать жизнь сигареты, пока у него не остался только догоревший окурок. Он закурил еще две сигареты одну за другой таким же образом, пока солнце не стало заметно перемещаться по небу, а тень от дерева не растянулась и не охватила всю крышу. Дым в воздухе вызывал болезненное ощущение присутствия призрака его матери, и Нил изо всех сил пытался дышать сквозь неожиданно болезненные тиски, сдавившие его сердце. Мандана была его яростным защитником до самого конца; щитом от невыразимых ужасов, которые его отец планировал для него, решив сохранить ему жизнь любой ценой. Хотя ее голос больше всего занимал его мысли, лицо матери не стерлось из его памяти. Он был похож на нее внешне, что он любил и ненавидел в равной степени. У них были одинаковые темные глаза с тяжелыми веками, тонкие губы и густые брови, которые придавали им естественное торжественное выражение. Это затрудняло смотрение в зеркало, этот проблеск ее черт без напоминания о ее смерти; его предательское сердце никогда не переставало надеяться, пусть и иррационально, что она была там в тот момент. Он задавался вопросом, испытывала ли его мать когда-нибудь то же самое, глядя на него. Когда-то давно у Нила был брат. Никанор — его тезка до того, как мать тайно переименовала его — умер до его рождения. Нил должен был стать заменой до того, как его мать сбежала с ним. Нил подумал о четвертой сигарете, еще не готовый вернуться и встретиться лицом к лицу с остальными, прежде чем отказаться от нее. Он чувствовал себя слишком разбитым, чтобы это могло принести хоть какое-то утешение, воспоминание о матери было слишком острым, чтобы вызвать что-либо, кроме неодобрения его нынешних действий. Убрав сигареты в карман, Нил посмотрел на дерево справа от себя и взвесил уровень собственной усталости, прежде чем вкратце прийти к неудовлетворительному выводу. С немалой неохотой он забрался обратно в комнату через окно и был встречен яростным стуком в дверь. Нил поплелся, чтобы отпереть ее, и увидел раскрасневшегося Сета, который агрессивно протиснулся мимо него. — Я стучал уже десять гребаных минут, где ты, блядь, был?! — потребовал он. Нил выглянул в коридор и с облегчением заметил, что никто не пришел, чтобы выяснить источник шума. Тогда Сет преувеличивал. Было мало шансов, что он сдержался бы и просто постучал, если бы Нил запер его больше чем на минуту или две. — Нигде, — солгал он. Сет усмехнулся и начал рыться в своей части комнаты, открывая и задвигая ящики, делая вид, что дважды проверяет, все ли было так, как он оставил. Нил мог бы рассказать ему об этом, но не видел в этом особого смысла. В конце концов Сет выдохся и перестал бесплодно искать признаки вмешательства, чтобы обвиняющее посмотреть на Нила. — От тебя воняет дерьмом. Нил приподнял бровь от такого жалкого оскорбления. — Спасибо. — Я серьезно, — усмехнулся Сет, его рот искривился в еще более хмурой гримасе. — От тебя пахнет, как будто кто-то нагадил в пепельницу. — Я уверен, что буду жить. На лбу Сета вздулась вена. — Не могу поверить, что я живу в одной комнате с таким уродом, — выплюнул он, и Нил закатил глаза от дешевого выстрела. — Эндрю все еще внизу? — многозначительно спросил он, получая мстительное удовольствие от того, как покраснел Сет в ответ. — Пошел ты. — Сет выглядел на грани насилия, и Нил воспринял это как сигнал к уходу. — Хорошо, — сказал Он, поворачиваясь, чтобы спуститься вниз. — Постарайся, чтобы тебя не убили, — бросил Нил через плечо, направляясь к двери. Обрывки яростного, приглушенного разговора доносились вверх по лестнице, когда Нил спускался по ней, и он остановился, просто вне поля зрения, когда понял, что они говорят о нем. Со своего места на лестнице Нилу был виден незамутненный вид на гостиную, и он увидел Мэтта со скрещенными на груди руками, смотрящего на разъяренного Кевина, который с каждым словом все больше впадал в ярость. —…не могу позволить себе нянчиться с ним! Он и так достаточно слабое звено, я отказываюсь с ним работать, если ты будешь продолжать в том же духе! — Кевин… — укоризненно начала Дэн, прежде чем Жан заговорил сквозь нее. — Правильно. Ребенок, которого вы так стараетесь держать в неведении, только что наблюдал, как умирает человек, даже не дрогнув. Объяснение опасностей, которые таит в себе эта жизнь, вряд ли сломит