***
Дыра поистине вонючая. И говорю я не только о Крусибле. Блисс ничем не лучше. Такой же вонючий, только не отходами, а будто бы туалетной водой, что феромонами напичкана. Сладкий, дурманящий, аж до мигрени. И тут мне в голову пришло, что Шеогорат, стало быть, всю свою энергию в развитие Островов и вложил (сплошное Безумие, ничего не скажешь!), а на самого себя сил уже не осталось. Хотя это так, в порядке бреда. Даэдра на то и есть даэдра, что понять суету, которая творится у них в башке, простым смертным вроде меня не дано.***
Друзей так и не обрел. То ли моя общительность казалась навязчивой, то ли у меня с лицом было что-то не так, то ли выглядел я недостаточно безумно, словом, понял, что искать союзника в Нью-Шеоте — пропащее дело. После возвращения пламени Агнона в часовню Арден-Сула взял небольшой перерыв. Конечно, получить помощь и признание со стороны красавиц-даэдра (пусть и младших) весьма лестно, но мне все еще необходим товарищ. Постоянный, верный, надежный. Смертный. Женщина. Хочу женщину. И чтоб с хорошим именем, словно музыка. В памяти тут же всплыло имя Калданы Монриус. Будучи занятым поручениями Шеогората, я, разумеется, о ней подзабыл. А сейчас вспомнил вновь. И теперь еще сильнее мечтаю увидеть ее. Потому и взял перерыв.***
На днях ко мне прицепилась, точно банный лист, какая-то полоумная. Зажала в темном переулке, заявила, что жаждет скумы и наградит поцелуем того, кто подарит ей бутылку. Я без раздумий послал ее на три буквы, закусив подзатыльником, но это не помогло. Пришлось спасаться бегством. Я от души молился всем богам, чтобы Калдана, что, по слухам, живет где-то в Нью-Шеоте и часто гуляет на улице, была для меня глотком свежего воздуха среди этих странных, с искаженными от различных безумств лицами, похожих на живых мертвецов, поистине дементных женщин. Обещаю, что найду тебя прежде, чем отправлюсь на очередное задание. Прежде, чем жизнь моя вновь будет висеть на волоске, столь же тоненьком, что и жидкие, свалявшиеся в паклю грязные волосы той мерзкой карги.***
— Привет, малыш! — прошамкала она на следующий день, приближаясь ко мне с распростертыми пятнистыми руками. — Принес ли ты скуму сегодня? Я молчал. Я люто ненавижу эту каргу. Она снова вцепилась в подол моей мантии и нагло затрясла его, видимо, надеясь, что бутылки со скумой чудесным образом спрятаны в складках одежды. Я рявкнул что-то очень грубое и со всей силы отпихнул от себя наркоманку. — Отвали раз и навсегда, — бросил я ей, собираясь скрыться из глаз. Неужели я гожусь только на то, чтобы притягивать к себе всякий сброд?***
Кажется, на фоне творящегося на Островах хаоса мое любопытство переросло в одержимость. В сердце поселилась отчаянная уверенность: если я не увижу любимого человека при жизни, мы непременно встретимся после смерти. Это согревало и успокаивало. Ведь я... я влюблен? Разве можно влюбиться в имя? Бред сумасшедшего... Но ты все равно дождись меня, Калдана Монриус. Я нисколько не сомневаюсь, что женщина с таким именем — самое чистое, милое и прекрасное в мире существо. Даже если и обитает где-то на дне царства Безумия.