его. Рене прервала Мэтта, прежде чем он успел возразить. — Жан прав. Если Нил сможет справиться с Эндрю, он сможет справиться и с правдой. Эндрю бросил на Рене воинственный взгляд. — Ты так уверена, что он сможет справиться со мной, Фулло? У него вид бегуна; дайте мне время, и я смогу его сломить. Рене ответила на его взгляд приподнятой бровью. — Так он один из твоих или моих? — спросила она, плавно переходя на латынь. Эндрю пренебрежительно махнул рукой и ответил тем же. — Он ничто, пока я не решу, что он не представляет угрозы. Если ты хочешь сохранить ему жизнь, тренируй его. Я и близко не подпущу Кевина к нему. Нил заметил, что никто другой, казалось, не понимал разговора, происходящего прямо перед ними. Тревожные взгляды, которые все бросали на эту пару, также красноречиво говорили об их неодобрении Эндрю. Нил, однако, испытывал беспокойство по противоположной причине. Он не знал, чему Рене будет его обучать, но ему было гораздо комфортнее с привычной жестокостью Эндрю, чем с тем, что он видел скрывающимся под нежной внешностью Рене. — Дэн не остановится на Ибице после того, что случилось с Сетом, — сказала Рене. — И Ваймак не одобрит туристическую ВИЗУ в Испанию. — Если я думаю, что нашему новому подопечному нужна поездка на остров, у меня есть контакты, чтобы сделать это без сопровождения, — ответил Эндрю. — Я дам ему время до окончания нашей первой миссии, чтобы доказать его чистоту. Нил почувствовал, как его беспокойство растет, поскольку Рене выглядела в равной степени разочарованной и смирившейся с угрозой, подразумеваемой в словах Эндрю. — Должна ли я предположить, что именно в этом заключается обучение? — Ты можешь предполагать все, что тебе нравится, — сказал Эндрю с пренебрежительной усмешкой, прежде чем повернуться к Дэн и перейти на английский. — Пусть месье Мадлен скажет нашему постоянному Джону Андре, притаившемуся на лестнице, что именно его ждет. Нил замер, когда все дружно повернулись к лестнице. — Нил? — нерешительно позвала Дэн, и Нил медленно спустился по оставшейся части лестницы, внутренне содрогаясь от того, как быстро его обнаружили. — Как много из этого ты слышал? — брови Мэтта были нахмурены с явным беспокойством. Нил пожал плечами. — Кевин злится, что ты мне чего-то не рассказываешь, но я не знаю, что именно, а Эндрю читал «Отверженных». Ники разразился нервным смехом на ответ Нила, в то время как Аарон бросил на него кислый взгляд. — Не поощряй его. Дэн послала им обоим уничтожающий взгляд, прежде чем вернуть свой взгляд к Нилу. — Дело не в том, что мы пытаемся держать тебя в неведении, — начала она извиняющимся тоном. — Мы не хотели рисковать, отпугивая тебя. Я уверена, что сегодняшние события и так сделали достаточно для этого. Так и было, но не по тем причинам, которые предполагала Дэн. — Я в порядке, — сказал Нил. Убийства и насилие, от которых она, вероятно, пыталась его уберечь, были просто еще одним днем в жизни Нила. — Нил, не прошло и двадцати четырех часов с тех пор, как тебя убили. Ты не в порядке. — Он может быть в шоке, — добавил Аарон, впервые проявляя интерес к разговору. — Или он просто тупой, — сказал Эндрю. — Неужели никто из вас не слышал ни слова из того, что я сказала? — потребовала Эллисон. — Этот парень — социопат. — Альтруистичный социопат? — брови Мэтта вытянулись почти до линии волос. — Какой социопат схватится с бандитом? — Глупый, — ответил Жан. — Достаточно, — прервала его Дэн. — Мы прибережем полную историю на завтра, и это окончательно. По крайней мере, дай ребенку поспать, прежде чем вывалить это на него. — Я не ребенок, — тщетно возразил Нил. — Никто из нас не получал поблажки, — сказал Кевин в ярости. — Почему мы должны нянчиться с ним? Каждая секунда, которую он проводит в неведении, — это потраченная впустую секунда. Он уже на десятилетия отстал от того, где ему нужно быть! — Он едва перешагнул декаду, Кевин! — возразила Дэн. — А теперь либо заткнись, либо уходи, этот разговор окончен! Кевин погрозил пальцем в сторону Дэн, его лицо побагровело от силы его гнева, прежде чем он молча развернулся и зашагал по коридору, ведущему из дома. Последнее, что они услышали, это как входная дверь хлопнула с такой силой, что дом затрясся. — Ну, — сказал Мэтт в неловком молчании, оставшемся после Кевина. — Готовы к ужину?